— Интересно, если ему предложить контракт в Дели, его это заинтересует? В отличие от консервативных французов, мы бы как раз не против осветить наши города газовыми фонарями.
— Пожалуй, да, только ему потребуются подъемные. Деньги на дорогу у него вряд ли найдутся.
— Могу ли я просить вас передать ему наше предложение. Вы говорите, что вы с ним хорошо знакомы?
* * *
— И всё-таки надо бы добраться до Корнуоллиса в Дублине... — задумчиво сказала Ясмина, когда мы покинули гостеприимный дом алхимика.
— Зачем? Он там с французами и повстанцами воюет, ему не до того, чтобы передавать тебе опыт управления Индией.
— Хочу задать ему один вопрос. Только один. Я много читала в будущем про его реформы в Индии, а кое-какие результаты видела своими глазами. Вот и хочу его спросить — он намеренно устроил голод в Бенгалии или нет.
— А он тебе ответит?
— Надеюсь. В своё время, как раз когда отец забрал меня из Драконьей Долины в Дели, они были в достаточно приятельских отношениях. Ну насколько могут быть правители соседних, часто враждующих стран. Ко мне он относилься как к племяннице или внучке.
Корнуолльский механик
26 августа 1798, Бирмимнгем
Из Лондона мы вылетели перед рассветом. В конце концов, на дворе XVIII век, ПВО отсутствует, и можно спокойно летать днём.
Расстояние от Лондона до Дублина по прямой вполне в пределах возможностей Ясмины, но с двумя пассажирами 500 км всё-таки многовато. Поэтому мы решили не торопиться, и преодолеть этот маршрут за два перелёта.
Устроить привал мы, после некоторых споров решили в Бирмингеме. Помимо того что этот город удачно располагался почти на кратчайшем пути между Лондоном и Дублином, хотя и чуть ближе к Лондону, в нём располагались механические мастерские "Боултон и Уатт", где было развернуто самое массовое на данный момент в мире производство паровых машин, производились самые современные станки. У Боултона собирался крайне интересный кружок, под названием "Лунное Общество". К сожалению наиболее интересного из членов этого кружка, Джозефа Пристли, первооткрывателя кислорода и углекислого газа, мы там не застанем, он уже несколько лет как пeребрался за Атлантику, выжитый из Англии за свои симпатии к Французской революции.
У нас были два рекомендательных письма к Боултону. Одно — от Уилкинса, второе — от Вульфа.
Прощаясь с нами в конце своего знаменитого завтрака Вульф высказал сожаление, что на очередное заседание Лунного Общества мы не успеем, так как оно должно было состояться на следующий день. Он не знал что мы можем перемещаться по воздуху.
Преодолеть 170 километров для Ясмины это примерно три часа. Поэтому уже ко времени позднего завтрака мы совершили посадку в месте, называвшемся "Счастливый Холм", в десяти минутах ходьбы от мануфактуры Боултона и Уатта. К сожалению, поймать извозчика здесь, фактически за городской чертой, было негде, кроме как у самой фабрики, и мы были вынуждены отправиться к ней пешком.
К счастью, не доходя до ручья, на берегу которого располагалась фабрика, мы наткнулись на паб с черным орлом на вывеске, где и решили позавтракать3.
Здесь, на фабричной окраине Бирмингема 9 утра было разгаром рабочего дня, поэтому паб был почти пуст. Только в одном углу сидел мрачный человек средних лет в довольно недешевом тёмном сюртуке и мрачно глядел в кружку эля.
Судя по всему это был представитель достаточно зажиточных кругов. На мастерового не похож, хотя проглядывавшая через сюртук мускулатура свидетельствовала о том, что он не чужд физического труда. Но на богатого фермера этот посетитель был тоже не похож.
Когда официант притащил нам яичницу с беконом, я тихо поинтересовался, что это за странный посетитель.
— О, это известный корнуольский механик, господин Тревитик, — ответил тот. — Он приехал к Боултону по каким-то делам, но видать что-то у них не сладилось, поскольку он с утра не пробыл на фабрике и часа, и сидит теперь здесь, мрачный.
— Поднесите ему от моего имени кружку эля, — сказал я, и, когда кружка появилась, подошёл к его столику и спросил:
— Простите, сэр, не вы ли тот Тревитик, который в прошлом году демонстрировал в Корнуолле паровой котел с давлением в пять атмосфер.
— Да, это я, — тяжело вздохнул он. — Но, увы, толку из этого никакого. Боултон и Уатт запатентовали в этой области каждый чих. Вот сегодня я пытался у них купить лицензию на производство паровых экипажей, но Уатт мне отказал.
— Это почему ещё? — произнёс я удивленным тоном.
— Он полагает, что применение котлов высокого давления в повозках слишком опасно. А с низким давлением тут ничего не выйдет, слишком большой размер должна иметь машина.
— Я полагаю, что для хорошего парового экипажа недостаточно и того, что вы называете высоким давлением. — Я вытащил из планшетки карандаш и блокнот и начал набрасывать формулы.
— По-моему, 12-15 атмосфер, это минимум. 4-5 атмосфер в лучшем случае сгодятся для локомотива, который тащит вагонетки по рельсам. И то и там бы лучше было десять-двенадцать. Это позволит увеличить длину состава.
А на шоссе, а тем более на бездорожье, меньше чем с 12 атмосферами и думать нечего соваться.
— Но зачем бы могло понадобиться ехать на паровом экипаже по бездорожью?
— Артиллерийский тягач. Вроде того, которым Кюньо в Париже проломил стену Арсенала. Какие бы ни были дороги в районе осажденной крепости, деятельность крепостных артиллеристов быстро превратит их в бездорожье. А таскать осадные оружия конными или воловьими упряжками под огнём... Ну вы понимаете...
— Вы артиллерист? — заинтересовался механик.
— Хуже. Я советник по вопросам техники у индийской принцессы Ясмины, наследницы трона Великих Моголов. Приходится разбираться и в артиллерии, и в морском деле, и еще много в чём. Вот видите двух дам за тем столиком. Та, которая помоложе, это принцесса, а постарше — её фрейлина Элен де Буань.
— Восточной дамой скорее выглядит леди Элен. А принцессу, если бы вы не сказали я бы ни за что не принял бы за индуску. Европейское платье она носит как родное.
— И правильно бы не приняли. Принцесса не индуска, а мусульманка. В Империи Моголов почти вся знать исповедует ислам. А госпожа де Буань происходит из знатного персидского рода. Она приняла христианство чтобы стать женой генерала де Буаня. Но вернемся к нашей теме. Я совершенно согласен с Уаттом, что здесь в Англии сейчас не создать достаточно легкий и производительный котёл высокого давления, чтобы получить хороший паровой экипаж. Но это здесь.
В Индии — другое дело. У нас там имеются древние традиции обработки стали, и можно сделать котёл не из чугуна или пудлингового железа, а из стали, да ещё и специально подобрать состав сплава, чтобы держал высокую температуру.
Да, кстати, там у нас Уатт ничего не патентовал.
Как вы смотрите на то, чтобы отправиться поработать в Дели?
Подозреваю что в Англии ближайшие 20-30 лет не будет особо большого интереса к паровым экипажам. Остров у вас маленький, сеть каналов развита. Поэтому жизненной необходимости заменять существующие пути сообщения на что-то новое пока нет. Другое дело у нас. Города Империи разделяют сотни, а то и тысячи миль. Судоходные реки, конечно, есть, но не везде. Так что большая часть перевозок — шоссейная.
Человек с вашими талантами мог бы развернуться.
Тревитик подпер подбородок кулаком и глубоко задумался.
— Здесь вы не получите поддержки правительства. Пока идёт война с Францией, никаких технических авантюр финансироваться не будет. Я удивляюсь, как Джарвис смог найти деньги на паровой буксир Фултона, это даже при том, что буксир в Портсмуте необходим, и все это понимают. Достичь понимания, что Англии нужны локомотивы гораздо сложнее. А в Дели понимание, что нам необходима революция в наземном транспорте, уже есть.
— Но у меня жена и маленький ребёнок.
— Думаю, что им трёхмесячная морская прогулка не повредит.
Тревитик всё ещё колебался, но я уже видел, что он согласится. И мы получим единственного в мире специалиста по паровым машинам высокого давления, изобретателя первого паровоза и неплохого горного инженера заодно. Это явно заслуживает того, чтобы профинансировать поездку в Индию всей семьи.
Лунное общество
26 августа 1798, Бирмингем
Пока я вербовал Тревитика, Ясмина отправила с трактирным мальчишкой рекомендательные письма на фабрику.
К тому моменту, как мы закончили поздний завтрак, пришел ответ.
Поскольку наш интерес не был связан с деятельностью фабрики, Боултон приглашал нас посетить его дом в половине седьмого вечера. Сегодня как раз должно было состояться заседание Лунного Общества.
Когда я узнал, что представляет собой это общество, я поразился, насколько тесен мир в Англии XVIII века. В каком-то провинциальном Бирмингеме, который даже статуса города не имел, заседало научное общество, которое на мой взгляд не то что могло соперничать с Королевским, а затмевало его, как Луна звезды.
Помимо изобретателя паровой машины здесь появлялся Бэнкс, который был ботаником в экспедиции Кука, Эразм Дарвин, дедушка Дарвина, который и сам был неплохим биологом, переведшим на английский труды Линнея, Уилкинсон, "помешанный на железе", строитель первого в мире железного корабля и чугунных мостов. Раньше здесь бывал и Джозеф Пристли, но познакомиться с великим химиком нам не светило. Он уже несколько лет как перебрался в Пенсильванию. В патриотичной британской глубинке его симпатии к республиканской Франции пришлись не ко двору. Приглашениями на заседания общества, существующего не первое десятилетие, в своё время гордились Бенджамин Франклин и Бомарше.
Вот в такую интересную компанию попали мы с Ясминой. К моему огромному сожалению, все участники общества, кроме уже уехавшего Пристли, имели весьма прочное положение здесь, в Англии, и шансов сманить кого-то из них в Индию у меня не было. Если уж Эразм Дарвин отказался стать лейб-медиком своего, английского короля, то шансов сманить его в лейб-медики могольской императрицы никаких.
Когда мы вошли в комнату, почти все уже были в сбора. Я, естественно, первым направился к Уатту. Мне хотелось узнать о причинах его негативного отношения к работам Тревитика.
Пообщавшись с Уаттом минут пять на тему паровых котлов, я понял что мои предположения были правильными. В Англии просто не умели пока делать хороших паровых котлов. Первый примитивный огнетрубный котел построил как раз Тревитик, но в общем понятно, почему Уатт с недоверием отнесся к этому изобретению. А нормальные котлы с дымогарными трубами, которые держат атмосфер пятнадцать, должны появиться только через полвека.
Тем временем Ясмина что-то выясняла у Эразма Дарвина по поводу женского образования. Я успел бегло просмотреть подаренную нам Уилкинсом брошюру Дарвина на эту тему и сейчас мне захотелось вмешаться.
— Доктор Дарвин, — сказал я. — Вы исходите из того, что несмотря на развитие просвещение и прогресс промышленности, традиционное распределение общественных ролей между мужчиной и женщиной сохранится. Но технический прогресс выдавит женщин из домов в цеха мануфактур, за штурвалы механических повозок, даже на корабли. Поэтому учить мальчиков и девочек нужно по одинаковой программе.
— Да? Глыбоподобный медик повернулся ко мне. Вы так считаете? Может быть и в армии женщины будут служить?
— Ну это не так скоро. Где-нибудь к середине XX века, не раньше. До этого только разве что телеграфистками и раненных обихаживать. Как раз наоборот, ровно из-за того, что все мужчины уйдут в армию, женщины будут вынуждены взять на себя работу в полях и на заводах. Вот посмотрите на Францию. Их революционная армия гребет всех молодых мужчин подчистую. Не в этой войне, так в следующей их другая сторона вынуждена будет делать то же самое исключительно для того, чтобы как-то противостоять натиску миллионных армий.
А современная война поглощает огромное количество провизии, снарядов и пуль, пороха, обмундирования, оружия. И всё это должен кто-то производить и доставлять в действующую армию. Если все мужчины будут под ружьем, это придется делать женщинам и детям.
Но даже и без войны. Технический прогресс будет приводить к тому, что труд станет более легким. Управление машинами требует не столько физической силы, сколько внимания и аккуратности. Вот у Боултона спросите, кого он наймет на такую работу, мужчину, женщину или ребенка.
Боултон замялся потупив глаза. Он, конечно, понимал этическую неоднозначность этого вопроса.
— Естественно, когда-нибудь это приведет к тому, что за равный труд мужчина и женщина будут получать равную оплату. Но присущая женщинам аккуратность будет делать их предпочтительными работниками даже если работодателя обяжут оплачивать отпуск по уходу за младенцем.
— Страшноватенькое будущее вы нам рисуете, — вздохнул Дарвин. — А что вы скажете насчет многоэтажных домов?
— Вы представляете каково жить этаже этак на восьмом? Таскать воду из водоразборной колонки, таскать продукты, дрова, выносить мусор, самому каждый день подниматься и спускаться?
Ясмина толкнула меня в бок:
— Ну я же знаю, что ты жил как раз на восьмом этаже, — шепнула она мне на ухо. — Почему ты человека мучаешь таким вопросом.
— Пусть до лифта додумается, — шепнул я в ответ.
— Вообще-то, если у вас есть водоразборная колонка, то не так уж и сложно провести водопровод сразу на верхние этажи. Насос помощнее надо, и только. А чтобы не таскать дрова, надо по трубам газ подать. А вообще вы тут Тревитика поминали. У него в Корнуолле на шахте применяются подъемные машины. Может быть и в домах можно что-то подобное устроить. Если вы говорите, что прогресс стремится облегчить труд...
— Поздравляю вас, доктор, — я протянул Эразму руку для рукопожатия. — Вы весьма правдоподобно описали город будущего.
Наместник Ирландии
28 августа 1798, Дублин
Приземлились в Дублине мы в предрассветной дымке в Филлипс-парке. Это было ближайшее к центру место, где можно было незаметно приземлиться дракону. Несмотря на усталость после трёхсоткилометрового ночного перелёта, Ясмина торопила нас с Нур, хотя мы не понимали, что изменят эти несколько минут.
Когда мы подошли к Дублинскому замку, колонна войск уже вытягивалась из ворот на Касл-стрит. То ли Ясмина что-то заметила на подлёте, то ли у драконов какое-то особое чутьё, но она была права. Мы чуть-чуть не упустили Корнуоллиса в Дублине.
Но вот и он. Грузный седой генерал на гнедой кобыле ехал вдоль колонны, пристальным взглядом осматривая новобранцев. Ясмина бросилась ему наперерез, отделившись от толпы зевак, жавшихся к стенам домов, несмотря на ранний час.
— Сэр Чарьлз, сэр Чарльз!
Генерал придержал лошадь и наклонился к ней:
— Ясмина, откуда ты здесь?
— Сэр Чарльз, ответьте мне на один вопрос: когда вы вводили Перманент Сеттльмент4 в Бенгалии, вы понимали, что это вызовет голод и смерти сотен тысяч райатов?
Корнуоллис отчётливо смутился:
— Нет, Ясмина. Я был уверен, что эта система ограничит произвол заминдаров5, и наоборот, защитит райатов, а попутно создаст в Бенгалии земельную аристократию, подобную нашей, британской.
