Изгой 3: Наследие некроманта

Рикар забрал у меня топор и убежал вглубь пещеры — показать стрелу деду Анкису. Таким образом, я оказался абсолютно один и секунду подумав, направился в лечебницу отца Флатиса. Проведаю выздоравливающего Стефия и самое главное — расспрошу рыжего Лени о недавних ночных событиях. А то слишком уж тревожно у меня на сердце. Неспокойно.

Мне повезло — оба больных были в сознании и склонившись над стоящим между кроватей столиком, вовсю наворачивали густую мясную похлебку. Отец Флатис отсутствовал — не иначе, торчал около церкви, доводя до белого каления рабочих своими придирками.

— Вижу, идете на поправку — поприветствовал я больных, заходя внутрь лечебницы и одновременно кельи отца Флатиса — старик жил здесь же.

— Господин! — хором ответили мне Стефий с Лени и начали было вставать.

— Сидите. И ешьте давайте, пока похлебка совсем не остыла.

— Господин, может и вы отведаете? — смущенно предложил Лени, протягивая мне ложку.

— Спасибо, я сыт — отказался я — Ну, как вы? Стефий?

— В порядке, господин — заулыбался паренек, кивая забинтованной головой — Уже выздоровел совсем, вот только отец Флатис никуда выходить не позволяет. Вы бы замолвили за меня словечко. Чего я тут без дела лежу.

— Отцу Флатису виднее, здоров ты или нет — дипломатично ответил я. Спорить с отцом Флатисом мне не улыбалось.

— Истинно так, сын мой! — раздался сухой голос из-за моей спины.

— Отец Флатис — кивнул я вошедшему священнику.

— Ты их больше слушай! — попенял мне старик — Ишь ты — выздоровел, говорит. Еще вчера, его выворачивало — а всего то пару ложек бульона съел! Ешь похлебку и не болтай попусту!

— Да, отец Флатис — выдавил из себя Стефий и уткнувшись носом в миску, усиленно заработал ложкой.

Невольно рассмеявшись, я развел руками и сказал:

— Видит Создатель, святой отец — я и не думал их слушать. Пусть лежат, сил набираются.

— То-то — проворчал священник, успокаиваясь — Видел на кухне рыбу. Гномы наловили?

— Угу — ответил я — Сегодня людей ухой побалуем — а то оленина уже оскомину набила.

— Дело хорошее — согласился отец Флатис — И ты правильно поступил, когда велел шурда поскорее на костер погребальный положить. Мудрое решение.

— А вы откуда знаете? — поразился я. Было чему удивляться — мы поднялись из каменного колодца самое большее с полчаса назад.

— Пока сюда шел, на Рикара наткнулся — он у постели Анкиса сидел и стрелу ему под нос тыкал. Он мне и рассказал. Но это мелочи, сын мой. А вот с утречка, я с Нилиеной парой словечек перекинулся, так такого наслушался, сын мой, что и пересказывать стыдно! Разве ж можно вот так, без венчанья и благословенья блуду предаваться...

— Святой отец! — поспешно перебил я священника и покосился на навостривших уши больных — Какой блуд?! Вы больше Нилиену слушайте, она вам и не такого наговорит! Не было ничего!

— Да? — подозрительно хмыкнул священник, заглядывая мне в глаза.

— Да! — твердо ответил я — Слово свое даю!

— Ну и ладно — удовлетворился отец Флатис — От сплетница! А ведь так подробно рассказывает — ахи, охи мол всю ночь доносились, чуть ли не вся пещера до основания сотрясалась... ну баба вздорная!

— Нилиена! Твою же так мать! — злобно прошипел я сквозь зубы — Лишь бы языком почесать!

— Хе! — неожиданно заулыбался священник — А то ты этого не знал. Стефий, а ты чего рот раскрыл и уши развесил? А?! Ты ешь давай, не отвлекайся!

Уши Стефия вмиг запылали красным и он снова заскреб ложкой по дну глиняной миски.

— А с Нилиеной я поговорю — попытался успокоить меня святой отец — Язычок ей укорочу. Ишь, выдумщица...

— Сделайте милость, святой отец — обрадовался я — А я что зашел то — с Лени пообщаться хотел. О том, что давешней ночью случилось. А, Лени?

— Вы уж простите, господин — виновато пробубнил Лени — Я и сам не знаю. Как на стражу заступил, все в порядке было.

— А потом?

— Поначалу все как обычно было — подступы к стене осматривали — не блеснет ли свет где-нибудь, аль тень промелькнет. Затем, чувство холода пропало — тепло так стало, приятно. Помню, что все никак не мог взгляд от ущелья оторвать, словно тянет меня туда что-то, манит. А потом, как отрезало. Темнота.

Мы со священником обменялись взглядами и вновь сосредоточились на рассказе рыжего бедолаги:

— Как в себя пришел — смотрю, я посреди ущелья стою, а в руке кость с черепом зажата. Да так крепко я ее держу, что пальцы судорогой свело. Череп глазницами ко мне повернут, в них словно светится что-то — Лени вздохнул, заново переживая минувшие события и продолжил — А в голове голос женский шепчет, причитает, тихий такой... горестный... ровно мать над дитенком убиенным рыдает... Ох... И так мне жалко ее стало, что и не передать словами. И все она лишь об одном молит — отнеси меня к господину своему, отнеси поскорей, не медли... яви милость... К господину!

— И ты понес? — больше утверждая, чем спрашивая, произнес я — Понес прямиком ко мне.

— Да, господин — согласно кивнул Лени, глядя на меня воспаленными глазами — Понес. Только ошибся голос, совсем не в ту сторону указывал — к выходу из ущелья меня тянул. Там мол, господин нас ожидает, вестей ждет... А я знаю — не там вы, господин. Голова у меня словно в тумане была, но ошибиться я не мог! А голос все зовет за собой, манит. Я десяток шагов пройду по его указке и чувствую — все больше я от вас удаляюсь. Вот и решил я — видать, женщина та заплутала, сама не знает где вы, господин.

— И ты решил показать женщине правильный путь. Правильно? — неопределенно хмыкнул святой отец.

— Да, святой отец! — обрадовано подтвердил Лени — Как есть правильно. Разве я ж не знаю, где господин Корис находится? Вот и побежал поскорей... вы уж простите, ежели я что не так сделал.

— Ясно — кивнул я — Спасибо, Лени. И не переживай — ты сделал все правильно. Лежи, выздоравливай, набирайся сил. Святой отец, можно вас на пару слов?

Коротко кивнув, священник поднялся с кровати и пошагал к двери. Перед тем как выйти, я ободряюще подмигнул Стефию и вышел из лечебницы. Проходя через кухню, в узком проходе между обеденными столами, я столкнулся с идущей навстречу Аллариссой. Заметив меня, девушка опустила взгляд и ускорила шаг. Дав ей пройти, я проводил светловолосую фигурку взглядом, мгновение подумал и пошел дальше. Похоже, Алларисса сильно сожалела, что провела ночь в моей постели — пусть между нами ничего и не было. Еще один гвоздь, в крышку гроба наших отношений. Хотя... так даже лучше.

Священник ждал меня у выхода из пещеры. Я поравнялся с ним и плечо к плечу, мы вышли на свежий воздух во двор, прошли несколько шагов и остановились у недостроенного общинного дома. Переглянулись и одновременно произнесли:

— Клятва Крови.

— Да, сын мой — добавил святой отец — Клятва Крови. У принесшего ее, может быть лишь один господин. И этот господин — ты. Вот Лени и понес череп к своему единственному господину. Магия шурдов сработала лишь наполовину.

— Значит, мы не зря провели обряд с тем булыжником — пораженно покачал я головой — Оно стоило того.

— Узы крови очень сильны, Корис. Церковь не одобряет подобные клятвы и обряды, но здесь, в этих землях и по соседству с проклятыми некромантами... в ту ночь, клятва крови спасла Лени жизнь. И не только его — покоренного злой воле человека, могли заслать обратно в качестве убийцы, отравителя...

— И не стоит забывать, что Лени знает все о нашей обороноспособности, о запасах еды и количестве людей — усмехнулся я — Такие сведения предельно ценны, когда планируешь штурм. И думаю, можно больше не задумываться, как именно шурдам удалось разорить поселение Ван Ферсис.

— Да — сказал священник и осенил себя знаком Создателя — Пусть их души покоятся в мире.. Но... ведь не ради этого, ты тащил мои старые кости на морозный воздух? Что-то гложет тебя, сын мой?

— Да, святой отец — сказал я и взглянул в сверкающие синевой глаза священника — Вы уже успели поговорить с Аллариссой? Ну, после того, как Нилиена вам наплела невесть что?

— Нет. Да оно теперь и без надобности — пожал плечами отец Флатис — А вот с Нилиеной, я переговорю по душам! Уж я ей задам! Вздумала тут невинное дитя порочить!

— И с Аллариссой — вставил я, в речь разошедшегося священника — С ней тоже... поговорите. Сегодня же.

Святой отец осекся на полуслове, пристально взглянул на меня, пожевал сухими губами и осторожно осведомился:

— О чем, сын мой?

— Обо всем — жестко ответил я — Расскажите ей всю правду. О настоящей ипостаси Лорда Ван Ферсис, о кинжале, об уничтоженных им деревнях. О том, что ее дед сделал со мной. О изувеченных людях, насильно превращенных в чудовищ ниргалов. Расскажите ей все.

— Ох... — как-то поблек и сгорбился старик — Сын мой... она же еще совсем ребенок и... и искренне любит своего деда. Как бы не было беды.

— Отец Флатис, либо это сделаете вы, либо я. Рано или поздно, она узнает все сама — как говорили в древности — шила в мешке не утаишь. И не забывайте — именно лорд Ван Ферсис, настоял, чтобы его "любимая" внучка отправилась в Дикие Земли. Покажите ей письма, где он писал об этом отцу Аллариссы. Расскажите ту историю о Лесном Подворье.

— Постой, сын мой — попытался переубедить меня святой отец — Может, стоит немного подождать? Куда торопиться?

— Она имеет право знать — несогласно мотнул я головой — И еще. Когда все расскажете, не забудьте добавить, что когда я доберусь до лорда Ван Ферсис — я не задумываясь, перережу ему поганую глотку! От уха до уха!

Несколько минут, священник молча сверлил меня пронзительным взглядом и поняв, что ему не удастся меня переубедить, сокрушенно вздохнул и печально промолвил:

— Хорошо. Я сделаю как ты хочешь. Еще до вечера, она узнает все. Да уж, сын мой, ты умеешь заводить друзей как никто другой...

— Ага — оскалился я — Этого у меня не отнять.

Отец Флатис давно уж ушел, а я еще долго и бездумно стоял у засыпанного снегом фундамента дома, из которого торчали редкие почерневшие бревна. Где-то высоко над моей головой, завывал пронзительный ветер, вздымая сухой снег с вершины скалы. Последние лучи солнца серебрили обледеневшие стены Подковы, переговаривались люди, спешившие в тепло, из печных труб в пристройке, валил густой дым с запахом ухи. Из конюшни донеслось ржание оставшихся у нас лошадей. Судя по лежащим под навесом связкам ветвей кустарника и жидким охапкам бурой травы, Литас с охотниками не зря провели день. Поселение жило.

Глубоко внизу, в толще стены суетливо бегали бородатые коротышки, изучая свой новый дом. Не знаю почему, но я явственно представил себе, как на берегу подземного озера, у потрескивающего костерка сидят Койн, Тикса и неугомонный Тезка и толкуют о жизни, потягивая из кружек крепкую гномью настойку, и изредка проверяют рыболовную снасть.

Несмотря на все выпавшие нам невзгоды, мы продолжали жить и бороться.

Скоро будет достроена церковь и там зазвучат первые молитвы, проповеди и молебны. К весне сыграем сразу несколько свадеб — по словам вездесущего Рикара, свадеб будет не меньше пяти. Уже сейчас, несколько женщин с натугой носят отяжелевшие животы и все реже встают с постелей. Самое большее через пару месяцев, у нас появятся первые дети, рожденные в Диких Землях. Хотя, если считать малышей из поселения Ван Ферсис, то они у нас уже есть.

Да... тяга к жизни воистину неистребима. Даже находясь в смертельно опасных Диких Землях, люди встречаются, влюбляются и заводят семьи.

Один только я, мечусь в круговерти дел и старательно отгоняю от себя мысли о том, что ждет меня в будущем. Отбрыкиваюсь от потуг верного здоровяка устроить мою судьбу, избегаю общаться с Аллариссой...

Хотя, причина всего этого очень проста — я без спроса занял чужое тело и сейчас, живу взаймы. И как сегодня я сказал Рикару — в этом мире, меня возможно удерживает лишь небольшая магическая сфера, что глубоко сидит в моем многострадальном бедре. А когда кончится запасенная в ней энергия — я просто исчезну, вернусь туда, откуда пришел. В сказки я не верил. Я появился благодаря случайности — когда дикий кабан вспорол мне бедро и на несколько секунд, сместил сферу и нарушил приток энергии.

Мне в голову пришло неожиданное сравнение: "я всего лишь порождение системного сбоя". Но рано или поздно, все вернется на круги своя.

И поэтому, мне надо торопиться. Успеть сделать как можно больше для того, чтобы поселение продолжало жить и тогда, когда меня уже не станет.

Закрыв глаза, я постарался отрешиться от грустных мыслей и несколько мгновений, стоял неподвижно, глубоко дыша и пытаясь успокоиться. Подействовало. Биение сердца замедлилось, дыхание выровнялось и пропала сотрясающая меня дрожь. Я почувствовал, что мое лицо разгладилось и на него вновь вернулось уверенное выражение предводителя. Вот и хорошо. Теперь, можно спокойно вернуться в пещеру и разделить ужин с моими людьми. Для укрепления спокойствия, им не помешает увидеть меня бодрым и уверенным в себе.

Открыв глаза, я шагнул было к виднеющейся чуть поодаль пристройке, но так и застыл на месте. Что-то изменилось в окружающем меня пространстве. Буквально в двух шагах от меня, на снегу танцевал крохотный смерч, казалось сотканный из сверкающих ярко-желтых искр. Я инстинктивно отступил на пару шагов и выхватил из-за пояса нож. В Диких Землях первым делом учишься быть предельно осторожным ко всему новому, тем более, что еще пару минут назад, никакого смерча не было и в помине. Откуда он взялся?

Я несколько раз моргнул, с силой прижимая веки к глазным яблокам, в надежде, что это лишь видение, вызванное моим воспаленным рассудком. Не помогло. Источник моих волнений оставался на месте и продолжал неспешно крутиться, разбрасывая во все стороны искры, что не долетая до земли, медленно таяли в воздухе. Причем, все это происходило в абсолютной тишине. И что самое плохое — смерч находился аккурат между мной и входом в пещеру. Сделав еще несколько шагов назад, я краем глаза взглянул в сторону и обреченно выругался — там сверкала и переливалась еще одна искрящая воронка. Только чуть побольше в размерах и более насыщенного цвета.

— Мать твою! — вновь выругался я и в сердцах пнул ногой по сугробу, вздымая в воздух снежную пыль — Да что за напасть-то такая?

Словно обидевшись на мои слова, смерчи дрогнули и одновременно, начали таять в воздухе, пока окончательно не исчезли без следа, всего за пару секунд. Мгновение — и я вновь абсолютно один, стою в напряженной позе около заснеженного фундамента. Крутнувшись на месте, я убедился, что смерчи действительно исчезли и обессилено плюхнулся на снег, уронив руку с зажатым в ней ножом. Дыхание судорожно вырывалось из моей груди, сердце колотилось так, что казалось, вот-вот вырвется из грудной клетки.

Именно в таком состоянии, меня и обнаружил мой бессменный нянька Рикар — сидящим в снегу, с безумным взглядом, шарящим по сторонам и с обнаженным ножом, намертво зажатым в пальцах. Еще издали заметив неладное, Рикар перешел к немедленным действиям — выхватив топор, тревожно засвистел и понесся ко мне огромными прыжками.