Космические ревизоры

— А я уж решил, что ты сам вскрыл сейф и сваливаешь, не поделившись со мной, — бесхитростно поделился он со мной своими мыслями.

— Идиот, я же тебе сказал, чтобы ты ждал моего сигнала. И потом, как я без тебя открою сейф?

Я быстро поднялся на чердак. Вслед за мной по верёвке начал подниматься Мусек. Под его весом простыни затрещали, и я побоялся, что он рухнет вниз. Но к счастью, всё обошлось, и он добрался до оконца.

— Я здесь не пролезу! — тоном обиженного ребёнка сказал он.

— Тогда выдерни раму. Только вниз не бросай, а то всех разбудишь.

Он послушно вырвал оконце.

— Всё равно не пролезаю, — пожаловался он.

— Сделай выдох, вытяни одну руку вперёд и постарайся втянуть в себя другое плечо, — скомандовал я. Наконец, он каким-то чудом смог пролезть внутрь. Возможно, его организм может сжиматься как тело змеи.

Первым мы решили открыть старый сейф. Он не вызвал особых затруднений у Мусека. Просверлив несколько отверстий, он затем выдернул замок как морковку, или, точнее, как дантист выдёргивает гнилой зуб. Внутри сейфа были одни кирпичи.

— Ты куда меня привёл? — грозно спросил Мусек.

— Я то в чём виноват? Мы вместе нашли это место. Лучше открой новый сейф. Наверняка хозяин уже успел переложить все ценности в него.

Мусек быстро вскрыл и новый сейф. В нём лежали два кирпича. Видимо для того, чтобы их не украли, хозяин и купил этот сейф. Внезапно лицо Мусека озарилось догадкой. Он взял кирпич и разбил его о свою голову. Но никакого тайника в кирпиче не оказалось. Тогда мы, войдя в раж, расколотили все кирпичи. В них ничего не было.

— Давай подумаем, Мусек. Мне трудно понять человеческую психологию. Если в сейфе денег нет, то где они могут быть?

— Под подушкой. Я всегда их там храню.

— Нет, это слишком банально. Хотя в матрасе, возможно, что-нибудь есть.

— Тогда в унитазном бачке.

— Это оригинально, но там вода. Деньги могут сгнить. Да и гости могут заглянуть в бачок.

— Не знаю, Фау, не знаю... Может в ножках кресел и стульев?

— Давай взглянем.

Мы разломали в доме почти всю мебель, за исключением стула, на котором спал внизу охранник. Когда я сообщил об этом Мусеку, тот, естественно, безапелляционно заявил:

— Точно в этом стуле. Это же надо было так хитро придумать!

Подкравшись к охраннику, Мусек закрыл ему своей лапищей рот, и мы его быстро связали. Разломав стул, мы ничего не нашли.

— Значит, в стены запрятали, — уверенно произнёс Мусек.

— Ты предлагаешь разобрать дом по кирпичику?

— Зачем же? Можно взять молоток и простучать все стены.

— Тогда мы точно разбудим хозяина и хозяйку. Я и так удивлён, что они не проснулись.

— А в чём проблема? Свяжем хозяев...

— Нет, надо еще получше подумать. Куда бы точно никогда не полез?

— В собачью конуру. Особенно, если там спит злая собака.

— А что, это идея! Давай посмотрим.

Мы вышли во двор. Разломав собачью конуру, мы обнаружили только бетонную плиту.

— Похоже, опять облом, — вздохнул я.

— Подожди, Фау, — прохрипел Мусек, поднимая бетонную плиту.

Под плитой были золотые слитки. Совсем немного — штук двадцать. Но когда я поднял один из них и взвесил его, то понял, что нам действительно крупно повезло.

— И всё-таки я бы хотел ещё простучать стены и проверить матрас хозяев, — сказал Мусек, складывая золото в свой необъятный рюкзак.

— Прекрати, здесь более чем достаточно. Исчезаем.

Мусек как пушинку забросил на спину рюкзак, и мы стали перелезать через забор. Внезапно нас осветил свет десятков прожекторов. Значит, хозяин дома, услышав шум, вызвал полицию.

— Вы окружены! Сдавайтесь. Всякое сопротивление бесполезно, — ревел зычный голос, усиленный динамиком.

Мы тут же спрыгнули обратно во двор. Здесь, по крайней мере, мы хоть защищены от пуль стеной.

— Давай угоним автомобиль хозяина, — предложил Мусек.

Я посмотрел в щель ворот. Выезд был перегорожен полицейскими машинами.

— Бесполезно. Мы не прорвёмся. Посмотри сам, — взволнованно произнёс я.

— И что ты предлагаешь?

— Призвать на помощь друзей.

— Ты выбрал неудачное время для шуток.

— Я не шучу. Пошли на чердак, принесём псов.

Что чувствует пёс, когда кто-то забирается на его территорию? Думаю, обиду и яростное желание разорвать нарушителя на куски. И ему совершенно не важно, что на нарушителе полицейская форма. Ему на это наплевать. Поэтому мы распеленали псов и открыли ворота. Кстати, охранник, спавший в будке у ворот, так и не проснулся. Я всегда завидовал людям с таким богатырским сном. Конечно, была опасность, что псы набросятся на нас. Но они, похоже, твёрдо усвоили, что со мной лучше не связываться.

Движимые почти животным инстинктом, полицейские ворвались во двор. Движимые совершенно нормальным собачьим инстинктом, собаки бросились на них. Мы прижались к забору. Началась свора. Полицейские стали стрелять в воздух. Видимо, убийство собаки считается на Охкумении тягчайшим преступлением. Подкравшись сзади к самому толстому полицейскому, Мусек лёгким ударом ладони оглушил его, и оттянул его тело в кусты. В это время меня взял на мушку один из полицейских.

-Да здесь целый зверинец! Это кто, тигр? — находясь в состоянии сильного эмоционального возбуждения, спросил он сам у себя.

— Ага, — подтвердил я.

В это время, видимо обидевшись, что его противник проявил к нему неуважение и повернулся к нему спиной, один из псов тяпнул этого полицейского за зад. Бедняге явно стало не до меня. Повернувшись, я увидел, что Мусек, переодевшись в форму полицейского, выбежал во двор и, схватив мегафон, закричал тем, кто дежурил по ту сторону забора:

— Требуется подкрепление! Мы не справляемся! Там бешеные собаки, лев и пантера.

Затем он сел в полицейскую машину и на всех парах умчался прочь. Я выскочил из ворот и помчался вслед за ним. У меня над головой просвистела пара пуль. Возможно, что это были две влюблённые друг в дружку пули, порхающие как два мотылька, которым не было до меня никакого дела. Мы, колденские львы, неплохо бегаем, но даже я не смог догнать мчащуюся по безлюдным ночным улицам машину. Этот гад бросил меня!

Все дороги ведут к космопорту. По крайней мере, все дороги тех, кто хочет смыться с этой планетки. В этом я ещё раз убедился, когда прибежал в космопорт. Среди отъезжающих я сразу заметил слоноподобную фигуру Мусека. Видимо в целях конспирации на нём был плащ, тёмные очки и шляпа.

— Ты, ..., бросил меня! — не стесняясь посторонних, сказал я ему.

— Не бросил, а оставил. Ты в любую щель пролезешь, а мне с золотом надо было срочно рвать когти, — наклонившись ко мне, прошептал Мусек.

— Так золото у тебя? — изумился я.

— Да.

— Как же ты его вынес? Ты же вроде вышел без рюкзака.

— Даже мне оказались велики штаны этого толстяка-полицейского. Я переместил рюкзак на пузо.

В это время к нам подошла какая-то сухенькая бабулька.

— Слышали, говорят, в городе опять какого-то богача ограбили. Украли 28 тонн золота и мешок брильянтов, — поведала она нам.

— Да, преступность на этой планете просто ужасающая, — поддержал её Мусек. — У нас тоже в гостинице украли баночку мёда.

6. Дигиталия

/из дневника Хрямпса/

Только крайняя нужда заставила меня принять предложение Фау. После того, как меня уволили, я остался практически у разбитого корыта. Хорошо хоть, что имущество не конфисковали, а устроили "выход на пенсию по состоянию здоровья". Можно подумать, что кто-то из этих интриганов спрашивал о моём здоровье. К тому же, у меня ушла масса денег, чтобы против меня не возбуждали уголовное дело. А что я совершил? Подумаешь, информировал граждан. Я же никого не зарезал и не зарубил. В нашу первую встречу с Фау, когда я сгоряча отказал ему, у меня ещё оставались кое-какие скромные трудовые сбережения, но деньги — как вода в ручье — если нет притока новой воды, то ручей быстро мелеет. Поэтому достраивать седьмой этаж моего скромного загородного дома оказалось не на что. Да и вилла на Аквамариновом берегу также требовала ремонта. Но тяжело, доложу я вам, на старости лет скакать с планеты на планету как горный козёл, и подвергаться постоянной опасности. Насколько проще было поставлять информацию Шмупсу и ему подобным и получать за это свои скромные комиссионные.

Поскольку кое-какие связи в Ревизионном Отделе у меня всё-таки остались, то я без труда выправил нам документы для проведения ревизий. Нам — это мне и громиле Мусеку. Интересно, где только Фау его откопал? Фау сам хотел играть роль ревизора, но я вежливо ему объяснил, что хотя нет формального запрета на то, чтобы котоподобные существа были ревизорами, но почему-то все настоящие ревизоры — гуманоиды. Поэтому кот-ревизор будет вызывать большое подозрение. Он надулся, но, в конце концов, согласился. И вообще, этот Фау ведёт себя очень нагло. Лезет во все дела, считает себя руководителем. По возможности ставлю его на место.

Для разминки первую планету, которую мы должны были облагодетельствовать своим посещением, я выбрал довольно далеко от центра галактики, объяснив, что в провинции народ хоть и победнее, но зато и попроще. Называлась она Дигиталией. На этой планете уже довольно давно не было ревизоров.

Дигиталия оказалась маленькой, но очень симпатичной планетой. Сразу чувствуется, что на планете царит порядок — даже цветы здесь были посажены в виде чётких геометрических узоров. Когда мы пришли к Администратору Дигиталии (так назывался руководитель планеты), то он играл в шахматы сам с собой. Впрочем, из дальнейшего разговора с ним, я понял, что он играл всё-таки не сам с собой, а с компьютером. В левое ухо у Администратора Дигиталии (АДа) был вставлен миниатюрный наушник, по которому компьютер сообщал ему свои ходы.

— Здравствуйте, здравствуйте! Заходите, пожалуйста, — весело и чуть смущенно сказал он. На вид ему было лет сорок пять, но возможно и больше. Это был человек самой заурядной внешности, и как выяснилось позже, самых заурядных способностей.

— Здравствуйте! Мы ревизоры Конфедерации. Подготовьте, пожалуйста, все необходимые документы, — довольно резко и без всяких предисловий сказал я.

АД застыл в немом изумлении. Надо же так удивиться! Похоже, здесь никогда не было ревизий.

— Мне тут подсказывает Главный Компьютер, что вы не можете быть ревизорами, — после долгой паузы сообщил он нам.

— Почему?

— Вы уже третьи ревизоры за последние полгода.

— Тогда возьмите наши документы и проверьте! — грозно сказал я.

Он, как мог, проверил подлинность наших документов.

— Они подлинные, — наконец сообщил он.

— Ну, что, убедились! А у тех самозванцев документы были подлинные?

— Нет.

— Теперь вы видите, что мы настоящие ревизоры?

— Главный Компьютер сомневается в этом.

— Я не пойму, кто руководитель планеты — вы или компьютер?

— Формально я, но у Главного Компьютера больше объем памяти и выше быстродействие, поэтому я всегда с ним советуюсь. К тому же он мой друг.

-Ну и что мне сделать, чтобы развеять сомнения вашей железяки?

— Он предлагает вам сдать экзамен.

— Экзамен?... Экзамен на что?

— Экзамен по вашей специальности. Вы должны знать массу сведений, относящихся к профессии ревизора.

— Хорошо, я согласен, — твёрдо сказал я.

Администратор отвёл меня в другую комнатку, где стоял стол, на котором находился монитор и клавиатура. Мы начали общение с компьютером. Он выводил на дисплей вопрос, я набирал ответ. Через полчаса я пришел обратно.

— Ну, как, сдал? — вскочив со стула, взволнованно спросил меня Фау.

— Конечно. На пять с плюсом. Уж что-что, а ревизорское дело я знаю в совершенстве.

Администратор Дигиталии, снова получив от компьютера ценные указания, нахмурился и сказал:

— Главный Компьютер будет полностью удовлетворён, если экзамен также сдаст ваш помощник.

У меня ёкнуло сердце. Этот дуб Мусек ничего не смыслит в бухгалтерии!

— Давайте я за него сдам! — быстро откликнулся Фау.

— Нет, нельзя. По документам ревизор он, ему и сдавать.

Мусек ушёл в соседнюю комнату. Но пробыл он там не долго, минуты четыре.

— Срезался на первом же вопросе, — мрачно объявил он. — Спросили, что означают дебит и кредит.

— Ну а ты?

— А я честно сказал ему, что о Дебите никогда ничего плохого не слышал, а в кредите не особенно силён, потому что мне никто пиво в кредит не наливает.

— Господин Администратор! — начал Фау. — Я должен вам всё объяснить. Мой хозяин действительно не силён в бухгалтерии и всю эту работу за него выполняю я. Даже экзамен он сдавал с моей помощью. Вы должны его понять — у него было тяжёлое детство.

— Да я всё понимаю... Я сам экзамен по математике смог сдать только с помощью Главного Компьютера... Но, он мне говорит, что в данной ситуации невозможно определить, кто вы — самозванцы или настоящие ревизоры... Так... Он предлагает провести энцефалограмму вашего мозга.

— А попроще сказать можно? — поинтересовался Мусек.

— Вам на головы наденут специальные датчики, и компьютер будет задавать вам вопросы. Если вы солжёте — аппаратура это зафиксирует.

— Это называется детектор лжи. Вы не имеете права его использовать! Где написано, что ревизоров должны проверять на детекторе лжи? — воскликнул я.

— А где указано, что ревизоров нельзя проверять на детекторе лжи? — поинтересовался АД. — Если вы откажетесь, то мы посадим вас в тюрьму.

У меня в голове мелькнула мысль, что мы, может быть, сможем обмануть эти железки, и я нехотя согласился:

— Хорошо, мы согласны. Но вы будете лично отвечать перед Координационным Советом за самоуправство.

Детектор лжи показал, что мы с Мусеком самые бессовестные лгуны. А вот с Фау вышла неувязка. На дисплее высветилась надпись:

МОЗГ У ПРОВЕРЯЕМОГО НЕ ОБНАРУЖЕН!

— Фау, а где у тебя мозг? — поинтересовался Мусек.

— Вообще-то я слышал, что он при опасности уходит в пятки. Но обычно застревает где-то на полпути.

— Вы обманщики! — закричал на нас АД. — Именем закона вы арестованы.

Нас отвели в тюрьму, а уже на следующий день был суд. Удивительная всё-таки оперативность у этого дигитальского правосудия — прямо как быстродействие этого Главного Компьютера.

Суд я описывать не хочу, но для полноты картины всё-таки придётся. Никогда до этого я не испытывал такого страха и унижения, как на Дигиталии. Дома, когда меня выгоняли с работы, всё было гораздо спокойней и определённее. Заплати — и лети.

В зале суда кроме нас было ещё всего три человека — судья, прокурор и адвокат. Роль судьи исполнял уже знакомый нам АД.

— Зарплата у меня маленькая, вот и подрабатываю ещё судьей на полставки, — смущённо пояснил он.

Адвоката нам подсунули очень плохого. Я бы сам никогда такого не пригласил. Видимо студент или недавний выпускник, попавший сюда по распределению. И потом, он выбрал какую-то странную линию защиты — да, мы мошенники, но мы не виноваты, поскольку у нас у всех было тяжелое детство. У выросшего в трущобах Мусека действительно было тяжёлое детство. Но мне, сыну богатых родителей, выпускнику элитной школы, закончившему затем престижный Гнимошный университет, было смешно слышать этот бред. Зато Фау сразу поддержал адвоката: