| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 4
Когда мы въехали в Фагор, солнце уже падало за горизонт, а ветер гнал с запада огромную чёрную тучу. То есть ночь обещала быть холодной и дождливой, но меня этот факт не расстроил. Куда большей печалью стало то, что почтовая карета на Донтокс отправлялась лишь послезавтра.
Я, конечно, могла нанять личный экипаж, но мысль эту всё-таки отмела. Просто почта — это надёжно, туда лишь проверенных людей принимают, а наёмный возница — жутковато. Особенно, если ты слабая девушка при деньгах.
А чуть позже, оказавшись на постоялом дворе и отведав горячего супа, я задержке даже порадовалась. Фагор — город крупный, тут множество мастерских и лавок, следовательно, есть возможность прикупить чемоданы и одежду.
Нет, лично мне багаж не нужен, но возвращаться домой с одним саквояжем нельзя. Лучше без кошелька, но с тряпками. Будто всё это время жила человеком, а вовсе не карликовым драконом, которому платья и башмаки совершенно без надобности.
К тому же девушка, которая путешествует без багажа, вызывает больше подозрений. Вот как здесь, на постоялом дворе Фагора — об меня же вся прислуга глаза сломала, пока я в комнату поднималась. А так как лишнее внимание мне ни к чему, значит, докупить одежды действительно стоит.
Тем я и успокоилась.
А когда оказалась в номере и вошла в примыкающую ванную комнату, вообще обо всём на свете забыла. Просто тут обнаружились и вода, и нагревающие кристаллы, и чистые полотенца — в общем, всё то, что мне обещали при заселении.
В итоге, вечер я провела не только с пользой, но и с удовольствием. Потом вычесала волосы, надела чистый комплект нижнего белья и забралась в постель. И лишь когда подтянула к подбородку одеяло, испытала лёгкий приступ грусти — как он там без меня?
Ну а вслед за грустью пришел страх — что если снова приснится? Нет, видеть во снах воспоминания о жизни с Даном гораздо приятнее, нежели любоваться физиономией Ласта или наблюдать картинки из своего детства, но, бес меня пожри, я не железная. И решение моё обжалованию не подлежит, причём по объективным причинам. Так зачем бередить душу?
В общем, засыпала я, загадав одно единственное желание — ночь без снов! И, как ни удивительно, желание это исполнилось. Только всё равно отдохнула неважно. То ли матрас был слишком жестким, то ли подушка недостаточно пухлой, то ли одеяло не таким тёплым, как показалось вначале.
Но жаловаться или капризничать я не собиралась. Проснувшись и обнаружив, что за окнами уже день и распогодилось, посетила ванную комнату. Затем подхватила носовой платок, в который завязала большую часть монет, и отправилась вниз, добывать себе завтрак.
А дальше выведанным у подавальщицы маршрутом: до конца улицы, потом налево к площади с фонтаном — именно там начинался торговый квартал. И там же меня ждали платья, туфли, шарфики и шляпки. Ну и ленты с подвязками, а так же неприятное понимание, что за семь лет в шкуре дракона я безнадёжно отстала от моды.
Зато торговаться не разучилась! Ведь очень сложно утратить навык, которого у тебя никогда не было...
Последнее ужасно злило меня, но, несомненно, радовало торговцев. Они, как один, сияли и сыпали комплиментами. Я же мысленно благодарила герцога Кернского за подмену монет и тихонечко рычала на ушлых лавочников.
Тот факт, что путница, скупающая платья и чемоданы, выглядит более чем странно, наоборот совершенно не заботил.
Да, странная! Да, неплохая примета для преследователей! И что теперь? Первое — переживу. Второе... найти меня всё равно не поможет. Это здесь, в Фагоре, я запомнюсь чудаковатостью, а в следующем городе уже потеряюсь. Главное, чтобы стражу такое поведение не заинтересовало. Впрочем, с чего бы местным охранникам порядка обращать на меня внимание? Ведь ничего противозаконного не совершаю.
На подбор гардероба я потратила добрых полдня. Ещё пара часов ушла на общение с сапожником и шляпницей. У первого были заготовки, и он обещал предоставить три пары туфель и одну пару сапог уже к вечеру. В том, что касается второй — мне требовалось немного изменить декор двух готовых шляпок и добавить вуали.
Этот забег по лавкам был непривычным и ужасно вымотал. Ещё больше утомили разговоры — я же, считай, целых семь лет молчала, а тут слова-слова-слова... Даже перерыв на обед, увы, не помог, так что от шляпницы я вышла с гудящей головой и единственным желанием — вернуться на постоялый двор и забиться под одеяло.
Собственно, к постоялому двору и направилась. Но заметив книжную лавку, не могла не остановиться. Просто путешествие предстоит довольно долгое, и чем развлечься, если не книгой? Именно с такими мыслями я шагнула к выносному столику, на котором лежали романы в красочных обложках, и замерла, рассматривая товар.
— Вам помочь? — тут же окликнула вышедшая из лавки женщина.
Я пожала плечами. Хотела попросить показать романы про любовь, но подумала, что в моей ситуации это не лучший вариант. В итоге сказала:
— Что-нибудь про приключения.
— Да, конечно. — Женщина улыбнулась и принялась демонстрировать новинки.
Я выбрала и отложила две книги, прежде чем нас прервали — мальчишка лет пяти прошмыгнул мимо меня и вцепился в юбку лавочницы.
— Мама! — радостно воскликнул он. — Астра приехала!
Покупательница в моём лице вздрогнула, но этого, к счастью, никто не заметил. Зато ошарашенный взгляд от внимания не укрылся, и я удостоилась пояснения:
— Дракон, — сказала лавочница с улыбкой. — Он в цирке выступает. Знаете, такой забавный, такой маленький...
— Она! — поправил мальчишка. И добавил, чуть поморщившись: — Астра девчонка.
Нет, легче от этих пояснений не стало. Более того, пришлось схватиться за прилавок, потому что меня накрыла лавина нежданных эмоций.
Астра? В цирке? Что за бред? Какой, бес их всех пожри, дракон, если я... тут?
— Мама, мы же пойдём на представление? — вырывая из объятий шока, пропищал мальчишка. И мгновенно сорвался на плаксиво-молящий тон: — Ну пожа-алуйста!
— Пойдём, — успокоила сына лавочница. — Обязательно.
Лишь теперь мне удалось проглотить застрявший в горле комок. Ещё я смогла выпрямиться и принять какое-то подобие беззаботного вида.
— А я слышала, что Астра больше не выступает, — сказала тихо.
Мальчишка посмотрел как на дурочку. Тут же оторвался от материной юбки и достал из кармана вдрызг перепачканных штанов свёрнутый вчетверо листок. Листок этот был храбро передан незнакомой тёте.
Оказалось — реклама, причём до боли знакомая. На ней действительно была изображена я. Ну то есть дракон в интерпретации одного не слишком талантливого провинциального художника — этакая страхолюдинка с крыльями и коварным выражением морды.
Глядя на эту картинку, я непроизвольно скривилась. Спросила, не скрывая скепсиса:
— И в котором часу начало?
— В семь, — отозвался мальчишка. Потом махнул рукой и добавил: — Цирк за северными воротами встал.
На том и разошлись.
Я выкупила две книги, зато листовку не вернула. Сын лавочницы мой поступок не оценил, и даже попытался возмутиться, но схлопотал лёгкий подзатыльник от матери, в результате чего ограничился сердитым взглядом и не менее сердитым сапом.
Ребёнок был искренен, но приличную с виду тётю всё равно не проняло. Я была слишком удивлена новостями. И хотя семь лет на арене сформировали острую неприязнь к цирку, точно знала, что на представление пойду...
Сижу. На лавке, на первом ряду, в окружении зажиточных горожан и их детишек. И понятия не имею, как относиться к действу, которое разворачивается перед глазами.
С одной стороны, это по-настоящему красиво. С другой... я столько раз видела Фейри, жонглирующего зажженными мячиками. Столько раз наблюдала, как Фил выделывает кренделя на высоченных ходулях. Выкрутасы Рины с лентой тоже давным-давно приелись, но когда смотришь на это из зрительного зала, а не из-за кулис, сидя в ошейнике и на поводке, ощущения совсем другие.
Когда ты зритель, цирк — праздник! А все номера кажутся просто забавой. Мол, вышли, покрасовались и ушли, хотя на самом деле это огромный труд. Но...
Но по-настоящему оценить труд тех, кто долгих семь лет держал тебя в клетке очень тяжело. Испытывать симпатию к людям, чьими стараниями ты столько мучилась — ещё тяжелее. Пищать от восторга, хлопать, топать... Мм-м, нет. Это не для меня.
Хотя, повторюсь: красиво!
И я... сижу. Жую жареные в меду орешки, смотрю и пытаюсь нащупать в глубинах своей души ностальгические настроения. Но ностальгии нет, равно как и злости.
Весь этот усыпанный блёстками мир кажется таким далёким, таким чужим... В какой-то момент начинает казаться, будто это не я жила в труппе долгих семь лет. Словно это не меня пороли плёткой в случае непослушания и временами держали на воде и жиденькой каше. Будто это не меня периодически забывали выгулять, и вовсе не мне приходилось отчаянно ёрзать на подстилке из соломы в надежде не описаться, и вопить во всё драконье горло, дабы привлечь внимание гадких людей.
Словно... не со мной.
Поэтому сижу. Смотрю, жую, пытаюсь проникнуться духом праздника.
Народу, который набился в зрительный зал, искренне нравится. Не только детвора, но и взрослые, смотрят широко распахнутыми глазами, с восторгом. Эти эмоции оказываются довольно заразительными, и я не замечаю, как тоже начинаю улыбаться. Впрочем, нет. Это скорее ухмылка.
А потом... арена пустеет. И из кулис выходит Шеш в парадном костюме.
За те несколько недель, что мы не виделись, глава труппы совсем не изменился — всё такой же толстый, с чуть опухшим от чрезмерных возлияний лицом, но очень важный.
Моё сердце пропускает удар, дыхание сбивается, а бумажный пакетик с орешками внезапно оказывается смят, да с такой силой, что орехи, кажется, обращаются в труху.
Но этого никто не замечает. На меня вообще внимания не обращают, ведь я всего лишь зрительница. Обычная горожанка в красивом платье, перчатках, и с модным шарфиком на шее. Тот факт, что под шарфом круглые шрамы от шипов ошейника, который когда-то украшал шею "карликового" дракона — тайна даже для торговцев одёжных лавок. Я очень постаралась, чтобы они ничегошеньки не узнали.
Увидав Шеша, народ замолкает. Под куполом воцаряется торжественная тишина. А глава труппы гордо задирает подбородок, и я слышу до боли знакомые слова, от которых непроизвольно ёжусь.
— Дамы и господа, встречайте! Звезда нашего цирка! Единственная и неповторимая... Ас-стра!
Шеш бодро отскакивает в сторону, а на арену вылетает... нечто.
Я быстро сообразила, что именно предлагают нынче зрителю, но глазам не поверила. Реакция остальных была схожей, поэтому восторженный визг толпы, который посвящался... ну собственно говоря мне, сошел на нет далеко не сразу.
Зато когда нечто, представляющее собой дуэт утрамбованных в костюм дракона людей, посеменило вдоль бортика, приветствуя зрителя, толпа пришла в себя. И в наступившей тишине прозвучал первый возмущённый возглас:
— Это что? — воскликнул какой-то басовитый мужчина. — Это как?
— Где Астра? — поддержала неизвестная и невидимая мне женщина.
— У-у-у... — протянул кто-то.
Следом громко захныкал ребёнок. За ним ещё один. И третий. И даже четвёртый!
Ещё миг, и зал прорвало. В ряженых прилетели яблочные огрызки, смятые бумажные пакеты из-под орешков, и прочий мусор. А зрители начали вставать. И свистеть. И негодующе топать!
— Где Астра?! — проревел очередной незнакомец. — Где дракон?!
— У-у-у! — поддержала толпа. — У-у-у!
Дуэт ряженых проворно отбежал на середину арены и принялся просяще поднимать переднюю "лапку", как это временами делала я, но...
— Жулики! — донеслось с верхних рядов. — Мошенники!
Всё. Мир окончательно сошел с ума, а я "тронулась" вместе с ним. Но, в отличие от всех, не злилась. Я хохотала! Причём в голос и до слёз. Всегда знала, что Шеш — прохвост, но даже вообразить не могла, каких масштабов может достигнуть его наглость!
Ладно бы собаку в костюм дракона нарядили. Ладно бы купили какой-нибудь амулет, способный наводить хотя бы плохонькую иллюзию. Но столь откровенный подлог...
Если бы Шеш не принялся махать руками и молить зал о тишине, я бы точно вскочила и зааплодировала. Но глава труппы стоял под градом огрызков и просил так жалобно, что предельно возмущённый зритель начал умолкать, а я сдержалась.
Полной тишины, конечно, не получилось, но перекричать публику толстяк всё-таки смог.
— Дамы и господа! Дорогие зрители! — возопил он. — Позвольте я объясню! Позвольте...
Очередной огрызок угодил Шешу прямо в лоб, но бледный глава труппы даже не поморщился. Мне же пришлось закрыть рот ладонью в попытке унять смех, а вот справиться с брызнувшими из глаз слезами я не сумела.
Просто вспомнился случай безмерно похожий на этот. В тот раз Шеш тоже в лоб получил, и тоже огрызком, и тоже из-за меня. Не помню, в каком городе это случилось, зато всё остальное — так, будто это было вчера.
Я тогда бунт устроила. Вышла, тяжело запрыгнула на бортик и побежала. Где-то на середине замедлилась, а конец пути преодолевала уже шагом. Когда же вернулась на арену и подошла к флейтистке, которой должна была "подпевать", не выдержала и упала на брюхо.
Зритель сперва оцепенел, потом заулюлюкал, а я вроде как из последних сил поднялась и принялась выводить ноты. Жалобным таким голоском. А чуть позже, когда настала пора прыгать через обруч, наглухо проигнорировала щелчки кнута и распласталась на арене в позе солнышка. Мол, сил никаких. Помираю...
И зритель понял! И пришел к желанному выводу, что маленького дракона в цирке совсем не кормят! И поднял бунт, призванный привлечь администрацию труппы к ответственности.
Когда Шеш вышел, чтобы успокоить публику и заставить несчастную хвостато-крылатую животинку шевелиться, его освистали и забросали всякой всячиной. Вот тогда-то толстяку огрызком в лоб и прилетело...
Мне тоже потом, уже после представления, досталось. Но я была настолько счастлива, что удары кнутом почти не воспринимала. Позор Шеша стоил этого, заслуженного с какой-то точки зрения, наказания. Более того — он грел душу!
Теперешний позор главы труппы воспринимался проще, что, впрочем, не мешало давиться смешками. Бес меня пожри, ну неужели толстый всерьёз рассчитывал на то, что публика примет эту пародию?
— Дамы и господа, позвольте объяснить! — продолжал вещать Шеш. — Дело в том, что Астра... она же совсем старушкой была! Вы не смотрите, что маленькая — маленькие собаки, поверьте, стареют ничуть не хуже больших. И наша Астра...
— У-у-у! — донеслось из зала.
Потом был дружный, решительный топот множества ног, но Шеш с мысли не сбился.
— Наша Астра уже не справлялась! — воскликнул он. — После представлений ей становилось плохо! А мы тратили уйму времени и денег на лекарей!
Последнее заявление было ещё большим абсурдом, нежели предыдущие, но я всё равно смеялась. Боги, какая наглость! Какое воющее нахальство!
— Мы были вынуждены отдать Астру в хорошие руки... — выпалил оправдание толстяк. — Но зная, как публика любит и ждёт...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
