Зона захвата

— А дадут ли тебе эту парочку? — с сомнением спросил Вали.

Магомедов пристально посмотрел на собеседника и сказал:

— Мы с тобой давно и хорошо знаем друг друга, поэтому я не стану скрывать от тебя своих планов. Просить я ничего не буду, товар всё равно находится у меня. Скажи, зачем мне отдавать кому-то такой товар? Первых я отдам, ладно. Потому что это опытные образцы, экспериментальные, так сказать. Мне самому интересно было, что это такое и что, собственно, должно выйти из этой затеи. Теперь вижу — получилось. И доложу тебе — я шокирован тем, ЧТО получилось. С НИМИ я смогу такие дела проворачивать, что мои теперешние боссы, — Магомедов произнёс слово "боссы" с нескрываемым презрением, — мне будут не нужны.

— Я знал, что ты заглядываешь гораздо дальше, чем думают другие, — серьёзно произнёс Меджидов. — В нынешнем бардаке только ленивый и глупый станет подчиняться кому-то, тем более кяфирам. Признаться, в самом начале я засомневался в тебе, когда ты замутил дела с этими учёными и вояками. Я подумал: зачем он делает это, зачем заводит дружбу с неверными? Но быстро понял: Магомед не так прост: сейчас он делает вид, что подчиняется русским, но потом своё возьмёт. Я не ошибся.

— Да, Вали, ты не ошибся. Эти земли не в силах подмять под себя ни Блок Регионов, ни Центр. Им разобраться бы с тем, что они имеют. Эта земля считается ничейной, но так не бывает, и быть не должно. Я заберу её себе, уничтожу всех конкурентов и стану полновластным хозяином. Тогда и город полностью приберу к рукам, ведь когда я стану снабжать его продуктами, я смогу назначать такую цену, какую захочу. Они все у меня будут вот где, — Магомедов сжал крепкий кулак и, помолчав значительно, добавил: — Мне понадобятся помощники, Вали. Толковые помощники, потому что дел будет больше в разы. Ты согласен помогать мне?

— Какие могут быть сомнения, Хаким-бей? Я согласен, — спокойно и уверенно произнёс Меджидов.

Вдруг с улицы донеслось несколько одиночных выстрелов.

Собеседники одновременно посмотрели в окно, за которым уже стемнело и светили прожектора.

Вали резко поднялся, поморщившись от того, что тело затекло. Прихрамывая, подошёл к двери, приоткрыл её и сказал стоящему за ней охраннику:

— Узнай, что там.

17

Когда Исмаил Исрафилов увидел, как старый Ахмед повёл Мажора за штабель досок, он игриво подмигнул Мансуру Махадову:

— Смотри, Ахмед повёл Мажора. Сейчас любить его будет прямо в рот много-много раз.

Исмаил многозначительно почмокал.

Махадов презрительно сплюнул.

— Этот старый гомосек вообще на баб не смотрит. А вот мне даже представить противно, что я даю в рот какому-то мужику. То ли дело — бабе. Это я понимаю. Да и многим бабам это нравится.

— Чужие слабости надо уважать, Мансур, — насмешливо произнёс Мурад Гамидов. — Ахмед уже старый, у него свои радости в жизни. Смотри, его аж трясет.

Махадов опять с досадой сплюнул.

— О чём вы говорите? Вам это интересно? Мне лично блевать хочется.

— Да брось, Мансур, — усмехнулся Исрафилов. — Никто не говорит, что интересно. Ну, хоть поржём, а то скука же смертная.

— Идите, смотрите, — проворчал Махадов, поправляя ремень висящего на правом плече автомата.

Исрафилов и Гамидов переглянулись. Они понимали, что это недостойно мужчин — смотреть на такое непотребство, да не просто смотреть, а подглядывать. Но, с другой стороны, это же не всерьёз. Так, чтобы не скучно было.

Можно будет напугать Ахмеда, вдруг у него от неожиданности упадёт? Он разозлится, начнёт ругаться. А они поприкалываются над ним. А если Мажор от испуга прикусит конец Ахмеду — вот смеху-то будет!

— Ну, что — пойдём? — весело спросил Исрафилов.

Гамидов в раздумье пожал плечом.

— Да пошли! Что ты как целка ломаешься!

— Э! Не скажи больше так, да! — возмущённо воскликнул Мурад.

— Не скажи больше так, да! — передразнил его Исмаил и, изловчившись, слегка пнул товарища в ягодицу.

— Э! Ты! Ишак беременный! Я тебе за это обе булки распинаю! — воскликнул Мурад.

На самом деле его возмущение было наигранным, и приятели это знали.

Все трое были молодыми парнями, энергия била через край. Они часто боролись, дурачились, нередко устраивали друг другу мелкие пакости наподобие таких вот пинков или подзатыльников. Никто не воспринимал подобное, как оскорбление.

— Сам ты ишак беременный, — засмеялся Исрафилов. — Пошли уже, а то пропустим самое интересное.

— Ладно, — проворчал Гамидов. — Мансур, пойдёшь?

— Нет. Идите без меня, — решительно ответил Махадов и добавил многозначительно: — Извращенцы!

— Смотри-ка, порядочный выискался, — в тон ему ответил Исрафилов.

Он по-дружески приобнял Гамидова и с подтекстом спросил:

— Болит булка? Хочешь, по второй пну? Для равновесия.

— Отвали, — беззлобно отозвался Мурад.

Он сбросил с плеча руку товарища, поправил ремень автомата.

Приятели крадучись подошли к штабелю досок. Ещё более осторожно обогнули его, вытянув шеи, с озорными выражениями лиц, приготовившись увидеть непотребство.

Однако то, что предстало их взглядам, сбило друзей с толку. Шутливость разом слетела.

— Не понял... — тревожно произнёс Гамидов. — Ахмед... Аллахом клянусь!!! У него головы нет!!!

— Мажор! — грозно позвал Исрафилов. — Мажор, свинья рюсскый! Ты где?! Ты собственные кишки жрать будешь!

— Убежал он! Оружие у Ахмеда забрал! — отчаянно выдохнул Мурад и сдёрнул с плеча автомат.

Несколько одиночных выстрелов разорвали вечернюю тишину.

18

Мага и его заместитель недолго ждали возвращения охранника. В коридоре послышались голоса, быстрые шаги, тяжёлое дыхание. Широко распахнулась дверь в комнату.

Запыхавшийся охранник произнёс с порога:

— Побег. Убежал один. Но на всякий случай объявили всеобщую поверку.

— Всё? — спокойно отреагировал Хаким-бей.

— Нет.

Магомедов вопросительно посмотрел на охранника. Тот поёжился под его взглядом.

— Говори! — велел Хаким-бей, предчувствуя, что плохое только начинается.

— Удравший гадёныш убил старого Ахмеда и забрал его автомат, — сказал охранник.

— Какого Ахмеда? Извращенца? — уточнил Магомед.

Охранник кивнул и добавил:

— Говорят, у Ахмеда головы нет.

— Отрезал? — нахмурился Хаким-бей.

— Нет, разбил всю. Прикладом, — глухо ответил охранник.

— Понял. Ступай.

Когда охранник закрыл дверь, Магомед с досадой произнёс:

— Вот видишь, Вали, какие у нас с тобой "братья". Этот старый гомосек получил по заслугам. Я его терпеть не мог, но — "брат" же, куда денешься?

— Каким бы ни был Ахмед, но с рук его убийство рабу сойти не должно! — хмуро произнёс Вали.

— Конечно. Ты этим и займёшься, — объявил Мага.

Вали привстал, но Хаким-бей знаком остановил его:

— Не сейчас, на рассвете. В такое время искать беглеца бесполезно: ночью в лесу — хоть глаз выколи. Беглец может за соседним деревом спрятаться, в жизни не найдёшь! Утром будет лучше. За ночь он далеко не уйдёт, устанет, так что найдёте вы его быстро.

— Можешь в этом не сомневаться, друг! — горячо воскликнул собеседник.

— Действуй как обычно: снаряди несколько групп, пусть ищут по своим секторам. Не мне тебя учить, Вали!

Тот сдержанно кивнул.

Мага многозначительно добавил:

— И вот ещё что: расстреляй каждого пятого из рабов, включая женщин. Объясни, за что и расстреляй. Чтобы другим неповадно было. Прямо сейчас. С трупами тебе известно, что делать.

— Мы раньше не расстреливали за побеги невиновных, тем более каждого пятого. Только палками забивали насмерть пойманных, — осторожно возразил Меджидов.

— Раньше и оружие никто не забирал, и охранников не убивал, — повысил голос Хаким-бей.

— Да, ты прав, Магомед, — покорно согласился Меджидов.

— Иди, Вали, и сделай, как я сказал.

Меджидов ушёл.

Оставшись один, Хаким-бей прислушался к своим ощущениям, сладко потянулся, хрустнув суставами, и направился в женскую половину дома.

19

Андрей перекинул ремень автомата через голову и повесил оружие на грудь. Выставив перед собой руки, он на ощупь пробирался густым подлеском.

Липатов весь превратился в зрение, однако почти ничего не различал в темноте. Ветки то и дело тыкались в лицо и в сощуренные до щёлок, — чтобы не дай Бог, не ткнула какая колючка, — глаза. Одежда цеплялась так часто, что казалось, будто сами деревья против его побега.

Какое-то время Липатов тревожно вслушивался, ожидая погони, криков, топота множества ног, выстрелов наугад в тёмную чащу — авось, попадут. Но позади стояла оглушающая тишина, а вот он сам ломился по лесу, словно раненый медведь. Треск сучьев под ногами был слышен на всю округу.

Бешено стучащее сердце постепенно успокоилось, сумбурный поток обрывочных мыслей стих, пришла способность рассуждать логически. Получалось, что при таком раскладе сами боевики в чащу не сунутся до утра — тут сам чёрт ногу сломит. Кстати, надо идти осторожнее, а то неровен час, свалишься в какой-нибудь овраг, хорошо, если шею свернёшь. Тогда считай повезло.

А если сломаешь ногу или хотя бы руку? Всё, о побеге можно забыть. Лучше сразу застрелиться, потому как убитого Ахмеда бандиты не простят. Они за обычный побег забивают насмерть, а за убийство товарища — порежут на ремни.

Андрею удалось выбраться на небольшую полянку. Он перевёл дух, глянул на затянутое тучами небо. Положительно, сегодня всё было против него! Долго стоявшая дотоле хорошая погода начала портиться. Не успеют убрать картофель.

Липатов чертыхнулся: далась ему эта картошка! Он свободен! Всё! Больше не раб!

Есть оружие, и живым он не дастся. Реальный страх смерти ещё не давил неотвратимостью, поэтому и не было по-настоящему страшно. Только подкреплённая адреналином решимость живым не сдаваться.

Андрей решил, что идти дальше пока не стоит. Он отошёл достаточно далеко, поэтому некоторая фора у него есть. Нужно отдохнуть, чтобы утром бежать с новыми силами.

Вот только куда ...

Кругом — проклятая чужая реальность.

К кому обращаться за помощью? Что делать дальше? Как вернуться в свой мир?

Чувствуя, что теряет самообладание от такой безнадёги, Липатов глубоко вздохнул, прогоняя внезапную слабость. Не раскисать! Как-нибудь разберёмся. Сейчас главное — вырваться из лап преследователей, а там будет видно.

Андрей сел на землю, чувствуя её стылость, затем поднялся на корточки, привалился спиной к дереву, понимая, что долго так не просидит — затекут ноги. Решил подложить под себя автомат, но вспомнил, что делал им с головой Ахмеда. Собрал охапку жухлой листвы и принялся оттирать оружие. Аккуратно потрогал. Вроде пальцы не липнут. После этого уже спокойно сел на приклад, опять откинулся спиной на ствол дерева, вытянул ноги, сложил на груди руки, напрягся до дрожи в мышцах, пытаясь сохранить тепло.

Надо поспать. Немного. Как только начнёт светать — нужно залезть на дерево повыше, сориентироваться и вперёд, подальше отсюда.

Что там Илья говорил? Ничейная земля?

Плохо, очень плохо. Были бы официальные власти, с ними можно как-то договориться, разойтись нормально. А с бандитами — какой разговор? Особенно в свете недавних событий. Нет, смерть этого похотливого козла ему точно не простят.

Липатов усмехнулся. Он и сам не ожидал от себя такого поступка. Прикончил вонючего ублюдка, сбежал из рабства. Теперь бы уйти от погони, а она точно будет, вне всяких сомнений. Боевики землю носом рыть станут, лишь бы найти его.

Насколько большую территорию контролирует Мага? Куда в первую очередь направится погоня?

В сторону города? Наверняка.

Скорее всего, будет несколько групп преследователей. Они эту местность знают хорошо, а вот он не знает вообще.

Что делать? Прятаться в лесу? Но скоро зима. Без знаний и умения выживания в зимнем лесу, он сдохнет от голода и холода с наступлением первых морозов.

Возвращаться в город? Но это чужой город. Он весь разрушен войной. Другие пленники по вечерам скупо делились впечатлениями. Почти все говорили, что в городе полный беспредел и анархия. Сплошные банды, и никакой более-менее вразумительной власти. Некоторые кварталы пытаются организовать нечто вроде отрядов самообороны, но там и вояки ещё те, и с оружием проблемы. Бандиты кроют их как баран овцу.

Как там люди живут?

Но ведь живут же — жить где-то надо. Если туда возвращаться, то к кому идти за защитой?

Только бы не поймали... Живым он всё равно не сдастся...

Разделить участь Ильи? Нет уж! Лучше смерть — быстрая и лёгкая.

Умирать страшно... Где взять силы, чтобы самому нажать на спусковой крючок, судорожно сжавшись от страха близкой смерти? Но принять те же муки, что и Илья... Нет...

Так. Всё, спать. Спать. Утро вечера мудренее.

Холодно... Холодно...

Ночь была почти бессонной. Короткая, не приносящая облегчения дрёма бесконечно прерывалась продолжительным тревожным вслушиванием в молчащий тёмный лес.

Тихо-то как.

Только вездесущие комары зудели, жаждая крови. Обезумев от её близости, они бесстрашно садились на лицо и голову, впивались через ткань куртки в напряжённую спину. Приходилось бесконечно отмахиваться от этих маленьких вампиров.

Тоже мне, "Сумерки", твою мать! И репеллентов никаких! Хотя, эти гады ничего не боятся. Любая химия бесполезна.

Который час? Когда начнёт светать? Тело стало окоченевшим.

Сидеть на прикладе автомата уже не осталось сил. В конце концов, Липатов натянул на голову куртку, лёг набок, поджав ноги, и почувствовал, как сволочные насекомые немедленно атаковали заголившуюся поясницу.

Тихо взвыв от безысходности ситуации и беспримерного упорства комаров, Андрей закидал себя старыми листьями и опять лёг, ощущая стылость земли и прелый запах старой листвы. Затем закрыл голову курткой в твёрдом намерении уснуть.

Предрассветные серые сумерки долго не покидали лес, словно зацепившись за густой кустарник. Но вот робко пискнула первая, самая ранняя птица. Затем ещё и ещё. К ним присоединились другие, всё больше и больше.

Лес постепенно оживал, наполняясь звуками.

Липатов почти не спал, лишь изредка проваливался в туманное забытьё, то и дело выныривая и пропадая вновь в липких объятиях поверхностной дрёмы.

Наконец Андрей решил для себя, что пора. Теперь он пошёл, лавируя в кустах, не продираясь сквозь них, как ночью. По пути выискивал дерево повыше. Но таких, как назло, не попадалось. Все примерно одной высоты, а верхушки и вовсе хилые. Забраться на самый верх без риска упасть — нечего и помышлять.

Помимо размышлений о неизбежной погоне, донимали мысли о собственном неумении ориентироваться в лесу. Вспоминалось что-то про муравейники, про мох на деревьях, растущий с северной стороны, про те же ветки, которых с той стороны должно быть меньше. Ещё что-то приходило на память. Но толку с этого никакого не было, потому как не существовало понимания направления движения.

Куда идти? Где спасение? Где найти этот чёртов переход в свою реальность?

Солнце уже было в зените, когда Андрей набрёл на заросли малинника. Уже подвядающие, кусты гнулись от крупных тёмно-красных ягод.