Владимир хмуро глянул в небо.
— Стоит поторопиться, — сказал он.
— Север — неуютное место, — протянула эльфийка.
— Те, кто рождаются здесь, так не считают.
Лундес отметила, с каким облегчением вздохнул Владимир, когда они въехали в Анатару, центральный город графства Гаус. Разумеется, принц нервничал, но за весь путь не проявил слабости. Чего не скажешь о Трифоне. Его все раздражало. Всякий раз, когда Лундес оглядывалась назад, она видела его недовольную гримасу. А ведь с тех пор как они пересекли границу графства Гаус, им не встретилось по пути ни одной разоренной деревни, ни одной обагренной кровью поляны. Лундес даже немного расслабилась, но вот Трифон с каждым часом становился все угрюмее. Он чувствовал себя рабом, а для столь своевольного человека такое положение было крайне раздражительным. Лундес не связывала его ни магическими, ни обычными путами, лишь словом, да только Трифон знал, что, если попытается сбежать, принцесса тут же его сдаст и нигде ему не будет покоя. В графстве ведь его тоже искали. И потом, мглистый очень заинтересовался делом врат и не стал бы оставаться в стороне. Вот и терпел.
Они свернули на засыпанную желтыми и красными листьями дорогу. Погода улучшилась, и Лундес откинула капюшон, чтобы он не мешал ей разглядывать окружающие красоты. Графский замок располагался на высоком холме, и к нему вела довольно крутая и длинная дорога. Чуть в стороне вились ступени.
— Брат рассказывал о висячих садах графства, но я даже не думала, что они настолько... необычны. — Впервые за последние дни Лундес была искренна. — Этот холм больше напоминает гору. Как эти деревянные мосты и площадки держатся? Они прямо нависают над пропастью. — Она скользила взглядом по деревянным сооружениям, разбросанным по всему холму. Благодаря им основание замка было надежно скрыто за красотами сада.
— Сады — гордость графства, так же как вон те ступени, видите? — Владимир указал на лестницу. Ту самую, что вилась рядом с дорогой. — Северный народ верит, что если после смерти человека его тело сжечь и закопать, то его могила сохранит в себе магические силы и мудрость, накопленные им за жизнь.
Лундес сжала губы. Сжечь и закопать. Все сказанное теперь воспринималось ею иначе. Если Владимир расслабился, едва попав на территорию графства, то Лундес стараниями Фавластаса эти земли казались еще более опасными, чем владения тирана.
— Наши короли испокон веков верили в это, — продолжал принц. — Они требовали, чтобы после смерти их прах был захоронен в графстве, замурован прямо в ступени этой самой лестницы. Проходили столетия, а ступеней становилось все больше, и в результате они взвились до самого замка. Когда кто-то из графской семьи поднимается по ним, то с каждым шагом он набирает могущество и мудрость целых поколений.
— Но ведь подниматься по ступеням может и враг? — заметила Лундес.
— Разумеется, но белая магия никогда не одарит врага. Напротив, предатели и завистники потеряют свою силу, если осмелятся ступить на этот путь. Но это лишь легенда.
— Главное, что все верят в нее, — сказала принцесса. — Почему бы и нет?
Вполне возможно, что графство впечатлило бы ее куда больше, если бы влияние Фавластаса не помутило ее рассудок. Кем она была тогда? Шпионом или просто куклой в руках гениального кукловода? Древний император был очень смел, раз отправил свое магическое творение прямо к стражам — сильнейшим колдунам, обмануть которых было не так уж просто.
Поскольку Лундес не выказывала более любопытства, Владимир предпочел замолчать. Перед крутым подъемом к замку принцесса решила вернуться в карету. Уж слишком было ветрено, и тяжело взбираться верхом. Закрыв за собой дверцу, Лундес стала смотреть в окно, даже мельком не глянув на брата. Колеса уныло стонали, карета поползла в гору. Рифус сестру не трогал.
Путешествие завершилось. И принцессе хотелось воскликнуть в полный голос: "Хвала богам!" — а затем прямо спросить: "Где он?" Ее цель — граф Фредрик Гаус. Но поступила она иначе, вовсе не собираясь привлекать к себе излишнее внимание в самом центре вражеских земель. В своем рассказе Тэасу Лундес написала: "Я предпочитала действовать тонко. Ты и сам знаешь, что такое тонко действовать".
Разумеется, он знал, но ее манеру поведения он бы тонкой не назвал.
Процессия остановилась на вершине холма, у самого входа в белокаменный замок Гаусов. Со временем камень посерел, но замок от этого не утратил своего очарования. Увы, врожденного оптимизма Лундес хватило только на висячие сады. На замок она смотрела уже глазами Фавластаса, как на старое сооружение, за стенами которого обитал орден лицемеров, способных загнать целый народ в пустоту.
Приглядевшись к встречающим, принцесса сначала обратила внимание на широкоплечего и довольно высокого человека с темно-каштановыми волосами. За спиной его развевался светлый плащ. Рядом с ним стояла молодая женщина, судя по роскошным меховым нарядам — аристократка самых благородных кровей. С другой стороны от девушки затаился, как казалось Лундес, еще один аристократ. Его лицо обрамляли светло-коричневые волосы и небольшая борода. Принцесса перевела взгляд на Владимира, словно искала ответ на вопрос: кто же из них Фредрик Гаус?
Повсюду была охрана. Словно каменные статуи, они стояли в два ряда с обеих сторон от прохода в замок. Их светлые одеяния сливались в глазах Лундес в единое слепящее пятно, а потому она не разглядела знак графства на их плащах — двух крылатых лошадей, поднявшихся на дыбы с двух сторон от ворот. Огромные белоснежные крылья пегасов были скрещены перед закрытыми створками и символизировали покровительство ангелов.
Принц Владимир уже широко улыбался, можно сказать, сиял от счастья. Он спрыгнул с коня и, выпрямив спину, твердым шагом двинулся в сторону встречающих. Лундес же до последнего предпочитала оставаться в карете. Даже когда ее брату открыли дверцу и он выбрался наружу, протянув ей руку, она лишь мрачно качнула головой.
— Лундес, — раздраженно шепнул Рифус, — перестань. Что с тобой?
— Слишком холодный ветер, я замерзла. Позволь мне чуть дольше побыть в карете, пока они приветствуют тебя, а ты их.
— Так не положено...
— Глядите-ка. Что это с королем? — тем временем заметил один из встречающих, граф Констар Гаус, старший брат Фредрика и командир графских войск.
— Меня больше интересует, кто в карете, — сказал его хороший друг, барон Нериан Карнелий.
Констар сделал шаг вперед и постарался разглядеть силуэт в окне кареты.
— Это... женщина с закрытым лицом, — сообщил он, чем, надо сказать, удивил всех, кто его услышал: своего друга и невесту — ту самую аристократку в мехах.
— Точно? — усомнился Карнелий.
— Либо так падает свет, либо... — Договорить Констар не успел, так как Лундес наконец выбралась из кареты, позволив встречающим как следует разглядеть ее. — Как я и сказал, женщина в платке.
— Да, — протянул барон. — Это может быть его сестра. Та самая, о которой он столько вам рассказывал. Лундес Эверли.
— Разве Лундес Эверли не драгоценность, которую нельзя порочить чужими взглядами? — тихо спросила невеста Констара, леди Лейра Аммет. — Так он говорил раньше.
— Он ведет ее сюда, сейчас мы все узнаем, — поспешил прервать обсуждения Констар.
Однако первым до них добрался Владимир. Граф крепко обнял кузена и сказал: — Рискуешь, как всегда.
— Без риска и жизнь не та, — ухмыльнулся принц.
— Скажи-ка, кто это с Рифусом? — полюбопытствовал Констар, едва заметно указав взглядом на приближавшихся эльфов.
Лицо Владимира несколько переменилось, что, конечно же, не ускользнуло от внимания кузена.
— Это Лундес, его сестра. Принцесса.
— Та самая? Но он ведь говорил, что...
— Я помню, что он говорил, брат, — шепнул Владимир. — А вот что скажу я. Чудная она.
Констар, да и Лейра с Карнелием слегка нахмурились, но ничего не сказали. Брат с сестрой Эверли, окруженные охраной, уже были близко, а эльфы слышат хорошо, особенно то, что им не следует слышать.
— Ваше величество! Рад видеть, Рифус! — поприветствовал их граф.
— Я тоже рад, что мы наконец добрались до вас, граф Констар, — отозвался Рифус.
— Избавьте нас от мучительных предположений, — попросил Гаус. — Кто ваша спутница?
— Граф, позвольте представить вам мою сестру.
Лундес подняла взгляд.
— Позвольте и мне представиться, принцесса. Я Констар Валард Гаус, старший сын правителя здешних земель, командир графских войск. Рад видеть вас в нашем краю. Для нас большая честь принимать такую гостью.
А Лундес все молчала, изучая лица вокруг. Она еще не знала, что среди присутствующих не было Фредрика Гауса. Более того, его не было ни в замке, ни даже в Анатаре.
— Вы так напряжены, — подловил ее Констар. — Полагаю, вас утомила дорога?
Граф был намного взрослее Владимира и опытнее. На принцессе он особый взгляд старался не задерживать, однако ему было очень любопытно, какое выражение застыло на ее лице в тот миг. Что-то с ней определенно было не так, и дело было вовсе не в платке.
— Простите мою сестру, — вмешался Рифус. Молчание слишком затянулось. — Она впервые на севере, да и вообще за пределами моего дворца. Слишком много нового за один раз.
— Разумеется, — сказал Констар и в душе пожалел Лундес. Если она и впрямь впервые покинула дом, то не стоило судить ее строго. Она могла быть всего лишь напугана.
Наконец настала очередь Лейры приветствовать королевских особ. Рифус коснулся губами ее кисти:
— Очарован.
— Благодарю, — отозвалась она.
— Я очень хорошо знаком с братьями Гаус, — продолжал Рифус. — Рад узнать близкого друга их семьи, — эти слова он говорил Карнелию. — Увы, в мои прошлые визиты мы с вами не были представлены друг другу.
Наблюдая за происходящим, Лундес поймала в себе желание узнать этих людей лучше. Быть с ними открытой, расспросить об их жизни, обычаях, ведь она так давно мечтала оказаться где-нибудь, кроме Астании. Но желание это тут же ускользнуло от нее. То были ее настоящие эмоции, и они мешали делу. Да и потом, разве не должен был Фредрик Гаус встречать гостей столь высокого положения вместе со своим братом?
Все продолжали обмениваться любезностями, а Лундес с усталым видом оглянулась, заметив, как всегда, недовольное лицо Трифона. Мглистый маг был далек от придворного этикета. Его сила тем и выделялась среди других видов магии, что не принимала никаких рамок и законов, а владеющие ею колдуны редко отличались образованностью и терпением.
— Мглистый маг — неукротимое животное, — еле слышно произнесла Лундес, вспомнив известную поговорку.
Констар пригласил всех в замок, более не смея задерживать гостей на пороге.
— Отец ждет, — напомнил он, увлекая их за собой.
Лундес все ждала, когда же он упомянет о своем младшем брате Фредрике, но время шло, а разговоры постоянно уходили в иное русло. В какой-то момент принцесса столкнулась с заинтересованным взглядом барона Нериана. Кажется, тот был не прочь поговорить с ней, но Рифус держался поблизости, всем своим видом показывая, что к его сестре приближаться не стоило.
В замке Лундес была представлена самому Валарду Гаусу, правителю графства, отцу Констара и Фредрика и дяде Владимира. К слову, все мужчины в той семье носили одинаковый графский титул. Такое часто встречалось в Океании и за ее пределами. Валард был довольно стар, но все еще уверенно восседал на "троне". Лундес не знала, что и думать. На первый взгляд он был добр — возможно, так оно и было на самом деле, но принцесса не забыла, где находилась. Когда ее представили отцу верховного стража, она призвала всю свою сдержанность, чтобы не демонстрировать охватившее ее отвращение.
Вечером того же дня правитель пригласил Рифуса и его сестру на торжественный ужин в честь их прибытия в графство. Там он и сообщил, что его младшего сына не было в Анатаре. И с той секунды состояние Лундес стало стремительно ухудшаться.
"Все, что происходило вокруг, словно отдалилось от меня. Голоса, их движения, даже запахи, — писала она Тэасу. — Магия разъедала мое сознание. Мы сидели за пышным столом, все вокруг общались, а я смотрела на них, не в силах сосредоточиться. Возможно, они обращались и ко мне, но я не могла разобрать ни слова".
То была месть ее "кукловода", однако тогда подчиненная эльфийка этого не понимала. Она должна была встретиться с Фредриком Гаусом, поговорить с ним, расположить его к императору, хотя бы понять, каков был страж на самом деле, а его и вовсе не было в Анатаре. План был на грани срыва, оттого магия внутри принцессы медленно "закипала". В итоге Лундес поднялась из-за стола, попросив разрешения удалиться.
— Вам нездоровится, принцесса? — спросил Валард Гаус, серьезно посмотрев на нее. Все собравшиеся за столом разом обратили на нее внимание.
— Дорога была непростая, — с трудом пояснила она. — Я устала. Еще раз прошу прощения, что прервала ваш разговор. — Они как раз говорили о территориальных проблемах, о войне Океании с вышедшим из ее состава графством, о короле-тиране — родном брате Валарда, о многом, что для Лундес не имело никакого значения. В ее состоянии долгие разговоры были самой настоящей пыткой.
— Вас проводят...
— Не стоит, — возразила она.
— Я сам провожу сестру, — поднялся из-за стола Рифус. — Прошу меня извинить, Валард, я скоро вернусь, и мы продолжим, — теперь он глянул на Констара, — нашу дискуссию.
Валард позвал слуг, приказав им проводить короля и его сестру, а также предложил привести к Лундес во временные покои придворного лекаря. Принцесса отказалась, еще раз заверив, что просто устала.
Уже в покоях она пожелала остаться одна, попросив брата удалиться.
— Лундес... — В глазах Рифуса затаилось сомнение, уходить он не спешил. Прикрыв дверь, он опустился вместе с сестрой на край кровати и заглянул в ее глаза. — Скажи мне правду, скажи, что с тобой происходит на самом деле?
От боли ей хотелось плакать и кричать, хотелось, чтобы кто-нибудь помог ей, но в своем мраке она была одна. Лундес поняла это еще тогда, в Астании, когда брат осмеял ее рассказ.
— Все в порядке, — заверила она. — Я правда очень устала, Рифус. Просто хочу уснуть.
Он взволнованно смотрел на нее какое-то время, потом слегка кивнул:
— Что ж. Надеюсь, ты понимаешь, что глупо лгать мне. Я желаю тебе лишь добра. Ну, раз тебе больше нечего сказать, то хорошо... — Он вздохнул. — Хорошо. Конечно, отдохни. Я понимаю, столько нового за последние месяцы. Это непросто. — Он поднялся с кровати. — Мне нужно вернуться к графской семье. Так не положено.
— Ты раб правил, брат, так что конечно.
Он собрался возразить, но Лундес поспешила добавить:
— Все мы рабы правил, тех или иных. Иди, Рифус. Я буду спать.
Он погладил ее по волосам, развернулся и покинул покои. Она же наконец смогла дать волю своим эмоциям. Сорвала платок с лица и почти до крови прикусила нижнюю губу. По щекам ее потекли слезы. Добравшись до кровати, Лундес зарылась лицом в подушки и застонала. Как же ей хотелось кричать!
