— Сегодня заменю себе только печень и поджелудочную, — в задумчивости осматриваю лабораторию. — В будущем, когда смогу вводить нужные куски чужой ДНК в свои клетки, заменю ткани мышц, костного мозга и крови, но пока хватит. Слишком увлекаться чужими клетками тоже неохота.
Взгляд скользит по пробиркам с клетками Мито Узумаки. Их очень много, но результата не дали. Хорошо, что есть образцы с отключенным пределом Хейфлика, так что у меня безграничный запас исходного материала.
— Жаль, что приходится составлять геном банальным методом подбора. Это крайне неэффективно, — морщась, отворачиваюсь. — Не хватает нормального оборудования для выделения изолированных генов и изучения их воздействия. Не хватает оборудования...
Нахмурившись, я снова повторил про себя эту фразу. Что-то в ней было не так. Оборудование. Да, без него не получится проанализировать геном. Без огромного числа опытов не получится узнать функцию генов и белков, которые они производят. Это все так, в прошлом мире иначе просто быть не могло. Но здесь... Точно! Тут же есть чакра! Правильно говорят, что опыт лишь замена разуму! Зачем мне оборудование, если у меня есть магия?!
— Ма, все отменяется! — резко сказал я Мицуко, стараясь не упустить витающие в голове мысли. — Мне нужно подумать.
В следующую секунду я уже отключился от реальности.
Итак, зачем мне извращаться, используя сторонние инструменты, если у меня есть мое тело Белого Змея, чакра, память прошлой жизни и разум? Абсолютно незачем. Чтобы найти и получить нужные изолированные гены, мне даже не нужно их видеть. С помощью чакры можно создать технику для изучения генома. Можно будет ощутить, что творится в клетке, увидеть цепочки ДНК. У меня есть геномы двух Узумаки, пятерых Сенджу, одной Учиха и одной Хьюга. Все они в разной степени родственники, уже есть с чем работать! Кроме того, у меня в голове остались знания о геномах нескольких сотен людей, которые я когда-то видел в прошлой жизни. Если поскрипеть мозгами, то основываясь только на этих данных, уже можно найти то, что выделяет Узумаки и Сенджу среди других, найти их кеккей генкай! Но я ведь могу еще достать ДНК других членов клана Учиха, Хьюга, Сенджу.
А потом, когда у меня будут данные по геномам, я смогу изолировать кеккей генкай! И смоделировать себе новый геном. И переродиться в новом, созданном самим собой теле. Тогда можно создать технику. Техники перерождения!
Нужна только техника. Думай голова, шапку куплю!
Через минуту начала расчетов новой техники мозг перестал справляться с нагрузкой. В моем теле словно один за другим начали опускаться рубильники. Раз — пропало зрение, два — нет слуха, три — отключились хеморецепторы и так далее. Все ресурсы были пущены на построение модели техники. Через два часа разум покинул тело, плюнув на бесполезный организм, который и так лежал на полу безвольной истощенной мыслительным процессом тушкой. Я вновь вернулся к тому состоянию, в котором существовал первые три года своей жизни — душа и плоть врозь. Во, так-то лучше!
Уже через сутки с половиной я очнулся. Чувства возвращались так же, как уходили — по очереди. Сначала информация во вновь запустившийся мозг начала поступать от терморецепторов, потом от тактильных, потом данные навалились, словно цунами, оглушая.
— Ох, черт! Щас блевану, — ужас, это скрипучее нечто мой голос?!
После получаса моих попыток вывернуть пустой желудок наизнанку, я уже более-менее пришел в себя. Вот теперь лежу, значит, на кровати. Один. На улице раннее утро. Холодно! Кое-как поднялся и сел, завернувшись в одеяло.
Вроде, комната моя: шкаф, деревянные панели на стенах, стол, стул, книжные полки, красивый медицинский фуин на потолке, капельница. Капельница? Проклятье! Все белье кровью заляпал, пока меня крючило от рвотных позывов!
— Ну, хоть не сдох. Спасибо тебе, мама, за заботу, — выдохнув, поблагодарил я пустоту.
Мицуко наверняка сейчас работает в той закусочной. И так она рисковала, появившись у меня. Светить чакрой ей сейчас ни к чему. Ладно, тогда нужно позаботиться о себе самому.
Пошатываясь, поплелся вниз. Нужно умыться и поесть. То есть, наоборот. То есть, просто пожрать и поспать!
Путешествие за перекусом не задалось еще с первого шага, когда подогнувшиеся ноги едва не одарили меня сломанным носом. К счастью, успел сгруппироваться. Дальше передвигался уже по стеночке, и то чуть не пересчитал все ступеньки на лестнице всем своим многострадальным телом. И, как кульминация перечня неудач, уже на полпути к кухне входная дверь затряслась от ударов.
— Открывай, Орочимару! Я знаю, что ты там! — твою мать!
— Джирайя, чтоб тебе всю жизнь за жабами подглядывать, — зло пробормотал я.
Эта сволочь не отвяжется теперь. Сенсор, мать его. На моем доме есть несколько печатей, закрывающих от бьякугана и сенсорных техник, но Джи как-то их обходит в последнее время. Сэннин, блин.
Совершив титаническое усилие над собой, повернул к двери и потопал к ней.
— Ну, чего приперся? — открыв дверь и сощурившись от яркого света, спросил я. — Ты, вообще, какого здесь делаешь? Ученика нашел, что ли, уже?
Блин, холодно! А это что такое белое кругом? Снег? Правда?! Круто.
— Ну ты... — обломал весь кайф от созерцания белоснежной Конохи Джирайя. — Если начал пить, то делай это не в одиночку! Сопьешься же!
— Ты о чем? — нахмурился я, изображая попытку понять этого блондинчика.
— Ты себя видел?! — возмутился саннин. — Глаза красные, мешки под ними, бледный, как снег этот треклятый. Ты что, уже вторую неделю не просыхаешь?!
— А, не кричи, — вот же шумное создание. — Проходи, нечего холод в дом пускать. И о чем ты вообще?! Я работал, не пил. Не ел даже! Какое сейчас число?
— Двадцать первое января! — сердито и как будто с претензией заявил мне Джирайя.
— Ну вот! Всего сутки, как я в Конохе, позавчера только с задания явился. Так чего ты орешь-то?
— А, так ты после миссии такой? — мгновенно подобрел и разулыбался мой неизвестно-каким-образом друг. — Прости, я думал, ты во все тяжкие пустился после того... ну... после такой потери.
Я честно несколько секунд смотрел на него, пытаясь понять, о чем Джирайя сейчас говорит. Не знаю, может я отупел, но что-то до меня не дошло.
— Слушай, Джи. Я зверски голоден и сейчас очень плохо соображаю. Давай я сначала поем, а потом начну врубаться в ход твоих мыслей. Ага?
— О, я тоже поел бы! — оживился он. — Эти путешествия что-то изматывают. Может, сходим снова в ту забегаловку?
М-м! Мясо на открытом огне!
— А у тебя деньги есть? — мгновенно одернул я себя.
— А... — завис блондин, видимо, рассчитывая, что платить буду я.
— Прости, у меня ничего нет! За задание еще не заплатили, — развожу руками.
— О, точно! Давай позовем Цунаде!
— Гениально! Пошли! — у нее точно никогда с платежеспособностью проблем не было.
Спустя пятнадцать минут мы вдвоем уже торчали перед воротами дома нашей Сенджу. В клановый квартал нас пустили, хоть и смотрели как-то косо. А вот в дом вламываться мы не рискнули. Даже Джирайя понимал, что стучать ногой в дверь дома Цунаде опасно для здоровья, она, в отличие от меня сейчас, живет не одна. Если мы чем-то не угодим ее бабушке, то будет очень плохо. Всем.
— Выходи, Цунаде! Я знаю, что ты там! — где-то я это уже слышал.
Тишина.
— Что-то не сработало, — говорю Джирайе.
— Хм. Цуна!..
— А?
Честно, я сначала не понял, что произошло. Помню, что Джи открыл рот, начал кричать, а потом он пропал из поля зрения! А потом я почему-то оказался лежащим на земле, а воздух из моей груди вышибло ударом под дых.
— Придурки! — зло прорычал нежный девичий голос.
— И я, тьфу, рад тебя видеть! — обрадовался саннин, отплевываясь от снега, который почему-то оказался у него во рту. — Э, Орочимару!
Джи, заметив, что я лежу и не могу встать, поднял меня.
— Спасибо, — искренне благодарю его, — сейчас у меня что-то вообще сил нет.
— Цунаде, ты что делаешь, а? — накинулся на девчонку мой друг. — Видишь, Орочи и так плохо, а ты его еще снежками закидываешь! У тебя вообще совести нет, да?
Так это она снежки так кидает?! Блин, а чувство, будто кто-то хорошенько так заехал мне в грудь!
— Ох-хо-хо, простите-простите, — донесся до нас нисколько не раскаивающийся глубокий женский голос. — Чуть-чуть переборщила, руки сами кинули снаряд на громкий звук.
У меня такое чувство, будто вся деревня с ума посходила. Я сейчас не в Цукуеми? Точно?
— Мито-сама, — поклонились мы с Джирайей бабушке нашей подруги, — доброго вам дня.
— И вам привет, Орочимару, Джирайя, — благосклонно кивнула нам в ответ Узумаки.
Она величественно шагала к нам навстречу. Белое кимоно с пушистым воротником почти терялось на фоне снега, но алые волосы и оби в тон им горели подобно факелу. Выражение лица было, как обычно, строгим, но в глубине темных глаз плясали задорные искорки. Прекрасна, как и десять лет назад, когда я впервые ее увидел. И не скажешь, что еще через десять лет она нас покинет.
— Что привело вас к нам? — спросила подплывшая к нам женщина. Точно, словно подплыла, за ней даже следов на снегу не оставалось!
— Сегодня замечательный день, — начал заливаться соловьем Джи, — редко нашу деревню можно увидеть в столь необычном наряде. Мы хотели позвать Цунаде-сан, чтобы вместе насладиться незабываемым видом, Мито-сама.
— Время ли сейчас для празднества, когда наступили смутные времена, — с сомнением произнесла Узумаки, склонив голову к плечу, отчего ее огромные серьги-талисманы заколыхались, словно на ветру.
— В темные времена особенно важно находить время для прекрасного, так как оно становится особенно ценным, — молодец, Джи, дави ее!
— Также мы обсудим новую технику тайдзюцу, которая в перспективе имеет очень большой потенциал, — видя, что Мито все еще сомневается, решил добавить я свои пять копеек.
— Гм. Что ж, думаю, сегодня Цу-тян можно немного отдохнуть.
— Спасибо вам большое, Мито-сама, — снова уважительно кланяемся.
— Ах, какие воспитанные молодые люди, — мне показалось, что джинчурики даже слезу пустила. — Бери пример, Цунаде!
— Бабушка! — возмущенно воскликнула Сенджу, раскрасневшись.
— Да, вы просто Сенджу, поэтому с вами так много хлопот, — вздохнула Узумаки и, уже обращаясь к нам, попросила: — Позаботьтесь о моей внучке.
— Конечно, Мито-сама! — с готовностью воскликнул Жабий отшельник.
Что-то не нравится мне, как загорелись глаза у моего напарника. Чую, получит он сегодня на орехи от Цунаде. Для профилактики. Все-таки Цу садистка, я это давно заметил. Меня только удивляет, с каким упорством Джи всякий раз стремится быть ею избитым. Может, он мазохист? У нас тут идеальная пара, что ли?
— Орочимару, — внезапно обратилась ко мне Мито, словно вспомнив о чем-то, — тебе отдельное спасибо за Наваки. Я помню, как он досаждал тебе. И не знаю, из вредности или ты просто гениальный учитель, но ты подобрал ему идеальную тренировку. Сегодня мне всего пять раз удалось его подловить.
— Спасибо вам, Мито-сама, за высокую оценку моих способностей.
Неужели на этого охламона так подействовало мое гендзюцу? Он всего раз прошел полосу препятствий, вроде. Видимо, около двухсот иллюзорных смертей вставили ему мозги на место.
Джинчурики задумчиво покивала и оставила нас. Видимо, пошла искать Наваки. Ну, теперь-то посмотрим, как хорошо он освоил мои уроки, когда Мито не будет отвлекаться на Цунаде.
— Ху! — громко выдохнула Цунаде, когда ее бабушка скрылась за воротами. — Спасибо! Вы меня спасли!
— Всегда пожалуйста, — блеснул улыбкой Джи. — А от чего?
— Мито-сан почему-то захотелось поиграть в снежки, — уныло сказала девушка. — И у меня и Наваки просто не было возможности отказать ей, пришлось стать мишенями. У меня все тело в синяках, наверно!
— Жестоко, — хмыкнул я. — А ты, получается, пряталась от нее, да? И наш Джи тебя сдал?
— Сдал, — ухмыльнулась Сенджу. — Но принял огонь на себя.
— Так это Мито-сама в нас запулила так? — потер я живот.
Ничего себе у них снежки! Так и убить можно. Цу не позавидуешь. Зато отличная тренировка вышла, Наваки точно пригодится. Тем более, ему сейчас отдуваться за двоих, вот уж Узумаки на нем оторвется! Мечтательная улыбка сама собой расползлась на моем лице.
— Чего лыбишься, Орочи? — недовольно спросила Цунаде. — Тебе только один раз попало, а ты свалился! Слабак!
— Эй, Цу-тян, полегче! — встал грудью на мою защиту Джирайя. — Ты не видишь, что ли, что в нем сейчас душа еле держится? У него горе, он, наверно, недели две не просыхал!
— Да не пил я, — устало протестую. — Работал просто.
— Пф! Работал? Точно? — надменно сложил руки на груди отшельник. — Тебя АНБУ искали по всей Конохе! Похоже, в лаборатории ты не появлялся, раз Хокаге отправил за тобой масочников.
Е-мое! Я ж вчера в Корень не явился! Вот гадство. Официально я числюсь во вполне открытой лаборатории изучения ниндзюцу и гендзюцу, поэтому Джирайя думает, что мне грозит лишь выговор. К сожалению, в Корне наказания совсем другие.
— Ну и биджу с ним, — подумав, отмахиваюсь. — Лучше похвастайся нам, Цунаде. Ты же теперь медик А-класса?
— Ха, — гордо вздернула носик девушка. — А то! Сдала экзамен на прошлой неделе. Это было та-ак легко!
— Уже неделя прошла, а ты еще не проставилась?! — в ужасе округлил глаза блондин.
Переигрываешь, Джи! Не рискуй, а то сорвется рыбка.
— Джирайя, это же некультурно, — устало покачал головой я. — Но, Цунаде, это и в самом деле замечательная новость. Наша команда теперь стала еще сильнее! Теперь-то нам никто не страшен! Хоть Каге подавай. Нужно это отметить.
— Ха-ха! — уперев руки в бока, девушка гордо выпятила грудь. — Да, вы б без меня на первом же задании слились! Куда вам без меня? Ладно, пойдемте, я вас угощу!
Это было та-ак легко!
Примечание к части
Коноха в снегу https://sun1-8.userapi.com/c831308/v831308999/16664c/VuDoj8re2eU.jpg
>
Глава 6. Друзья такие друзья
— И, Орочи, — немного замявшись, обратилась ко мне Цунаде уже недалеко от входа в закусочную, — я знаю, каково это, потерять родителей. Держись.
— Она была шиноби, — слабо улыбнулся я. — Это все равно когда-нибудь случилось бы.
— Ты прав, — вздохнула Сенджу, после чего порывисто обняла меня. — Я никогда не позволю вам умереть! Я стану лучшим ирьёнином!
Как хорошо! Наша напарница развита не по годам, такая приятная упругая грудь!
— Спасибо, Цу.
— Эй, а меня? А меня обнять? — возмутился Джирайя, обиженно прыгая вокруг нас.
— Обойдешься, извращенец! — по-доброму улыбнулась девушка.
Уже через десять минут я мог с наслаждением вдыхать приятный запах дыма и жареного мяса. Обожаю! Жаль местные не понимают, что мясо перед жаркой лучше б мариновать подольше, но и так неплохо. Чтоб совсем не захлебнуться слюной, пока Джи ловко готовил основное блюдо, я уплетал принесенный омлет, который, кажется, расщеплялся и всасывался организмом, еще не успев достичь желудка. Приятное тепло начало расходиться по телу. Лепота!
