— А этот спокоен,— сказал Страшный Сон, кивнув в сторону психолога.— Икен в нем не ошибся.
Чен поднял брови и развел руками, словно говоря: "ну это же Икен".
— Ты прав. Я — Страшный Сон. Конечно, это не настоящее имя, но настоящее мне нравится гораздо меньше. Иерарху одному шляться по городу не пристало. А в компании атарха — почему бы и нет.
— А в компании арха — тем более,— раздался скрипучий голос, и на прежнем месте материализовалась еще одна фигура.
Новый человек на вид он был очень стар, примерно как магистр Икен. Его ало-фиолетовый халат с золотистыми разводами выглядел очень дорогим.
— Молодой человек, вам не надоело стоять?— спросил он, обращаясь к телохранителю, и сам сел за стол переговоров.
— Садись,— повелительно сказал Страшный Сон.— Твоя напряженная аура меня раздражает. Поверь, сейчас ты не сможешь исполнять свои обязанности, если, конечно, в них не входит преждевременная и бесполезная смерть.
Адьютант посмотрел на генерала. Тот кивнул. Телохранитель сел, выбрав позицию прямо напротив черного гиганта и отгородив собой генерала от старика.
— Теартили Ибрис — арх огня, глава Цитадели,— представил новоприбывшего Кей и почему-то вздохнул.— Президент. Надеюсь, сейчас на сцене не появится еще и Джаггаран? А то места за столом может не хватить...
— Не появится, к большому моему сожалению,— ответил Страшный Сон злобно.— Одна "огненная стрела" в лоб решила бы все наши проблемы.
— Так на чем мы остановились...— проскрипел арх Ибрис.
— На том, что я напрашивался в гости,— напомнил иерарх Чен.
— Именно. В качестве компенсации за то, что вы стали обладателями наших секретов.
— Капитан Брэкет действовал без моей санкции,— сказал генерал.— И то, что он узнал какие-то секреты, это была лишь добрая воля ваших людей.
Чен сделал отрицающий жест.
— Еще раз: дело не в Кее или капитане Брэкете. Оба они проверены. Дело в вас. И во всех других ваших людях. Мы не можем доверять всем землянам в равной степени. Это естественно. Все вы стали обладателями наших тайн. Это не изменить, но важно, то, что будет дальше. Мы хотим узнать, кто вы такие. Посмотреть, как вы живете. Для этого визита выбрали меня.
— Почему, кстати?— спросил психолог.
Казалось, разумнее послать кого-нибудь пониже званием и из разведки — какого-нибудь мага снов, способного "читать" если не мысли, то хотя бы чувства людей.
— Он самый молодой член Совета Цитадели,— сказал Ибрис.— Это раз. Он не посвящен в вопросы безопасности, в отличие от Икена или Коша. Это два. Он высокопоставленное лицо, которое может говорить от имени Совета. Это три. Наконец, он маг воды. Это четыре.
— Поясните последний пункт,— попросил генерал.
— Маг воды — значит не имеет мощных заклинаний шпионского или боевого класса — то есть не опасен для вас. А также вы не опасны для него. Я имею в виду какую-нибудь заразу, которую можно подцепить.
— В каком это смысле!?— чуть не возопил генерал.
— Кажется, он имел в виду микробов в воздухе, который мы выдыхаем,— пояснил Кей.
Арх кивнул (вернее, использовал аналогичный визанский жест). Кей решил ему польстить:
— Вы очень проницательны, арх Ибрис.— Наши люди используют прививки, чтобы получить иммунитет против местных бактерий, а перед экспедицией всегда проходят специальную обработку, чтобы не притащить свои микробы сюда. Но в воздухе корабля, конечно, будут присутствовать бактерии и вирусы земного происхождения, к которым вы можете оказаться уязвимы. Я хотел упомянуть об этой опасности, а вы каким-то образом уже знаете о ней.
— У нас время от времени случаются мелкие неприятности в виде новой формы лихорадки или чего-то подобного. Такое бывает, когда заразу приносят путешественники издалека.— сообщил Ибрис.— А вы утверждаете, что прибыли с другой планеты. Значит следует подстраховаться.
— Мне надо посоветоваться,— вдруг сказал генерал.
— Вы декларируете мирные намерения и желание сотрудничать, но только на словах!— пробасил Страшный Сон.
— Постойте, я ведь не ответил отказом...
— Но собираетесь ответить. Я же чувствую. Вы не готовы блюсти паритет интересов!
— Вы пытаетесь оказывать на меня давление...
— А вы ведете себя как цивилизованный торгаш с дикарями: с одной стороны трусите, с другой — хотите надуть. Так не пойдет. Еще неизвестно, кто из нас дикарь!
— Разговор в подобном тоне вряд ли может подвигнуть нас в сторону плодотворного сотрудничества...
— Но ведь я прав?
Пока атарх снов и генерал фехтовали на языках, остальные наблюдали. Телохранитель сохранял боевую готовность, не сводя глаз с черного гиганта. Глава Совета Цитадели с непроницаемым видом изучал набалдашник своей трости. Молодой иерарх поглядывал на всех по очереди и, судя по выражению лица, откровенно забавлялся. Кей нарочито громко кашлянул. Страшный Сон покосился на него недовольно, но на секунду прервал свой град упреков, чем и воспользовался психолог, чтобы встрять в разговор:
— Видите ли... мы в самом деле декларируем мирные намерения и являемся мирным народом. Но "мирный" — еще не означает "трусливый", это всего лишь означает расширенные алгоритмические лимиты для параметров, задающих приоритеты ненасильственных реакций в ходе выбора поведенческих стратегий.
Страшный Сон наморщил лоб. Психолог тем временем продолжал:
— Вы можете ожидать принятия выгодных вам решений в условиях цейтнота путем стимуляции ассоциативной подсознательной оценки "большой, следовательно, главный" и с учетом иных фенотипических особенностей вашего организма, однако обращаю ваше внимание, что эти решения могут оказаться недолговременными, и сам факт применения аффективного стиля ведения переговоров снизит оценку уровня доверия к вам в потенции...
Старый арх оторвался от созерцания набалдашника и уставился на землянина. Генерал смотрел на него со слегка ошалелым выражением лица. Страшный Сон морщил лоб, но слушал, кажется, очень внимательно, а Кей продолжал нести свою абракадабру:
— Имея дело с вероятным отказом со стороны субъекта в краткой временной окрестности, близкой к настоящей позиции, вы можете надеяться на вариативность этого решения в более долгосрочной перспективе. Однако ваша ориентация на немедленное смещение веростностного распределения исходов путем применения вышеупомянутых стратегий мне кажется неоптимальной ввиду значительного опыта воспринимающего индивида в данной разновидности интеракций.
Кей замолчал, и за столом воцарилась тишина. В глазах Чена прыгали чертенята, но он помалкивал — быть может, потому, что арх уставился на него тяжелым взглядом. Выражение лица генерала медленно возвращалось к некоторой осмысленности... когда Страшный Сон выдал:
— Коллега, имея дело с представителями различных психотипических профилей, приходится полагаться на вероятностный выбор поведенческих стратегий на базе как имеющейся информации, так и поступающей непосредственно в процессе реализации, и маркировка определенного выбора как оптимального может быть динамической. Однако я не уверен, что в данном случае мой подход значительно отклонился от оптимизированной последовательности интеракций ввиду оценки вероятности наличия склонности к выбору волюнтаристских моделей поведения заданным субъектом как весьма высокой.
Ибрис все еще сверлил взглядом Чиана Чена. Тот закусил губу, чтобы не рассмеяться. Генерал был близок к нирване. Кей ответил:
— Согласен. И что же делать?
— А дыр его знает!
Чен все-таки не выдержал и открыто усмехнулся:
— Кажется, вы двое о чем-то успешно договорились. Но будь я проклят, если понял, о чем. Дело даже не в трудностях перевода. Это похоже на лекции Фанбаркана.
— А Фанбаркан у вас еще читал?— поинтересовался старый арх.
— Вроде бы наш выпуск был последним перед тем, как он ушел на покой,— отозвался Чен.
— И как? Знаменитое Правило Фанбаркана еще действовало?
— А как же! "Студент имеет право спать на лекции, но не имеет права храпеть".
Генерал Мейер шумно засопел и задал вопрос:
— Так о чем же вы... мы договорились?
— Мы сошлись на том, что проблема существует,— сказал Кей.
— И мы сошлись на том, какая именно,— подхватил Страшный Сон.
— Но не сошлись на том, как ее решать,— добавил Кей.
— Хорошо бы нам с коллегой посоветоваться,— предложил Страшный Сон.
— Но дабы не смущать вас нагромождением скучных терминов...
— ... мы лучше отойдем,— закончил Страшный Сон.
— Давайте,— проскрипел арх.— А я пока обговорю с генералом другую тему. Кажется, ваши люди упоминали о торговле цветными металлами...
Переговорщики разделились. Кей и атарх снов отошли в другой конец таверны. Психолог уселся на подоконник, а маг облокотился плечом на стену. Кажется, эти двое в самом деле могли договориться — по крайней мере атарх "выключил" свой могучий грозный бас и его голос теперь звучал не громче голоса землянина.
В процессе разговора Страшный Сон несколько раз снимал и одевал крошечную серьгу — амулет-переводчик: видимо, разговор получался непростым даже для Кея, у которого было достаточно времени, чтобы освоить визанский язык. Оба время от времени косились в сторону остальных и что-то увлеченно обсуждали.
Тем временем старый арх и генерал, кажется, тоже нашли общий язык. Пошла сплошная бухгалтерия — цены на металлы, на землю, недвижимость, упоминали местные законы. Землянин хотел знать, сколько будет стоить обустройство посольства в городе, сколько ресурсов понадобится завезти на планету и кому их можно продать.
Чиан Чен скучал.
Переговоры закончились несколько неожиданно. Кей и Страшный Сон вернулись за общий стол, но инопланетянин не стал садиться.
— Есть смысл уйти,— сказал Страшный Сон.
Арх посмотрел ему в глаза, посмотрел на Чена, затем сложил руки и растворился в воздухе. Мгновением позже исчез черный гигант. Чен загадочно улыбнулся землянам и почему-то исчез не совсем мгновенно — пару секунд на прежнем месте висела полупрозрачная нижняя часть лица с ухмылочкой. Послышался слабый шорох, потом открылась и закрылась дверь таверны. Земляне остались одни.
— Ритуалы прощания, как и ритуалы приветствия, не являются обязательными в этой культуре,— проговорил Кей им вслед.
...
Страшный Сон видел ауру Чена и следовал за ним.
— Почему ты назвал землянина "коллегой", соня?— спросил Чен, не оглядываясь.
— Все-таки ты заметил меня,— пробасил голос сзади.— Опять усилил слух?
— Ты слишком большой. Я слышу, как шуршит земля под твоими ногами,— отозвался иерарх воды.
— Другие, однако, не слышат,— заметил Страшный Сон.— И светило от бласта на глазок отличить не могут. Говорят, если регулярно использовать зелья обострения восприятия, то чувства вообще усиливаются.
— Возможно... так почему?
— Почему назвал коллегой? Он говорит будто маг снов, хотя он не маг снов. И вообще не маг.
— И как ты это объясняешь?
— Он сам объяснил. У его народа нет волшебников, но есть потребность в том, чтобы лечить психические болезни и вообще изучать мышление. У нас этим занимаются психомаги вроде меня. Тот человек делает примерно то же самое, но без колдовства.
— Это он тебе сказал? Разве это возможно? Пастух без кнута, кузнец без молота?
— ... психомаг, не способный видеть ауры,— закончил Страшный Сон.— Им просто деваться некуда, у них волшебства нет вообще.
— Мы с архом вас не поняли. Обычно ты не говоришь так... витиевато.
— Я подыграл землянину. Конечно, мы друг друга поняли, а вы — нет: специальная терминология плюс эффект Каусса.
— Напомни, в чем он заключается?
— Для амулета-переводчика важны не произносимые слова, а мысли, которые желает передать говорящий. Если бы Кей говорил заумно, но действительно хотел бы донести смысл до генерала, то амулет сработал бы даже как переводчик с земного на земной, то есть в данном случае с земного-заумного на земной-простой-и-понятный-генералу. Но Кей хотел быть понятным только для меня, и амулет сработал только для меня, а все остальные слышали земную или визанскую речь, перегруженную специальной терминологией.
— И что он тогда сказал?
— Если упрощенно... что на главного землянина давить бесполезно.
— А ты что ответил?
— Что этот главный — самодур, поэтому надо давить.
— И он с тобой согласился? Получается, он хочет, чтобы я отправился к ним с визитом?
— Не хочет, но признает, что это справедливо. Но подозревает, что их главный будет против. И мы обсуждали, что делать. Кое-что придумали.
— А его не сочтут предателем?
— Нет, ты не понял: никаких заговоров: мы всего лишь обсуждали, какими словами можно убедить их главного. Просто подбирали правильные слова. Как два честных психомага.
...
По гипервидению космос показывают во всей красе, однако реальность не всегда выглядит глянцево. Есть эффектные моменты, а есть и скучные.
Полет на шаттле относился к последним. Виз — сравнительно крупная планета, а со стороны вообще казалась газовым гигантом из-за аномально толстой атмосферы, доверху заполненной микроскопической пылью, состоявшей из фотосинтезирующего воздушного планктона — как живого, так и мертвого, распавшегося на мельчайшие частицы, которые становились питательной средой для новых поколений этих существ.
Когда земляне взлетели, поверхность планеты почти сразу исчезла в тумане. Равномерная зеленоватая муть заполнила экраны, и казалось, что корабль неподвижно завис в ней, будто насекомое в капле янтаря или как песчинка в середине жемчужины.
Через некоторое время шаттл стал понемногу увеличивать скорость. Сквозь редеющий изумрудный туман начала проступать звездная бездна — кадры, уже вполне достойные гипервидения, но для космонавтов слегка приевшиеся.
Наконец, небо стало совершенно чистым, и шаттл в тени планеты стал почти невидимым — как пятно чернил, пролитое на черную замшу с блестками. Стыковкой и полетом управляли компьютеры, а живые пилоты только надзирали. За весь рейс они отдали всего четыре команды: выбрать координаты высадки на планете, спустить трап, убрать трап, выбрать корабль-матку для возвращения.
...
Прошло лишь несколько минут с момента стыковки, а генерал уже объявил экипажам обоих кораблей о большом успехе переговоров. С первого раза удалось встретиться с высшим руководством крупнейшего города-государства, и речь уже дошла аж до финансовых вопросов организации посольства.
Правда полная видеозапись переговоров почему-то была разослана лишь узкому кругу лиц с пометкой "разглашению не подлежит". Остальные получили только отдельные кадры. Хотя, казалось бы, что мешало?
А мешало непонятное завершение. Земляне понимали лишь некоторые элементы местного этикета. Согласно их обычаям внезапный молчаливый уход подчеркивал недовольство, но также мог означать равнодушие или даже неотложные дела. Однако в дипломатических протоколах (о которых земляне вообще не имели представления) это могло символизировать что-то иное или вообще ничего. Члены Совета не назначили следующей встречи — но, возможно, такие вопросы полагается согласовывать и уточнять на уровне их подчиненных. Они ответили на ряд интересных вопросов, но не дали никаких обещаний, никаких гарантий.
