Грейнджер? Зато не коала. Фик по Гп

Поттер растерянно завис на одном месте: — А ты мне поможешь?

— А сам? — я скривилась.

— Ну, Гермиона...

— Будешь должен. Устраивает?

— Да, — он недоумевающе уставился на меня. — Ты сильно...

— Да-да, я изменилась. И что? Взрослею, Гарри. Понимаешь?

— Угу.

— Не угукай. Каждый день, вечером, я хожу на пару часов к Хагриду. Будешь ходить со мной. Повторим программу первых трёх курсов, а там посмотрим, как дальше пойдёт, — я внимательно уставилась на пацана, который смущённо закивал в ответ.

* * *

Выпроводив коллег, Дамблдор устало откинулся на спинку кресла и сделал небольшой глоток чая. План, который хоть и скрипел, но всё же двигался вперёд, неожиданно начал пробуксовывать, и это заставляло директора нервничать.

Когда они разрабатывали план по нейтрализации Тома, и ловушкой должны были послужить два дома, никто не мог предугадать, что план выйдет из-под контроля. Скрупулёзные расчёты, подготовка — и всё пошло прахом из-за того, что Джеймс расслабился и открыл дверь вместо того, чтобы проверить, кто там. Как ему намного позже рассказал Сириус, ждал Джеймс именно его, а пришёл Питер в сопровождении своего господина. Да ещё и до кучи сумевший как-то нарушить ритуальные круги, благодаря чему Том смог дойти до детской и убить Лили, а затем попытался убить Гарри.

О нет, ловушка всё же сработала, тело надругавшегося над своей душой идиота было распылено, но... Проклятое но. В ребёнка попал кусок души Тома и оказался так переплетён с тем, что натворила Лили, и остатками ритуала, что распутать это те немногие знакомые Альбуса, к кому ему удалось обратиться, не смогли. Альбус до сих пор пытался найти способ сохранить жизнь внуку Флимонта — несчастному Гарри, но чем больше проходило времени, тем отчётливее он понимал, что всё напрасно. А затем последовал новый удар — Лонгботтомы. Альбус, конечно, знал о взаимной нелюбви двух этих старинных семейств, которая только обострилась в годы войны, но не ожидал, что окончание войны будет таким.

Другая проблема была в том, что даже удалив кусок души Тома, они всё равно не могли вывести ребёнка из-под удара, а сам ребёнок не проявлял никакого намерения учиться хоть чему-то. У Альбуса возникало подозрение, что даже приставив к его голове палочку, заставить его учиться не получится. Гарри был никаким. Поначалу Дамблдор занервничал и рванул к нему домой, проверить, что сотворили с ребёнком Джеймса и Лили, но оказалось, что ничего с ним не делали. Обычный мальчишка, только ленивый, которого наказывай-не наказывай, а толку нет. Иногда Дамблдор с ностальгией вспоминал, как стимулировали учёбу в его время — розгами. Три года Гарри ходил по острию ножа, но никакого желания совершенствоваться не проявлял. В итоге Дамблдор тоже плюнул, как говорится у немцев: на нет и суда нет. Единственным учителем, гордящимся младшим Поттером и совершенно не видевшим его изъянов, была Минерва с её непонятной Дамблдору тягой к квиддичу и потомственной войне со Слизерином.

Юный Уизли, которого Альбус хитростью подсунул в друзья Гарри, оказался ничуть не лучше самого Гарри и точно так же не желал учиться. Оставался ещё юный Лонгботтом, но тот талантливо разыгрывал из себя неуклюжего идиота и не менее талантливо избегал попыток засунуть его в Золотое Трио. Альбус не обижался, прекрасно понимая резоны и причины такого поведения Невилла и его бабушки, несравненной Августы. Том вернётся и война начнётся, хочет этого кто-то или нет, только вот готовыми к ней окажется ещё меньше людей, чем раньше. Как самокритично признавал Альбус, тут, конечно, львиная доля его вины — он был главным сторонником запрета тёмных направлений магии. Правда, он не ожидал, что в итоге его идеи так вывернут и позапрещают вообще практически все. Старинные рода, естественно, могли это всё изучать дома, в своих личных библиотеках, а вот дети из бедных семей или магглорождённые оказались в самой печальной ситуации. Финеас Блэк, самый непопулярный директор Хогвартса, после каждого нового запрета издевательски аплодировал ему с портрета и желал успехов в борьбе с тёмной магией. Ну, не политик Дамблдор, не политик, он и сам это прекрасно понимал. Он был учёным, причём скорее практиком, нежели теоретиком, но кто-то же должен был остановить Тьму. Повторения времен Грин-де-Вальда он не желал.

Устало вздохнув, он потёр переносицу и покосился на папку с личным делом ученицы четвёртого курса Гриффиндора Гермионы Грейнджер. Девочка была умной, талантливой и послушной, критическое мышление было, правда, практически на нуле, но зато она без вопросов тянула за собой Гарри и Рона. Были, конечно, какие-то инциденты, но в целом всё было хорошо, даже, наверное, идеально. До этого года.

Мисс Грейнджер изменилась, причём крайне сильно, словно что-то произошло в её жизни. Оборвала свои отношения с друзьями, сменила, как говорит юная Тонкс, имидж. Затем её совет Гарри и отправка его в банк. Самое главное — это то, что Гермиона повзрослела. Этого могли не заметить её сверстники, но Альбус прекрасно видел, что это уже не та маленькая девочка, что уезжала в прошлом году, а уверенная в себе девушка с чёткой жизненной позицией, которую не волновали Рон, Гарри, тёмные и светлые... Такой же взгляд был в своё время у Лили, когда она сообщала, что воевать за чьи-то там права и свободы она не будет, а поедет во Францию или Америку. Позволить себе потерять талантливого зельевара и колдомедика он не мог, и ему пришлось закрыть глаза на приворотное, после чего провести свадебный ритуал. Да, это не самый красивый поступок с его стороны, но зато сколько жизней было спасено благодаря Лили и её уму.

Сейчас перед Альбусом стояла та же самая проблема, только вот уехать мисс Грейнджер может раньше, нежели на это решилась Лили. И Альбус не имел морального права отпускать столь светлый ум куда-то в другую страну...

* * *

Поёживаясь от порывов ветра, я накинула капюшон мантии нестандартного образца. С одной стороны, это было нарушением школьной формы, с другой — не было чёткого стандарта мантий. То есть стандарт был от Министерства, но при этом Хогвартс, согласно древним договорам, был независимой территорией. Несколько сотен лет подряд, при любых сменах правящих династий... Если требовать от детей соблюдения формы, то сами преподаватели тоже должны были носить форму установленного образца. Так что декан хоть и кидала косые взгляды, но что-то против не говорила.

Мастер оказался выше ожидаемого, и сейчас я более спокойно себя чувствовала в мантии с вышивкой и наложенными чарами, нежели до этого, когда я с трудом удерживала на себе пассивно поддерживаемые щиты. Конечно, ту же Бомбарду или Редукто мантия не удержит, но основную массу шуточно-слабых и средней мощности чар и заклинаний она выдержит. Большая часть ведьмочек со старших курсов ходили в таких или подобных ей мантиях, так как одними Мародёрами, близнецами Уизли или ещё кем-то подобным тут не ограничивались. Количество идиотов, что считало лучшей шуткой задрать юбку или мантию любой попавшей в их поле зрения ведьме, было ничуть не ниже, чем в любых других учебных интернатах. Дуэли начали ограничивать, запрещалось калечить утырков, унижавших девочек и девушек, администрация Хогвартса тоже особо ничего не делала. Ну не считать же за наказание натирание кубков в зале наград? Вот и начали ведьмочки мстить исподтишка, но надолго, и носить мантии, заказанные у специалистов своего дела, а не покупать у мадам Малкин, которая штамповала только одобренное министерскими отделами. Попытка сохранить магическую популяцию — это, конечно, хорошо, только вот исполнено было, как обычно, не совсем так, как планировалось.

Остальную одежду мне тоже сделали из материалов наподобие шёлка акромантула, которого Хагрид мне натаскал столько, что могла хоть каждый день чулки с бельём менять на новые, а заканчиваться материал бы и не думал. То же самое касалось и волос единорога. По сути, эти материалы были отличными накопителями, при этом неплохо отражавшими враждебную магию, именно по этой причине акромантулы были не самыми приятными противниками для основной массы неподготовленных магов. Помимо бронированного хитина, они ещё и плевались этой особо клейкой паутиной, по прочности не уступавшей кольчуге. Минус был только в эластичности, то есть если тебя ударили ножом или заклинанием, то пробить не пробьют, но синяк или перелом обеспечат.

Шкура единорогов тоже была отнюдь не простой — далеко не каждое заклинание могло убить или оглушить четвероногого разумного, оперировавшего магией на интуитивном уровне. Удар молнией или какой-нибудь пакостью из магии Света или Жизни от разъярённой коняги можно было получить как нефиг делать. Чем уж я одному из них не понравилась, я не знаю, хотя и догадываюсь — пошутила не вовремя, но проклятие с меня пришлось снимать дальнему родичу, архимагу Жизни, предварительно став объектом насмешек всей Академии, где тот преподавал. Поэтому я никакую живность не считала безобидной, так как одни Боги ведают, чего у них там в загашнике есть. Как, например, у фестралов, которые вроде как падальщики, только могут плеваться сырыми и неоформленными сгустками некроэнергии. Обидишь такого, он в тебя плюнет, а потом ещё и сожрёт.

— Герм, ты у кого мантию брала? О-о, корсет? — восхищённо протянула Браун, бесцеремонно облапывая меня. — Класс! Удобненько? Класс!

— Месье Жако. Своеобразный мужчина... — неуверенно протянула я, так как жизненный опыт подсказывал, что мужчина он только по факту рождения.

— Да? — глазки Лаванды возбуждённо заблестели. — Я про него слышала. Говорят, один из лучших Мастеров-Артефакторов по одежде.

— Угу. В этом я согласна, — кивнула я, так как Жако действительно был Мастером, хоть и... своеобразным.

— Повезло тебе. Мне мама у мистера Гочкиса заказывает. Тоже неплохой, но всё-таки до месье Жако ему далеко. Да и корсет не разрешает носить. Проблемы при родах будут, — тоскливо протянула Лаванда, но тут же взбодрилась и неожиданно наклонилась ко мне вплотную, жарко зашептав на ухо. — А бельё? Тоже у него?

Оглядевшись, я слегка кивнула, стараясь не привлекать внимания к нашему диалогу.

— Вау, — Лаванда скользнула руками по моей фигуре и попыталась забраться под мантию.

— Ты чё творишь? — я зашипела на Лаванду.

— Нуу, — обиженно протянула Браун. — В комнате покажешь?

— Лав... Ты чего такая перевозбуждённая?

— Никогда не видела бельё от Жако. Хочу сравнить, — Лаванда едва не подпрыгивала на месте.

— Покажу, — я слегка улыбнулась. — Куда я денусь. У тебя когда день рождения, кстати?

— Ээм, восьмого ноября. А что?

— Подарю тебе комплект, — я хихикнула. — А то ты меня рано или поздно разденешь.

— Ооо, — простонала Лаванда в предвкушении будущего подарка, заставив покоситься на нас ближайших соседей, впрочем, тут же отвернувшихся, увидев многообещающий оскал Лаванды. Браун была в целом спокойной девочкой, только вот потомственной ведьмой, и знала много чего неприятного, чисто женского, что вроде и не смертельно, но очень обидно.

— Летят, — я с интересом взглянула на небо, услышав чей-то крик.

— Пфф, выпендрёжницы. Нет бы портключами перенестись, — Лаванда пренебрежительно повела плечами.

— Да нет, Лав, тут не в этом дело, — я задумчиво постукивала пальчиками по нижней губе. — Не в этом...

— А в чём?

— Если они не станут спать в замке, то это означает...

— Ты серьёзно? — недоумённо покосилась на меня Лаванда.

— Ты видела помещения для проживания гостей?

— О-о, это же скандал...

— Угу.

Я опять перевела взгляд на приблизившуюся гигантскую карету, которую волокли по небу пегасы, и задумалась. Неужели у магов Шармбатона настолько плохие отношения с магами Хогвартса или с самим Дамблдором? Если они ещё и пищу откажутся разделить, то можно смело ожидать ночного штурма замка. Когда же я увидела директора французской школы, моё предположение стало перетекать в уверенность.

Монументальная женщина. Такая действительно и василиска на полном скаку остановит, и в горящий Хогвартс войдёт... Полувеликанша, ну или в детстве её кормили "Растишкой". Причём только ей.

Приблизившись к Дамблдору, она о чём-то с ним переговорила, о чём именно — мне было плохо слышно, после чего мадам повела свой выводок в замок.

— Эта в мантии от Жан-Пьера, я видела в прошлом выпуске "Ведьмополитена", а вот та, ну, вон та, с краю, рыженькая — от Борджиа. Ты что, не знаешь Борджиа? Ну как же...

Под щебет Лаванды я внимательно рассматривала француженок, одетых в весьма лёгкие для шотландского октября одежды, и гадала, когда они слягут от простуды. Хотя благодаря щебету Лаванды я смогла выяснить, кто из француженок богата, а кто так — для массовки. Участвовать в Турнире будут наиболее богатые и влиятельные, то есть Делакуры, Ришелье, Валуа, д`Юберы и некоторые другие, всё зависело уже от них. Остальные приехали для сопровождения своих сюзеренов и на участие в Турнире не претендовали. Не стоила тысяча золотых того, чтобы терять покровительство.

Повернувшись к продолжавшей рассказ Лаванде, я была тут же вынуждена повернуться обратно, на дружный выдох толпы. Посреди озера всплыл Летучий Голландец, ну, естественно, это был корабль Дурмштранга, но, скорее всего, так же выглядел и тот самый призрачный кошмар моряков средневековья. Высокие крепыши в меховых мантиях, кто-то в шубах, но никого легко одетого, и во главе их шёл их директор... И этот имел какую-то тёмную хрень на левой руке. Тряхнув головой, я подозрительно прищурилась и внимательно вгляделась сперва в директора Дурмштранга, затем перевела взгляд на Снейпа, снова на Каркарова...

— Походу, я знаю, что за магический сифилис поразил двух преподавателей из столь разных уголков земного шара... — задумчиво пробормотала я себе под нос. — Осталось понять, что с Грюмом, и титул мисс Марпл будет мой.

— Вон тот — это Крам. Представляешь? Сам Крам! — жаркий шёпот Лаванды сбил меня с мысли и заставил недоумённо шарить глазами по строю дурмштранговцев. Тренированная память легко помогла вычислить того, кого надо, а затем подкинула информацию, чем же он знаменит.

— Квиддичист? — я поморщилась, восхищаться тем, кто тратит магию на бессмысленный полёт на метле...

— Ну да, — удивлённо посмотрела на меня Лаванда. — Охх, а я забыла ручку. Что делать?

— Потерпеть, подруга. Просто потерпеть. Он тут до лета, ещё успеешь получить свой автограф, — я пошловато хихикнула и изобразила, как она будет получать его.

— Ну тебя, — покрасневшая Лаванда стукнула меня кулачком и задумчиво повернулась к чемпионам. — Хмм, а может, ты и права. Всё же чемпион, первый раз я не забуду никогда...

— В кладовке для мётел, ибо в гостиную его не отвести. Ты и он немного бухие, тебя тошнит, ему маловато выпитого...

— Гермиона!

— Молчу-молчу, — я вскинула ладошки и, сдерживая хохот, замотала головой. — Молчу. Вот честно-честно.

— Идём? — зябко потёрла ладошки Лаванда и, тряхнув светло-рыжими кудряшками, недовольно устремила взгляд на директора. Молча достав палочку, я в несколько движений наложила согревающие чары на Лаванду и себя.