Невероятные приключения Коли, Мыши и капитана Боскана

— Жалко, что Валя не осталась до вечера, — посетовал Мыша, — у них гости, конечно, но у нас тоже весело. Танцы тоже будут и все такое!

— На танцы ее бы не пустили все равно: это же только для старших, а вам спать ложиться.

Мыша осекся и спросил с запинкой.

— К-ак это?

— Ну, у вас уже был утренник и спектакль, а вечером отбой как обычно. Это только старшим сегодня разрешили не ложиться. Ты ведь сам все слышал, когда говорили!

Мыша не ответил.

— Все равно вас бы туда не пустили, — беспомощно сказал Коля. — Да и не будет там ничего интересного. Уж точно ничего смешнее, чем избушка, у которой ноги чешутся!

Мыша не улыбнулся.

— Ну, танцы будут, музыка. А то ты дома танцев не видал! Мышище!

Мыша дернул плечом.

— А хочешь, я приду к тебе перед танцами почитать?

— Не хочу. Иди танцуй со своей Катечкой. Мне вообще все равно!

— С какой это Катечкой? — обомлел Коля. — Ты чего несешь?

— Ничего я не несу! Я слышал, как она тебя приглашала. Иди куда хочешь и делай что хочешь, мне-то что!

— Ну и пойду! А ты, оказывается, эгоист!

— Ты сам эгоист!

После ужина Коля сходил к Алле Ивановне.

— А можно, младшие тоже с нами побудут? Новый год все-таки! Ну только один раз, а? Ведь праздник... мы будем веселиться, а они в постели лежать, обидно же!

— Праздник у них уже был днем, — сказала Алла Ивановна. — Мы и так нарушили распорядок. И пошли на уступки: пусть посмотрят телевизор, лягут попозже. Я с ними побуду, и Диана тоже обещала. Может, поиграем во что-нибудь. А завтра продолжим веселиться.

— Мышкин, я спросил у Аллы Ивановны, она говорит, что никак нельзя.

— Да пожалуйста. Я же сказал, мне все равно. Мне, может, тут еще веселее будет... может быть...

— Я немного только там побуду и приду к тебе, ладно? Ну не дуйся!

Мыша шмыгнул носом.

— Правда придешь? Ты обещаешь?

— Да конечно! Станцую два танца, а потом сразу приду. Если только ты не заснешь.

— Не засну!

Когда Коля прибежал в зал, подготовка к веселью была в полном разгаре. Вожатая Наташа в костюме Снегурочки звонко раздавала команды ребятами, которые убирали стулья, расчищая место для танцев. Паша возился с магнитофоном, Катя расставляла на столе бутылки с лимонадом.

— Пошли потанцуем? — предложил Коля.

— Я не умею, — Катя пожала плечами и со стуком поставила на стол последнюю бутылку.

— Да ладно тебе! Я тоже не умею. Чего там уметь? Тем более, темно и все равно никто не смотрит. Пойдем?

— Ну... давай!

На импровизированной танцплощадке было тесно, все толкались локтями, наступали друг другу на ноги и смеялись.

Прибежала запыхавшаяся румяная Диана, скинула шубу, под шубой оказалось темно-зеленое платье, а на шее — красные бусы. Коля подумал, что так ей даже лучше, чем было бы в костюме Снегурочки. Диану затормошили, потащили к танцующим, но она только смеялась, отмахиваясь:

— Да погодите, дайте хоть валенки снять!

Она сбросила валенки и растерянно посмотрела на свои ноги в толстых шерстяных носках.

— Ой, туфли-то! Забыла.

— Давай я принесу, — сказал Паша.

— Да ну их совсем! Я прямо так буду... как балерина! — она встала на цыпочки. — Пошли, Паш! Объявляю белый танец и приглашаю тебя!

Потом пришел Сергей Петрович с гитарой, и все стали слушать, как он поет. Коля знал слова, но стеснялся подпевать. А вот сидевшая рядом Катя не стеснялась. Голос у нее был чистый и звонкий, и немного печальный, совсем не такой, как обычно, когда она просто разговаривала.

Незадолго до полуночи стали распечатывать лимонад. Коля вдруг вспомнил, что обещал Мыше встретить с ним Новый год. Он захватил со стола бутылку лимонада, накинул пальто, сунул в карман шапку и побежал в свой корпус.

В спальне младшего отряда горел свет, на кроватях — никого, только белые треугольнички подушек. На всех кроватях, кроме Мышиной. У него подушка и одеяло смяты и лежат кучей, но ни Мыши, ни Боскана на месте нет.

Коля уловил отдаленные звуки музыки и вспомнил, что Алла Ивановна обещала включить детям "Голубой огонек". Точно, так оно и есть: в комнате отдыха светится телевизор, на экране поют и танцуют, а малыши сидят вокруг — все, кроме Мыши. Коля вернулся в спальню, посмотрел внимательно: Мышиной одежды и обуви там не было. Зато он заметил то, на что не обратил внимания в первый раз: окно приоткрыто, сквозняк шевельнул занавеску.

Коля поставил на тумбочку бутылку с лимонадом, закрыл окно. Значит, Мыша, не дождавшись его, ушел... куда? На танцы! Коля просто не заметил его там в темноте и суматохе! Сидит, небось, на лучшем месте со своим Босканом, пьет лимонад. Надо бежать, а то так недолго прозевать, как наступит новый год.

Он вышел на улицу. В лицо ударил ветер. Коля остановился, застегивая пальто и поправляя шапку, и вдруг увидел, что от крыльца рядом с протоптанной тропинкой по чистому снегу тянутся цепочкой маленькие Мышины следы — на подошве крестообразные насечки, это папа делал, чтобы ботинки не скользили. И в шаге от них следы от санок. За границей света от фонаря на снегу лежало что-то темное. Коля наклонился — Боскан! Валяется лицом вниз, неуклюже растопырив руки. Видимо, Мыша обронил... когда, не дождавшись брата, взял санки и зачем-то ушел с ними в ночь.

— Мыша! — позвал Коля на всякий случай.

Кругом было все так же тихо. Коля сунул Боскана за пазуху и заспешил по следам, уходящим в темноту.

ГЛАВА VIII,

в которой Коля начинает спасательную операцию

Следы Мыши, как сначала показалось Коле, вели к спортивному залу, где шло веселье. Но не доходя до крыльца они обогнули здание и стали удаляться куда-то в сторону. "И правда, зачем бы он пошел с санками в спортзал?" — подумал Коля, чувствуя, что на лбу под колючей шапкой, несмотря на мороз, выступает пот.

Он двинулся дальше: следы тянулись цепочкой в свете фонарей — мимо четвертого корпуса, где тускло горел свет, мимо пустого и темного пятого корпуса, между столовой и сараем, вокруг беседки... У Коли шевельнулось подозрение, он заторопился вперед: так и есть! Следы вывели его к воротам лагеря.

Ворота, разумеется, были закрыты на ночь, но Коля уже знал от Васи, что упругая металлическая сетка в одной из секций забора рядом с входом снимается с крючков, открывая доступ наружу, за территорию лагеря. Оказывается, Мыша тоже это знал. Коля склонился к следам: вот здесь Мыша оставил санки, потоптался у забора, вынимая сетку, да так и оставил ее. Вернулся за санками и пошел вместе с ними дальше по нетронутому белому снегу.

Ветер совсем утих, облака разошлись и на небе сияла ледяным светом огромная луна. Коля отчетливо видел следы Мышиных ботинок и две тонкие полоски от полозьев санок, которые вели в сторону оврага. Что же делать? Коля в отчаянии оглянулся на огни корпусов. Позвать вожатых? Мыша тайком ушел из лагеря кататься на санках в овраге, за это его совершенно точно исключат, если только узнают! Паша, наверное, не выдаст, если его попросить. Как он там говорит? Платон мне друг, а от истины не убудет? Нет, нехорошо заставлять Пашу опять врать. Да и что такого случилось? Надо догнать Мышу и вернуть, только и всего! И никто не узнает! Коля еще раз оглянулся назад, на этот раз с опаской — не заметил ли его кто-нибудь? Например, Серый, которого что-то не было видно на танцах... Нет, вроде бы все тихо.

Коля осторожно пролез через отверстие в заборе и решительно зашагал по Мышиным следам. Хорошо бы с утра снова пошел снег, чтобы их замело, а то увидит кто-нибудь, все и раскроется. Ладно, выкрутимся, подумал Коля. Главное — поскорее догнать Мышу и вернуться в лагерь.

Мыша, похоже, ушел уже давно и успел забраться далеко. Там, где легкий Мыша беспрепятственно проходил по насту, прикрытому пушистой пеленой свежего снега, Коля, как обычно, проваливался по колено, а то и глубже, и поэтому продвигался медленнее, чем хотелось. Ему стало жарко.

— Ну, Мыша... ну, погоди! — пробормотал Коля, останавливаясь, чтобы перевести дыхание.

Надо было хорошенько разозлиться, это прибавляло сил и решимости, но вместо злости внутри шевельнулась глухая тоска. Коля огляделся: белый снег, черный лес, белая луна и черное небо — похоже на сон. Но ведь он не спит, нет? Коля встряхнулся, шапка съехала набок, по мокрому затылку как будто зашарили чьи-то холодные пальцы. Нет, не сон, надо идти дальше, так и замерзнуть недолго. Ох, а как же Мыша?

Коля поправил шапку и пошел, стараясь ступать осторожнее. Было тихо, и он вдруг подумал, что скрип снега под ногами разносится далеко вокруг. Ну и пусть! От кого ему здесь прятаться? Кого бояться? Коля запел негромко:

— Гвоздь программы — марафон,

Вот он и мастерится!

С песней шагалось веселее, и Коля, приободрившись, добавил громкости:

— Я посмотрел бы на него,

А теперь — достань его...

Он не успел закончить куплет — оступился, потерял равновесие и провалился по пояс. Сердце тут же бешено и больно заколотилось в груди, сдавленной снегом, стало трудно дышать. Барахтаясь в снежном крошеве, Коля вдруг понял, словно увидел со стороны, как он беззащитен. Случись что — даже побежать не сможет или что там еще... на дерево залезть. Он нащупал ногой твердую кочку в глубине снежного болота и выбрался из западни. Уф, так и помереть недолго от страха, вдруг подумал Коля. Как там было в песне на пластинке у папы — "Ваш сиреневый трупик окутает саваном тьма..." Сердце стучит, вот-вот выпрыгнет из груди! Мама так говорит, когда волнуется. Коля растер варежками лицо и уши. Что бы сказала мама, если бы узнала, что он ищет Мышу ночью на краю темного леса? Надо идти дальше. Овраг уже совсем рядом.

Коля отряхнулся. Стряхивайте снег и вытирайте обувь у входа... Ох, и задаст он Мыше, ох и стряхнет с него снег, когда найдет! Коля наконец по-настоящему разозлился. Он огляделся в поисках знакомых следов — вот они... странное дело, почему-то свернули вовсе не в сторону оврага, а прямиком к лесу. Зачем Мыше идти в лес? Там и на санках не покатаешься, и вообще темно и, честно говоря, страшно. Отсюда еще видны огоньки лагеря, а из леса уже нет. Ну ладно, вернутся они по проторенной дорожке, не заблудятся. Волков ведь тут нет. Валина бабушка говорила, что нет. Волки на самом деле не серые, точнее, они серые с желтизной, и хвост у них пушистый такой. Коля однажды видел волка в зоопарке и объяснял совсем маленькому Мыше, что это за зверь. Найти бы поскорее этого шалопая, а там уж Коля ему объяснит, все объяснит, мало не покажется! Коля двинулся дальше, радуясь, что небо ясное и следы хорошо видно. Но через несколько шагов, когда он оказался в лесу, среди мохнатых черных елок, идти стало сложнее.

Коля остановился. Протер глаза и еще раз посмотрел себе под ноги. Что за ерунда? Мышины следы исчезли! Следы ботинок с крестообразным надрезом и следы маленьких санок рядом с ними одновременно прервались, словно Мыша вместе с санками взлетел на небо. Или взобрался на дерево, но до ближайшего дерева было еще несколько метров. Коля присмотрелся и понял, что Мышины следы не просто исчезли, а резко сменились другими, как будто он снял ботинки и пошел дальше... непонятно даже, в носках, что ли? Где-то Коля уже видел эти странные отпечатки на снегу — словно маленькая ступня без пальцев.

Он ахнул и попятился. Точно, это те самые следы, которые они с Мышей видели в заброшенном лагере "Веселая семейка"! Следы, оставленные непонятным существом, которое здесь, на этом самом месте, схватило Мышу вместе с санками... и что? Унесло его в лес?

Надо бежать в лагерь за помощью, подумал Коля, медленно отступая назад и вздрагивая при каждом звуке. Что бы тут ни случилось, одному ему не справиться. Это что-то непонятное, невозможное, такого не бывает. Через минуту он снова оказался на опушке, на краю снежного поля, под ослепительной и равнодушной луной. Какая ясная и жуткая ночь! Мыша, Мыша, что ты наделал? Коля повернулся к лесу спиной и собрался припустить бегом до самого лагеря, но вдруг заметил на снегу какой-то предмет. Шагнул к нему — это оказалась Мышина варежка. Коля поднял ее и на мгновение задумался: что-то тут не так, с этой варежкой. Мыша обронил ее и не заметил? Да, странно, но что-то еще в этом есть неправильное. Мыша потерял варежку, сунул, наверное, левую руку в карман... ага, вот оно! Варежка с левой руки — та самая, которую он потерял на второй день пребывания в лагере, да так и не нашел. И теперь носит другую пару, синие со звездочками, а это зеленая в полоску. Как она здесь оказалась? Ох, ладно, это все неважно, надо бежать за помощью!

За спиной Коли, где-то далеко в лесу раздался треск, как будто ломают ветку дерева. А потом послышался слабый вскрик и плач. Колю словно ударило током: это Мышин голос, это он плачет в лесу! Нельзя терять ни секунды! И Коля снова бросился в лес.

Он бежал, оступаясь и проваливаясь в снег, стараясь не терять из виду странные беспалые следы. Коля никогда не ругался, хотя знал несколько подходящих слов. И теперь с их помощью на ходу изобретал новые сложные ругательства — сначала одними губами, беззвучно, потом в голос, но негромко — было страшно шуметь.

Долго ли еще бежать? Мышин голос вроде звучал совсем рядом, но кругом только снег, кусты и елки. Коля не заметил, в какой момент странные отпечатки сменились обычными Мышиными следами, вот и полоски от санок рядом! Но удивляться и раздумывать было некогда. Мыша просто заблудился. Заблудился и плачет один в лесу. Что бы ни случилось, Коля его найдет и вернет домой! Так нельзя, так не должно быть! Мыша должен в этот час лежать в кровати, дома, в тепле и покое, а не плакать от страха в холодном лесу, не понимая, что происходит и как спастись.

— Мыша! — вдруг заорал Коля неожиданно для себя. — Мыша, я иду! Не бойся, я с тобой! Я тебя не отдам! Мы-ы-ыша!

Земля вдруг ушла из-под ног, в ушах зазвенел собственный вопль, и Коля заскользил куда-то вниз. Снег набился в нос и рот, залепил глаза. Коля вскочил на ноги, провел рукой по лицу — странно, снег совсем не казался холодным, колючим и мокрым, просто мягкий и белый, как ватный сугроб под новогодней елкой. Кругом было тихо и темно. Когда глаза немного привыкли к темноте, Коля различил в сумраке стены, вроде бы каменные. Где это он? Похоже, провалился в ущелье. Ох, беда! Он перевел дыхание, закрыл глаза, сосчитал до десяти и снова огляделся. Да, кругом камни, а впереди, кажется, пробивается сверху свет луны — может, там есть выход? Коля сделал несколько шагов вперед, внимательно глядя под ноги — не хватало споткнуться и сломать себе что-нибудь. Или провалиться еще глубже, куда-нибудь совсем в тартарары. Стало светлее, даже видно отдельные камушки под ногами. Коля поднял глаза, чтобы определить, откуда падает свет... и замер.

Прямо перед ним на камне сидел, нахохлившись, Мыша. Он уже не плакал, только смотрел печально мокрыми темными глазами.

— Мыша, — прошептал Коля.

Моргнул несколько раз, чтобы убедиться, что это ему не кажется, и заорал: