| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Вот оно как, — Вит обернулся и горько вздохнул. Его старческие глаза заблестели от слез, и я не выдержала, всхлипнула.
Глаша дернула носом, подвинулась к сироте и протянула корзину с пирожками, начиненными всякой-всячиной и печеной с луком картошкой, что я в таверне вчера утром купила.
— Ешь, горемычная, — предложила она, заботливо поднимая холстину, — мне еда завсегда с горя помогает и от любой простуды. — Затем, решительно шмыгнув носом, тоже решила 'подлечиться'.
Вит согласно покачал головой, отворачиваясь, и я, глядя на дружно жующих Марийку и Глашу, присоединилась к перекусу, не забыв ему предложить тоже полакомиться. Макнула картошечку с лучком в берестяную солонку. До чего вкусно-о!
Как ни странно, но 'несравненная' Глафирия довольно быстро и без особых затей помогла Марийке успокоиться и влиться в нашу маленькую компанию княжеских невест. Мы до самого вечера слушали Глашины истории о жизни в клане гиен. Теперь я понимаю тех бедняг, всем миром решивших собрать приданое, чтобы сбагрить это 'швартовское яблочко' хоть куда-нибудь. Уверенности в себе и непрошибаемом упорстве самой старшей из нас девице было не занимать.
* * *
Красный, полыхающий закат — верный предвестник жаркого денька — радует яркими красками. Сочная молодая листва тихонько шелестит на слабеньком ветру, словно обменивается с ним новостями. По одну руку лес, по другую — река плавно несет свои воды вдаль. И ехать нам вдоль берега еще пару дней.
Мы с Марийкой замерли, словно по команде, и уставились на обнаженного до пояса Романа, зашедшего по колено в воду. Он мылся, горстями обливаясь водой и довольно фыркая. А мы с шакаленком невольно залюбовались его ладной, крепкой фигурой, гладкой кожей, под которой красиво перекатываются мускулы. Прямо-таки завораживающее зрелище. Тем более кот оцелот не сдерживает свою сущность: блестящий пушистый хвост торчит из специально скроенных штанов.
Заметив нас, Роман выпрямился и приветливо улыбнулся, склонив голову:
— Рад видеть прекрасную травницу и юную красавицу. — Затем, махнув ладонью на реку, почти промурлыкал: — Лу Савери, лу Марийка, присоединяйтесь. Весна нынче добрая, вода освежает.
— Благодарствую, ата Роман, но я до таверны потерплю. Только умоюсь, — я открыто улыбнулась в ответ.
— Здесь берег высокий, руками не достать, но если хотите, я могу вам помочь спуститься.
Эх, как же приятно, когда тебе выказывает внимание — даже слово подходящее вспомнилось 'подкатывает', подслушанное у приезжих, — молодой красивый мужчина. В груди потеплело...
— Какой вы любезный кавалер, ата Роман! — воскликнула Глаша за моей спиной, похоже, не у одной меня потеплело. А через несколько мгновений она пронеслась мимо в одной нижней рубахе и с разбегу прыгнула к мужчине в капельках воды с радостным воплем: — Ловите меня!
'Кавалер' не то от изумления, не то из опасения свалиться под тяжестью крупной девицы как-то не по-кошачьи шарахнулся в сторону.
— Простите лу Глафиия, у меня от тряски в седле что-то спина разболелась. — Натянуто оправдался поверенный.
Глаша рухнула в воду, подняв кучу брызг. Вынырнула и, тряхнув головой, разочарованно проводила взглядом спешно выскочившего на берег Романа. Посмотрела на нас и как ни в чем ни бывало начала мыться, важно пояснив:
— Бывают в жизни и неудачи. Так что потрачу время с пользой, хотя бы вымоюсь, раз все равно уже мокрая...
Марийка зябко передернулась, ведь у нас до середины лета вода холодная, но, услышав очередную поучительную речь, переспросила:
— Это мама или папа подсказал?
— Нет, дедуня. Он старой закалки и воды побаивается, — все-таки начала стучать зубами Глаша, — поэтому в речку полезет лишь по нужде.
— Я смотрю, весело тут у вас, — проворчал Вит, набирая в ведра воды для лошадей и качая головой, глядя на купальщицу с посиневшими губами.
Глаша упрямо сидела по грудь в воде и шумно, демонстративно плескалась.
— Лу Глафирия, я вас очень-очень прошу выйти на берег, долгое купание в холодной воде может подорвать ваше здоровье. А впереди смотрины... — Попыталась я вытащить девушку из воды напоминанием о важном.
А когда она поднялась, мокрая рубашка облепила ее тело второй кожей — и перед нами предстала женщина с прекрасной фигурой, просто глаз не оторвать: высокая полная грудь, тонкая талия, округлые бедра, длинные стройные ноги... Вот так подшутила матушка-природа, щедро одарив эту гиену-оборотня роскошной статью и обделив умом и лицом.
Тем временем на берегу собрались желающие поглазеть на Глашину весьма соблазнительную фигуру. Я было дернулась к телегам за тряпками, но к счастью, пришел коренастый пожилой возница из ее клана, протянул холстину, чтобы она закуталась, и накрыл от нескромных взглядов и вечерней прохлады стареньким потертым зипуном, своим, наверное. Второй соклановец подхватил Глашину одежду, и они вдвоем проводили ее к своему уже во всю разгоревшемуся костру.
Затем пожилой оборотень тихо, но строго выговаривал незадачливой охотнице за женихами за неподобающее поведение, чтобы не позорила их клан перед князем. Ведь поверенный Валиана Северного как пить дать доложит тому о выходке девицы из клана гиен. А князь может не простить подобного оскорбления.
Слушая злой шепот и глядя на поникшие Глашины плечи, я искренне жалела эту бедовую девицу.
— Так ты в самом деле травница и знахарка? — тихо спросила Марийка.
— Угу, — я рассеяно кивнула, пребывая в невеселых мыслях.
— А ты сама-то князя видала? — еще тише спросила Марийка.
— Нет, откуда ж? — наконец включилась в разговор я.
— А плат почему носишь? — продолжила выспрашивать шакаленок.
— Вынужденно, — мрачно буркнула я. Ну не рассказывать же реалии своей жизни чужачке, хоть и вполне милой и приветливой.
— Поэтому и не пахнешь? — весело блеснули карие глаза Марийки.
— Не пахну... — отделалась я от ненужных откровенностей.
— Угу, — кивнула она каким-то своим думам и легкой походкой направилась к сопровождающему ее шакалу. Мне кажется, слишком молодому, чтобы быть надежным защитником для девицы с ценным приданым.
Я оказалась не одинокой в своих сомнениях — зорким ястребом за девочкой и парнем следил Маран, прищуренным взглядом провожая ее тоненькую фигурку и недоверчиво посматривая на него. Потом, клацнул зубами и направился к реке.
После плотного ужина мы улеглись в кибитке втроем. Только Глаша больше не травила байки за жизнь, наоборот хмурилась и молчала. А вот Марийка, словно пудовый груз с плеч сбросила.
Глава 8
В детстве от мамы слышала, что кошки встают спозаранку. Ей, конечно, виднее было, особенно когда она меня утром будила, называя кошечкой, любимой малышкой...
Все равно терпеть не могу вставать на рассвете!
Позавтракав в полусонном состоянии с такими же неразговорчивыми, клюющими носами попутчицами, я поплелась к ручью, чтобы окончательно проснуться. Умылась, тщательно причесалась, ведь сегодня к полудню мы должны добраться до столицы нового княжества, города Аверта. Если поторопимся.
У кибитки меня ждал сюрприз, который лучше ледяной воды помог проснуться. И все из-за привычки ходить по лесу в поисках полезных трав, стараясь не нарушать покой зверья, да ботиночки из мягкой кожи, помогающие ступать неслышно; тем более, каракалы способны двигаться словно тень. Отодвинув полог, я озадаченно уставилась на Марийку, увлеченно рывшуюся в моей знахарской корзине:
— Ты что там ищешь?
Она испуганно дернулась и злобно зашипела, сжимая в руке пузырек из темного стекла:
— А ты думала, никто не догадается, почему от тебя не пахнет?
— Ты о чем, Марийка... — попыталась я вернуться к вопросу о ее нахальной, если не сказать больше, выходке — дома еще никому в голову не приходило лазить в мои вещи.
— Да все ты понимаешь, я же по лицу вижу, — продолжала злиться девчонка, но голос не повышала, шипела, опасаясь других свидетелей своего непотребного поведения. — Все говорят, что ты сильная травница и знахарка к тому же. Разве ж такой нужен князь пришлый, да еще с гаремом? Позор-то какой! Все ясно, любезная лу Савери, понятно, почему созрелая кошка до сих пор плат носит и запах прячет. Что я — дура, по-вашему?! И гарем тот княжеский треклятый мне и за золото ненать!
— Стой! — в панике дернулась я к Марийке, когда она, выплеснув гнев, глотнула из пузырька.
В пару прыжков я оказалась внутри кибитки, схватила ее за руку, чтобы залпом не осушила. И только после этого увидела, что там за настойка хранится.
— Поздно! — усмехнулась чересчур шустрая девчонка. — Я уже спаслась! Кому нужен шакал без запаха? И без таких способностей, как у вас, лу Савери?
Я испуганно приложила ладонь ко лбу, чуть сдвигая ленту, удерживающую плат и выдохнула со стоном:
— Ты что натворила, дурочка?!
— Я себя спасала и плевать на все хотела! — гордо, уверенно заявила Марийка. Ткнула пальцем на пузырек с надписью 'Запор': — Думаешь, я такая же глупая, как Глаша? И не догадаюсь, как ты свой запах перебиваешь?
Теперь я взглянула на нее гордо и уверенно, усмехнулась, представляя, что скоро начнется, и с чистой совестью пообещала:
— Знаешь, придется тебе, умница-разумница, на своих ошибках учиться! Полезно для такой нахалки, чтобы в следующий раз в чужую корзину не лезла и в рот не тащила неизвестно что!
Марийка сперва насторожилась, а потом беззаботно махнула рукой:
— Ой, да ладно пугать-то. Просто ты боишься, что кто-то узнает о твоем секрете. Ну что будет-то? Написано же 'Запах'. Ну выпила я немножко кислятины этой...
Тут уж я не выдержала, криво усмехнулась и 'раскрыла секрет':
— Видишь ли, грамотейка липовая, этот отвар для стариков предназначен. У них частенько живот пучит, да запорами маются. А этот отвар помогает... расслабляет... очищает... кишки болезным. — Пока перечисляла, выражение торжества на симпатичном личике шакаленка сменялось недоумением, сомнением, страхом. — Ошиблась ты, догадливая наша, не 'Запах' тут написано, а 'Запор'. Просто последняя буква не поместилась на бумажке!
Я нашла в кибитке новый глиняный горшок, раздобытый Мараном после того как первый не выдержал удара о крепкую разбойничью голову, и сунула его в руки Марийке, не без ехидства посоветовав:
— Бери-бери, горюшко, не стесняйся. Дня на два вы с ним сроднитесь ближе некуда, потому что отварчик мой хороший, я плохих не держу, а выпила ты достаточно, чтобы за троих пронесло. Ехать нам с тобой теперь хлопотно будет, зато на смотрины к князю явишься как новенькая — очищенная и благоухающая.
Дальше громкий, рычащий звук, издаваемый Марийкиным животом, был тому подтверждением.
— Ой! — пискнула дуреха, испуганно обхватывая себя руками, и поспешила к пологу.
— Заодно лопухов с собой набери. Да побольше! — крикнула я ей вдогонку.
* * *
Неунывающая и неумолкающая Глаша, не выдержав длительного молчания и заметив трусивших мимо нас на кобыле двух седоков — парня, крепко и бережно обнимавшего девушку, — вернулась к излюбленной теме:
— Мама сказала, что любовь, она такая, всегда неожиданно приходит...
На другом конце повозки маялась животом Марийка, стыдливо прикрывшись от нас на горшке одеялом, издавая уже изрядно надоевшие звуки, сопровождаемые мерзким запахом. Мы с подругой по несчастью дружно уткнулись носами в платки, пережидая очередной приступ.
— О силы небесные! — взвыла я. — Когда же это закончится.
И тут Марийку неожиданно прорвало:
— Сама виновата! — она чуть не плакала, обвиняя меня. — Надо лучше бутылки подписывать! А то честной народ путаешь...
— Это кто здесь честной народ? — возмущению моему не было предела, тем более от вони глаза слезились. Вытерла и ядовито добавила: — Хорошо! Будь по-твоему, в следующий раз подпишу: здесь лежат деньги, а вот здесь — ядовитые настойки. Смотрите не ошибитесь, уважаемые воришки!
Вит, не оборачиваясь, прибавил свой алтын:
— А что делать не ученым грамоте ворам? Травиться?
Рядом проехал охранник и, на мгновение заглянув к нам через плечо возницы, прорычал:
— Учиться! А то с такими девицами отравиться недолго, вон как смердят.
Я хмыкнула: ох и бедовая девчонка попалась, хлебнула едва не половину пузырька, вот и страдает теперь и от поноса, и от стыда. Кто же из-за нее обоз задерживать в пути будет? Да в такое неспокойное время?! Глава обоза, узнав, отчего шакаленок в кустах засела, в лучших традициях отчитал всех налево-направо, мол, свалили на его голову все кому не лень своих дур малолетних. А ему сопли вытирай всю дорогу!
Затем, не слушая моих тихих просьб задержаться до завтрашнего утра, приказал Марийке набрать ворох лопухов, подсадил ее бедную, с громко рычащим животом, в кибитку и рыкнул, что раз мы такие недалекие девицы, дурью маемся, вот и посидим в компании друг друга, авось поумнеем. Я хотела было возмутиться нелестным мнением о себе лично, но, увидев заплаканную Марийку, насупилась и не сказала ни слова. Сунула ей другой пузырек для поправки.
Вот так и катили мы полдня: я с Глашкой — поближе к Виту, высунувшись наружу, а Марийка — с другой стороны, сидя на горшке и время от времени выкидывая наружу лопухи. На 'радость' вознице ехавшей позади телеги и Марану, тихо рычавшему, проезжая мимо, де впервые в столицу как навозный жук въезжает. Хотя, честно сказать, к полудню шакаленку полегчало, она даже на корзину со съестным посматривать начала.
Веселая дорога!
Тракт медленно ползет вверх, лениво огибая обрывистые поймы широкой реки, несущей свои воды на север. С противоположной стороны зеленеют поля с озимыми, жадно тянущимися к весеннему солнышку, перемежающиеся с деревеньками и хуторами. Доносится запах печного дыма, свежего хлеба и собачий лай. Наконец, впереди показался большой город Аверт. Не какой-нибудь завалящий Шварт, а столица Северного княжества — вотчины Валиана почитай.
Раньше здесь вполне мирно уживались сразу три крупных клана: лис, волков и медведей, и связывали их семейства крепкие брачные узы. Но со временем здешние оборотни роднились с другими четвероногими. Вот так и Валиан еще котенком в Аверте появился. Его мать второй раз вышла замуж за медведя — сурового, но справедливого и уважаемого городского судью, который принял котенка леопарда, став ему приемным отцом.
Как говорят, именно хорошее отношение народа к отчиму будущего князя помогло ему взять власть, подмять под себя глав родов, а затем и объединить в княжество. И еще слухи ходят, что собственная семья у Валиана теперь не в чести, запрещено им в Аверте показываться. Так и живут в дальнем поместье где-то. А всего-то бывший судья пытался вразумить приемыша, чтобы тот не выдумывал с княжеством, с войной опять же. Но молодой леопард, одурманенный сладкими речами заморского змея о безграничной власти, чуть не казнил отчима. Благо мать вмешалась — валялась в сыновьих ногах, умоляла за супруга.
Это нам пожилой енот, возвращавшийся в город с рыбалки, поведал, которому Вит предложил подъехать в нашей повозке, чтобы разжиться новостями. Вот и слушали мы с Глашей и Марийкой новости от авертца, дружно приоткрыв рты от любопытства. А хитрюга песец, по-компанейски пригласивший енота сесть рядом, нет-нет, да бросал на меня внимательные взгляды — надеется, небось, что дурная молва отвратит от князя. На Марийку уж точно повлияла: вон, сидит тихонько, держась за бортик, и шелохнуться боится, глаза круглые-прекруглые, все запоминает. Хотя, скорее всего, просто зелье мое еще действует...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
