Польская война

Воздушную лодку тряхнуло и люди, напиханные в тесный трюм как селедки, попадали друг на друга. Впрочем, особых жалоб от них слышно не было. Во-первых, на них просто не хватило времени. А во-вторых, двери в корпусе летающей лодки распахнулись, впуская внутрь свежий воздух. И, к сожалению, охранников.

-Живей! Живей! — Два десятка дюжих молодцев, затянутых в зелено-алую пластинчатую броню, оперативно вытряхнули из небольшой летающей лодки всех пленников. Тех из людей, кто подобно Олегу не мог идти сам, пришлось тащить на себе товарищам. Пытавшихся было возмутиться, словесно огрызнуться или вообще косо посмотреть на поляков, награждали ударами оббитых тканью дубинок. — Пошевеливайтесь, сучье племя!

-Без акцента говорят, собаки. — Вяло отметил тащивший одноглазого инвалида ведьмак из палубной команды. — Как думаете, из наших?

-Если у пшеков на службе помогают русский люд тиранить, то мне голозадый папуас из Африки как-то ближе будет, чем такие соотечественники. — Философски заметил мичман Горелко и тот час же получил дубинкой по лицу. А после того, как он упал на землю, теряя осколки зубов, еще и сапогом по ребрам.

-Магия не работает. — Мысленно констатировал Олег, проваливая то ли сотую, то ли уже тысячную попытку унять свою мигрень. Такое количество фиаско определенно не могло быть естественным, даже если учесть сотрясение мозга. — Прежде чем пытаться лечить себя или окружающих, нужен антидот. Хм, ну или бинты с анальгином. И вообще, от сверхъестественного способа решения проблем в плену придется отвыкать. Ничего, справлюсь. Жил же я как-то раньше без умения творить волшебство? Правда, тогда имелись нормальное тело, мирное время и любящая семья...

Военнопленных гнали всей толпой по улицам какого-то мелкого городка. Или на редкость крупной и зажиточной деревни. Во всяком случае, местами подтаявший снег открывал под собою брусчатку, а вездесущие сосульки нагло свисали с крыш двух-трехэтажных домов. Вслед за русскими солдатами как-то сама собой стала идти мгновенно образовавшаяся из местных жителей толпа. В спины летели ругательства и оскорбительные выкрики, снежки, один раз Олегу в спину ударил даже камень. Правда, не слишком крупный. Пускай с него содрали теплую и подбитую сталью форменную куртку, но надетый под неё свитер из грубой некрашеной шерсти был достаточно толстым, чтобы защитить от подобных угроз.

-Пушку бы мне сюда. — Тоскливо пробормотал мичман, который после побоев от охранников теперь напоминал восставшего из могилы мертвеца. Талый снег частично размыл кровь на его лице, но сделал этим только хуже. — И картечью садануть прям по толпе...

-Картечь, картечь....Да почему все влюблены так в эту картечь?! — Не смог удержаться Олег от давно уже мучающего его вопроса. — В орудиях картечь, в палубных фузеях картечь, ружья через одно дробовики. В лавке мне последний раз упорно пытались впарить патроны с несколькими маленькими пулями по полуторной цене! Чем она лучше снарядов?! Глядишь лупили бы мы из тех же палубных орудий бронебойными, так смогли бы спустить поляков с небес на землю.

-Против бронированных кораблей оно да, намного лучше. — Не стал спорить мичман. — Но только ж куда чаще мы встречаемся с какой-нибудь летучей пехотой или крылатыми тварями. А против таких картечь — куда лучше будет.

-Да и дешевле она. — Кивнул головой кто-то из артиллеристов. — Чуть ли не на четверть. Тоже немаловажно, если подумать...

-Как будто нам сейчас кроме этого думать не о чем. — Фыркнул один из рядовых авиаторов, принадлежавший как раз к летучей пехоте. — Вы лучше скажите, а не к той ли серой сараине с висельниками нас тащат? Ну, вон, она на отшибе еще стоит!

-Тюрьма? — Обрадовался кто-то. — Ну...Неплохо. По крайней мере, не концлагерь на ровном месте. Стены от ветра защитят, и снег на голову падать не будет.

-Но если не топить как следует, то в казематах все равно от холода дубу дать можно будет. — Поддерживающий Олега за плечо мужчина не разделил оптимистичного настроя. — И проводить разные темные ритуалы в таком помещении куда как удобнее. Экранирование при необходимости в нем провести как нечего делать, а звуки каменные стены и сами по себе неплохо гасят.

Олег наконец то смог поднять голову и увидел место, в котором ему теперь предстояло провести некоторое время. Строение было как минимум двухэтажным, но скорее всего имело еще три-четыре яруса, скрытых в подземной части. Длинная серая стена с маленькими щелями до невозможности узких окон казалась мирной и безопасной. Парень мог бы даже счесть данное сооружение каким-нибудь складом. Если бы с плоской крыши, имеющей по периметру небольшие каменные зубцы, не свешивались грубые веревочные петли. Причем значительная их часть не пустовала. На ветру покачивались и временами постукивали об стены и друг об друга раздетые до исподнего тела мужчин, женщин и даже детей. Мороз по большей части уберег их тела от разложения, но не смог отпугнуть птиц. Вороны, которых вокруг тюрьмы расселась по деревьям целая стая, похоже уже давно оценили предложенную кормушку. Судя по выпирающим наружу костям и разодранной коже, пернатые падальщики успели склевать с трупов немало мяса. Даже приближение большой массы людей не сильно то и отпугнуло черных бестий. Прямо на глазах Олега одна из наиболее наглых тварей села на голову девочке, еще только-только начавшей округляться в нужных местах и попыталась выклевать ей левый глаз...Чтобы с негодующим карканьем убраться восвояси, когда по телу повешенной пробежали судороги, а свесившиеся вниз руки поднялись к шее и вцепились в петлю. Посиневшие кисти девушки хоть и были крепко накрепко притянуты друг к другу обрывком веревки, но палач связал их спереди. Похоже, специально. Чтобы казненная могла подтягиваться и дышать, покуда у неё хватит на это сил. Которые, очевидно, уже практически подошли к концу, раз спустя пять-десять секунд пальцы повешенной разжались обратно.

-Ты гля, Сидор, с утра висит и живая исчо! — Хохотнул один из конвоиров, весело подмигивая своему товарищу. — Может, сымешь таки? Ох и хваткие детки, должно быть, из ейного пуза могут выйти. Али так сильно боишься, что это не ты её заставил надуваться, а я?

-Да коли так, кум, оно бы еще и ладно. — Другой охранник задрал заросшую черной щетиной морду высоко к небесам и принялся яростно скрести свою шею. На которой болтался массивный серебряный православный шестиконечный крест. Отличить его от символа католической верны мог даже такой профан в делах церковных, как Олег. Придерживающиеся западных обрядов христиане обычно ограничивали себя маленьким и легким стилизованным распятием, больше всего напоминающим знак 'плюс' с чуть более длинной нижней палочкой. — Только ты вспомни, как ж именно мы на твоих именинах веселились. Они ж как пить дать гавкать будут!

-Униаты(2). — Процедил мичман Горелко, в глазах которого зажглось пламя ненависти. Впрочем, аналогичный огонь сверкал и во взоре значительной части других пленников. Не исключая и Олега, которому вдруг очень захотелось узнать, сумеет ли он самостоятельно произвести правильную вивисекцию этих двух образчиков рода человеческого. — Понимаю теперь, почему вас казаки во всех захваченных городах по кольям сажают, ох понимаю...

-Колья и у нас есть. Токмо с другой сторонки стоят, чтобы проезд не загораживать. — Злобно оскалился охранник и без лишних слов саданул заключенного по лицу дубинкой. Не мичмана. Просто какого-то бедолагу, до которого ему и тянуться особо не надо было. — Мы то люди маленькие, за лишнюю падаль среди москалей премии лишаемые...А вот начнешь дерзить кому-нибудь из их благородий панов, сам их опробуешь. Причем не один, а с компанией. А теперь заткнись и шагай быстрее, падаль!

Ворот у тюрьмы не было. Только небольшая дверь и идущая дальше вдоль стены длинная кишка прямого как стрела коридора. Разминуться в нем даже два человека смогли бы лишь с очень большим трудом. Видимо строили специально на случай штурма или побега, чтобы любую пытающуюся войти или выйти толпу охранники смогли остановить буквально несколькими выстрелами. Казавшаяся вроде бы не такой и большой толпа пленных растянулась в длинную цепочку, медленно двигающуюся вперед. Очень медленно. Всех перешагнувших порог данного заведения сначала каким-то таинственным для оставшихся позади образом обрабатывали минуты по три-четыре и лишь потом запускали следующую партию. Дошла очередь и до Олега с его подпоркой. За время пути таковая сменялась раз пять, но последнюю от парня грубо оторвали. Резко мотнувшийся в сторону военнопленный махнул руками в тщетной попытке сохранить равновесие и....Неожиданно для самого себя устоял. Похоже, последствия сотрясения мозга у него мало-помалу стали проходить. Или хотя бы ослабевали их самые явные признаки.

-Так, Коробейников Олег. Мещанин, восемнадцать лет, дар ниже среднего...Големостроитель второй ступени, целитель первой...Выговоры, поощрения, медаль....Нет, ну неплохо для такого возраста и происхождения. — Проморгавшись парень понял, что находится в почти обычной приемной...Парочка заваленный бумагами столов, за ним сидели перебирающие документы люди самого гражданского вида... Только вот роль шкафов по углам выполняли подпирающие потолок автоматроны. И они же служили привратниками, конвоирующими заключенных. Причем каждый из магических роботов сжимал в руках ружье такого калибра, что им можно было прострелить навылет человек десять. Ну, если они стоят плотно. Очень плотно, как в покинутом парнем коридоре. — Что ж...Выкуп в размере сто сорока золотых монет стандартной русской, австрийской или польской чеканки за себя заплатить сможешь?

-Нет. — У Олега таких сбережений не было. У него теперь вообще никаких денег не было, поскольку он все капиталы держал в своей каюте на борту летучего корабля. В банк ходить военнослужащим никто не запрещал, но ведь не три же месячных зарплаты ложить под проценты?

-Ожидаемо. — Поляк отложил в сторону его документы, не проявив особых эмоций. — Родственников среди шляхты либо австрийского дворянства, так понимаю, тоже нет. Не хочешь ли раскаяться в своей схизмацкой ереси, принять истинную веру и стать боевым холопом царства Польского? Если не знаешь, поясню. То же самое, что ваши русские служащие по магическому контракту, только пожизненно.

Дверь ведущая в одно из соседним помещений с грохотом распахнулась. На пороге стоял военный очень важного вида. Толстый, усатый, с погонами по полметра и золотым шитьем, достаточным для переплавки в не очень-то маленький слиток.

-Доннерветтер! — Прорычал он, мигом выдавая свое австрийское происхождение и собрав на себе взгляды всех присутствующих. Даже автоматроны стволами оружия в его сторону на секунду дернули, чтобы после вернуться к прежним положениям. Облегчив душу призывом грома и молнии, мужчина продолжил на немецком, который Олег благодаря занятиям в училище неплохо понимал. — Бездельники! Ротозеи! Впятером не можете сломать защиту одного какого-то хилого воздушника, который даже не ментальный маг!

-Имейте терпение, герр майор. — Ответили ему на том же языке из глубины помещение. — Может быть, капитан захваченного вами линкора оказался и не слишком талантлив как аэромант, но внушению он сопротивляется мастерски. Честно говоря, впервые вижу такую интересную защиту сознания. Если поддерживает её он сам, то растрачивать такой талант на командование летающим музеем просто преступно! А если это результат внешнего воздействия, то у русских появился как минимум новый архимагистр ментальной магии с полностью оригинальным стилем работы.

-Ну...Дык...Это... — Неслось слабое бормотание, манеру и звучание которого одноглазый инвалид не спутал бы ни с чем. Именно подобным образом изъяснялся один из его двух друзей, простой крестьянский парень с именем Святослав. Даже учеба в Североспасском магическом училище и ранг ведьмака не смогли избавить выходца из деревенской глубинки от ужасного косноязычия. Усилия наставников, дисциплинарные взыскания и даже чары не смогли придать сносно управляющемуся с магией погоды парню возможность внятно излагать мысли. Причины этого явления оставались не до конца понятны окружающим. Одни грешили на очень изощренное наследственное проклятие, другие на природную тупость выходца от сохи, третьим было просто все равно. — Оно того...Я...Надыть...

Вытянув со своего места шею до хруста в суставах, Олег разглядел своего приятеля, плотно привязанного к стулу. Расположенного прямо в центре какой-то многолучевой звезды. И окруженного группой магов противника, одетых в черную униформу разительно отличающуюся от польских цветастых одежд. Вот только почему-то у бывшего крестьянина на плечах красовались обрывки абсолютно ему не положенного капитанского кителя.

-Еще немного и вы на ментальной защите этого парня женитесь! — Фыркнул майор, без спроса подходя к столам с документами и хватаясь за графин с водой. — Меня не волнует, что телепатия принципиально невозможна, и вы не можете прочесть его мыслей! Заставьте этого мальчишку рассказать нам все, что он знает о дислокации сил русских в нашем квадрате! Судьба наступления находится под угрозой!

-Так мы как раз и пытаемся. — Откликнулся другой маг-дознаватель. — Но, честно говоря, эта защита выглядит куда более впечатляющей, чем имеющиеся в голове пленника сведения. Три барьера объединенных в единую систему! На первой ступени он просто сопротивляется ментальному давлению! На второй желая ответить нам правду, не может выговорить почти ни слова! А на третьей, которую толком даже нащупать не можем, и вовсе искренне считает, что никакой он не капитан, а какая-то шелупонь из недавно призванных на службу ведьмаков.

-Так может и правда шелупонь? — Засомневался майор, направляясь в обратный путь. Вместе с графином.

-С такой то аурой и выживший внутри расплющенный гравитационным ударом командной рубки? — Хмыкнул немецкий менталист. — Да впрочем ладно аура, её и подделать можно...Но если какой-то копающийся в земле холоп заимеет хотя бы первых два уже точно опознанных слоя защиты, то я съем свою парадную треуголку!

-Союзнички. — Недовольно прошипел поляк, отводя взгляд от захлопнувшейся за австрийцем двери. — Ну, так чего, пойдете в боевые холопы? Пенсии нет, а вместо отставки пожизненная гарнизонная служба, но отличившихся могут повысить и сделать личными слугами того или иного пана. А там уж как судьба повернется...

-А татуировка? — Олег осторожно коснулся основания задней части шеи, где у него располагалось волшебное клеймо. Ушедшее достаточно глубоко в плоть, чтобы попытки содрать его с кожей закончились однозначной смертью. Метод контроля дезертиров, бунтовщиков и прочих заражающихся в армии и неприятных для властей личностей считался достаточно надежным. Во всяком случае, о самостоятельно убравших его и подавшихся в бега от казарменной баланды даже слухов почти не ходило. Уж слишком сложно было не иметь шанса откупиться от родного государства, но вместе с тем располагать связями или знаниями, позволяющими провернуть подобную процедуру. — Снимите?