Реформатор (Самозванец 3)

Трактирщик с грохотом рухнул на пол. Он с отчаянием взглянул на фигуру стоящую перед ним. Когда-то в детстве Аунет вот так играл со щенком. Подбрасывал его вверх, а потом ловил. И снова подбрасывал. Щенок боялся, а мальчик веселился. Теперь же глава преступного клана в полной мере ощутил щенком себя. И не дожидаясь пока последует еще кое-что похуже, трактирщик выпалил:

— Он в Сцепре!

— Живет под своими именем? — деловито осведомился незнакомец. Казалось, что его не волнует ни то, что он только что сделал с собеседником, ни то, что тот до сих пор сидит на полу.

— Нет, господин, его теперь зовут Цвинерт.

— И что он там делает? Занимается прежним ремеслом, что ли?

— Что ты, господин, что ты, — замахал руками трактирщик, — Уже давно не занимается. Он работает.

— Кем же?

— Королевским судьей.

Михаил покидал трактир, довольный тем, что удалось получить искомую информацию самостоятельно. Ему не хотелось ни с кем делиться своими планами о том, зачем нужен Кретент — ишиб и убийца. Конечно, нужно будет сказать Комену, чтобы тот сохранил жизнь незадачливому трактирщику, если их пути пересекутся. Но даже генералу не следует знать лишнего.

Информация о том, что преступник работает судьей, удивляла. Но не очень сильно. Михаил торопился, создавая судебную систему. Везде работали 'тройки' судей, состоящие из представителей сословий ишибов, дворян и простолюдинов. Аррал и Иашт в свое время набирали всех желающих на эти посты. Ишибов ведь тогда катастрофически не хватало. Вот Кретент и вызвался. Очень умный ход с его стороны. Получалось, что нужно будет навестить Сцепру в кратчайшие сроки. Вызывать в Парм Кретента опасно. Может что-то почуять и затаится. Ищи его потом. А встречи с Инкит, похоже, не избежать.

Король спешил во дворец. На сегодня было достаточно приключений. Он устал, пора спать. Завтрашний день обещает быть хлопотным, состоится ведь церемония награждения. Особо выдающиеся личности должны получить награду из рук его величества.

Советник Шенкер чувствовал себя очень плохо, несмотря на то, что после нападения на него прошло несколько дней. К удивлению, даже искусство ишибов оказалось бессильным. Имис, как и любые хорошие воины, не понаслышке знали о различных ранениях и способах борьбы с ними. Увы, им совершенно не было известно о том, как лечить последствия тяжелой электротравмы. Более того, что такое 'электротравма', они тоже не знали. Имис видели, что ти советника изменилось, но на таком тонком уровне, что для лечения понадобилась бы помощь профессионального ишиба-целителя.

Шенкер лежал на кровати на втором этаже какой-то придорожной таверны. Его подчиненные решили остановиться здесь после того, как спешно покинули Парм. У них было двое раненых, причем советник почти сутки провалялся без сознания. Сейчас ему было чуть лучше. Однако с трудом говорил и еще не мог ходить.

Но даже находясь в плохом состоянии, советник не терял бдительности. Его рассудок был ясен. Он с помощью щупа непрерывно исследовал ближайшие окрестности. Шенкер следил за перемещениями трактирщика, редких гостей таверны и, конечно, своих людей. Один из них, двоюродный племянник советника Урреаст, как раз поднимался по лестнице.

Скрипнула дверь, ведущая в комнату. Племянник вошел и остановился около кровати. Шенкер открыл глаза, давая понять, что не спит и готов выслушать сообщение.

— Господин советник, получена странная информация. Гонцы короля Нермана оповещают окрестности о том, что король готов дать имис аудиенцию.

Лежащий на кровати человек не пошевелился. Урреаст терпеливо ждал. Шенкер смотрел куда-то в потолок, не моргая. Потом, переведя взгляд на племянника, разжал губы и неотчетливо произнес: 'Домой'.

Утро в Парме было солнечным. Впрочем, на это никто не обращал внимания, кроме короля Ранига. Умеренный климат имел свои преимущества. Не было ни сильных холодов, ни невыносимой жары. За время жизни в предыдущем мире Михаил не привык к постоянным солнечным дням и отсутствию снега. Поэтому даже до сих пор радовался хорошей погоде.

Во дворце царила суматоха. Почти все высокопоставленные лица бегали, суетились, пытаясь закончить организацию предстоящего грандиозного приема. Король однако считал, что уже сделал все, что мог. Дал ценные указания. Поэтому просто сидел в своем кабинете и ждал, пока его позовут. Его выход в тронный зал должен быть завершающим штрихом к предстоящему действию. Он вообще сравнивал себя с популярным артистом, неизменно собирающим полные залы. Публику следовало 'разогреть' перед его появлением.

Но король был не один. Рядом с ним находился казначей Ксарр, принесший для ознакомления свитки, описывающие доходы и расходы. После возвращения короля из похода ему впервые выпала возможность это сделать.

— Так что, денег хватает впритык? — спрашивал Михаил, рассеянно просматривая колонки с цифрами и обращая внимание лишь на итог расчетов.

— Да, твое величество. От старых запасов уже давно ничего не осталось, из провинций поступает очень мало, наши основные источники дохода — налоги в Парме и продажи амулетов.

— А поместья, которые я забрал у дворян, ушедших с Миэльсом?

— Твое величество, их слишком много, а покупателей мало. Я попытался выставить на продажу несколько, но это ни к чему не привело. Никто не захотел дать нормальную цену.

— У людей нет денег?

— Неизвестно, твое величество. Факт тот, что пока не покупают.

— А почему из провинций поступает мало налогов?

— Так воруют.

— Что, все воруют?

— Конечно, твое величество. Наша власть пока еще недостаточно сильна. Коменданты городов делают, что хотят. Или их подчиненные. Вот пример. Раньше из Сцепры поступали сущие гроши. А буквально вчера доставили очень крупную сумму. Получается, что раньше тоже так могли платить.

— Инкит, — сказал король, — Там Инкит сместила коменданта.

— Да, твое величество, я слышал об этой истории.

— Но что будем делать, Ксарр? У меня нет... гм... преданных мне женщин для всех городов.

— Можно проводить более жесткую внутреннюю политику, твое величество. Я понимаю, что нет времени на все, но если нужны деньги, то придется.... Или наоборот, продолжать ничего не делать в этом направлении. Денег пока что хватает.

— Нет, — покачал головой король, — Деньги скоро понадобятся в большом количестве. Я планирую взорвать свой дворец.

— Твое величество? — казначею показалось, что он ослышался.

— Ну да. Взорвать дворец. Полностью разрушить примерно половину.

— Но... зачем?

— Во-первых, мне хочется его перестроить....

— Твое величество, можно ведь перестраивать постепенно.

— Да. Но есть еще и во-вторых. Все дело в злосчастном свитке с секретами амулетов, который, как ты знаешь, хранится в покоях Аррала.

— А что с этим свитком, твое величество?

— Ксарр, складывается непростая ситуация. Пока что Фегрид не объявил нам войну. Возможно, что император пойдет сначала на переговоры. И тогда... ох, что будет тогда....

— Потребует свиток?

— Именно, Ксарр, именно. Естественно, я не могу отдать ему свиток. Что мне остается? Только сообщить, что он украден. На нет — и суда нет.

— А нельзя ли просто украсть? Без разрушений?

— Можно. Конечно, можно. Но тогда в это мало кто поверит. Кража такой ценной вещи должна быть зрелищной. Потоки крови, сражения могучих ишибов, храбрецы-солдаты, несущие потери, но не оступающие ни на шаг, Парм, объятый огнем и дымом... можно просто дымом.... Примерно так. Вот тогда поверят все.

— Твое величество хочет пожертвовать частью солдат?

— Ксарр, за кого ты меня принимаешь? Конечно, нет. Но мне понадобятся трупы. Как можно больше. Потом, когда все закончится, будет очень хорошо, если мы предъявим трупы всем желающим. Конечно, обгорелые до неузнаваемости. Ума не приложу, где эти трупы взять.

— Можно объединить, твое величество.

— Что именно?

— Взрыв дворца и борьбу с повальным воровством.

— Ты предлагаешь казнить чиновников?

— Да, твое величество.

— Ксарр... а не слишком ли это? Я понимаю, что казни нужны, но в случае более существенных преступлений. Убийств, например, или измен короне. А за воровство нужно сажать в тюрьмы.

— В новых законах твоего величества написано, что за крупные кражи полагается смертная казнь.

— Я там написал о выборе, Ксарр. Либо тюрьма, либо казнь.

Михаил все еще мыслил мерками собственного мира. Смертная казнь — лишь в крайнем случае. Но даже добросердечный Ксарр не разделял это мнение. Ситуация в средневековом Раниге требовала других решений.

— Твое величество, нужно с чего-то начинать. Сборщики налогов и коменданты сейчас ничего не боятся. Лучше будет, если их напугать. А потом просто поддерживать порядок на должном уровне.

— Нет, Ксарр, я против этого. Возможно, лишь несколько приговоров к смертной казни в самых вопиющих случаях. Особенно, если речь идет об измене или переговорах с кем-то за моей спиной. В остальном — тюрьма.

— Я так и предлагал, твое величество. Массовых казней не должно быть.

— А кто этим займется? Комен? Или ты?

— Могу я, твое величество. Наше финансовое положение напрямую зависит от этого шага.

— Сколько времени тебе нужно?

— Думаю, что несколько дней хватит, твое величество. Передвигаемся мы быстро, главное — оказаться на месте и там уже все будет ясно.

— Но арестованных все равно нужно доставить сюда. Пожалуй, я лично рассмотрю каждый приговор к смерти.

— Да, твое величество.

— Тогда возьми солдат, ишибов, кто там тебе нужен еще, и отправляйся.

— Сегодня вечером покину Парм.

— Так быстро?

— А чего тянуть, твое величество? Каждый пропущенный день — недополученный доход.

— Ладно-ладно, ступай.

Логика Ксарра напомнила Михаилу принципы его мира, исповедуемые некоторыми личностями. Например, 'если пропустить рабочий день, то прибыль не будет получена. А неполученная прибыль равна убыткам'.

Вообще же, король собирался реформировать еще и систему управления провинциями. В Раниге издавна всем заправлял комендант, находящийся в главном городе провинции. Нужно было немного разделить обязанности, введя пост губернатора. Губернатор занимается гражданскими делами, а комендант — военными. Двойная система власти могла упрочить положение короны. Заговор из двух человек, обладающими властью, составить труднее, чем заговор из одного коменданта.

В дверь постучали. С помощью щупа легко узнавать, кто находится за дверью или стеной. Хотя, конечно, очень толстые стены или, например, скалы, резко сокращают расстояние 'видения'.

— Входи, Тунрат.

Лысый ишиб королевской охраны в последнее время стал фактически исполнять обязанности королевского секретаря. Удивительное дело, но прежде у Михаила не было постоянного человека на этой должности. Сначала секретарем трудился Торк, а потом дежурные ишибы сменяли друг друга на этом посту.

— Твое величество, — Тунрат не стал заходить, а по своей привычке просунул голову в дверь, — Генерал Комен говорит, что все готово. Можно приступать.

— Отлично, — король легко встал с кресла и направился в сторону тронного зала. Сейчас он, как заправский артист, покажется перед публикой. Только кланяться естественно не придется. Ему будут кланяться. Этим театр и отличается от королевского двора: исполнитель главной роли красуется на сцене, а публика бьет поклоны. Возможно, более существенных отличий и нет.

Глава 7. Церемония.

У нас щедрый король. Мы ему платим, а он все разбазаривает (слова кмантского купца за пять минут до ареста)

Тронный зал короля Ранига был не очень велик. Это — одна из причин, почему Михаил решил перестраивать дворец. Королевству, увеличивающемуся в размерах, необходима большая роскошь.

Все желающие в зале не поместились, а на открытом воздухе король отказался проводить мероприятие. Ему требовалась торжественность. Поэтому круг допущенных на церемонию пришлось ограничить высокородными дворянами, некоторыми из ишибов, частью офицеров и послами соседних стран.

Сержант Верон Снарт, дальний родственник Инкит, бывшей любовницы короля, скромно стоял почти у самой стены. Его звание способствовало незаметному поведению. В тронном зале находился цвет офицерства. Он был одним-единственным сержантом. И это не осталось незамеченным.

Неподалеку от Верона обосновались две красивые дамочки, лидеры местного женского общества. Тагга Шартена Зетен, сестра советника Миэльса, и далла Улара Ортак. Они терпеть не могли друг друга, что совсем не мешало им мило болтать и при случае обмениваться сплетнями.

— А это что за симпатичный юноша? — тагга показала на Верона, — Я ошибаюсь или он в низком звании?

— Сержант, — фыркнула Улара, — Это что-то типа десятника. Интересно, как десятник здесь оказался?

— Да, ты разбираешься в званиях, — Шартена не упустила случая уколоть собеседницу, — Этот твой капитан, который тебя бросил, был очень даже ничего.

— Он меня не бросал, — с улыбкой ответила Улара, — Просто понял, что ничего не добьется и прекратил ухаживания.

— Ну да. Заблудился на пути в твою спальню. Несколько ночей подряд. Вот и разочаровался, — заметила Шартена, — Так любой разочаруется.

— Ты бы меньше платила моим служанкам. А то скоро они станут богаче тебя, получая два оклада, — не осталась в долгу далла, — А твое финансовое положение всем известно.

— А что означает этот рисунок на плаще сержанта? — тагга перевела разговор, — Лошадь, зачеркнутая какой-то палкой.

— Видимо, знак полка или батальона. Так теперь называются армейские подразделения.

— Я знаю. А этот сержант совсем юноша. Как его сюда пустили? Даже для моего дяди не нашлось места.

— Твой дядя сглупил, — сказала далла, — Попал под подозрение к Комену. Хорошо, что еще жив остался. Его величество не любит двойную игру. Ох, как не любит. Взгляни как этот сержант на тебя смотрит.

— Скорее, на тебя.

— На тебя, Шартена, на тебя.

— Пусть смотрит. Мы же смотрим на него.

— Да. Шансов у него нет. Какой-то десятник.

— Вот именно, — тагга продолжала разглядывать сержанта как диковинку, — Подумать только. Мой дядя — такой знатный дворянин, а вместо него пустили простого солдата.

— Шартена, кажется он собирается подойти к нам. Точно! Идет.

— Дурачок.

Верон Снарт, увидев, что две красивых женщины смотрят на него и при этом улыбаются, недолго раздумывал. У него не было никакого опыта в общении со знатными дворянками, но в том круге, в котором он вращался, подобное поведение говорило об одном — с ним хотят познакомиться. И как истинный мужчина, сделал первый шаг к знакомству.

— Приветствую вас, леди, — поклонился сержант, подойдя поближе, — Здесь сегодня многолюдно, не правда ли?

Тагга окинула его презрительным взглядом. Далла с интересом наблюдала за собеседницей, демонстративно отвернувшись от солдата.

— Многолюдно, — сквозь зубы процедила Шартена, — От солдат низкого звания не протолкнуться.

Сержант был очень огорчен и разочарован таким приемом. Ему показалось, что он понравился этой женщине. Постаравшись не выдать своих чувств, коротко поклонился и отошел. Верон чувствовал себя обманутым, он ведь ничего не сделал плохого, а намеки были вполне ясны. Для него причины такого грубого ответа остались загадкой. Однако долго расстраиваться не пришлось. Двери распахнулись и дворецкий возвестил: