Примирение

Он подошёл к окну. Видно было плохо, а _иначе_ смотреть — не хотелось: почувствуют. Нельзя. Не надо показывать, что ты используешь свою силу. Пусть так.

Время шло. Вечер сменился ночью — к нему никто не приходил. Дверь распахнулась только наутро. Двое эльдар — из тех, что первыми встретили его. Один коротко сказал:

— Пойдем. Тебя ждут.

Мелькор пошёл за ними, — спокойный взгляд, уверенный шаг, как будто он вовсе не среди враждебно настроенных, подозрительных эльдар. Тем, кто сопровождал его, он не стал задавать вопросы. _Посмотреть_, кто его ждёт, можно было и так... но он решил этого не делать. Пусть — на равных.

В небольшой зал проникал утренний свет. Несколько эльдар ждали его. Их лица в основном были незнакомыми — хотя одну из эльдар, темноволосую нолдэ с необычным, фиолетовым цветом глаз, Мелькор видел еще в Амане и знал, что она — из Перворожденных.

В глазах у всех — тщательно скрываемый страх. Не было его только у Финрода.

Таким — в собственном облике, в богатой, красивой одежде, золотые волосы рассыпаются по плечам — истинный лорд! — Мелькор увидел его впервые. При появлении Мелькора все замолчали.

Финрод сделал шаг навстречу ему. Чуть склонил голову.

— Мы приветствуем тебя... властелин Ангамандо. Зачем явился ты в наши земли?

Мелькор ответил ему — тоже лёгким поклоном. Среди красивых, переливающихся многоцветьем одежд эльдар он, в своём ярком чёрном, казался — нет, не чужим, как в Амане, где Валинор придавливал своей мощью, но просто _иным_, как будто живая тьма Эа обрела плоть и спустилась на землю.

-Приветствую тебя, Король, и приветствую народ твой. Я пришёл говорить о мире с нолдор. Пришёл я к тебе, потому что знаю, что ты собрал вокруг себя эльдар словом надежды и желанием жить в Эндорэ без войн. В знак своей доброй воли подтверждения своих слов я принёс Сильмариллы и прошу тебя помочь мне — отдать Камни наследникам Феанаро. Почему я прошу тебя — думаю, понятно... Прошлая наша попытка договориться с Майтимо не увенчалась успехом.

Финрод молчал, глядя на Мелькора, и тот чувствовал — эльдар обмениваются мыслями друг с другом. Сомнения, неверие, надежда... растерянность. Непонимание. Страх.

— Положим, мы возьмем Камни и отправим гонцов к сыновьям Феанаро, с тем, чтобы они явились сюда забрать Камни, или отправим Камни к ним с посланниками. Что ты собираешься делать дальше?

Мелькор кивнул.

-Да, Камни — это только повод для войны, не ими одними война началась и движется. Страх — вот главная преграда между нашими народами. Страх, выращенный тысячелетиями, передающийся из поколения в поколение. Страх, застилающий глаза, сковывающий душу, заставляющий хвататься за меч даже тогда, когда нет угрозы. Уничтожить его — и падёт этот барьер. Но как вырвать его? Особенно, — он чуть усмехнулся, — особенно если я сам способствовал его росту, когда после мирных лет в Амане привёл туда разрушение и смерть? Словами тут ничего не докажешь, и какими бы ни стали заключённые между нами договоры, они не воплотятся в жизнь, если не будет дела. А делом может быть только одно.

Он на несколько мгновений замолчал, — обвёл пронзительным взглядом эльдар.

-Если мы откроем путь нашим народам — друг к другу. Приходите к нам на Север. Позвольте нашим людям приходить к вам. И ещё. Если вы поставите это обязательным условием, — я останусь среди вас.

Снова молчание, снова — напряженный обмен мыслями. Потом заговорила та эльдэ, темноволосая, с фиолетовыми красивыми глазами.

— Оставить тебя — среди нас? Тебя, с твоей силой, величайшей из силы стихий? Зная, что ты можешь уничтожить нас в любую минуту или бросить на нас своих орков? Открыть путь! Никто из наших не пойдет в затененные земли. Хочешь, чтобы мы допускали сюда тех, кто будет петь тебе хвалы? Ты говоришь много, но мы не видим настоящих доказательств твоих намерений.

-Вот потому я и говорю про страх, — кивнул Мелькор. — Твои слова — подтверждение этой мысли. Я предложил. Ваше право — отказаться и продолжить войну, похоронив ту самую надежду, с которой вы живёте. Что же касается желания уничтожить вас, — согласись, если бы я хотел этого, то сделал бы незамедлительно. Тебе придётся принять то, что в мои намерения не входит убивать вас. Ты боишься моей силы, — что ж, я могу это понять.

Он резко вскинул руку — так же, как там, в Твердыне. И снова в воздухе, сияя Светом Древ, возникла корона с Камнями Феанаро.

-Вот тот самый Свет, который не давал мне пути домой, в Эндорэ. Ради того, чтобы вы поверили — я готов позволить вам связать мою силу этим светом.

Несколько эльдар вскрикнули от неожиданности, кто-то, как Ньелло недавно, заслонил глаза рукой...

Финрод теперь смотрел на Камни спокойно. Он шагнул вперед, протянул руку к короне... но не коснулся Камней.

— Феаноринги потребуют, чтобы ты отдал себя в их власть, — сказал он. — Только это устроит их; если мы откажем в этом — они обвинят нас в сговоре с тобою и могут пойти на нас войной. Если же ты не согласишься сам — они заявят, что все слова твои — ложь, и не пойдут на перемирие. Это ты понимаешь?

-Конечно, — Мелькор пожал плечами. — Война идёт не с тобой, Финдарато: с ними. Тебя я прошу лишь о посредничестве.

— Мы дадим ответ через некоторое время. Пока — подожди здесь. Или можешь вернуться в ту комнату, где был раньше. Мы позовем тебя, когда решим.

И Финрод, резко повернувшись, вышел из зала. За ним последовали остальные.

Мелькор проводил Финрода взглядом. Отошёл в сторону, — вдоль стен зала были скамьи, — сел. Ждать... Надо полагать, недолго, феаноринги всполошатся от этих новостей... Коротким жестом снова спрятал Корону: слепящий жуткий свет делал всё вокруг призрачным.

Ждать пришлось дольше, чем он предполагал. Не менее часа. И когда двери зала распахнулись в очередной раз — вошел Финрод — и та эльдэ. Вдвоем, больше никого.

Мелькор поднялся им навстречу.

-Каков их ответ?

— Мы говорили с Майтимо, — начал Финрод. — Разумеется, они не верят в чистоту твоих намерений. Однако они будут здесь через пять дней: все, кроме близнецов. Раньше им не добраться до Нарготронда. И требования их — именно те, что я и предполагал, — он сделал паузу. — Ты. Ты... Моргот.

-Можно поподробнее? — спросил Мелькор. — Чего именно они хотят от меня?

— Во-первых, у нас есть общие требования. Полагаю, ты и сам знаешь, каковы они будут. Прекрати все военные действия с твоей стороны. Отведи ваши патрули с порубежных земель. Орки... да, я верю, — Финрод чуть поднял ладонь, — верю, что южные орки совершают свои набеги не по твоей воле, но вот что усмирить их не в твоей воле — не верю. Это — так же. Кроме того, ты должен освободить всех нолдор и эльдар, что находятся у тебя в плену.

Он прикрыл глаза на несколько секунд, потом снова вскинул ресницы.

— Что касается самих феанорингов, то они хотят... — он переглянулся со своей спутницей, та кивнула — видимо, он доверял ей полностью. — Тебя они хотят. Ты сам понимаешь, что это означает.

-Главное, чтобы они не захотели выполнить вторую часть Клятвы — отвезти меня в Валинор, — спокойно сказал Мелькор. — Я могу поручить Гортхауэру заняться южными орками, и он сделает это, пусть и не сразу. Я освобожу пленных и отведу войска. Но если они решатся на это — остановить своих я не смогу. Они не для того ждали три тысячи лет моего возвращения из плена, чтобы вот так потерять.

— Они захотят, — эльфийка смотрела на Мелькора без страха, так же, как и сам Финрод. — Мы постараемся не позволить. Но дело может дойти и до столкновения... — она перевела взгляд на Финрода, и тот подтвердил:

— Думаю, может дойти и до этого. Если мы станем защищать тебя — ничего хорошего не выйдет.

Мелькор несколько мгновений молчал.

-Финдарато, я не хочу распри среди эльдар, тем более — из-за меня: сразу же пойдут речи о том, что я пришёл к вам единственно из-за того, чтобы опять внести раздор. Пусть будет так, как будет.

— Уже идёт, — тихо произнесла эльфийка. Финрод вздохнул.

— Ладно. Как бы то ни было — мы попытаемся отстоять тебя. В Нарготронд, прости, я не имею права тебя допускать... в остальном ты свободен. Если тебе есть что сказать еще — говори сейчас.

-Благодарю, — Мелькор склонил голову. — За то, что — понимаете. Это трудно, я знаю. Посмотрим. Надеюсь, от всего этого будет хоть какой-нибудь толк, не может быть, чтобы всё было зря. Посмотрим.

Эльфийка протянула к Мелькору руку... пальцы ее остановились совсем рядом с его плечом.

— Моргот... — произнесла она. Усмехнулась. — Я помню тебя. В Валиноре ты был другим... Пойдем? Тебе еще несколько дней жить здесь, если ты останешься.

Мелькор улыбнулся — улыбка получилась грустной.

-Валинор давил на меня. Всё чуждо, подозрительность, враждебность. И такая вещь, как открытость, доверие — кажется почти невозможной... И — одиночество.

— Идемте, — позвал Финрод. Он подошел к дверям зала. — Мелькор. Я не вынуждаю тебя сидеть взаперти. Но не отлучайся надолго, чтобы не вызвать подозрение.

Тот кивнул. Казалось, какая-то печальная пелена накрыла вдруг мир, — то ли и вправду, то ли частица Эндорэ вокруг Мелькора отражала его настроение, которое он мог скрыть — но не изгнать...

— Идем...

Прохладное прикосновение — тонкая рука эльде коснулась его запястья.

— Идем, — она смотрела с улыбкой. — Я провожу тебя.

Мелькор пошёл за нею, — так странно осознавать, что через войны, через другие берега, через страх это возможно: понимание, тишина, покой...

-Нэйгель, — позвал он. — Расскажи мне. Чем ты живёшь?

Она приостановилась — уже в коридоре.

— Многим. Делами... А чем живешь _ты_?

Он помолчал. Сказать?..

-Это не жизнь, Нэйгель. Точнее, это жизнь, но слишком многому — вопреки. Создавать — зная, что это может в любой момент быть разрушенным. Чувствовать мир, Арду, — и ощущать её боль от тех же войн. Когда-то, давно, было хуже, — когда Арда умирала, и пришлось разрушением спасать её. Ценой разрыва с братьями и сёстрами. Ценой будущих бед...

Она несколько долгих секунд смотрела на него, потом пошла по коридору, мысленно позвав его следовать за собою.

Небольшая комнатка вроде той, в которой Мелькор ждал прошлые сутки. Все почти так же — только на столе раскидано несколько разных вещичек, да смято покрывало на кровати.

— Почему ты не пришел раньше? И не принес Сильмариллы?

Опять — молчание. И в глазах — прежняя мысль: сказать?..

-Потому что я потерял надежду. Если бы не приход Ньелло... этой надежды не появилось бы вовсе.

— И он — один — сумел все так изменить в тебе? — она села на кровать, поправила одеяло. — Ты садись сам тоже, не стой.

Мелькор сел, — заметил брошь, осторожно взял кончиками пальцев, залюбовался: переливы света на гранях мелких драгоценных камней, гармония и холодная красота...

-Он бы не сумел ничего сделать, если бы в глубине души не оставалось это — надежда. Ничто извне не может подействовать на тебя, если не найдёт отклика в сердце. Я хотел — поверить. Потому и поверил.

Эльде целую минуту смотрела на него изучающим взглядом, потом опустила глаза и прошептала едва слышно:

— Моргот...

На лице ее была ироническая усмешка.

-Как знаешь, — Мелькор пожал плечами. — Ты хотела услышать ответ, и я ответил. Что ты будешь думать по этому поводу — твоё дело.

Она подняла взгляд.

— А ты ведь нас боишься.

Он с интересом поднял глаза.

-Почему ты так решила?

— Боишься, — повторила она с улыбкой. — Я чувствую. Боишься, что мы не оправдаем твоих надежд. Что Финдарато... Ньелло... окажется таким же, как все. Или что он окажется единственным — таким. Этот страх разъедает тебе душу.

-Что ж, — он тоже улыбнулся. — В этом ты права. Но неправа в другом. Я боюсь не _вас_: неудачи. Во всём, что я делал до сих пор, я рассчитывал, в первую очередь, на себя. Сейчас же исход дела зависит в равной степени и от меня, и от других, за которых никто, кроме них самих, поручиться не может.

— Всегда исход зависел не только от тебя, но и от нас... — Она пожала плечами. — Но я рада, что ты пришел к нам.

-Не всегда, — возразил Мелькор. — Впрочем, что толку спорить. Впереди дни ожидания, и лёгкими они не будут — ни для кого. Скажи мне: ты не жалеешь, что ушла в Эндорэ — _так_? Что попала под Проклятье Нолдор?

Она покачала головой. Помедлила, прежде чем ответить.

— Здесь — много тягот... Но здесь мы обрели себя. Стали взрослыми. Нет, я не жалею.

-Послушай, — он вдруг придвинулся к ней. — Если всё же произойдёт то, о чём я говорил, — если я опять окажусь в Валиноре, — ты можешь мне кое-что пообещать?

— Думаю, ты там все же не окажешься, — рассудительно отозвалась эльдэ, — твои не позволят. Но ты скажи, о чем хочешь просить.

-Если... Поверь, я знаю Гортхауэра: если они повезут меня к Морю, будет бой. Я постараюсь удержать его от кровопролития. Но... — он сжал виски, — если всё же. Обещай, что вы будете пытаться найти путь к миру. Пусть не в открытую, но — позволите вашим приходить на Север, нашим — к вам. Ты же знаешь о Хэльтисе, о других... они же просто люди.

— Мы пытаемся. Ты же знаешь, — она смотрела на него. — Иначе тебя не было бы здесь. И Финдарато, и я, и многие в городе... ты был прав: здесь много тех, кто понимает нас. Иные — уходят.

Он наклонил голову, — седые пряди закрыли лицо.

-Спасибо. Спасибо за всё. Ты можешь мне не верить, но... мне жаль, что ничего нельзя вернуть назад и начать с чистого листа.

...Одного Мелькора не оставляли — всегда рядом (не в буквальном смысле рядом, но поблизости) был кто-то из эльдар... доверенных Финрода: видимо, тех, кто враждебно относился, он просто сюда не допустил. Могло сложиться впечатление, что еще немного — и удастся все же договориться о мире. Но и из крепости не выпускали: не то чтобы запретом, но просто и сам Финрод, и остальные объяснили, что — не стоит. Лучше не рисковать. Ибо слухами уже полнился не только Нарготронд: удержать в секрете было бы невозможно. И страхи перед Морготом нарастали...

Мелькор внешне был спокоен. Тем, кто помнил его по Валинору, наверное, могло показаться, что вновь вернулись те времена, до гибели Древ: настораживающая _чуждость_ Тёмного Валы, которую рассеивали улыбка и располагающая речь... Но всё же — была разница: он не старался намеренно быть среди эльдар, но и не стремился к одиночеству, как тогда. Всё-таки — Эндорэ. Дом.

На исходе пятого дня к нему зашла та эльфийка, с которой он разговаривал впервые: Нэйгель, одна из _голлори_. Теперь она не скрывала от Мелькора своих ощущений, и сразу же он понял, что она обеспокоена... что ей не нравится происходящее. Она остановилась на пороге на пару секунд, потом шагнула внутрь, прикрыла дверь и сказала вполголоса:

— Завтра утром феаноринги будут здесь. И мне это не нравится... совсем не нравится. А выбора нет.

Глаза Мелькора сузились и сверкнули, как стальные острия.

-Не защищайте меня. Ни в коем случае. Я выберусь. Я всегда выбирался. Главное — чтобы не было здесь второго Альквалондэ.