Десант

Закопченное и покрытое инеем противотанковое орудие выставило ствол в сторону моста. Орудийный дворик зачищен от снега до земли и обложен поставленными вертикально ящиками-лотками, спереди полукругом дополненными валом из уложенных друг на друга трупов. В углу дворика — аккуратный штабель из примерно двух десятков ящиков. Рядом с орудием стоит боец в порванном маскировочном костюме с немецким автоматом на плече и попыхивает самокруткой, оперевшись локтем на щит.

Пулеметная ячейка, с трех сторон обложенная телами немцев и русских, поверху стоит прикрытый белой тряпкой немецкий ручной пулемет.

В ячейке двое, ЖЕЛЕЗНЯКОВ и ЕПИШИН. Оба меланхолично смотрят вперед. Боец на огневой продолжает попыхивать самокруткой. Тишина.

Метрах в ста впереди позиции встает столб взрыва артиллерийского снаряда. ЖЕЛЕЗНЯКОВ чуть вздрогнув от неожиданности, пожимает плечами и переглядывается с ЕПИШИНЫМ, не сделав даже попытки присесть, в отличие от курильщика на огневой.

ЖЕЛЕЗНЯКОВ

Похоже, что все, сержант. Начинается.

ЕПИШИН кивает головой. Через секунду рядом ложится уже залп. Оба ныряют вниз, успев увидеть, как взрыв разбрасывает мертвую баррикаду и подбрасывает взрывом орудие.

Лежащий на дне ячейки ЖЕЛЕЗНЯКОВ поднимает голову и делится впечатлениями:

ЖЕЛЕЗНЯКОВ

Утро будет прекрасным! С первого накрытия прямое попадание!

ЖЕЛЕЗНЯКОВ поворачивает голову к ЕПИШИНУ и обнаруживает, что сержант лежит на боку, свернувшись в клубок, и зажимает рукой плечо:

ЕПИШИН

Меня тоже достало, командир.

ЖЕЛЕЗНЯКОВ не обращая на внимания на немецкую артподготовку перетягивает плечо ЕПИШИНА вытащенным из под маскировочного костюма брючным ремнем, разрезает рукав и приступает к перевязке.

Позиция арьергарда 1154-го СП густо обрабатывается немецкой артиллерией. Постепенно немецкий огонь становится реже, потом стихает совсем.

Выглядывающий из своей жутковатой ячейки ЖЕЛЕЗНЯКОВ оценивает обстановку. Обороняющимся изрядно досталось. За дорогой лежат поваленные взрывами деревья, кустарник вырублен и разметан взрывами, всюду воронки. В разрушенном орудийном дворике лежит на боку разбитая пушка.

ЖЕЛЕЗНЯКОВ

Всерьез за нас взялись фрицы. Похоже, что недолго осталось!

Лейтенант оглядывается по сторонам:

ЖЕЛЕЗНЯКОВ

Живые есть?

Ему отвечают, неподалеку из снега выныривает боец и машет лейтенанту рукой. ЖЕЛЕЗНЯКОВ кидает взгляд на сидящего у его ног ЕПИШИНА:

ЖЕЛЕЗНЯКОВ

Теперь твое время, Михаил. Сейчас соберем раненых — дуй вместе с ними к Людково. Доложишь Кузнецову, что прикрытие свой долг выполнит до конца, но надолго его не хватит. Пусть ждет противника и от Адамовки.

ЕПИШИН явно хочет возразить, но глянув в лицо наклонившегося чтобы помочь ему подняться лейтенанта, отворачивается, пряча слезы на ресницах.

Пока ЕПИШИН ковыляет к дороге, ЖЕЛЕЗНЯКОВ командует:

ЖЕЛЕЗНЯКОВ

Раненые — к шоссе! На эвакуацию!

Оба артиллериста выбираются в кювет, ЖЕЛЕЗНЯКОВ указывает ЕПИШИНУ, чтобы обождал и перебегает дорогу. На другой стороне его встречает суета, двое растерянных бойцов заканчивают перевязку перебитых ног третьего. Раненый, увидев лейтенанта, хрипит, кривя лицо в мученической ухмылке:

БОЕЦ(5)

Не надо мне никакой эвакуации, лейтенант.

Чтобы меня сейчас тащить, двое нужны, не меньше, а раненые и вдвоем не упрут. Дайте мне пулемет и патронов побольше. Больше мне ничего не надо. Повоюю, насколечко жизни хватит.

ЖЕЛЕЗНЯКОВ оценивает БОЙЦА и кивает проявленной им решимости.

ЖЕЛЕЗНЯКОВ

Еще раненые есть?

Один из бойцов, уже крепящий бинт булавкой бросает на него взгляд и отрицательно качает головой.

БОЕЦ(6)

На этой стороне — нет. Двоих убило еще.

ЖЕЛЕЗНЯКОВ выглядывает за бруствер, оценивает обстановку. Метрах в тридцати от него, в ячейке так же выложенной из мертвых людей торчат две головы в когда-то белых капюшонах, и смотрит в поле дырчатый кожух немецкого пулемета. Прежде чем вернуться лейтенант советует бойцам:

ЖЕЛЕЗНЯКОВ

Поближе к его положите, там где по мостику вести огонь удобней. Шинелей вниз настелите, прикройте ими, и обязательно еще маскхалатом поверх. Связь голосом — не зевайте. Задачи знаете, держитесь! Я на той стороне.

Лейтенант перебегает шоссе к сидящему в снегу ЕПИШИНУ, вставшему при появлении командира.

ЖЕЛЕЗНЯКОВ

Все, сержант. Уходи! Времени мало. Раненых не будет.

ЕПИШИН тоскливо прощается с командиром.

ЕПИШИН

Прощай, комбат! Надеюсь, свидимся.

ЖЕЛЕЗНЯКОВ улыбается, коротко обнимает товарища и не оглянувшись, ныряет в траншею.

В знакомой пулеметной ячейке и рядом с ней ничего не изменилось, а вот на местности перед ней — отнюдь. По обочинам шоссе за мостом мелькают движущиеся белые и черные точки. Справа и слева от шоссе, метрах в двухстах от полотна асфальта тропят снежную целину среди подлеска и кустарника две белые колонны. Люди в маскировочных костюмах продвигаются утопая в снегу почти по пояс.

Рядом дает первую длинную очередь пулемет. ЖЕЛЕЗНЯКОВ чему-то улыбается, поднимает со дна ячейки свой и ставит его сошками на спину трупа в немецкой каске. Лейтенант прижимает приклад к плечу, ставит дистанцию на прицеле и дает первую короткую очередь по левой колонне, оценивая, куда ушли трассеры. Трассеры легли удачно. Пулемет трясется в длинной очереди.

Вдоль шоссе немцы активно продвигаются короткими перебежками, кое-где оставляя убитых и раненых и накапливаясь под прикрытием моста и речного берега. Ситуация с завязшими в снегу колоннами гораздо более уныла, продвижение там отсутствует. Люди вязнут в снегу и расстреливаются русскими пулеметами, пули которых легко прошивают снег и находят тех, кто пытается в нем укрыться.

Когда наступающих вдоль шоссе под берегом скапливается достаточно много, они поднимаются в атаку.

Пулеметы русских останавливают часть наступающей цепи и укладывают ее в снег, однако оставшаяся идет вперед и захлестывает фланг обороняющихся.

Два ручных пулемета в выложенных трупами стрелковых ячейках метрах в тридцати друг от друга, не жалея патронов ведут огонь. У левого находятся два бойца недавно перевязывавших раненого, у обоих немецкие автоматы на плечах.

Огонь из расположенной рядом ячейки на несколько секунд прекращается:

ГОЛОС ПУЛЕМЕТЧИКА

Обошли! Немцы справа!

Видно как пулемет разворачивают направо, вот он дает длинную очередь... и мелькнувшая в воздухе немецкая граната залетает в ячейку, потом рядом падает еще несколько. Пулемет замолкает, в ячейке и рядом с ней хлопает несколько взрывов.

Во второй ячейке бойцы тоже развернули пулемет в сторону угрозы. Наводчик разряжает ленту по немецким фигурам, возможно свалив пару из них и заставив пропасть из виду остальных. БОЕЦ(6) который уже держит в руках полную ленту, кидает взгляд в сторону фронта, и обнаруживает, что залегшие немцы поднялись.

Красноармеец роняет ленту, нервно сдергивает автомат с плеча и хлопает товарища по спине, указывая в сторону опасности:

БОЕЦ(6)

Уходим, не удержать!

Наводчик бросает пулемет и оба бойца согнувшись, убегают по траншее.

Вооруженный пулеметом раненый в ноги БОЕЦ(5)лежит под кустом на ковре из шинелей и маскировочных костюмов и с ними же поверх. Рядом с ним уложен немецкий автомат, подсумки и несколько гранат. Вид раненого, спокойно заряжающего в пулемет новую ленту, заставляет бегущих замешкаться. БОЕЦ(6) растерянно сообщает:

БОЕЦ(6)

Немцы в траншее!

Раненый спокойно разворачивает пулемет в нужную сторону.

БОЕЦ(5)

Бегите, прикрою!

Бойцы под свист пуль перебегают дорогу, еще на "своей" стороне начав орать:

ПУЛЕМЕТЧИКИ

(в два голоса)

Лейтенант! Обошли! Немцы в окопах!

ЖЕЛЕЗНЯКОВ поливающий пулями завязшую и вжимающуюся в снег немецкую колонну слышит крик с шоссе, видит две белые фигуры перебегающие дорогу, окидывает округу взглядом и что есть духа, командует соседнему расчету в паузу между очередями:

ЖЕЛЕЗНЯКОВ

Прекратить огонь! Отходим! Немедленно!

Лейтенант бросает пулемет и, на ходу перехватывая немецкий автомат, перебегает в кювет. Там его встречают бойцы:

БОЕЦ(6)

Все, командир! Там только раненый отход прикрыть остался!

Из траншеи выбегают еще два бойца. За дорогой начинает бить пулемет, с прекрасно слышимыми криками в паузах между очередями:

РАНЕНЫЙ БОЕЦ

На, суки! Жрите! Жрите!

Лейтенант указывает рукой в сторону Людково, бойцы полусогнувшись бегут по кювету. Лейтенант, придерживая автомат и оглядываясь, следует за ними. Пулемет позади замолкает, вместо него частыми короткими очередями начинает бить немецкий автомат. Где-то там, за обочиной, ему отвечают немецкие автоматы и винтовки, потом начинают работать пулеметы. Хлопает несколько взрывов гранат, после паузы немецкий автомат дает длинную, на целый магазин очередь. Следует еще несколько взрывов, выстрелов и коротких очередей и становится тихо.

ЖЕЛЕЗНЯКОВ уже не оглядываясь, сгибается почти пополам и бегом догоняет бойцов. Сзади возобновляется беспорядочная стрельба.

ЭПИЗОД XXVI. НАТ.

ОСТАТКИ 1154-го СП — ОПОРНЫЙ ПУНКТ БЛИЗ Д.ЛЮДКОВО. УТРО

Солнечное утро, наполовину выгоревшая и разрушенная деревня Людково, обгоревшие остовы тридцатьчетверок в поле, на шоссе и окраине деревни и везде, куда не ложится взгляд трупы в снегу.

Захваченный немецкий опорный пункт. Его траншеи, ячейки с ведущими ленивую перестрелку живыми вперемежку застывшими телами мертвых. Дворик немецкого миномета, запорошенный снегом мертвец в шинели полусидя застывший в ее углу и трое живых, спокойно обедающих не обращая на погибшего внимания.

Рядом с мертвецом сидит на ящике из под патронов МУХИН. Лейтенант ест тушенку, зачерпывая ее ложкой из банки, на втором ящике рядом с ним стоит котелок с какой-то жижей и металлическая кружка. От котелка и банки поднимается пар.

Рядом с МУХИНЫМ стволом вверх стоит немецкий автомат с отстегнутым прикладом,

Чуть дальше так же приспособили ящики под стол и стулья двое бойцов — один в прожженном маскировочном костюме, другой в шинели. Рядом с бойцами стоят винтовки.

В дворике шумно появляется ЖЕЛЕЗНЯКОВ. Лицо лейтенанта искажено бешенством, на шее болтается автомат, в руке зажат пистолет:

ЖЕЛЕЗНЯКОВ

А-а-а Мухин! Ты чего тут сидишь и жрешь, я тебя спрашиваю!? Что вы тут два дня делали, суки? Где вы были? Почему вы Людково не взяли, пока мы там, в снегу дохли? Мне показать, как воевать надо?

МУХИН

(вставая на ноги)

Вить, ты чего? Успокойся!

ЖЕЛЕЗНЯКОВ

Зачем? Успокаиваться зачем? Зачем я за этот мостик двое суток зубами держался?

Чтобы узнать, что все было зря? Я вам покажу, как надо воевать!

Дворик постепенно заполняется людьми, двое подчиненных ЖЕЛЕЗНЯКОВА тащат на плечах третьего с залитым кровью лицом. За их спиной появляется НЕНАШКИН со своей СВТ и высокий хмурый боец со снайперской винтовкой. С другой стороны из примыкающей траншеи появляется капитан КУЗНЕЦОВ и пожилой политрук КОРСУНСКИЙ, выглядящий весьма интеллигентно даже, несмотря на трехдневную седую щетину и порыжевший от огня рукав замызганной шинели с звездой политсостава.

ЖЕЛЕЗНЯКОВ

Вы все тут трусы! Трусы! Трусы! За мной! В атаку!

ЖЕЛЕЗНЯКОВ лезет на бруствер, сшибая ногами мухинский котелок. Тот приходит в себя, отшвыривает банку с недоеденной тушенкой и хватает ЖЕЛЕЗНЯКОВА за пояс, стягивая его назад. ЖЕЛЕЗНЯКОВ сшибает МУХИНА с ног ударом рукояти пистолета в грудь и снова пытается вылезти на бруствер.

ЖЕЛЕЗНЯКОВ

За мной, я сказал! Я арьергард!

На одуревшего лейтенанта бросаются почти все присутствующие, сшибают с ног, выворачивают руку с пистолетом, отбирают его, срывают с шеи автомат.

Лейтенант практически скрыт тремя пытающимися удержать его фигурами. Кузнецов с грустной усмешкой наблюдает за представлением.

КУЗНЕЦОВ

Сорвало парня с нарезки. Истерика.

ЖЕЛЕЗНЯКОВ дергается, отбрасывает от себя сразу двоих бойцов и почти выворачивается из рук третьего. Отброшенные бойцы опять наседают, навалившись сверху и прижимая его руки и ноги к земле. Прижатый телами ЖЕЛЕЗНЯКОВ еще пытается дергаться, но сил у него уже мало, все что он может это хрипеть:

ЖЕЛЕЗНЯКОВ

Я арьергард! Я арьергард!

КУЗНЕЦОВ продолжает грустно улыбаться.

КУЗНЕЦОВ

Вот-вот, не выпускайте. Пригладьте его утюгом.

Хрипящий лейтенант успокаивается, КУЗНЕЦОВ поворачивает голову к политруку:

КУЗНЕЦОВ

Помните? "Я маршал Ней — арьергард Великой Армии!"

Политрук кивает.

КОРСУНСКИЙ

Припоминаю. Только у маршала в арьергарде никого не осталось, а Виктор с раненым на шее еще двоих вывел.

КУЗНЕЦОВ кивает головой и подходит к уже не сопротивляющемуся, но по-прежнему удерживаемому бойцами ЖЕЛЕЗНЯКОВУ.

КУЗНЕЦОВ

"Маршала" приведите ко мне когда остынет.

Присутствующие начинают расходиться, красноармейцы чуть подождав и убедившись что сюрпризов не будет, поднимаются с лейтенанта.

ЖЕЛЕЗНЯКОВ хрипло дыша, лежит на спине, раскинув руки в стороны, и смотрит в синее-синее небо.

ЭПИЗОД XXVII. НАТ.

ОСТАТКИ 1154-го СП — ОПОРНЫЙ ПУНКТ БЛИЗ Д.ЛЮДКОВО. ДЕНЬ

Злобно огрызающийся огнем, окруженный с трех сторон залегшими в снегу немцами опорный пункт. Взаимный огонь на истребление буквально на любое движение. Немцы несмотря на потери пытаются продвигаться ползком.

"Ус" траншеи стороны шоссе, работающий почти без перерыва пулемет ДП успевающий как не давать поднять головы лежащим перед ним немцам, так и "сбривать" с шоссе перебегающие к ним подкрепления. За пулеметом — мешковатая фигура капитана КУЗНЕЦОВА в грязном маскировочном костюме торчащая по грудь над бруствером.

У ног капитана сидят четыре человека и набивают диски из двух открытых ящиков с патронами. Расстреляв очередной магазин, капитан сбрасывает его вниз и не поворачиваясь протягивает руку назад — в руку тут же вкладывают полный.

Пулемет начинает хлестать вновь, сбивая на бегу очередных немцев из группы, перебегающей в кювете. Пули, подняв фонтаны снежных брызг, заставляют уткнуться разбитым лицом в снег немецкого пулеметчика на бровке кювета и достают в сугробе бросившего винтовку и тихо воющего в снег, обняв руками голову в каске немецкого пехотинца, обмякшего после щелчка пули по шлему.

Капитан присев заряжает в пулемет очередной диск, когда рядом с ним возникает МУХИН, пробирающийся по траншее согнувшись в три погибели:

МУХИН

Капитан! Капитан! Надо отходить! Товарищ капитан!

КУЗНЕЦОВ поворачивает к лейтенанту небритое, закопченное лицо с совершенно шалыми глазами:

КУЗНЕЦОВ

Отходить? Зачем?

МУХИН

(растерянным шепотом)

Нас же через полчаса всех перебьют!

КУЗНЕЦОВ

(с появившейся на лице шалой ухмылкой)

Ну и что?

Ухмыляющийся капитан еще пару секунд оценивающе рассматривает лейтенанта, передергивает затвор пулемета, вскакивает и только успев прижать приклад пулемета к плечу, снова открывает огонь. Однако даже его работа не в силах заглушить хриплый рев с поля: