-Живой?
Тот со стоном зашевелился и в предрассветной мгле блеснули его глаза:
-Ты кто?
-Обезьяна, — почему-то ответил Спайк, — сам встанешь, или поднять?
Упираясь руками в старый асфальт, незнакомец сначала встал "рачком", но потом выпрямился.
-Ничё, — сказал он и с болезненной угрозой в голосе, — я им ещё дам.
Спайк понял, что пострадавший такой же бомж, как и те, кто его избивал. От него шёл не самый приятный запах помойки и давно не мытого тела.
-Дашь, — согласился Спайк, — если жив будешь. Одному с тремя биться не с руки.
-Ага, — быстро согласился бомж, — но вдвоем мы им покажем!
От такого заявления, можно было бы посмеяться, если бы плакать не хотелось.
-За что они тебя? — Спросил Спайк.
-А ни за что. Они мою "коробочку" забрали.
Что такое "коробочка", Спайк уже знал. Речь шла о мусорной куче, что дымилась между домов. Место здесь было более-менее заселённое и в мусорной куче можно было кое-что найти. Следовательно, из-за этой помойки мог возникнуть конфликт.
-Будь здоров, — сказал Спайк и пошёл прочь.
Спасенный им бомж, засеменил рядом.
-Уходишь? Ты что? Здесь такое место! Тряпок всяких хватает. Я вон обувку нашёл, почти новую.... Подошву только подвязал и ничего. Знаешь сколько ходил! А сухарей здесь валом. Я крысоловку сделал, так крысятину варил. Вдвоём мы их враз выгоним, а?
Спайк остановился. Бомж принял его за такого же помойника, как и он сам. Конечно, в темноте он мог ошибиться, но в принципе, Спайк понимал, что не многим от него отличается.
-Я с помоек не питаюсь, — раздельно произнёс он.
Помойник разочаровано отступил.
-Да? — потухшим голосом сказал он, — ну извини. Я думал.... Жаль....
От его слов, Спайк вдруг засмеялся. Вроде бы ничего особо смешного-то нет, но ему стало смешно. Это было похоже на истерику. Он хохотал, привалившись к стене дома и не мог остановиться. Напряжение, которое копилось в нём этот месяц, вырвалось наружу. Бомж этого не понимал. Он стоял и растерянно смотрел на него.
-А чё смеёшься?
Спайк отмахнулся. А потом замолчал. Подошёл к нему вплотную и встряхнул за плечи:
-Ты хоть соображаешь, чего ты сказал?
Бомж был костлявый и худой. Он чего-то испугался:
-Нет....
-Да не дрейф, — Спайк чувствовал непонятное облегчение, — ты сказал "жаль" после того, как я сказал, что не роюсь в помойках. Понимаешь?
Бомж не понимал. Спайк ещё раз попытался объяснить:
-Понимаешь, я хожу в магазин, покупаю еду. Хлеб, сыр, иногда колбасу, а ты говоришь "жаль" будто в помойках рыться лучше, чем иметь деньги и ходить в магазин.
Бомж не понимал. Тогда Спайк отпустил его:
-Ладно. Не важно это. Пошли!
-Куда?
А правда, куда?
-Ко мне, что ль, — подумав, ответил Спайк.
-Зачем?
-В гости, что ли. Угощу чем-нибудь.
-Пошли, — обрадовался бомж, — а далеко?
-Рядом.
Пока шли, бомж совался во всякие дырки, шелестел какой-то бумагой и пытался поймать дикую кошку. Для этого он швырнул в неё камень, но не попал и расстроился:
-Столько мяса убежало.
-Слушай, как тебя зовут? — Не выдержал Спайк.
-Аск. А что?
-Ничего! Ты на охоте, или в гости ко мне идёшь?
-В гости иду.
-Так чего за кошкой гоняешься?
-Так не с пустыми ж руками....
-Не с пустыми? — Спайка снова разобрал смех, — ты думаешь, я кошку буду есть?
-А что? Хорошее мясо!
-Не трудись. Что поесть у нас найдётся.
На улице уже забрезжил рассвет, а в подвале всё ещё было темно. Спайк пошарил руками под лежаком и достал огарок свечи. Чиркнув простенькой зажигалкой, запалил его и поставил на обрубок ржавой трубы. Слабый огонёк осветил помещение и Аск завертел головой.
-Хорошо ты устроился, — с завистью заметил он и тут обнаружил самое главное, — а это что у тебя тут? А?
К потолку был подвешен кулёк с хлебом и сыром.
-Чтобы крысы не сожрали, — пояснил Спайк и отцепил кулёк с проволоки.
Аск шумно сглотнул слюну. Алчным взглядом, он следил за тем, как Спайк ножом режет хлеб и укладывает на него кусочек сыра.
-Держи, — Спайк протянул хлеб с сыром и Аск вцепился в него зубами.
Старательно работая челюстями, бомж, тем не менее, не успевал пережёвывать. Он глотал куски, давился и снова глотал, а глаза его неотступно следили за новым куском, который Спайк отрезал для себя. При этом свободная рука бомжа сама по себе тянулась к хлебу и Спайк не мог не вложить в неё этот кусок.
Жадность дошла до абсурда. В правой руке Аска всё ещё оставался хлеб, когда левой рукой он потянул в рот второй кусок хлеба. Куснув с обеих рук, он продолжал бестолково работать челюстями.
Спайк не выдержал:
-Эй! Ты что, сдохнуть хочешь?
Аск замер, его челюсть прекратили движение, а глаза испугано моргнули. Но с полным ртом, ни сказать, ни спросить он ничего не мог.
-Ешь спокойно, — пояснил ему Спайк, — Не успеешь? Так это всё твоё. Не торопись.
Челюсти Аска заработали быстрее. Спайк покачал головой, разрезал остатки хлеба и положил вместе с сыром на лежак.
-Я сейчас, — сказал он, направляясь на улицу, — ты ешь пока.
Спайк никуда идти не собирался. Остановившись возле подъезда, он прислонился к стене и стал ждать, когда бомж покончит с трапезой. Смотреть на проявление голода и вечного недоедания, не было сил. О том, что он сам остался без завтрака, Спайк не думал. Ему и есть перехотелось.
На лестнице послышался шум. Спайк повернулся и увидел Аска. Бомж испугался, что Спайк уйдёт и больше не вернётся. Оно и понятно: такого щедрого и состоятельного друга он терять не хотел. О том, что Спайк едва ли бросит своё жилище, парень думать не мог. Его разум потерял способность логически рассуждать и командовал только одно: у Спайка есть сыр, есть хлеб, у него оружие, значит, держись рядом.
-Ты чего? — Спросил Спайк, не понимая, почему бомж так всполошился.
Аск не мог сказать правду. В левой руке, он сжимал недоеденные хлеб с сыром, превращая их в бесформенную массу. Он всё ещё жевал, а глаза были испуганно-радостные по поводу того, что новый друг здесь и никуда уходить не собирается.
Спайк только сейчас рассмотрел его как следует. Это был даже не человек, а тень человека, одетая в лохмотья. Лицо, руки и, наверное, всё остальное были тёмные от грязи. Повсеместно, во все стороны выпирали мослы, щёки ввалились, как будто Аск нарочно их втягивал внутрь. Удивительно, как такого доходягу, его конкуренты-мусорщики не забили до смерти. Видать, они сами такие же, как он. Слабосильные, тощие и вечно голодные.
Аск соображал, что сказать. Ему как-то надо было оправдать своё появление.
-Хочешь, что-то покажу? — Придумал он, — ты такого не видел.
-Что?
-Увидишь, — загадочно сказал Аск и откусил хлеб, — моя "тёлка".
Спайку стало смешно. Этот доходяга, влачивший существование на грани голодной смерти, говорит о девушках.
-Ну, покажи.
-Ага, — Аск затолкал в рот остатки пищи и вышел на улицу, — пошли.
Через пустынные кварталы, Аск провёл его к реке. Свернув влево, по узенькой тропинке, повёл Спайка навстречу течению. Видно было, что от такого путешествия он устал, но Аск проявлял упорство и шёл дальше. Можно было предположить, что в конце их путешествия, его ожидало что-то приятное.
-Тут, — он остановился и прижался к засохшему дереву, — вот здесь я её жду.
Спайк оглянулся по сторонам. Пологий берег, пожухлая трава, развалины на пригорки и вышка с небольшой крышей и лесенкой наверх. На вышке маячила фигура вооружённого бойца.
-Ты не ошибся? — Осторожно спросил Спайк.
Аск помотал головой и поднял руку:
-Видишь, на вышке мужик стоит? Значит вовремя пришли. Ещё не приходила.
-Кто?
-Моя "тёлка".
Спайк ничего не понял:
-И где ж она, твоя "тёлка"?
-Надо ждать, — бомж указал на противоположный берег, — там. Меня раньше отсюда гнали, но она заступилась. Теперь мне можно приходить сюда. И ты сможешь, если будешь со мной.
Противоположный берег круто вздымался кверху и лишь небольшой участок у самой воды был пологим и свободным от зарослей.
Было б ещё понятно, зачем сюда ходить.
Скоро появилась и "тёлка". Сначала, Спайк услышал топот копыт. Он подумал, не показалось ли. Однако, не показалось: на противоположном берегу среди зарослей мелькнула что-то белое. Через несколько мгновений, на свободное пространство выехала всадница. Она была в белом платье и восседала на белом коне. Зрелище, конечно, впечатляющее.
Всадница остановилась. Достав бинокль, она осмотрела противоположный ей берег. Спайку показалось, что её взгляд задержался на них. Она опустила бинокль, посидела в седле и снова поднесла его к глазам. На этот раз смотрела долго и неотрывно. Затем тронула коня вперёд и спустилась к воде. То, что произошло дальше, Спайк ожидал меньше всего. Девушка соскочила на песок, скинула обувь и ногой потрогала воду.
-Сейчас, — нетерпеливо прошептал Аск и его глаза заблестели от возбуждения, — ты увидишь.
Девушка быстро стянула с себя платье и осталась совершенно голая. Положив платье на коня, она с размаху бросилась в воду.
-Вот чёрт! — Спайк невольно поёжился, — она ж холодная.
Похоже, "тёлку" это не заботило. Она перевернулась на спину и красиво поплыла против течения. Совершенно обалдевший Спайк, смотрел на неё. Нет, он конечно, тоже мог бы плыть в холодной воде, но по доброй воле в такую воду не полезет.
Девушка перевернулась и нырнула. Спайк насторожился. Ему показалось, что она не выныривает слишком долго.
-Вот дура, — он попытался разуться, — утонет ещё.
-Она? — Аск засмеялся, — ни вжисть!
Действительно, девушка вынырнула и сильными гребками, подплыла к берегу. Вышла на песок, попрыгала, как будто вытряхивая воду из ушей и взяла бинокль. Опираясь на коня и чуть повернувшись, долго изучала зрителей своего заплыва. За тем взяла платье, одела и вскочила в седло. Наклонившись к самой земле, подобрала обувь и поехала с берега прочь. Прежде чем скрыться в кустарнике, неожиданно вскинула руку и помахала им на прощание.
-Эффектная дама, — признал Спайк, испытывая некоторое разочарование, что девушку больше не видно, — кто это?
-Дочь Эласпара Виллиоти, — ответил Аск, почему-то счастливый, — она классная.
Он то ли спрашивал, то ли утверждал. На всякий случай, Спайк выразил своё согласие:
-Классная.
-То-то. — Аск явно гордился. — Она меня знает. Мне летом хотели пинка дать, так она не позволила.
-И с тех пор ты сюда ходишь?
-Хожу.
Спайк соображал, чтобы это могло значить. В том, что девушка и его заметила, он не сомневался. А раз долго рассматривала, значит, в лицо запомнила. И что? А то, что у него есть возможность заявиться к ней с видом знакомого уже человека. Мол, вы меня знаете, я вон там стоял, когда вы изволили купаться. Ну и дальше объяснить какой он крутой и напроситься в работники. Глядишь, что-нибудь и выгорит в таком деле...
-Пошли, — Спайк потянул Аска за рукав, — здесь больше нечего делать.
Спайк уже чувствовал себя ответственным за судьбу Аска и не мог просто оставить его, чтобы заняться своими делами. Поэтому, он зашёл в магазин и купил простокваши. Кефира в городе никогда не бывало и все молочнокислые продукты сводились к одному наименованию: простокваша. Да и то, это было такой редкостью, что Спайк мог считать себя счастливчиком, что наткнулся на неё. Хапуга-продавец, содрал с него слишком много, но Спайк почему-то не обеспокоился по этому поводу. Чувствуя рядом человека зависимого от его действий, он ощутил прилив сил и уверенности. Он снова стал спасателем. Пусть не космическим, но всё же спасателем. Он спасал теперь конкретного человека и должен был устроиться на работу.
-Сиди здесь, — приказал Спайк, когда они вернулись в подвал, — держи, к обеду выпьешь.
Аск вцепился в пластмассовую банку с простоквашей. Ему захотелось немедленно её опустошить, но Спайк стоял рядом и строго смотрел на него.
-Ага, — пообещал помойник, — а ты куда?
-Дело есть, — неопределённо ответил Спайк и вдруг спохватился, — ты хоть знаешь что такое обед?
Аск почему-то улыбнулся и рукавом вытер нос.
-Ага.
-Тогда сиди тут. Я вернусь.
Оставшись один, Аск не стал дожидаться обеда. Открыл банку и одним махом выдул всю простоквашу. Потом икнул и лёг на лежак.
А Спайк направился к Резиденции Виллиоти. Где это находилось он знал. Когда-то пытался завербоваться к нему на работу, но его дальше проходной не пропустили.
Резиденция находилась на левом берегу реки Курючки. Чтобы попасть в неё, надо было спуститься вниз по течению до автодорожного моста и по нему перейти на другой берег. От подвала до моста было километра три, да от моста к Резиденции — ещё километров пять. Итого, около восьми километров. Чуть больше часа ходьбы. Для него это не расстояние. Что такое час ходьбы? Прогулка.
Но вернулся он лишь к тому времени, когда стало темно...
Глава 11
Мирла Виллиоти весь вечер просидела дома. Главного Виллиоти дома не было и охрана просто не выпустила её в город. Не зная чем заняться, она смотрела порнографический фильм, но он ей быстро наскучил и девушка переключилась на "интерканал". Сигнал был очень слабым, по экрану бежали полосы, но там показывали мультфильмы. Забавный поросёнок носился по двору за мышонком. А старый кот в это время, лежал на заборе и рассуждал, легко ли быть котом в "наше время". Мирла смеялась и взвизгивала от удовольствия, когда поросёнок попадал во всякие забавные ситуации. Порнографическими фильмами она была сыта по самое горло, а вот такое видеть доводилось не часто. Ретрансляторов на Аквилонии не было и сигнал "интерканала" ничем не усиливался. Он долетал сюда, отражаясь от местного светила и к телевизору доходил в таком состоянии, что смотреть его было почти невозможно. Изображение и звук поочерёдно исчезали, а время от времени, пропадали одновременно. Мирле приходилось терпеливо ждать, когда сигнал появится снова, а с ним — и продолжение мультфильма.
В очередной раз, сигнал прервался минут на пять. Экран оставался пустым, Мирла грызла ногти и ждала, когда на экране что-нибудь появится. Она собралась выключить телевизор, когда на экране появилось изображение весёлого поросёнка, а под ним большая надпись: "Конец".
-Долбаный телевизор! — Выругалась она. Схватив пульт, Мирла переключила каналы и снова попала на порнографию. Матерясь, совсем его выключила и бросила пульт на пол.
Встала, подошла к зеркалу и стала примерять дорогие побрякушки, которыми в изобилии одаривал её папа** Здесь и далее: при необходимости выделить ударный слог, ударная гласная выделяется курсивом и подчёркиванием.
. Вот и завтра, приедет и привезёт ей цепочку, или кулончик с камушками посередине.
Она не видела, как повернулась ручка в двери. Она только услышала щелчок. Обернувшись, вскрикнула. В комнату ввалился незнакомый человек с бородою на лице и охранником на плечах. Он сбросил охранника на её постель и закрыл дверь.
-Здравствуйте, — вежливо сказал он, — вас, кажется, Мирлой зовут?
