— Ну, принц, и что в этом такого особенного? В нашем доме двадцать принцев, не считая принцесс. А по всему Харсанту (так называлась страна гномов) претендентов на трон наберется вообще больше сотни. Благородство заключается не в крови, а в характере. Храброе сердце лучше хорошей крови. Знай это, Сангин. Впрочем, ты и сам явно не простолюдин. Пускай ты этого не помнишь, но я то чувствую. Достаточно посмотреть на твое каменное лицо. Когда вырвемся, непременно разыщем твоих родителей и увидишь, обязательно выяснится, что ты знатного рода.
Виктор не возражал, хотя точно знал, что в этом мире его родителей нет. А насчет каменного лица ему уже говорила и Ийсма только другими словами, называя Виктора очень выдержанным и умело скрывающим свои эмоции. Себя со стороны Сомов давно уже не видел, чтобы об этом судить, но он видел окружающих и местные действительно никогда не прятали своих эмоций, а наоборот выставляли их напоказ. Поначалу ему даже казалось, что все вокруг него кривляются, настолько все явно читалось на их лицах. Страдание, боль, удовольствие или радость автохтоны выражали преувеличенно словно в плохом театре. Может быть, из-за отсутствия зеркал они просто не знали, как выглядят со стороны в отличие от Виктора, который часто видел свое отражение и как все дети двадцать первого века с детства привык контролировать выражение своего лица. Может быть, слабое проявление эмоций было своего рода иммунитетом для людей информационного века, которые иначе были бы перегружены чувствами, льющимися на них потоком с экранов телевизоров и мониторов компьютеров в виде бесконечных новостей порой шокирующего характера, откровенных фильмов, душещипательных сериалов и жестоких игр.
По крыше конюшни монотонно барабанил дождь.
— Хорошая погода для побега, — прислушиваясь, сообщил студент, — Дождь отлично смывает запах, а если бы дул сильный ветер было бы еще лучше.
— Это почему? — приподнял брови гном.
Студент, пользуясь скудным запасом орского языка, объяснил про молекулы, что такое диффузия и принцип работы обоняния. Гном выслушал и согласился — да, похоже, что так орки и вынюхивают, когда идут по следу.
— А что, Сангин, пойдешь служить мне первым министром, когда я стану королем? — размечтался Хэк, — Ты умнее многих наших министров, легко справишься. Станешь жить сытно, богато, собственных рабов заведешь. Женишься на одной из моих сестриц, получишь титул барона, но конечно, без права на трон. Сестры у меня знаешь какие, все красавицы — глазастые, грудастые, волосатые.
В ответ на это Виктор улыбался и подтрунивал:
— А сестры полностью волосатые, ноги там, попа? А то я других понимаешь, не люблю.
— Конечно, и не сомневайся! — уверял его гном, не замечая юмора, — Выберешь самую волосатую принцессу ту, которая больше всех понравится. Ее согласия мы даже спрашивать не будем, поженим вас по моему королевскому указу. А когда появятся дети, то станут полноправными престолонаследниками по материнской линии. Соглашайся. Между прочим, ваш великий император Марк тоже был наполовину гномом. Пусть покоятся нетронутыми его кости. Станешь жить в столице Хиргосе, у меня во дворце. У нас знаешь, какой огромный и красивый город! Дворцы самые роскошные! Храмы самые величественные! Есть такие древние храмы, что в то время как их строили первые гномы, людей еще и не существовало вовсе. Гномы древнейшая раса, именно мы основали цивилизацию и принесли ее людям. Мы первейшие!
Этим же вечером, Сомов беседовал перед сном с Ийсмой. Разговор зашел о странах, населенных людьми и конечно о заинтересовавшем его императоре Марке. Целительница знала очень много и охотно делилась знаниями. И как всегда, свои рассказы она часто прерывала, чтобы объяснить Вику новое слово.
— Велик был император Марк. При его правлении было сделано столько много хорошего, что не хватит и ночи, чтобы все перечислить. Он первый император, который смог ограничить беспредельную власть магистров, сдерживающих развитие прогресса. При нем проложили первые паровые дороги по всей стране. В городах заработали новые заводы и фабрики. У людей появилась работа, улучшилось питание, выросла продолжительность жизни. Нарушивших закон людей — беззаконников перестали вешать и рубить им головы, а построили дома для перевоспитания работой. Была принята стандартизация. Представь, как до этого трудно приходилось нам лекарям. Вот, например как померять температуру больному, если существуют сотни градусников и каждый со своей шкалой и точкой отсчета. Причем некоторые градусники вели отсчет температуры от подмышки человека, — она тихонько посмеялась и вернулась к теме рассказа: — Но главное император смог объединить десятки разрозненных мелких государств в одну могучую империю. Всего лишь две страны, граничащие с гномами, не вошли в империю и остались самостоятельными. Процветала торговля с другими расами и странами. Люди богатели. Сама империя управлялась железной рукой и мудрой головой. Да, велик был император Марк. Пусть же покоятся нетронутыми его кости.
Целительница прервала свою речь ритуальной фразой и, опустив глаза, коснулась лба и сердца ладонью.
— И что, все мирно объединились? — продолжал интересоваться студент.
— Без сражений, конечно, не обошлось, но таких кровавых битв, которые были в последнюю войну, мудрый правитель избежал. А вот его Лучезарный наследник, которому слава отца не давала покоя, решил присоединить к империи последние два независимых человеческих государства и втянул весь мир в войну, которая осталась в памяти как Большая кровавая и длилась пять лет. В итоге империя осталась империей только в названии. Теперь в мире шесть отдельных стран, населенных людьми, не считая десятков мелких княжеств. Потеряли часть территории на западе. Юг захватили орки. Утратили выходы к северному и южному морям. А сколько жизней и судеб было загублено, никто не считал.
— Я слышал, что император Марк был полукровка, гном наполовину?
Впервые Виктор увидел, как целительница расхохоталась. Потом извинилась и вытерла слезы, выступившие от смеха.
— Прости, я не смогла удержаться. Тебе, наверное, об этом Хэк рассказал? — и, скрывая улыбку, дипломатично ответила: — Ну, я лично императора Марка не видела, но думаю, что вряд ли в его родословной были гномы. Кроме того, брачные связи между людьми и гномами запрещены. Не рождаются дети от таких браков, а если вдруг и рождаются, то они потомства точно уже не дают.
Ну и болтун, подумал о принце Вик.
Проживая в одной комнате с гномами, он уже неплохо их изучил. Отличительными чертами гномов были хвастовство, вороватость и неудержимое желание приврать. Причем лгали они много и без всякой выгоды для себя, лгали просто так, по привычке. Этого Сомов не понимал. Принц в этом плане был исключение, но сегодня Виктор убедился, что и Хэку ничего гномье было не чуждо. Но попенять приятелю не пришлось. В комнату притащили стонущего и одновременно улыбающегося повара. Этот повар гном давно работал на кухне и наловчился отливать вино, а чтобы не заметили, разбавлял оставшееся водой. Когда у него скопился приличный запас вина, он его употребил по назначению, да только не успел вовремя покинуть кухню. Запах от него орки унюхали и поволокли сначала к хозяину, а затем к позорному столбу. Вендор повара пожалел и назначил всего три удара плетью. Да и наказывал гнома кто-то или неумелый или без желания, но даже кожу на спине почти не порвали. Сейчас повар лежал на животе и выглядел совершенно довольным, хотя ойкал и морщился от боли. То, что ему удалось славно напиться, было для него куда важнее, чем то, что его наказали. Единственное из-за чего он сокрушался, так это то, что вовремя не ускользнул с кухни и так глупо попался. Сомов смотрел на счастливого гнома и думал со страхом — неужели и я когда-нибудь также привыкну к тому, что я раб? Неужели и я однажды смирюсь со своей участью? На душе было муторно, и в ней ворочалась ненависть.
Время шло и дождливую сонную зиму, сменила солнечная жизнерадостная весна. Животные резвились в брачных играх, птицы вили гнезда и откладывали яйца, а молодую нежно зеленную травку обживали миллионы насекомых. Человек и гном сидели за конюшней, подальше от глаз надсмотрщиков и грелись на солнышке. Хэк делился одним из своих секретов:
— Почему мой друг, Сангин, мы с тобой здесь, а остальные на полях? Потому что взятки я раздаю. Старшему над рабами даю, надсмотрщикам даю. Всем даю. Золота конечно у меня нет, вот и пишу им расписки, что если вернусь домой в Хиргос, расплачусь. Расписки клятвенные, приходится и кровью мазать и палец ставить, потом не отвертишься.
— А если не вернешься домой? — осторожно спросил Вик.
— А если не вернусь, значит, утонули их монеты, — невесело посмеялся гном.
— Слушай, а как же орки за долгами к гномам поедут? Разве гномы их там не убьют? — Удивился Сомов.
— Ну, кого-то может, и убьют, — добродушно согласился Хэк, — но все же мы не дикари какие. Потом есть еще маги, купцы, послы всякие. Разве мага кто посмеет тронуть? Да и вообще в городах достаточно спокойно, особенно днем. Ночью, конечно, могут и зарезать. Но ночью испокон веков злодеи промышляли. А таким кого резать орков или гномов, это уже без разницы. Так что расписку мою пару раз перепродадут за полцены, а потом кто-нибудь приедет и предъявит к оплате. Точно предъявит, это как солнцу встать.
Беседу прервал орк-зубогляд, как называли здесь ветеринара, который занялся осмотром лошадей и сразу одну отбраковал. Пришлось Виктору неохотно подниматься и вести лошадь к кузнецу менять подковы.
Пока шла работа по замене подков, в кузницу заглянул озабоченный надсмотрщик.
— Кузнец, колесо переднее для телеги есть? Давай. Телега на сухом ручье встала. Колесо недотепы сломали, и теперь придется кому-то туда тащиться, чтобы поменять его на новое, — взгляд надсмотрщика наткнулся на Виктора, — Чем занят, раб? А ну-ка, хватай колесо, шагай за мной.
— Я лошадь привел, — попытался возразить Сомов, — мне ее обратно в конюшню отвести надо.
— Без тебя отведут, — отрезал орк.
Виктор подхватил выданное кузнецом тяжеленое колесо, килограммов двадцать пять не меньше и с трудом зашагал за надсмотрщиком. У ворот их уже ждал другой орк, по свирепому выражению лица, одежде и оружию сразу видно — воин.
— Ты чего одного привел? — сразу насел он на надсмотрщика, — Там телега доверху углем груженная, мне что, ждать пока он с ней до ночи возиться будет?
— Нет больше никого, все рабы сейчас в поле, а этот выносливый, один справится, — попытался надсмотрщик убедить воина.
— На конюшне еще есть раб, — быстро вставил фразу Витя.
И тут же получив удар кулаком присел, хватая ртом воздух и держась за живот.
— Тебе кто пасть позволил открывать, раб? — взревел воин, — Давно плетей не получал? Встал быстро. Бегом за вторым!
Сомов, не зная кого слушаться, растерянно посмотрел на надсмотрщика.
— Ну, если есть второй, то бери, — легко согласился орк-надсмотрщик.
И Витя помчался в конюшню. Зубогляд и гном непринужденно о чем-то беседовали, когда к ним ураганом влетел взволнованный студент.
— Хэк, нас с тобой на разгрузку требуют. На ручье телега застряла груженная доверху углем, не иначе как две лошади ее тащат, — он выделил слово "две".
По тому, как блеснули глаза гнома, тот все правильно понял и сразу метнулся в сбруйную, где находился тайник. Уже через минуту приятели были у ворот замка.
— А, принц Мохнатый зад, — узнав гнома, презрительно хохотнул воин, взбираясь на лошадь, — Хватайте колесо и бегом вперед!
Приподняв ржавую скрипучую решетку, охрана пропустила их через ворота, и по пыльной дороге троица направилась к сухому ручью, до которого было километра три. Нести колесо вдвоем было удобней и легче, но сзади рабов непрерывно подгонял недовольный орк. Из-за него же нельзя было и рта раскрыть, но взгляды друзей полные решимости говорили сами за себя. У приятелей был только общий план — напасть на орка и завладеть конем, однако сейчас Витя начал сомневаться, что с этим злобным орком они справятся даже вдвоем. Конечно, у Хэка имелся нож, точнее огрызок ножа, которым с одного раза и не убьешь, но противопоставлять его мечу орка было смерти подобно. С таким размером клинка орк даже подойти близко не даст и еще на подходе пообрубает все что захочет. И совсем худо, что впереди вместе с телегой ожидает еще один орк и тогда их станет два на два, а это уже совсем без вариантов на победу. Нет, к телеге идти нельзя, нужно нападать сейчас. Видимо те же мысли были и у гнома, поскольку в глазах его нарастало беспокойство. Но опытный орк не оставлял рабам не единого шанса. Грамотно держался сзади на расстоянии, с лошади не слезал и постоянно криком подгонял рабов вперед, не давая расслабиться. Когда показался ручей и застрявшая в нем телега с грузом Виктор упал духом. А когда разглядел, что рядом с телегой не один орк, а целых два то окончательно сник. Правда один из орков был простым работником и без оружия, но это уже ничего не меняло. План побега с треском провалился.
Рабы остановились, и устало бросили колесо на землю. Надо было минутку передохнуть, но неугомонный Хэк сразу пошел к телеге.
— Ну что там с колесом? — деловито спросил он, вклинившись между орками
Орк с мечом у телеги наклонился, показывая рукой под днище:
— Колесо старое, налетели на камень, — договорить он не успел, а лишь удивленно выдохнул: — Ах ты!
Сомов не заметил, как и что произошло, он еще и отдышаться толком-то не успел, а события уже разворачивались в бешеном темпе. Оба орка резво отпрыгнули от телеги в разные стороны, а в другую сторону еще проворнее отскочил гном. В одной руке у него был знакомый огрызок ножа, а в другой ловко срезанные с пояса орка кожаные ножны вместе с мечом. Через мгновение Тэк уже выхватил меч из ножен, крутанул им пару раз, оценивая вес и балансировку, и почти сразу встал в боевую стойку. Меч и нож он держал перед собой направленные вверх под углом в сорок пять градусов, передняя нога полусогнута, задняя далеко отставлена назад, рыжая борода топорщится вперед. Гном был готов к битве и вид у него был самый решительный. Работяга орк предусмотрительно отбежал еще дальше, прячась за телегу. Орк, лишившийся меча, вытащил нож, но также держался за краем телеги, и приближаться не рисковал.
— Эй, Мохнатый зад, — подал голос орк на лошади и нарочито медленно потащил меч из ножен, издавая неприятный звук шелестящего металла, от которого у Вити мурашки пошли по коже, — ты решил сегодня умереть? Бросай оружие, раб, или клянусь богом, через минуту ты будешь собирать свои кишки, ползая в пыли. Все слышали? Я предупредил раба о смерти.
Последние две фразы предназначались оркам. Чтобы убить чужого раба, собственность другого орка, а тем более Вендора, нужны были очень веские причины.
А Витя все стоял у брошенного колеса, тяжело дышал открытым ртом и не понимал, что нужно делать в этой ситуации. Гном быстрым шагом прошел мимо него, направляясь к всаднику, и коротко бросил на ходу:
