Spirits no Densetsu - Arc I

...Как будто Бъякуя не залезал с превеликой осторожностью в окно, бережно держа в руках бессознательную шинигами, а потом так же бережно не доставал из шкафа человеческое тело. И не сидел неподвижно у кровати, следя за тем, как неспешно дыхание опускает и поднимает грудную клетку. И не впустил, услышав робкий стук и тихий голос, всю в лейкопластырях Карин, совершенно не удивившуюся его присутствию, а сразу бросившуюся к сестре. И не ответил без высказанного вслух вопроса "Она проснётся", сам изо всех сил стараясь в это поверить...

...Как будто доктор Сато, несмотря на все уверения Кенгъю, с одновременным накладыванием швов не пытался вызнать, кто же его всё-таки побил, пока, наконец, случайно не взглянул в его глаза и не увидел там прежнего забитого мальчика, а вот кого увидел ― понять не мог никак... И сидевшая рядом Тацки не сотряслась в беззвучных рыданиях, прикусывая губы...

...Как будто Ишида не сполз вниз по закрытой за собой входной двери и не сидел так долгое время в тёмной квартире, словно забыв про требующие срочного внимания раны...

...И как будто перевязанный Чад, не увильнувший от доктора Куросаки, когда проводил Карин домой, всю ночь не вспоминал всё, что когда-либо говорил ему дедушка, и не смотрел на свою руку как на чужую...

Даже ученики, очнувшиеся вчера вечером вповалку на школьном дворе, не обсуждали, что же произошло. Землетрясение, сказали же по телевизору. Ядовитые галлюцинаторные испарения из разломов.

— Так значит, ты ничего не помнишь? — уточнил Бъякуя.

Ичиго махнула головой, навалившись руками на подоконник и рассматривая серо-голубое небо над крышами.

— С того момента как появился ОН... как будто туман сгущался всё сильнее и сильнее, пока утром глаза не открыла.

Бъякуя кивнул словно самому себе и погрузился в размышления. Ичиго разглядывала его краем глаза: таким она его ещё никогда не видела. То есть, не то чтобы у него всегда до этого был бездумный вид, скорее величественно-отстраненный, но сейчас его беспокойство было видно невооружённым глазом.

— Но ведь всё же хорошо закончилось, да? Я, как бы, победила?

Бъякуя кинул на неё взгляд и глубоко вздохнул.

— Кстати, давно хотела спросить. У тебя же была катана обычных размеров? А почему мой меч тогда такой большой?

Бъякуя поджал губы и с неудовольствием ответил:

— Потому что он идеально подходит твоей неотёсанной и необузданной натуре.

Не успела Ичиго насупиться, как прозвучала другая версия от совершенно неожиданного лица:

— Размеры зампакто зависят от духовной силы шинигами. Чем больше энергии ― тем больше меч.

Они воззрились на непринуждённо подошедшего к ним Ишиду, затем Ичиго с торжествующим видом повернулась к Бъякуе, а тот лишь кинул Ишиде взгляд, подразумевающий "Ну зачем ты ей сказал?", и опять тяжело вздохнул.

— Кстати, разве он уже переписал всего Сайгё?

— С его руками нельзя даже ручку держать, не говоря уже о кисти, — меланхолично пояснил Бъякуя. — А я очень придирчив к каллиграфии, Ишида-кун.

Он протянул руку к обмотанным бинтами пальцам парня, которые на мгновение окутало слабое свечение.

— Так быстрее вылечится.

— Спасибо, — с видимой неловкостью ответил Ишида и убрал руки за спину.

— Ок, я в клуб и домой. Режим повышенной бдительности ведь отменен? — уточнила Ичиго. Бъякуя поколебался, но всё же кивнул, и она быстро скрылась из глаз. А Ишида наконец-то задал мучающий его вопрос:

— После случившегося... эмиссары Soul Society могут появиться?

Бъякуя поднял на него утомлённые глаза:

— Я очень надеюсь, что нет.

— Бъякуя... — начала Ичиго нерешительно, что было так на неё непохоже, что её сосед по комнате, сидящий рядом на полу, опираясь спиной на кровать, сразу же отвлёкся от Огура Хякунин Иссю.

— Я могу взять отгул от работы шинигами на день? И от школы тоже?

— А в чём дело? — Бъякуе очень не хотелось выпускать её из поля зрения после недавних событий, хотя хорошо прореженные Пустые практически не появлялись. Ичиго помолчала немного, прежде чем тихим голосом ответить:

— Мы хотим сходить к маме.

Бъякуя замер на мгновение ― уже давно он чувствовал, что тема умершей матери в доме Куросаки ― очень и очень чувствительная. Ичиго могла орать на отца, нахально противостоять любым взрослым и грознейшим хулиганам, но стоило хоть чему-то натолкнуть её на воспоминания о матери ― и девушка практически преображалась. Нет такого ребёнка, которого бы не затронула смерть родителя, но Бъякуе казалось, что у Ичиго эта рана ещё открыта нараспашку даже спустя шесть лет.

— Тогда конечно. Ни о чём не беспокойся.

— Ты не знаешь, где Куросаки-сан сегодня? — спросил Кенгъю, встретив Тацки на перемене.

— Ичиго сегодня не будет, — Тацки была существенно раздражена из-за заусеницы от доски пола в додзё, но её слова прозвучали неожиданно спокойно и даже как-то печально.

— Почему?

— Отец забирает её из школы в этот день уже пять лет. Сегодня годовщина смерти её матери. Так что никакого созерцания твоей любви сегодня. Эххх, ещё и расписание поменяли...

Поднимаясь по крутому склону, нагруженная снедью Ичиго невольно размышляла, почему каждый год этот день наполнен расплавляющей жарой, а тогда дождь лил стеной...

— Ичигооо! — Куросаки Ишшин ни капли не смущался строгой атмосферой места. — Понеси меня? А то у меня, кажется, начинается тепловой удар.

Ичиго в раздражении скинула потные ручищи, которые он уже начал складывать ей на плечи, и бодро зашагала вверх.

— Карин, Юзу, не обращайте на него внимания!

— Юзу, пойдём, — потянула Карин за руку сестру, стоявшую в смущении над сокрушавшимся суровостью своих дочерей отцом. — Иначе это цирк до вечера затянется.

— Папочка, поднимайся, пожалуйста, — Юзу поставила бумажный зонтик рядом с его головой и убежала.

— Единственная отрада моего сердца... — донеслось до почти добравшейся до вершины Ичиго завывание. А потом, совсем близко (когда надо, Ишшин мог бегать ОЧЕНЬ быстро). — Ичиго, смотри как я могу!

Она обернулась автоматически, забыв главное правило домовладения Куросаки ― закрывать глаза и зажимать уши, услышав эти слова ― и почти выронила пакеты.

— Ты, что, на руках сюда добежал?!

— Ага!

— Неа! — встряла Карин. — Читер!

— Вы можете хоть десять минут вести себя как нормальные люди? — прошипела Ичиго. — Какое счастье, что здесь никого нет...

— Есть, — и Юзу указала вперёд.

Сначала Ичиго подумала, что у неё галлюцинации от жары. Потом она пожелала, чтобы это были галлюцинации. Перед уходящим вдаль рядом семейных могил в настоящей тропической жаре застёгнутый на все пуговицы льняного костюма с букетом камелий наперевес стоял Бъякуя. Как бы совершенно случайно повернув голову, он изобразил удивление и подошёл к семейной группе.

— Ооо, Куросаки-кун, не ожидал встретить тебя здесь!

— Я тоже, Кучики-сенсей, — скрипнула она зубами. — Я думала, у вас занятия сегодня...

— Я попросил их перенести, чтобы навестить могилу друга моего отца в годовщину смерти. А вы, должно быть, Куросаки-сан?

— Приятно познакомиться, сенсей, — мощно сжал Ишшин холёную ладонь Бъякуи. — Позаботьтесь о моей дочурке.

— Конечно-конечно. А это ваши младшие дочери?

— Угу. Когда-нибудь станут и вашими ученицами, сенсей, если ничего не случится. А мы тут пришли на годовщину смерти моей жены.

— Глубоко сочувствую вашей утрате, — церемонно поклонился Бъякуя.

— Спасибо. Кстати, мы с вами раньше не встречались?

На лице Бъякуи не дрогнул ни один мускул.

— Возможно, когда-нибудь видели друг друга на улице, но не помню, чтобы нас друг другу представляли.

— Хмм... ну ладно. Хорошего вам дня, сенсей.

— И вам тоже.

И Куросаки направились к своей семейной могиле, Ичиго же покорчила рожи за спинами остальных, на что Бъякуя сначала непонимающе улыбнулся, а потом сверкнул глазами с намёком. И никто из них не заметил, как утомлённо смотрела Карин на этот спектакль...

После краткого приветствия Юзу начала разбирать принесённое, отец ― загорать, а Карин ― изучать свежедобавившиеся имена на соседних могилах. Ичиго же сказала, что пойдёт погуляет в перелеске.

Бъякуя поджидал её почти за первым же деревом и у неё не было даже сил, чтобы на него накинуться как следует.

— Ну ты же сказал, что я могу взять выходной! — практически проныла она.

— Никто не заставляет бегать тебя по кладбищу с мечом наперевес. Я тут просто для подстраховки.

— А зачем тебе нужно было знакомиться с человеком, в чьём доме ты уже несколько недель живёшь?

— Опять же, на всякий случай.

Ичиго фыркнула и стала подниматься по укромной лестнице, прятавшейся между деревьями, Бъякуя последовал за ней.

— А, как с восстановлением твоей силы? — вспомнила давно интересующий её вопрос Ичиго. Бъякуя неожиданно замялся, вздохнул и, очевидно, всё-таки решил сказать правду.

— ...Не так быстро, как я планировал. Очевидно, кто-то выкачал мою силу слишком радикально...

— Ладно-ладно, оставайся сколько потребуется, я не давлю. А кстати, если тебя поймают, то как накажут?

— Ммм... скорее всего, казнят, — безразлично ответил Бъякуя. Ичиго замерла на мгновение и фыркнула:

— Очень смешно.

Они ещё некоторое время поднимались вместе, щурясь от пробивающихся сквозь листву лучей, и тут пришла очередь Бъякуи спрашивать.

— Ичиго... как умерла твоя мать?

С дипломатией у него всегда было плохо, а слова "тактичность" он вообще не знал. Ичиго застыла на месте, словно замёрзла посреди жары, и стала казаться такой чужой посреди этого пышущего жизнью дня...

— Ты обладаешь крайне высоким уровнем духовной силы для живого человека, у твоей сестры тоже есть способности. Поскольку ваш отец ― обычный человек, то, скорее всего, вы унаследовали эти способности от матери. И возможно, это было причиной...

Ичиго резко развернулась к нему:

— Я не знаю, обладала ли мама какими ли духовными способностями, но ты мыслишь в правильном направлении. Мама погибла из-за меня.

— Значит, вы ― охранительные духи от Сораэ-нее-сан? — уточнил Кенгъю, с любопытством разглядывая стоящих на столе перед ним шестерых маленьких существ с крылышками, похожих на ярко раскрашенных куколок.

— Нет, ну вы посмотрите на этого идиота! — топнул ногой затянутый в чёрное по самый нос один из них и, взмыв вверх, начал с раздражением носиться под потолком, а хрупкая девчушка в капюшоне терпеливо повторила:

— Мы появились благодаря огромной любви и желанию защитить тебя Сораэ-сан, заключённых в её заколках, которые ты носишь. Но мы не духи, а воплощения твоей внутренней силы, твоё оружие, которое ты должен научиться использовать.

— О-оружие... я не знаю, получится ли у меня, я н-н-никогда не умел драться...

— Ха! — донеслось из-под потолка. Чем-то похожий на китайского эльфа обладатель прозрачно-зелёных крылышек успокаивающе улыбнулся:

— В этом нет ничего сложного, главное ― поверить в себя и поверить в нас. Слушай и запоминай. С нашей помощью ты можешь использовать три типа заклинаний: защиту, лечение и нападение. Хинагику, Байгон и Лили создают непроницаемый барьер, я и Аяме образуем поле, в котором можно вылечить любые раны, а Цубаки, тот, который наверху, атакует противника. Чтобы вызвать каждое заклинание, ты должен запомнить формулы. Называешь имена тех из нас, чья помощь требуется, и добавляешь 'Reject!'.

— Reject? Отрицание?

— Да, именно на отрицании основана наша сила. И чем сильнее ты будешь отрицать атаку, рану или противника, тем лучше мы будем работать.

— Что-то я сомневаюсь, что он сможет всё это запомнить, — фыркнул наконец-то приземлившийся Цубаки.

— Не дребезжи, — осадил его до сих пор молчаливый плечистый Байгон. — Кенгъю-сама во всём разберётся.

— Что вы, что вы, — замахал тот руками, — зовите меня просто Кенгъю. Я... постараюсь.

Если бы Бъякуя не был уверен в необходимости получения данной информации, он бы, возможно, даже пожалел, что задал вопрос: настолько чужими сейчас казались ему глаза Ичиго. Пустыми настолько, что даже горя и сожаления не было видно, выжжено всё, как будто она даже не позволяла себе горевать... И столь же пустым казался её голос, когда она наконец заговорила:

— Мне было девять лет, девчонкам, соответственно, пять. Мама возвращалась с ними с рынка и зашла забрать меня из додзё. Мы проходили мимо пешеходного перехода и там я увидела странную девочку... Тогда я ещё не всегда могла отличить призраков от живых и, когда заметила, что скоро загорится красный, потянулась за ней... И какая-то сила стала тащить меня вперёд... Мама рванулась за мной... Она прикрыла меня своим телом, когда нас ударила машина... Коляску с Юзу и Карин отбросило к краю дороги, они не пострадали только чудом... У меня тоже были только порезы и ушибы... Но мама... Она умерла на месте. Ещё когда я лежала под её телом. Этого достаточно?

Бъякуя взглянул на неё так, что на мгновение она вынырнула из застарелого чёрного колодца ― с понимающей печалью...

— Вполне... Ичиго, в том, что случилось, никто не виноват, и меньше всех ― ты.

— Ты думаешь, я этого не понимаю?! Мне папа устраивал сессии психотерапии на дому чёрт знает сколько раз. Никто не виноват. Но вот только Карин с Юзу даже не помнят маминого лица, а папа каждый месяц меняет этот чёртов портрет на стене...

И тут Бъякуя понял. Самым тяжёлым для неё было даже не чувство вины, иррациональное, но неизбежное, а то, что она даже не смела его показать близким, потому что её боль ранила бы их ещё больше. Вот почему спустя столько лет потеря матери была для неё незаживающей раной, потому что в полном согласии со своим именем она прежде всего защищала других от горя...

Он мог бы сказать это вслух, сказать, что понимает, но вряд ли у него получилось бы сделать это правильно: в утешении у него не было ни таланта, ни мастерства. Поэтому он просто стоял, выжидая, пока её лицо наконец разгладится, а дыхание успокоится, и, как ни в чём не бывало, заметил:

— Это место упокоения умерших и, мне кажется, такой громкий голос здесь не уместен.

Ичиго немного разозлилась, но в ту же секунду поняла, что он позволяет ей пропустить только что случившуюся сцену и не давать более никаких объяснений. Она расправила плечи и хмыкнула:

— Вообще-то, все покойнички должны пребывать в Soul Society, разве не так?

— В любом случае, незачем оскорблять чувств их родственников.

— Боже, какой же ты... "маркиз", — бросила она в сердцах прозвище, которым награждали Бъякую в школе, потому что в голову более ничего не приходило, и принялась сердито взбираться по ступенькам дальше. Оглянувшись, она увидела, что Бъякуя, нахмурившись, стоит всё там же, и удивилась ― такое прозвище должно было ему скорее польстить, чем оскорбить...

— А почему "маркиз"? Граф мне кажется более подходящим...

Ичиго фыркнула и последние колыхания в её взбаламученном внутреннем колодце улеглись...