Третья ипостась. Часть 3

Мое плачевное положение успокоило его. Он уже не стремился во что бы то ни стало прирезать меня, видимо, алчность прочистила ему мозги. И конечно он прекрасно видел — долго мне не продержаться. Я и сама удивляюсь, как это все еще прыгаю и машу саблей, причем довольно успешно, поскольку не питала особых иллюзий по поводу своих боевых навыков. Уже несколько раз я заметила, что только чудом парировала особо замысловатые атаки. Будто кто-то другой ведет мою руку...

"Во-во! Ага, чудом! У тебя может, и нет иллюзий, а я в свое время погоняла народ, погоняла... Только вот..."

Не помню! Я уже сама могу заканчивать ее фразы.

"Совершенно верно! Так, отскочи на шаг! Еще! Пригнись! Влево! Влево, блин! Клинок вверх, а потом резко вправо! Ну! Вот так, хорошо..."

У нас получалось. Да так ловко, что противник снова насторожился. Он уже не ухмылялся так издевательски, напрягся даже, и теперь пристально следил за мной, выискивая подходящий момент. Я не дам тебе шанса! Я сделаю все, чтобы прикончить тебя! Дома остались родители, теперь я почти уверена, что он был там не один, с ними что-то случилось, и я должна непременно вернуться!

Я отпрянула от его взмаха, его занесло от силы собственного удара, он сделал два неуверенных шага, я даже зарядила ему пинка пониже спины. А-а-а-а... зараза! Отбила пальцы босой ноги, но как приятно-то!

Вот так, получи! Я уже поверила, что у меня получится. Что у нас получится, ведь голос продолжал давать мне весьма дельные советы и вовремя предупреждал о готовящихся атаках, которые я сама бы сроду не заметила. Она действительно была бойцом, когда бы это ни было, и я сейчас обожала ее. Еще немного, еще...

Я ловко отскочила, и тут он подставился. Открылся так явно, что я и сама это заметила, поэтому не стала ждать указания, а ринулась вперед...

"Не-е-е-е-е-ет... Ловушка!"

Вопль опоздал. Я уже и сама поняла, когда вместо того, чтобы упасть, противник резко развернулся и... со всей силы врезал мне с левой руки прямо в челюсть. А счастье было так близко...

В первые мгновенья я ничего не почувствовала. Просто не с чем было сравнивать, никогда я еще так не получала. И для меня было бы лучше, если бы так все и оставалось. Так ведь нет же... Оглушительная боль лопнувшей головы моментально отрешила меня от маленького мирка пещеры и от всех остальных забот. Я чувствовала только эту боль, а голова еще и резко мотнулась от удара, что-то хрустнуло в шее... Я не могла открыть глаза, их будто облепило мокрым красным шелком, поэтому прекратила попытки. Зато успела промелькнуть наивная мысль, что хуже быть уже не может, но тут резкая боль пронзила все тело, кажется, прямо за моей спиной оказалась каменная стена, меня шмякнуло так, что вышибло весь воздух изнутри, и это было последнее, что я помнила...

Голова разламывалась. И это только половина беды, ведь все мои кости трещали, но удар о стену пещеры был очень сильным, не представляю, как они не сломались. Я очнулась недавно, вероятно, от боли, а этот заботливый гад даже приложил к моей щеке мокрую тряпку. Ага, как же, ведь я товарный вид, наверное, потеряла. Судя по ощущениям, половина моей кожи наверняка осталась на этой стене.

— Прости, я ударил слишком сильно! — это мне кажется, или голос на самом деле виноватый?

Я все еще неподвижно лежала на какой-то подстилке, и смогла только глазом на него повести. Наверное, сказываются последствия удара, у меня видения, не иначе, с чего бы ему выглядеть смущенным? Нет, явно мне кажется. Ведь перед забытьем я успела заметить бешеную ярость, побелевшие глаза, и явно испытанное им удовлетворение, когда я потеряла равновесие и выронила клинок из ослабевшей руки.

— Но я боялся, что причиню тебе еще больший вред, или ты сама! — он снял с моей щеки тряпку и снова намочил ее. — Ты уже заметила, я могу сильно разозлиться!

Я даже губами не могла пошевелить, а то бы уже рассказала ему все, что думаю лично о нем и вообще обо всех его родственниках и женах. А так могла только валяться и сверкать глазами, когда он снова положил на ноющую щеку холодную ткань. Челюсть наверняка сломана. С одной стороны, хорошо, ведь если я буду жутко выглядеть, он не сможет продать меня. Но долго оставаться жуткой я не хочу. Я уже привыкла, что красивая.

"Нет, ну не идиотка?! Ее тут того и гляди продадут в гарем, а она о красоте печется! На твоем месте я бы отрезала себе ухо. Или нос".

Это ты идиотка, что бы ни означало это слово! Какой нос? Ты думай, прежде чем говорить!

"Ты тоже думай. А то... Ты двигаться можешь?"

Вопрос прозвучал участливо. Не знаю, вроде нет.

"Попробуй".

От напряжения тело пронзила боль, но я постаралась не обращать на нее внимания, и она, как ни странно, отступила. Так, посмотрим, я вообще могу шевелиться?

Что ж, пока в деле только левая рука. Через несколько минут болезненных попыток я убедилась в ее работоспособности и уговорила себя не паниковать по поводу неподвижности остального. Не все сразу.

Я поднесла руку к голове, чувствуя легкое неудобство. Чего так тянет?

Запястье левой руки тоже теперь обхватывал браслет с цепочкой, и она крепилась к тому же кольцу. Откуда тут, в пещере, вбитое в стену кольцо, будто предназначенное для того, чтобы вот так крепить к нему рабские цепи?

Он проследил за моим взглядом.

— Это только чтобы ты не поранилась еще сильнее! — поспешно проговорил он.

Чего он такой виноватый-то? Будто не он недавно с большим удовольствием врезал мне по лицу! Будто я не видела ранее пустоту в его глазах! Этот человек ценит только одно — себя самого, а на остальное ему плевать.

Видимо, он очень хорошо умел читать по лицам, хотя, конечно, с такой-то деятельностью!

— Мне приходится притворяться, — глядя мне прямо в глаза, покачал он головой. — Поверь, такие женщины как ты редко встречаются.

Гад, подонок! Давай, еще пожалуйся на свою тяжелую бандитскую жизнь! Расскажи, как твои жены требуют от тебя зарплату!...

Я опешила от собственных мыслей. Какая зарплата? Что за зарплата? Что это вообще такое?!

"По-моему, это мое словечко".

Что оно обозначает? Или не знаешь?

Я будто даже услышала грустный вздох. Да, точно, не знает...

— Я просто старался не думать о тебе... ну, будто это... — он обреченно вздохнул, поморщился, но продолжил, — ... будто это возможно. На тебя был заказ.

Вот это он меня огорошил! Заказ? Как так — заказ? Разве можно вот так — заказать живого человека?... Хотя, если это из Иарии, вполне возможно. Там ведь женщину человеком не считают!

— Я могу тебе все рассказать, и даже лучше, что ты сейчас не можешь говорить, это не очень хорошая история, — он присел на каменный пол, скрестил перед собой ноги, — я работаю на одну пиратскую ватагу, сами они ребята знаменитые, все в розыске и не везде могут показаться свободно, а я... Ну, в общем, они поручили мне выкрасть именно тебя, я мастер на такие дела. Слава о твоей красоте достигла ушей пиратов, они не могли упустить шанса заработать. Я следил за тобой целый год, но твой отец очень бдительный человек, ни одна попытка хоть как-то приблизиться не удалась. Я сначала думал, он подозревает о чем-то, хотел даже отказаться, хоть деньги приличные. Но однажды я понял, что он бережет тебя вовсе не от меня.

Ну, да, папа меня от всего берег! Я думала, он перебарщивает, но, как оказалось, наоборот.

— На одном из ваших праздников я заметил этих, в черных балахонах. Скажу по правде, раньше я думал, нет людей страшнее и безжалостнее пиратов, особенно из Сайрена, но я ошибался. Эти... они на самом деле без души. Я именно у них научился этому взгляду, тебе он тоже не понравился, я заметил! И они знали твоего отца, а он знал их. Я видел, как они разговаривали. Они настаивали, он вроде отбивался, но потом они пришли к согласию. Я подумал, это конкуренты, и начал следить за ними, а потом вообще навязался в помощники, прикинулся, будто хочу обратиться в их веру. Конечно, они далеко меня не пускали, но основное я знал — они фанатики этой Горной Девы, единственные по-настоящему верующие, и они непонятно с чего решили принести тебя в жертву, чтобы их богиня вернулась. И твой отец не больно-то им отказывал!

Я задохнулась от бешенства, голова снова пылала от желания немедленно вскочить и впихнуть эти ужасные слова ему обратно в глотку. Как он только мог подумать такое?! Чтобы мой папа... чтобы он...

Все понятно, это такая у него метода! Он решил настроить меня против папы, против семьи, чтобы я как избавление приняла гаремное рабство. Ничего не выйдет, умник! Я буду сопротивляться, да так, что тебе и в страшном сне не приснится! Я немного отлежусь, накоплю сил, и ты у меня еще попляшешь, ублюдок!

— Вижу, ты не веришь мне! — он пожал плечами. — Я бы тоже, наверное, не поверил. Но ты ведь сама видела там, в Верейне, на ярмарке, твой отец говорил с ними. И он раньше явно был в числе этих фанатиков, но потом почему-то покинул их. Не знаю, может, из-за твоей мамы? Я знаю, есть женщины, ради которых мужчина пойдет на все!

Он выжидательно смотрел на меня. Ага, ты-то к таким мужчинам не относишься! Ты только ради себя способен постараться!

Он снова вздохнул.

— Я узнал, что именно тебя они почему-то избрали этой жертвой и, поверь, то, что они тебе приготовили... — он скрипнул зубами, лицо исказилось от ярости.

Что, жалеет, что не сам придумал мне мучение? С него станется...

— В общем, я подгадал свой визит в твой дом с их нападением. Они были в ярости, что твой отец мешкает и не отдает тебя. А потом узнали о сватовстве. Это привело их в абсолютное бешенство и... вот! — закончил он. — Твой дом разрушен, это было наказанием за самовольство. Я не знаю, живы ли твои родные... во всяком случае, лично я никого не убил. Тебя искали в комнате, я уже думал, что опоздал, но ты сама вдруг выскочила мне под ноги. Вот так.

Я не верила ему. Все его слова... это было, как если бы он щебетал свиристелью — вроде слышу, но совершенно ничего не понимаю. Не было никаких фанатиков папиной богини, а уж заподозрить его самого... А вот зато сайренские пираты были на слуху, и уж эта-то часть его истории могла оказаться правдой. Значит, заказали?! Да что же творится такое?! Неужели все так просто — украсть кого-то, лишить всего человеческого, продать?...

Все это бред! И я никогда не поверю ему, пусть твердит себе сколько угодно о фанатиках и пиратах. Только... так больно слышать, как он порочит имя моего папы! Обидно до слез! Попытавшись скрыть набрякшие горем глаза, я приложила к ним правую ладонь, на сразу сообразив, что тело теперь полностью подчиняется мне. И тут же услышала восхищенный вздох.

— Вот это камень! — присвистнул мой похититель. — Да за него можно выручить половину твоей стоимости!

Тут-то я и не удержалась. Почему-то именно это намерение — забрать у меня обручальное кольцо, подаренное принцем Кахарманом, символ его доверия, его любви, именно оно вдохнуло в меня недостающую порцию сил...

Я вскочила. Я собрала все свои силы, я почти закричала от дикой, пронзившей все тело боли, но и она не остановила меня. Я уже летела на него и почти дотянулась скрюченными пальцами до его ненавистного лица, предвкушая, как брызнет кровь из царапин от моих ногтей, но... Цепочки оказались хлипкими только на вид. А он еще и подтянул их, наверное, сократил длину, поэтому меня резко дернуло за левую руку и ногу, вывернув их из суставов, еще более сильная боль взорвала голову и я снова потеряла сознание.

На этот раз пробуждение было приятнее, по крайней мере, не болела так мучительно голова, слегка покалывало в боку, вот и все неприятные ощущения. Я открыла глаза и подвигала челюстью. Вроде уже не больно. И только тогда огляделась.

Все та же пещера, все тот же негодяй. Какой сюрприз!

Я была устроена очень удобно, хотя цепочки все еще сковывали меня, на этот раз они были надеты на правую руку и ногу. На запястье левой руки и щиколотке ноги темнели кровяные полосы ссадин — рванулась я от всей души!

С браслета на правом запястье я быстро перевела взгляд на пальцы, но кольцо все еще сияло, отражая отблески огня, на своем прежнем месте. Я облегченно перевела дух.

А потом я поняла, почему мне так удобно — моя голова покоилась на коленях похитителя, и это было, безусловно, очень мягко, если бы не было так...

Я попыталась рвануться, но сильные руки осторожно стиснули меня.

— Шш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш... тихо, тихо! — шептал в ухо мягкий голос. — Не дергайся, прошу тебя. Я тебе ничего не сделаю, обещаю!

Я подергалась еще немного для порядка, потом обмякла. Рано еще. Я действительно без сил, и не смогу предпринять ничего толкового. Надо отдохнуть, а пока необходимо усыпить его бдительность, подготовить почву для...

— Как тебя зовут? — спросила я.

"Ага, еще телефончиками обменяйтесь!" фыркнул голос.

Я не стала уточнять, что она имеет в виду, все равно вряд ли она помнит.

— Озгур.

— Странное имя.

— Какое есть.

— Мм-м-мда-а-а... а...

— Не старайся отвлечь меня, — насмешливо попенял он, — я теперь всегда настороже!

"Черт! Облом!"

— Почему заказали именно меня? — жалобно спросила я. — На мне что, свет клином сошелся?

— Я сразу не догадывался, но теперь понимаю, — ответил он уверенно. — Ты — настоящее сокровище!

— А чего ты говорил о Фатире и... меня же заказали пираты? Ты их что, обмануть задумал?

— Да, была такая мысль! — признался Озгур. — Это, конечно, очень опасно, но стоило того!

Я немного повернула голову и посмотрела на него снизу вверх. Да, я видела такие взгляды, каким он сейчас смотрел на меня. В зрачках горел настоящий огонь, и он мог поглотить меня, если бы этот Озгур обладал хоть сотой долей достоинств, присущих принцу Кахарману. У того тоже был огонь в глазах, но он согревал мое сердце, а не сжигал его.

— Я никому тебя не продам! — "успокоил" меня Озгур. — И пираты не дождутся. Я сам на тебе женюсь!

— Я никогда не буду ни пятой, ни десятой женой! — воскликнула я, делая движение подняться, и он не стал меня удерживать.

Скатившись с его ног, я на четвереньках отползла к камню, устроилась, опираясь на него спиной, глубоко вздохнула. Потом снова посмотрела на похитителя.

— Нет у меня никаких жен! — улыбаясь, проговорил он. — Ты будешь первой... и единственной, я полагаю. Не думаю, что, реши я взять еще жен, они будут в безопасности рядом с тобой!

Я невольно улыбнулась шутке, но постаралась скрыть веселье приступом кашля. Конечно, мне не удалось его обмануть, бросив на него мимолетный взгляд, я увидела широченную ухмылку от уха до уха. Вот так, все еще ухмыляясь, он внезапно застыл, а потом медленно завалился на бок и остался лежать на мягком песке.

Я в каком-то оцепенении смотрела на него, совершенно не понимая, что произошло. А потом услышала легкий звон железа и какой-то скрежет за спиной, цепочки, удерживающие меня, подергивались, а потом ослабли. Я подняла одну руку и долго рассматривала слегка качающийся обрывок цепочки, не доверяя своим глазам. На конце он был слегка сплющен, словно его перекусили чьи-то невероятной силы челюсти. Я замерла, вспомнив, что перед тем, как упасть, Озгур глядел именно туда, мне за спину. Что бы там ни было, оно до смерти испугало видавшего виды наемника пиратов и теперь наверняка приближалось ко мне. Я не привыкла прятаться от опасности, хотя и не часто подвергалась ей так очевидно. А может, именно поэтому. Но, как бы то ни было, я медленно обернулась.