— Я на самом деле такой идиот? Грай, я же не оскорбил её? Я же почти со всеми девушками так разговариваю, и никто не обижается. Ты же не хочешь сказать, что к нам в экипаж попала домашняя барышня, вышивающая крестиком и читающая сопливые дамские романы?
— Вполне возможно, Таро. Выйдем в открытый космос, прочтём её досье.
— А что мне делать сейчас? Через два часа проходим Врата, меня ж диспетчеры засмеют...
— Идти и слёзно просить прощенья... Ты сам её сюда привёл, создал прецедент, а потом ещё и приравнял к девкам из борделя. И должен теперь сам разрешить ситуацию. У меня и без неё достаточно проблем.
— Боги-хранители, что ж делать? — впервые в жизни я видел своего старпома в таком смятении. О его обаянии ходили легенды, из его поклонниц можно было собрать небольшую армию. А сейчас он не знает, что делать с одной упрямой девчонкой.
— Прими мой совет, поговори с ней без твоих заморочек. Она всё поймёт. А там уж, насколько хватит твоего красноречия.
— Пойду, расспрошу у Серхая, что она любит. Не бывает женщин, которых нельзя купить. Не буду же я извиняться с пустыми руками, — взбодрённый своими идеями, Лестариус торопливо покинул рубку.
Наконец обстановка прояснилась и можно заняться делами. Практически все предстартовые проблемы уже решены. Ситуация с очередью у Врат тоже в стандартном режиме. Редко бывает, когда на входе или выходе из них, нет ни одного звёздного корабля. Только что-то не давало мне покоя. Стараясь не суетиться по пустякам, проверил прокладки курса на несколько недель вперёд. Пути стандартны. Никаких аномалий в виде блуждающих чёрных дыр, неучтённых астероидов или пиратов в районе полёта нет и не предвидятся. Район налётан. И по пути нам то и дело будут встречаться космические суда из самых разных районов обитаемой Галактики, а также звёздные рейнджеры, несущие свою бессменную вахту на космических путях. Проверил отчёты Серхая и Дерека. Ничего выходящего за рамки обыденного. Откуда ж беспокойство? От размышлений оторвал вызов по внутренней связи. Таро. Что там опять не так у старпома?
— Кэп, срочно включи обзорные камеры в медотсеке, — сердце пропустило один удар. Неужели проблемы у Дерека? Как не вовремя...
Кабинет... никого. Операционная... В закутке у восстанавливающей камеры, прямо на полу, устроившись на панели гравиносилок, подложив под щёку ладони и свернувшись компактным клубочком, спала Лисисайя. А рядом топтался растерянный Лестариус.
— Что нам с нею делать, Грай? Она совсем неправильная. Она ж абсолютно непредсказуема, — шёпотом проговорил он в коммуникатор.
— Лисисайя проснётся вместе с Дереком. Отправьте её потом в каюту. Пусть отоспится. Похоже, мы с тобой сваляли дурака. Будет упираться, привлеки Дерека. Ему она не откажет.
Ну что сказать? Дальнейшая наша жизнь протекала без эксцессов. Лестариус просидел в операционной ровно до того момента, как сработал таймер на капсуле и системмер проснулся. Лисси была, конечно, сердита на него, но уступила истовым извинениям и просьбе Дерека. Тот сверкал, как новый чайник и теперь каждую свободную минуту проводил в медблоке. Доктор под предлогом ежедневных перевязок, а затем и просто осмотров, принимала его у себя. Поила какао и угощала ванильными сухариками. Частенько к ним присоединялся и Серхай. После моего разноса, она теперь сушила свои сухари в духовке пищеблока, специально подбирая время, когда я и Таро были заняты.
Я и старпом были в медблоке персонами нон грата. Но всякий раз, почувствовав ароматный запах, растекающийся по коридорам, я старался уйти подальше, чтобы не пересечься с доктором. Да и девчонка сделала соответствующие выводы и старалась не попадаться мне на глаза без веской на то причины.
Мы согласно расписанию прошли Звёздные врата, набрали скорость и вышли в открытый космос. Теперь несколько дней пути до расчётной точки и можно уходить в гиперпрыжок. Стандартные дежурства и полётные вахты не требовали особого напряжения — бортовой компьютер работал, хвала системмеру, как часики. Все основные работы начнутся после того, как груз будет на борту яхты.
В один из таких моментов мы с Лестариусом, коротая ночную вахту (вахта, конечно, была моя, но старпом сгорал от любопытства), открыли первую страницу досье Лисисайи Раниэль Эйхан. Норвей, в силу своего характера, не мог не подсунуть мне хоть маленькую пакость. К бумагам была приложена записка: "Для того, чтобы досье было полным, мне пришлось вскрыть апартаменты своего кузена. Надеюсь, ты не успел натворить ошибок, которые невозможно исправить. Зная тебя, могу сказать только одно: после этого рейса попрошу отца перевести Лисисайю в Звёздный корпус. Там она будет в безопасности"
Скупые строки биографии. Родилась, росла, училась. Училась, училась и опять училась. Ни друзей, ни подруг, ни родственников — только охранник, да бабушка с дедом. И снимки, множество снимков, глядя на которые возникало ощущение, что за нашим доктором долгие годы велась тотальная слежка. Потом другие снимки. Комнаты во дворце, принадлежащие графу Лакраю Чегери. А здесь уже было кое-что из ряда вон выходящее. В одной из них все стены были увешаны трёхмерными портретами Лисси. Вот она смеётся, скачет по лужам, собирает в букет осенние листья, играет со щенком. Вот сдаёт экзамен строгой комиссии, вот стоит у операционного стола. Вот о чём-то беседует с дедом, а вот пьёт кофе на веранде заплетённого диким хаором кафе. Почти всегда либо одна, либо с пожилым, подтянутым мужчиной с пронзительными глазами стального цвета. Целую стену занимали снимки с выпускного бала в Университете. Мы с Лестариусом удивлённо вздохнули — настолько она была хороша с причёской и в роскошном бальном платье.
Помимо снимков на одной из стен висели картины. В богатых золочёных рамах, имитирующих древние изделия мастеров Земли, находились простые акварели. Несомненно, художник был очень талантлив. И даже, в некотором роде, был мастером своего дела. Ибо цветы на картинах могли поспорить точностью изображения с живыми оригиналами. А пейзажи просто сияли живыми красками всех оттенков. Конечно, в большинстве своём, это были пейзажи и натюрморты, но среди них было и два портрета. С одного из них, лукаво улыбаясь, на нас смотрел эльф, как две капли воды похожий на нашего механика Серханиэля. С другого строго взирал сухощавый, лысый старик, в очках на кончике носа, в котором мы опознали имперского архивариуса. Первым опомнился Таро.
— Это кого ж я к нам привёл? Она ж во дворце росла. Ну, или почти во дворце! А мы....
— Подожди, Таро, тут ещё что-то есть.
На последнем листе, внизу была приписка рукой Норвея. "По-видимому, в этой же комнате находился и архив наблюдений, но он весь уничтожен или перепрятан, вот всё, что удалось найти".
И снимок смятого листка, на котором размашистым почерком было написано: "Осталось 675 дней и эта гордячка будет моей".
Я думаю, мысли у нас со старпомом были в эти мгновения одинаковы. Мы, два взрослых, довольно опытных по жизни мужчины, несколько дней воевали с маленькой домашней девчонкой. Пытались показать ей свою крутизну и силу. Доказывали своё преимущество. И убеждали её в собственном ничтожестве. Хотя мы — её единственная надежда изменить свою жизнь. Тринадцать лет жить старушечьей жизнью, без надежды на будущее и без каких — либо перспектив. Да у неё ангельское терпение! Постоянно прятаться. Жить, отказывая себе в радостях общения. Не знать любви. Неужели её брат ни о чём не знает? Стоп! Каких тринадцать лет? Восемь лет она училась. А где была ещё пять лет? Про это в досье ничего не написано.
Вызываю по внутренней связи механика. Тот прибежал сонный, взъерошенный, одетый в одни спортивные штаны. Даю ему посмотреть папку с досье. Молча читает, лишь удивлённо поднимает на меня глаза, наткнувшись на снимки портретов...
— Мы никогда не воспринимали Лисси всерьёз. В Радужном лесу ей делать нечего. Одно дело приезжать в гости и совсем другое дело там жить. К полукровкам относятся терпимо все, за исключением эльфов. Никто из них никогда не возьмёт её в жёны. Даже не смотря на то, что наш отец не последний человек в эльфийской столице. В вашей же столице — она бесприданница. То, что есть у них с дедом, никак не тянет на приданое. Да ещё где-то перешла дорогу императорской семье, — говорит напряжённо, как будто с трудом преодолевает собственные запреты.
— А где она была в течение пяти лет после Университета, ты знаешь?
Серханиэль вздохнул, посмотрел ещё раз на снимки, кивнул головой.
— Знаю...
— Надеюсь, не в тюрьме? И не в борделе?
— Хуже, капитан, гораздо хуже. Все пять лет она работала лекарем в приюте Потерянных душ при храме Хранителя Рохона, — встал, бросил папку на стол. И уже выходя, добавил, — у нас не принято помогать родственникам, тем более внебрачным, но я сделаю всё, чтобы она не осталась у нас дольше одного рейса.
Что ж мы наделали? Боги-хранители, как такое может быть? Приют Потерянных душ — место, где доживают последние дни потерявшие разум и души космолётчики. Это место, куда боялись попасть даже самые отъявленные космические бродяги. Ибо жизнь там гораздо страшнее смерти. И среди этого кошмара молодая девушка. Совсем одна.
Лучше бы она вышивала крестиком и читала, как все девушки, сопливые дамские романы.
На Таро досье произвело неизгладимое впечатление. Просидев вместе со мной всю ночную вахту, пересмотрев, наверное, сто раз подряд все документы и снимки, он развил бурную деятельность прямо с утра. В космосе нет понятия день и ночь. Есть только судовое время, синхронизированное с айдорским. Так уж заведено, что все часы на имперских космических кораблях идут минута в минуту с аналогичными приборами на Айдоре.
Так вот, с утра Лестариус понёсся в кухонный блок. А через некоторое время, по громкой связи пригласил всех на завтрак. Я был в шоке, остальные члены экипажа не менее. Обычно, каждый выбирал себе пищу по вкусу, зачастую обходясь по утрам чашкой кофе и бутербродом. Сегодня на столе благоухала яичница с беконом, кофе со сливками и тосты с ардамисовым джемом.
Как оказалось, это было только начало. Пока не пришла Лисисайя, он поставил всех перед фактом: отныне каждое утро мы будем готовить завтраки и собираться все вместе в столовой. Серхио, не поднимая головы от тарелки, мрачно кивнул. Затем буркнул, ковыряя вилкой свою порцию:
— Главное, чтоб никто не отравился...
Зато Дерек улыбался. Он теперь всегда загадочно улыбается. Как будто знает какой-то секрет или навёрстывает что-то за прошедшие годы, или расцветает у него в душе какой-то диковинный цветок. Последней пришла Лисси. Опять со своим гнездом на голове. Но хоть, хвала Хранителям, в форме. Комбинезона её размера не нашлось, выдали самый маленький. Но он всё равно висел на ней, уже не серым и пыльным, а белоснежным, с логотипом "Крыльев богов", но всё равно мешком. И если раньше мы списали бы её растрёпанный вид на рассеянность или безалаберность, то увидев снимки в апартаментах графа Чегери, нашли всему этому вполне логичное объяснение. И больше не удивлялись.
Лисси завтраком не впечатлилась. Извинившись, отказалась от своей порции яичницы. Взяла самый маленький тост и кофе. Добавила сливок. Выпила залпом всю кружку, зажевала тостом. Всё это абсолютно без признака каких-либо эмоций на лице. То ли ещё не проснулась, то ли о чём — то задумалась.
— Разрешите удалиться? — оказывается, не спит. — Жалобы на здоровье есть?
Ух ты, вспомнила, наконец, что она не только ветеринар, но еще и просто врач. Таро, позавтракавший раньше всех и возившийся опять у пищевого синтезатора, вдруг зашипев, втянул воздух сквозь сжатые зубы:
— У меня проблемы, — и вышел к столу, зажимая пальцами окровавленную ладонь левой руки.
Вот это да! И последнему идиоту было бы понятно, что случайно нанести такую рану практически невозможно. И все манипуляции с окровавленными руками есть не что иное, как тактический шаг. Но уж если наш старпом берётся за дело, то к его выполнению подходит со всей ответственностью и изрядной долей фантазии.
Кровищи натекло предостаточно. Салфетка, которую он подложил под ладонь, быстро пропиталась насквозь. Дерек кинулся было помочь, но Таро сделал страшные глаза, качая головой и всем видом показывая, чтоб мы не вмешивались. Наконец-то узнаю старого друга.
— Что за проблемы, озвучьте, — Лисси медленно поворачивалась, не глядя на нас, опять витая в своих заоблачных высях. До того момента, пока не увидела Лестариуса. И тут мы все стали свидетелями моментального преображения. На месте полусонной, растрёпанной девушки в считанные секунды появился мастер своего дела. Строгий, подтянутый, серьёзный.
— В операционную. Быстро.
Бывают же такие барышни...
Ни обмороков тебе при виде крови, ни истерик. Коротко и ясно. А Таро меня в очередной раз удивил. Он редко признавал свою неправоту, а признавши, тут же делал вид, что он вообще никто и зовут его никак. И оплошностей по его вине и не происходило. Короче, всё в порядке. Сегодня он превзошёл самого себя.
Всего полчаса спустя, старпом появился в рубке. Сверкая, как сверхновая звезда, с рукой на перевязи и освобождением от работ. С улыбкой от уха до уха и счастливым выражением лица.
— Кэп, у неё золотые руки и золотое сердце,— начал он, закрывая глаза и жмурясь, как кот. И дифирамбы полились рекой. Он расписывал достоинства доктора с таким воодушевлением и энтузиазмом, что, казалось, ещё чуть-чуть, и он объявит о своей скоропостижной женитьбе. Эльф сразу после завтрака ушёл в машинное отделение, и, хвала пресветлой Сайке, не слышал восхвалений в адрес нашего доктора...
Дерек перепроверял в очередной раз новые навигационные программы. Что-то в них ему не нравилось. И он, уже в который раз, пытался довести их до совершенства. На выступление старпома системмер хмыкнул и опять улыбнулся своей загадочной улыбкой.
А тот заливался соловьем.
Ровно до того момента, пока дверь в рубку не открылась и не вошла Лисисайя. Кивнула Дереку, мазнула взглядом в мою сторону, покачала головой в сторону Таро.
— Господа, настоятельная просьба, нечаянно наносить колотые раны острыми предметами, случайно ронять на конечности тяжести, а также непреднамеренно защемлять их в дверях и ломать их не стоит. Вы вполне смогли убедиться в моей компетентности, как хирурга. Думаю, двух случаев было достаточно. Иначе, скоро останемся работоспособны только мы с капитаном.
Я начал смеяться. Таро, по простоте своей душевной, такой "кровавой" ценой, решил наладить контакты с доком, а она его раскусила.
— И впишите меня в график дежурства по пищеблоку. Уверяю, я вас не отравлю.
Тут уже начали хохотать и Таро с Дереком.
С той поры прошло достаточно много времени. Мы не подружились с Лисси, но отношения перестали быть такими напряжёнными, как в самом начале нашего знакомства. Она, по-прежнему, большую часть времени проводила в медотсеке, но перестала шарахаться от каждого нашего движения. Мы, в свою очередь молча и терпеливо ели всё, что готовили своими мужскими руками на завтраки. Ожидая, когда через три дня на четвёртый, наступит её очередь кормить нас. Наверное, слишком долго мы прожили на яхте без женщин. Простые, но сытные блюда, которые выдавал синтезатор, не вызывали желания взять добавку, но и голодными мы не были никогда. Лисси просто баловала нас. Причём делала это легко и непринуждённо. В те дни, когда она дежурила на кухне, мы выползали с завтрака подобно хардарьинским песчаным удавам, которые запасались пищей на весь холодный сезон, наедаясь на несколько декад сразу. Но и этого ей казалось мало. Каким-то чудом (наверное, Таро проболтался), ей удалось узнать о дне рождения Дерека. В то утро мы не узнали нашу кухню: стол был накрыт белоснежной скатертью, правда, при ближайшем рассмотрении оказавшейся стерильной простынёй, но, тем не менее, выглядевшей от этого не менее празднично. А на самом столе возвышался трёхъярусный красавец — торт, украшенный кремовыми цветами и фруктами.
