Учитель удивленно посмотрел на Рису и принялся читать. Нехотя карябая вымученные фразы на своих листах, Кирис изредка бросал на него взгляды, но лицо того оставалось непроницаемым. Потом учитель подошел к парте Рисы и показал ей лист:
— Условно-деепричастные обороты запятыми выделять не следует, -негромко сказал он. — Вот здесь... и здесь. Конечно, многие взрослые до сих пор так пишут, но они просто привыкли за свою жизнь. А тебе следует сразу учиться писать по современным правилам. Поняла?
— Да, — кивнула Риса. — Спасибо, я запомню.
— И стиль у тебя слишком сух и академичен, как в научном докладе. Попробуй писать живее. В остальном — замечательно. Сорок восемь баллов. Ты ведь иностранка? Хотел бы я, чтобы многие говорящие на кваре с детства владели языком хотя бы вполовину так же хорошо.
— Не моя заслуга, дэй Риппе. Просто так сложилось.
— Жаль, что у других не складывается. Эй, народ, а ну-ка не оглядываемся попусту. Работать! Пятнадцать минут до конца урока!
И учитель вернулся на место.
Кирису стало весело. Ну, новенькая! Ну, дает! Обязательно нужно познакомиться с ней после уроков и поболтать по душам. Все-таки почти земляки, наверняка общие темы найдутся.
На домоводстве ничего особенного не произошло, если не считать удивительной ловкости, продемонстрированной новенькой в обращении с кухонными ножами. Овощи для рагу она строгала с такой скоростью, что иной кухонный комбайн бы позавидовал. Но вряд ли на это обратил внимание кто-то помимо Кириса.
Последний урок, физкультуру, проводили в спортзале. На улице пошел холодный осенний дождь, температура упала до двенадцати градусов, как показал большой термометр у школьных ворот, и физрук, пожав плечами, загнал всех в зал. Здесь поначалу все пошло скучно и обыденно. Худенькая невысокая Риса в майке и длинных спортивных трусах если чем и выделялась среди остальных девочек, то лишь внешней хилостью. Физрук окинул ее безразличным взглядом, но комментарии оставил при себе. Разумеется, ему, как и парням, куда приятнее смотреть на нашу неоспоримую принцессу, ага. Фуоко, по своему обыкновению, нарядилась в облегающие короткие шортики и обтягивающую грудь маечку, под которой отчетливо выделялись очертания лифчика. Проходя мимо Рисы, она повела плечами, так что ее грудь поднялась еще выше, и насмешливо улыбнулась.
— Доска! — презрительно бросила она.
И ведь действительно не возразить. Тут новенькая, очевидно, разгромлена по всем статьям. Ну, ничего. Пусть она не корова, как некоторые, зато голова на месте.
Спокойно закончиться уроку, однако, не удалось.
После нескольких кругов трусцой вокруг зала физрук загнал всех прыгать в длину. Кирис досадливо цыкнул. Обычно тот выдавал мячи и уходил к себе в каморку, предоставляя ученикам развлекаться кто во что горазд. Кирису хотелось схлестнуться с ребятами в баскетбол, но сейчас придется отрабатывать дурную программу. Под одобрительным взглядом тренера он с разбегу сиганул на пять с половиной метров, отбив задницу о маты, и отошел к скамье. Разумеется, другие с трудом перепрыгивали три метра, а многие не дотягивали и до того. Когда дошла очередь до девочек, Фуоко прыгнула первой, и Кирису снова пришлось неохотно признать, что и здесь она хороша: пять метров два суна. На метр с лишним дальше любой другой девчонки, и всего на двенадцать сунов хуже его результата. Он еще раз ощупал ее фигурку взглядом. Хороша, зараза. Ну почему она такая стерва, а? Интересно, она вообще умеет улыбаться?
— Эй, Кир, новенькая прыгает, — толкнул его локтем в бок Котта. — Как думаешь, до трех метров допрыгнет?
— Да и пусть, если не допрыгнет, — пробурчал Кирис. — Бабам и незачем.
Однако голову повернул, следя. И с первой же секунды понял, что шоу продолжается.
Разбегалась новенькая, двигаясь совсем не так, как другие девчонки. Экономные точные движения, никаких беспорядочных размахиваний руками, тело заметно наклонено вперед, как у спринтера в финальном рывке. Последний шаг точно у черты — толчок, ноги еще пару раз успевают перебрать в воздухе — падение — сильный глухой удар о мат, словно рухнул мешок с цементом, взметнувшиеся из-под его краев облачка пыли — свисток, выпавший изо рта у физрука...
— Кир, она тебя сделала! — выдохнул Котта. — Чесслово, сделала!
Физрук склонился к рулетке.
— Пять метров двадцать четыре суна, — слегка растерянно объявил он. — Женский рекорд школы. Да какой школы... Ну, дела!
Кирис вскочил со скамьи. Риса неторопливо поднималась, и глубокая вмятина под ней неопровержимо указывала на место приземления. Пять с половиной метров? Глупости! Чтобы его перепрыгнула какая-то девчонка, да еще и хилячка! Она как-то схитрила, она заступила...
Заступила на два метра? — ехидно спросил его внутренний голос. Ты че, балда, башкой стукнулся?
Ученики загомонили. Несколько девчонок подбежали к Рисе, обступили со всех сторон и принялись с визгами и хохотом тормошить. С полминуты она терпеливо стояла столбом, потом решительно раздвинула одноклассниц, подошла к скамье и села неподалеку от Кириса.
— Слушай, Кир, она гений! — в восторге сказал Котта. — Точно, гений. Наша Риса Серенова — прямо гостья из будущего какая-то!
— Почему из будущего? — машинально переспросил Кирис.
— Ну, в будущем все станут такими — умными и сильными. Я в книжке читал. Слушай, я в нее влюбиться хочу. Как думаешь, она недотрога? — он скосил взгляд на игнорирующую его Рису. — Или есть шанс?
— Так, всем тихо! — оправившийся от потрясения физрук протяжно засвистел. — Программа на сегодня: по одному разу взобраться по канату, полсотни отжиманий — да-да, девочкам тоже, пусть и не подряд! — и играем в мяч. Серенова, подойди ко мне, разговор есть.
Кирис еще какое-то время озадаченно смотрел на Рису, о чем-то неслышно разговаривающую с физруком, потом тряхнул головой и помчался за остальными к канатам. Согнав с одного зависшую Пьетту, ущипнув ее за бок (та, взвизгнув, свалилась с ужасной высоты в десять сунов и замолотила его кулачками по спине), он быстро вскарабкался до самого верха каната и соскользнул вниз. Риса уже стояла рядом, терпеливо ожидая своей очереди. Дождавшись, когда Кирис отойдет в сторону, она ухватилась за канат, повиснув на нем — и замерла. Потом спрыгнула на пол и повернулась к физруку.
— Дэй Таронхо, — каким-то странным тоном сказала она, — можно, я не полезу? Я высоты боюсь.
— Еще чего! — физрук хлопнул ее по плечу. — Все просто. Смотри на канат прямо перед собой или вверх, а не вниз, и тогда бояться нечего. Давай, давай, полезай. Покажи им всем, как надо!
— Но я...
— Давай, давай! Если уж она может, — он выразительно покосился на Пьетту, умудрившуюся осилить на соседнем канате целых полметра, а то и тридцать сунов, — то ты и подавно.
— Но... — Риса замолчала. Она задрала голову и внимательно посмотрела вверх. — Хорошо. Только отойдите в сторону, пожалуйста, на всякий случай. Кирис, ты тоже.
Откуда она знает его имя? Он ей точно не представлялся.
— Пожалуйста, — повторила новенькая, — отойдите в сторону.
Пожав плечами, Кирис отошел на несколько шагов. За Рисой уже наблюдали все, кто не карабкался вверх. Новенькая повисла на канате и начала подниматься. На высоте примерно в полтора метра она замерла.
— Ну? — подбодрил ее физрук.
Риса подтянулась еще раз. И тут же наверху хрустнуло, заскрежетало, и вниз посыпалась бетонная крошка.
— Вниз! — гаркнул физрук. — Риса, быстро спускайся!
Дальше все слилось в одно длинное сложное событие. Как в замедленном кино, потолочный крюк, к которому прицеплен канат, обрывается — канат скользит вниз — Риса, совершив в воздухе какой-то немыслимый кульбит, катится по полу в сторону — под ней трещат и прогибаются доски пола, во все стороны летят частички краски — канат беспорядочной бухтой свертывается на полу, сверху падает с мясом выдранный из балки крюк — и всех накрывает густое облако бетонной пыли и крошки.
Какое-то время стояла мертвая тишина. Даже карабкающиеся по канатам неподвижно и беззвучно зависли, не шевелясь.
— Серенова! — наконец пришел в себя физрук. — Ты как? Ты что-то себе сломала?
Он бросился к уже поднявшейся и неподвижно стоящей Рисе.
— Со мной все в полном порядке, дэй Таронхо, — спокойно ответила та. — Я умею падать. Приношу извинения за случившееся.
Внезапно на ее обычно бесстрастном лице промелькнула смущенная улыбка.
— Мне уж случалось портить спортинвентарь при первом знакомстве, — со странным смешком сказала она. — Прямо ностальгия накатывает. Дэй Таронхо, нужно проверить крепления остальных канатов.
— Какие крепления! — казалось, физрук сейчас расплачется от облегчения. — Серенова, а ну-ка быстро в медпункт. Нужно тебя проверить.
Он ухватил девочку за руку и почти силой потащил к двери спортзала.
— Остальные свободны! — на ходу крикнул он. — Занятие отменяется!
— Она что, полтонны весит? — пробормотал Дрекс. Он подошел к канату, поднял крюк и начал рассматривать. — Как она его оборвала? Кир, я же видел, ты по нему только что лазил, и хоть бы хны. А ты вон какой здоровый! Ты сколько весишь?
— Девяносто два катти. Да ну, ты че? Просто канат старый. Его, небось, сто лет назад повесили и с тех пор не трогали, — Кирис отобрал у Дрекса крюк и принялся его рассматривать. Тот и в самом деле выглядел старым и ржавым. В потолочной балке, где он крепился, зияла большая неряшливая выбоина. — Да под ней стул бы развалился, если она тяжелая. Или пол бы провалился.
— Вот смеху-то было бы, если бы ее железкой по башке долбануло! — Фуоко изящным движением провела по волосам, стряхивая с них бетонную крошку. — Кто как, а я в душ, отмываться. И пусть только кто попробует подглядывать без учителя! — Она бросила грозный взгляд почему-то на Кириса и удалилась, покачивая бедрами.
Кирис снова повертел крюк в руках. Потом посмотрел в сторону. Там, где Риса катилась по полу (и ведь как катилась! словно записная акробатка!), старые половицы заметно просели, словно по ним протащили что-то тяжелое. Он вспомнил, какая яма осталась от Рисы на матах после прыжка. Да нет, чушь, конечно. Просто повезло, что канат оборвался не под его тяжестью. Он точно так изящно спрыгнуть не сумеет, тем более из-под потолка.
Пожав плечами, он бросил крюк и отправился в душ. Надо отмыться как следует. А потом — потом снова придет пора выходить на охоту.
Фуоко чувствовала, что внутри нее все кипит на медленном огне.
Такое унижение! Такое унижение весь день! Ну, пусть не унижение, но она лучшая! Лучшая! Она, а не какая-то косоглазая сиротка из-за океана! Да как та вообще посмела...
Девушка скрипнула зубами и принялась еще яростнее тереть полотенцем мокрые волосы. Ну ничего, она еще покажет новенькой...
Она больно прикусила губу и замерла. Успокойся, сказала она себе. Да, успокойся и перестань злиться. Ты же не считала себя самой умной в мире, верно? Значит, рано или поздно появился бы кто-то не глупее тебя. В чем проблема?
Но нищая сиротка из-за океана?
И хорошо, что из-за океана. Значит, во всем Кайтаре или даже на всей Типпе не нашлось никого умнее тебя. Оказаться лучшей на целом континенте разве не здорово?
А новенькая хороша. Придется признать, хотя и сквозь зубы, что та — достойная соперница. Ну, так даже интереснее. Что толку перенапрягаться, если даже соревноваться не с кем? Не с Кирисом же, в самом деле, тупым болваном-переростком! Только и знает, что пялиться на нее, когда она в спортивной форме. А вдруг он сейчас в раздевалку подглядывает? Фуоко вдруг почувствовала, что щеки теплеют. Она машинально прикрыла шрам на груди полотенцем и огляделась. Разумеется, подглядывающих мальчишек, Кириса в том числе, нигде не замечалось, двери оставались плотно закрытыми, а другие девочки спокойно заканчивали одеваться. Ну ты и дура. Что ты никак про Кириса забыть не можешь?
Пальцы скользнули по левой груди, привычно нащупывая бугристую поверхность старого ожога. Острая жгучая боль не возвращалась уже года два, но где-то далеко-далеко, на грани сознания, словно бы мерцало угрюмое напоминание: я здесь, и не надейся, что избавилась. Побыстрей бы ей исполнилось семнадцать! Косметолог пообещал, что тогда можно убрать уродливое воспоминание о волютах почти без следов, и она наконец-то сможет носить блузки с глубоким вырезом и мини-топы. Но пока придется изображать из себя монашку...
Закончив одеваться и швырнув полотенце в общую кучу для стирки, Фуоко подхватила портфель и выскочила из раздевалки. Внутри все еще бурлила злость, пусть и не направленная ни на кого конкретно. Решительно прошагав по коридору, ведущему из спортзала в школьное здание, она выскочила на улицу. Посреди пустого школьного двора, после дождя покрытого лужами, она, однако, замерла. Ну хорошо, а дальше-то что делать? Домой? Ох как не хочется... Как хорошо другим девчонкам! Нет у них никаких проблем со свободным временем. В кружки, в кафе, с подружками или даже с мальчишками гулять, вечером на дискотеку с хрипастыми, зато мощными динамиками... Только ей нельзя: девушкам из хороших семей не пристало шляться по улицам в сомнительной компании. Учись она в закрытой частной школе, там компания наверняка оказалась бы "приличной", вот только у нее самой нет никакого желания там оказаться.
Ну и ходи, как дура, в одиночку, если такая гордая.
— Прошу прощения, дэйя Фуоко.
Девушка резко обернулась. В двух шагах от нее стояла новенькая. Свой портфель та держала обеими руками перед собой, на бедрах, словно защищаясь от кого-то.
— Что нужно? — буркнула Фуоко.
— Я хочу извиниться.
— За что?
— Ты — первая ученица в классе. Своей демонстрацией знаний на занятиях я невольно обидела тебя. Приношу нижайшие извинения.
Риса поклонилась.
Как-то странно она говорит. У них на Могерате что, так принято? В груди снова вскипела злость, но Фуоко тут же придушила ее.
— Я не дурочка, чтобы обижаться из-за чужого выпендрежа, — буркнула она отворачиваясь. — Хочешь выеживаться, ну и пожалуйста. Мне-то что?
— Ты не можешь не видеть во мне опасную соперницу. Уверяю, все совсем не так. И я не задержусь в вашей школе. Две-три декады как максимум, потом меня отправят в другой город.
— Всего через три декады?
— Жизнь такая, — слегка улыбнулась новенькая. Улыбка у нее оказалась хорошая: неяркая, но теплая и без следа заискивания. — Я не конкурент тебе, дэйя Фуоко.
— Конкурент? — Фуоко фыркнула. — Ты? Мне? Да ты хоть знаешь, кто я такая?
— Младшая дочь в семье Деллавита.
— Именно, Деллавита! Думаешь, что хотя бы в мечтах можешь стать мне конкурентом? Ха! Или ты не знаешь, что такое моя семья?
— Нет. Расскажешь?
— Семья сэрат дэйи Деллавита — самая богатая семья в городе! — заявил сбоку девичий голосок.
— Нет, на всем восточном побережье!
— Нет, во всем Кайтаре!
Ну конечно. Пьона, Элла и Арческа, самозваная свита. Явились поддакивать и всячески демонстрировать свою преданность. Три девочки стояли чуть поодаль и воинственно смотрели на новенькую.
