Живущий в тебе

Обжиг продолжался два дня и всё это время колонисты по очереди следили, чтобы огонь не ослабевал. Когда кирпичи были почти готовы, на огне прокалили изрядную груду известняка, горной породы, которую обнаружили неподалёку. Из этих камней, рассыпавшихся при прокаливании на огне, получилась жирная негашеная известь, которая была необходима как связующее для строительства горна.

Получив необходимые трубы, решили попробовать переплавить руду, оставив на потом сооружение горна. Выкопали широкую четырёхугольную неглубокую яму, выложили её кирпичом, так, чтобы получились ячейки, чуть выше подвели в яму по траншеям трубы для подачи воздуха, подсоединили мехи. Руду и уголь сложили поверх кирпича огромным кубом, чередующимися слоями. Приведя для пробы в действие изделия Килина, состоящие из кожаных мешков, подвижных рам, самодельной верёвки и противовесов, получили сильные струи воздуха, которые равномерно продували всё сооружение. После этого разожгли уголь. Для получения железа нужно было прокалить руду вместе с углём, чтобы удалить из неё кислород. Под действием воздуха, нагнетаемого мехами, уголь в этой груде превращался в двуокись, а затем в окись углерода, которая, воздействуя на окись железа, отнимала у неё кислород.

И вот, после тяжкого труда, на свет появилась первая железная крица с корявой губчатой поверхностью; это железо ещё нужно было проковывать, чтобы снять с него корку приварившегося шлака. Первую железную чушку привязали к рукояти, и она послужила молотом; этим молотом принялись ковать на гранитной наковальне следующие крицы и таким образом получили железо грубой проковки, но пригодное для всяких изделий.

Получив железо, Марко и его товарищи занялись горном, построив его рядом из обожженного кирпича и извести. Запустив горн, переплавляли в нём железные болванки вместе с толчёным углём, получая тем самым томлёную сталь. Сначала изготовили самые необходимые инструменты: молоты, наковальни, щипцы и т. п. Раскалёнными их опускали в воду; изделия получали хорошую закалку. Через несколько дней тяжкого труда, проб и ошибок был откован первый настоящий топор. Килин всё больше увлекался работой в кузне, ему помогал Варад. По нескольку раз переплавляя и переделывая уже откованные топоры, они добились хорошего результата. Вскоре в шалаше, под навесом, лежало штук двадцать топоров, а так же много наконечников для копий, ножей и мечей. Сталь получалась неплохая, а Килин с каждой сделанной вещью приобретал мастерство, каждый следующий топор или нож выходил лучше, чем предыдущий.

Слан к этому времени почти поправился, Граб тоже уже мог шевелить рукой. Заканчивалась еда, и хотя дреги и вырывались от кузнечных дел на охоту, но почти ничего добыть не удалось.

В трудах и заботах прокатилось лето, скоро должна была наступить пора осенних туманов. Нужно было отвлечься от железа и возвращаться в посёлок. Килин и Варад как-то подошли к Марко и сказали, что они хотят остаться. К ним присоединился и Слан, который, как только стал немного поправляться, всё время торчал возле горна. На том и порешили. Но перед уходом нужно было заготовить достаточно угля, наплавить железных болванок, построить вместо шалаша крепкое жилище и поставить возле горна навес. Но самое главное — нужно было запастись едой, и все, кроме Килина, Слана и Граба отправились на охоту. Теперь у них были крепкие луки со стрелами с металлическими наконечниками, копья, топоры и ножи. И в этот раз на охоте им повезло. Почти сразу Марко и его товарищам попались следы диких коров, они выследили стадо и забили шесть животных. Теперь у них было много еды, которой хватило бы до конца осени.

Охотясь в зарослях у скал, где-то в полдня пути на север от посёлка, обнаружили следы небольших босых ног. День назад здесь прошли несколько человек. Следы вели в сторону от посёлка. Пройдя по следам некоторое время, охотники увидели, что те, кто оставил эти следы, шли на север, не спеша и не прячась. По-видимому, где-то недалеко должна быть стоянка коренных обитателей болот. Но времени выяснять это до конца не было, и охотники, нагруженные добычей, свернули к своему островку.

Ещё несколько дней ушло, чтобы справиться со всеми другими проблемами. И вот наступил день, когда Марко и ещё четверо его спутников, нагружённые железным скарбом, готовы отправиться в обратный путь через болота, в посёлок дрегов.

— Знаешь, возле горна я чувствую себя богом, — сказал на прощанье Килин, провожая Марко. — К твоему возвращению я поставлю здесь настоящую кузню и буду делать самые лучшие клинки. Спасибо тебе, друг!

В человеке есть такое чувство, когда ему нравится то, что он делает, увлечённость работой. У этого чувства пропитанная потом рубашка, измазанные руки, и на щеке ещё мазок от грязной руки, подпаленные брови и ресницы. Это чувство подносит на вытянутой руке готовое изделие и любуется своим творением, десять раз затем возвращаясь и "вылизывая" каждую мелочь, стремясь к совершенству. "Это сделал я!" — восторженно кричит оно внутри, а мастер хмурит брови над торжествующими глазами и с деланным равнодушием бросает: "Так, ничего особенного. Можно сделать лучше. Вот бы мне другие инструменты...."

8.Новый отряд

Дорога назад была тяжёлой, шли медленно, тяжело нагруженные железом, часто останавливаясь и перекладывая ношу на другое плечо. Тангат, который пожадничал и набрал больше всех, плёлся сзади, падал, просил ему помочь и укорял попутчиков, что никто не хочет взять себе его груз. Но Марко решительно запретил кому-либо брать лишнее, они несли своё оружие и изделия для обмена, каждый по силам. Если бы в дороге пришлось сражаться, как было в случае с гишу, понадобились бы силы, которые не стоило тратить на Тангатову жадность. "Кончай дурить. Не можешь нести — выбрось!" — отрезал Марко на очередное скуление Тангата, засевшего по шею в болотной жиже, но не выпускающего тянущий на дно тяжёлый мешок. Поняв, что ему никого не удастся разжалобить, Тангат спрятал половину топоров на одном из островков в надежде потом всё это забрать и пошёл быстрее.

Они подошли к посёлку вечером, преодолев большой переход, кровавя плечи железным грузом. Потянуло дымом, послышался собачий лай, под ноги легли знакомые тропинки мимо знакомых кустов и деревьев. Родной посёлок встретил их закрытыми воротами, недоверчивыми расспросами из-за частокола. Их впустили только тогда, когда Фран заревел как гишу и угостил охранников ворот отборной руганью.

— Да это Фран, свои! — наконец узнали и ворота открылись. В посёлке их ждала важная новость: несколько дней назад из страны ваалов через болота пришли новые беженцы, целое племя. Они называли себя "гриолы", их старосты пришли к дрегам и попросили разрешения поставить свой лагерь в лесах, который дреги считали своими охотничьими угодьями. Дреги приняли новых соседей враждебно, выгнали их вождей, пригрозив, что если непрошенные гости не уберутся, то познакомятся с рогатинами дрегов. Теперь дреги сидят в своём частоколе, выставили охрану с копьями у ворот, охотники собираются каждый день у Ола, курят и решают, что делать дальше. Гриолы расположили свой лагерь в лесу за дальним пастбищем, укрепляют его засеками, охотятся в лесах, где раньше ходили только дреги. Всё это Марко и его товарищи узнали от окружившей их детворы, пока шли от ворот до центра посёлка.

Возле хижины Ола собрались почти все охотники. Клубами поднимался дым от их трубок, один из присутствующих "держал речь", но увидев приближающихся рудокопов, умолк. Когда Марко со своими спутниками приблизились, все головы повернулись в их сторону.

— Приветствую вас, дреги. Мы вернулись и принесли железо, так, как я и обещал! — сказал Марко. Он выложил из своей сумки пару топоров и копейных наконечников. Несколько охотников вскочили, схватили топоры и стали их рассматривать, передавая из рук в руки. Вскоре почти все сомкнули головы над изделиями Килина. — Но говорить мы будем завтра. Пора отдохнуть с дороги. — С этими словами Марко и его спутники ушли, оставив охотников любоваться и пробовать на остроту оружие. Остальные сумки выгрузили в хижине Марко и, забрав каждый своё, разошлись по домам.

— Спасибо за верность и дружбу! Если кто хочет дальше быть вместе, собираемся завтра в полдень, — сказал на прощанье Марко, провожая друзей.

Возле хижины его ждала Ярина.

— Здравствуй, бродяга. Ты принёс мне меч? — заступила она дорогу Марко, смело и восхищённо рассматривая его чёрными глазами. Она похорошела с тех пор, когда Марко видел её в последний раз. Сошёл летний загар, делавший её смуглую кожу совсем тёмной, волосы она завязала сзади в пучок. Как всегда, в мужской одежде. Она грозно глянула на просителей, ожидавших Марко, и они тут же потерялись, растворились в окрестных кустах, оставив двух "ненормальных" наедине.

— А ты всё ещё готова размахивать мечом? — ответил Марко. — Да, я принёс тебе меч.

— Я хочу быть воином, — упрямо нахмурилась Ярина. — И в следующий раз ты не сбежишь от меня, я пойду с тобой.

Небольшой лёгкий меч, который Килин выковал в кузне на островке, не был особенно красив, да и лезвие нуждалось в тонкой шлифовке. Но он был очень острым и крепким, узкое сужающееся лезвие стремительно уходило двойным кровостоком от тонкой рукоятки с витым эфесом. Марко сам пошил из кожи гишу простые ножны для меча Ярины, когда готовил ножны для своего меча. Ярина получила в руки оружие, у неё загорелись глаза, она несколько раз взмахнула им, чуть не задев Марко, прижала меч к груди, чмокнула Марко в заросшую щеку и убежала.

Женщина-воин — зрелище печальное, противоречащее природной женской сущности. Женщина предназначена для продолжения жизни, а не для того, чтобы убивать. Ну не подходит кольчуга для женской груди! Не выдержит женщина многонедельного военного перехода, неся на себе щит, копьё, кольчугу, шлем, запас еды, воды и другое военное снаряжение. Да и негде ей будет помыться, сходить по нужде среди мужиков, от неё будет разить потом и чем-то ещё ужасным. Не выдержит. А если выдержит, то это будет уже не женщина, а существо без половых признаков, похожее на потную лошадь. Не нужно быть женщине воином. Ведь "воин" значит воевать, убивать как можно больше врагов, в этом смысл войны и военной доблести. Я представил Ярину, с окровавленными руками, только что ударившую противника своим красивым мечом в живот, откуда вываливаются синие кишки.... Пропадает любое желание близости с такой женщиной. Пусть она не будет воином. Попробую её уговорить при случае.

До полудня следующего дня Марко спал в своей хижине. Несмотря на все тренировки, измученному телу нужен был отдых. Проснувшись, он несколько минут ещё лежал, наслаждаясь покоем. Немилосердно болели плечи, надорванные и стертые до крови грузом железа. Неторопливо умылся, соскрёб многонедельную поросль на щеках, обходил своё тело, в особенности ноги, на которых живого места не было от порезов камышом, ведь все походы на болота он прошёл босиком. Когда Марко откинул шкуру, закрывавшую вход, то увидел, что возле его хижины уже сидит целая делегация, ожидая его пробуждения. Пришли Фран и Крук. Оставив Франа охранять находящееся в хижине оружие, проигнорировав просителей, Марко с Круком пошли к родителям погибшего Михи, рассказали о храбрости сына и оставили его долю оружия и клыки гишу на память о погибшем. Зашли в семьи Слана и Варада, передали радостную новость о том, что их сыновья живы и предали от них такие нужные в хозяйстве железные орудия. Вернувшись к хижине Марко, стали совещаться, что делать дальше. Была мысль сразу начать вербовку рабочих для кузни в обмен на железо, но Марко предложил подождать.

— Мне нужно сделать одно дело, — сказал он своим товарищам. — Охраняйте до моего возвращения оружие.

Марко собрался и, не обращая внимания на многочисленных просителей, вышел из посёлка. Он шёл в поселение гриолов.

Гриолов было значительно больше, чем дрегов. И они были более цивилизованными, несмотря на убогость многочисленных палаток, которые Марко успел рассмотреть в их лагере, пока его вели к вождям. У одного из его сопровождающих был даже арбалет, некоторые воины носили добротные кольчуги. В лагере стояло несколько верховых лошадей. Марко принял один из совета старейшин, длиннобородый старик с внимательными цепкими глазами.

— Что привело тебя к нам, юноша? Ты, кажется, из племени дрегов?— спросил старейшина, когда Марко вошел в шатёр и поздоровался. Язык гриолов не намного отличался от языка, на котором говорили дреги, Марко легко разгадывал смысл некоторых отличающихся слов. Старик впился в лицо Марко внимательным взглядом, пытаясь разглядеть намерения и скрытые цели своего посетителя.

— Да, я из племени дрегов. Моё поселение стояло ближе к югу, и всех моих родичей убили ваалы. Меня приняли дреги, я живу у них в посёлке. Мне не нравится глупость дрегов, которые не понимают, что нужно объединяться и вооружаться, чтобы отразить угрозу с юга. Я хотел бы создать и вооружить сильный отряд, который был бы способен отразить нападение егерей, разгромить их лагеря у истоков Истира. Если это не сделать, все поселенцы, рано или поздно, погибнут. Я собрал из дрегов небольшой отряд, у нас есть кузня и много железа. Я пришёл к тебе, старейшина гриолов, за мудрым советом: как противостоять валам? Как объяснить людям, что нужно объединяться? Расскажи мне, что творится там, на юге, есть ли надежда жителям здешних лесов не попасть на жертвенники Ваалару?

Старейшина помолчал некоторое время после проникновенной речи Марко и начал свой рассказ.

— Мудры не по летам твои речи, юноша, мудры и хитры. Много в тебе гордости и честолюбия, ведь объединённым отрядом хочешь командовать ты, не правда ли? Хватит ли в тебе сил на такое дело? Но я дам тебе совет, расскажу, что происходит у истоков великого Истира. Ты молод, горяч, но ведь кому-то нужно начинать? — старик замолк ненадолго и продолжил: — Гриолы издревна жили в горной стране, которая называется Гриоли. На южных склонах Предельных гор выращивали они виноградную лозу, пасли овец, уважали стариков, поклонялись своим богам. Но с юга пришли ассаны, началась война. Предательство открыло ворота Гириата — главной твердыни горной страны. Ваалы захватили всю королевскую семью, а разрозненные кланы горцев так и не сумели договориться между собой, кому быть главным. Иногда храбрость не восполняет мудрости и расчёта.... Ассаны умеют воевать, у них сильная армия, много союзников из подчинённых народов, гриолов оттеснили в горы. В горных пещерах собрались тысячи женщин, стариков и детей. Мужчины стояли насмерть, но мы сами загнали себя в тупик, дальше горы были непроходимыми, в пещерах начался голод. Ассаны начали переговоры и предложили вернуться в свои селения, платить им небольшую дань, сохраняя веру в своих богов. Предстоял выбор: либо смотреть, как умирают голодной смертью дети, либо покориться неизбежному. Гриолы согласились на условия захватчиков и спустились в свои селения.

Моё племя обитало на самом юге Гриоли, там, где начинаются остроги Предельных гор. Чтобы вернуться в родные места, нам пришлось пройти всю страну. На родину вернулась только десятая часть племени, в основном женщины и дети, остальных забрала война и долгий путь.