Северная Корона. По звездам

— Ты ведь помнишь дорогу? Визуально? — спросил Саша, ведя ее к своей серебряной машине. Марта пожала плечами, поняв, что спорить с бывшим сестры — дело заведомо гиблое. Она гадала про себя: неужели Александр до сих пор что-то чувствует к Нике? Видимо, да, раз ведет себя так настойчиво.

— Ну да, вроде бы помню, — отозвалась девушка. — Это недалеко отсюда. Кажется...

— Отлично, проводница.

Девушка хмуро взглянула на него снизу вверх, но промолчала. Они без слов сели в автомобиль. Марта по привычке полезла на заднее сидение, но Александр жестом показал ей, чтобы она пересела на переднее, рядом с ним.

Проехали буквально пару метров, "БМВ" остановился и Саша выключил зажигание.

— Думаю, правила игры требуют, чтобы я купил Нике цветы, — сообщил он Марте. — Помоги выбрать.

— Да не надо ей ничего!

— Выходи.

Девушке пришлось вылезать и вместе с Александром топать к цветочному павильону, где ими был приобретен букет темно-красных, почти бордовых роз в количестве двадцати одной штуки. Саша в цветах, действительно, не разбирался и единственным его критерием был лишь один: цветы не должны выглядеть дешевыми.

— Держи, — вручил Саша прозрачной упаковку с розами Марте. — Мужикам по улицам с цветами ходить некайфово.

"Твоему мозгу некайфово функционировать, я смотрю", — рассерженно подумала Марта, одновременно вдыхая тонкий аромат роз.

Они вновь продефилировали к машине, и за короткую дорогу девушка с огромным букетом в руках не раз и не два почувствовала на себя взгляды проходящих мимо женщин и девушек: слегка завистливые, удивленные, мечтательные. Затесавшийся среди переходящей дорогу толпы белокурый паренек в обтягивающих ярко-голубых джинсах одарил Марту взглядом таким злобненьким, что она, не удержавшись, фыркнула, зато на Сашу он бросил взгляд мечтательный и мягкий, достойный взора влюбленной девицы. Внимательный Александр уловил взгляд, и на его лице появилось такое жёсткое выражение лица, что Марте показалось, будто Саша был бы очень не против пожать, как говорится, блондинчику шею в знак своих особенных симпатий.

А вот взгляд Викентия Порфирьевича, который из окна во время недавно начавшейся лекции случайно углядел свою сбежавшую студентку в окно, был весьма обиженным.

— Вы посмотрите, господа! Мы тут о Шуберте ведем беседу, а Карлова с цветами прогуливается, — тут же пожаловался он, и все ее сокурсники, сидевшие около окон, моментально повернули головы, дабы воочию убедиться, что препод не наговаривает. Надя, тоже слушавшая лекцию около приоткрытого окна, Марту узнала и тут же стала размышлять — откуда у ее вечно занятой репетициями, повторениями и разучиваниями подружки появился такой шикарный бойфренд? И розы такие здоровские ей подарил...! Просто блеск!

— Нике понравится? — спросил Саша, садясь за руль. Он был доволен — ведь скоро, наконец, увидит глупышку Нику. Врожденное упрямство в очередной раз ему помогло.

— Наверное, — устало отвечала Марта. — Но ей не понравится, что ты ее нашел.

— Чего вдруг? — завел во второй раз двигатель парень.

— Я же сказала по телефону, что ты тогда причинил ей много боли и...

— Сестренка, я все помню, что ты сказала по телефону, — покровительственно перебил ее Саша. — Не начинай заново. И хватит бояться, что я что-то сделаю твоей Нике. Куда ехать?

Марта стала путано объяснять дорогу, чувствуя, что кузина ее убьет.

— Понял, — после некоторых расспросов и уточнений сказал черноволосый. — Кстати, дай мобильник?

Девушка, не зная, что можно ожидать от него, протянула телефон. Саша, продолжая рулить, перепроверил номер телефона Ники, попробовал еще раз дозвониться до своей бывшей любимой, вновь не смог и положил мобильник Марты в бардачок.

— Чтобы ты случайно не отправила ей сообщение о том, что мы едем, — весело объяснил он свои действия опешившей от такого наглого беспардонства девушке.

— Но...

— Тихо-тихо. Так, сейчас доезжаем до поворота на Пушкина?

— Вроде бы, да. Но Ника...

— Все будет хорошо.

Саша включил радио, тем самым давая понять, что не собирается дальше слушать ее возражения. В колонах зазвучала известная хмурая песня из репертуара "Радио Шансон" о нелегкой доле отбывающий наказание в специальном исправительном учреждении, находящимся где-то в далекой Сибири.

Александр поморщился и тут же переключил радио на следующую станцию, и теперь в салоне заиграло активное хлесткое техно. Марта подобную музыку не любила. Она покосилась на брюнета и едва слышно вздохнула. И как из того прикольного парня, которого она помнила со Дня рождения Ники, он превратился в такого вот делового, напористого и взрослого молодого бизнесмена?

Теперь молодой человек не казался ей таким уж утонченно-серьезным, как она подумала при их вчерашней встрече. По-прежнему привлекательным — да, но вот налет аристократичности почти исчез, уступая место ареолу лидерства, который был присущ воинам-дворянам высоких чинов. Губы Александра с изогнутыми вниз уголками были плотно сжаты, словно не привыкли, чтобы с ним пререкались, а темно-зеленые умные глаза оказались холодными и изучающими. На земле Саша стоял твёрдо, и плечи его уверенно были расправлены назад. Его нельзя было назвать красивым в прямом смысле этого слова, но Марта отчетливо для себя поняла, что, не смотря на явные заскоки, чисто внешне Саша ей даже нравится. Даже больше чем тот же Феликс, живущий в далеком туманном Лондоне.

— Куда дальше? — остановился на перекрестке Саша.

— М-м-м, налево, надо будет проехать мимо администрации. А потом мы направо поворачивали, мимо городской библиотеки проезжали. Кажется...

— Кажется или точно?

— Точно...

На самом деле Марте показалось, и Саше еще с полчаса пришлось плутать по центру города, сворачивая не в те переулки и проезжая нужные повороты, пока девушка случайно не узнала здание, в котором работала кузина. Правда, следует отдать должное молодому человеку, он, хоть и злился, но делал это молча, хотя обычно мало и редко сдерживал свои агрессию или другие отрицательные эмоции. Пугать мелкую девчонку было не в его интересах. Он просто косился на нее, не понимая, как можно было не запомнить дороги и перепутать право и лево.

Офис Ники располагался на первом этаже жилого и старого, но крепкого и недавно отреставрированного дома, и вход в него затесался между ступенями, ведущими в банк, и дверью в известное пиар-агентство, а пластиковые окна офиса выходили на ухоженный, освещенный солнцем осенний грустный парк с прудом, который все еще старался выглядеть по-летнему беспечным. У него это пока что неплохо получалось — видимо, солнечные ванны помогали ему в этом нелегком деле, как дорогие эксклюзивные крема некогда красивой богатой женщине.

— Вон там Ника работает, — указала на нужное крылечко Марта.

— Туристическое агентство? Интересно, — прищурился Саша. На его тонких губах появилась загадочная улыбочка — он вдруг увидел ту, ради которой и затеял цирк.

А вот и она.

В это время Ника спускалась по ступенькам вниз, вполне себе радостная и не подозревающая, что бывший вместе с сестрой ждут ее в серебристой машине. У нее начинался обеденный перерыв, и девушка намеревалась сходить в кафе напротив. Ее мобильник разрядился, а потому Саша и не мог дозвониться до Ники.

Он, не забыв взять букет, подошел к погруженной в свои мысли Нике сбоку и дотронулся до ее плеча.

— Здравствуй, — спокойно сказал он девушке на ухо.

Ника от неожиданного прикосновения едва не стала заикаться.

— Твою ма... — Выдохнула она, резко развернувшись. — Блин! Это ты?! И ты? — она узрела младшую сестру. Та за спиной у Саши покрутила пальцем у виска и состроила выразительную рожицу.

— Вы чего тут делаете? — рассердилась Ника.

— Я приехал поговорить с тобой, — сообщил Саша, с интересом разглядывая ее лицо.

— О чем опять? А ты?! Ты же на лекции должна быть!

— Он меня увез, — пожаловалась Марта. — Я не хотела, а он меня потащил. Сказал, чтобы я показала, где ты работаешь.

— Ты дурак? — еще больше разбушевалась Ника и ткнула кулаком Сашу в грудь. — Ты чего к моей сестре пристаешь?

— Я просто хотел увидеть тебя.

— Увидел? Доволен?

— Не совсем. И не нужно было меня обманывать с номером телефона.

— Да ты сам виноват! — хором возмутились девушки. Но Александра этим нельзя было напугать. Напротив, он стал еще более самоуверенным, как будто только его слова и действия были правильными.

— Так, твою сестру мне нужно отвезти в ее университет.

— В консерваторию, — поправила его Марта

— Не важно. А ты, как я полагаю, хотела пообедать? — продолжал Александр, обращаясь к Нике.

— Ты мне уже испортил аппетит.

— Поэтому я предлагаю следующий план действий, — гнул свою линию молодой человек, — я везу сестренку в университет...

— Консерваторию, — вновь встряла Марта.

-... а тебя в одно хорошее местечко. Ты пообедаешь, и мы поговорим. А, да, это тебе. — Саша, наконец, вручил букет роз Нике. — Я бы сказал, что они похожи на тебя. Но, думаю, цветы и люди не сопоставимы.

— Спасибо. Не нужно было.

— Если я купил, то нужно.

"Ни фига он изменился", — опять с тоской подумала Ника. Она все больше нервничала. Честно сказать, и не думала, что он приедет к ней, да еще и выклянчив у Марты месторасположение работы!

Девушкам ничего не оставалось, как сесть в его дорогое авто, и оно плавно тронулось вперед. В салоне царило молчание, иногда прерываемое спокойным голосом Саши и шепотом кузин Карловых.

Парень действовал по заранее приготовленному плану. Сначала он привез Марту обратно к стенам консерватории.

— Я вернул тебя, как и обещал, — сказал Александр, тормозя около величественного здания, в котором обучались будущие музыканты. Настроение его повысилось, а потому зеленые глаза стали веселее. — Пока, сестренка. Увидимся. Удачи в своем университете.

— В консерватории.

"И какая я тебе сестренка, овощ небритый", — зло подумала Марта, выбираясь из комфортной машины. У обеих Карловых явно прослеживалась общая тенденция — обзывать последними словами своих недругов. Правда, Ника это, по большей части, делала вслух, а Марта — про себя.

Она попрощалась с Никой и поплелась назад. Наручные часы говорили, что лекция Викентия Порфирьевича еще не закончилась, а потому девушка, пользуясь тем, что сегодня был теплый денек, села на лавочку, расположенную в небольшом скверике перед консерваторией, и подставила лицо с закрытыми глазами солнцу. О том, что она забыла в машине небритого овоща свой мобильник, девушка вспомнила слишком поздно.

И что за странная путаница с телефонами преследовала их троих?

* * *

Ника и Саша оказались в том самом ресторане "Милсдарь", к которому он приезжал вчера, дабы встретиться с какими-то серьезными людьми. Молодой человек беспрепятственно провел девушку в заведение, славившееся своей русской кухней и лаконичным изысканным убранством, стилизованным умелыми дизайнерами под интерьер какого-нибудь аристократического салона конца девятнадцатого века. Дубовый паркет, антиквариат, зеркала, кожаные кресла, глубокие коричневые и легкие бежевые тона — все это приятно радовало глаз. А слух услаждал самый настоящий граммофон, торжественно установленный в углу Белого зала. Почти сразу, как только Ника и Саша оказались в зале, заиграла пластинка с оперой Сен-Санса "Прозерпина".

Ника вертела головой, восхищаясь убранством "Милсдаря" — в таких местах ей еще не доводилось бывать, и потому теперь было очень любопытно, а ее темноволосый спутник уверенно шел вперед, вслед за официантом, который провожал пару к столику — круглому, накрытому белоснежной тончайшей скатертью и уставленному хрустальными и фарфоровыми приборами.

Александр и Ника неспешно сели за стол, и невооруженным глазом было видно, что светловолосой девушке явно здесь нравится. Она прямо-таки чувствовала, как вокруг них витает атмосфера изящества имперского прошлого, непонятно как попавшая в двадцать первый век ускоренного технического прогресса. Нике даже вдруг захотелось обратиться к своим не слишком новым краскам и слегка потрепанным кистям, чтобы на бумаге изобразить какую-нибудь милую картину прошлого. Например, юную девушку-аристократку, которая теплым осенним вечерком, когда совсем слабый северный ветер заставляет начинающие опадать листья петь шепотом свою незатейливую садовую зелено-желтую песнь, читает французский роман в небольшой уютной гостиной особняка ее отца-графа и грезит о красивой любви. Или мечтает о предстоящем бале, на который совершенно необходимо сшить новое платье. Или же с щемящей приятной тоскою думает о поездке в загородною резиденцию, где по соседству живет нелюдимый, но обаятельный и волнующий сердце князь-затворник.

"И чтобы им был господин Укроп, ага", — невольно подумалось девушке.

Любезно улыбающийся официант в темно-зеленой униформе, чем-то похожей на форму офицера кавалерии, только без шпаги и знаков воинского отличия, притянул девушке и ее спутнику два меню в красном кожаном переплете с золотым теснением и удалился, не забыв поклониться, чем рассмешил Нику.

— Надеюсь, ты не станешь говорить, что будешь то же, что и я. — сказал Саша, глядя не в меню, а на светловолосую девушку, сцепив пальцы под подбородком.

— Не буду, — сказала та, не поднимая глаз и листая страницы с изысканными и непонятными блюдами. — Ты ведь платишь?

— Естественно.

— Тогда чего мне стеснятся? — весело отозвалась Ника. Комплексов на самом деле у нее было не слишком много. Раз Сашка ее приглосил, пусть оплачивает все капризы. — А если тебе не хватит денег, чтобы расплатиться, то ты сам останешься тут посуду мыть, а я на работу пойду.

Саша негромко рассмеялся.

— Не волнуйся, хватит.

— А чем ты таким занимаешься, что тебе на все хватает? — полюбопытствовала непосредственная Ника.

— Ничем особенным.

— Я бы тоже хотела таким ничем особенным заниматься и так хорошо жить, — объявила девушка, продолжая не без азарта листать меню.

— У меня свое дело в соседнем городе, и оно идет довольно хорошо, — не стал толком объяснять ей молодой человек.

— А здесь ты тогда что забыл?

— А здесь у нашей компании открылся филиал, поэтому я и приехал. Теперь буду мотаться из одного города в другой, — вновь как-то туманно отозвался Саша. — Выбрала что-нибудь?

— Да, выбрала.

— Тогда я зову официанта.

После того, как тот неторопливо принял заказ, Ника отпила воды из высокого бокала, в чьих гранях играло солнце, и прямо спросила:

— Так, Саша. Я не поняла, чего ты от меня хочешь?

— Я хочу возобновить наши отношения.

Девушка едва не подавилась.

— В смысле?!

— Давай встречаться. — Как о чем-то само собой разумеющимся, предложил Александр.

Напряжение за столом медленно, шаг за шагом, нарастало. Кукла, что пряталась за одним из зрачков Ники, высунула из-за него свое точенное фарфоровое личико и прищурилась. Она не понимала происходящего. Почему прошлое возвращается в настоящее, по какому праву тревожит то, что забыто?