Ключи ушедшего бога

Теперь-то все равно нет смысла переживать. Назад время не откатить. Надо пытаться устроить свои жизни здесь и сейчас. Всех проблем — с загадочными метаморфозами разобраться. А то собака она, конечно, друг человека, но остаться когда-нибудь навсегда псом самому Керту, уверена, ничуточки не хочется.

Парни поблагодарили рассказчика за информацию. Тот принял признание, как должное, и сдержанно кивнул. Только тогда вмешалась я с сакраментальным вопросом 'А что делает в бегах принц и почему его прикрывает жрец Первоотца?'

— Я духовник и наставник Фиилора. Знаю его с детства. Не будь он крови владык, возможно, сам бы по стезе служения богам пошел. Порой принц чувствует мир иначе, чем иные смертные. Дар его в дорогу погнал. Это пламя, а не малодушное желание утишить скорбь и избегнуть противного брака, разглядел я, потому и стал соучастником бегства, — серьезно объяснил 'шериф'.

— То есть, принц иной раз делает что-то, чего и сам не до конца понимает, но что оказывается нужным и важным? — переспросила я и, дождавшись согласного кивка (правда на Фальмире кивали не вперед, а как-то вбок, по-птичьи) ощутила неожиданное сродство с этим худеньким, нелепым юношей. Почти пацан, и такая нелегкая ноша. Как он до сих пор не свихнулся-то окончательно? Небось, только духовник и держит своей собственной силой и связью, потому как сам прочно стоит на земле, пусть и имеет выход на бога. В здешних краях жрец — не просто человек, исполняющий определенные ритуалы и берущий за это денежки. Жрецом, без благословения самого бога и права на обладание частицей его силы не стать.

— Теперь ты сделал, что должен был? — полюбопытствовала я у Фиилора.

Тот несчастно и немного неуверенно кивнул, вроде как на сто процентов не верил, или до конца разобраться не мог.

— Вы назад в Радильяр теперь возвращаться будете или? — уточнил Кирт диспозицию.

Принц печально пошевелил пальцами, выдавая местный аналог пожимания плеч. Жрец задумчиво согласился. С одной стороны, он, как лицо, приближенное к богу, мог не слишком опасаться королевского гнева, с другой, от такой стихии наверняка не застрахован никто. Вон хоть только что прозвучавший рассказ про заговор супротив вредной старушки припомнить. Думаю, тогда если не головы полетели, то состояния, а у Первоматери и Первоотца прибавилось подневольных монахов. У монастырей в наших краях стены высокие, так просто за них не выйдешь. Это не Воздушнику Вадеру служить, у того и стен-то возле обителей нет, ветер привольно гуляет.

— Поутру в путь, — решил за принца спутник.

А потом случилось то, что обыкновенно случается по закону подлости. На тощем высочестве и импозантном, невзирая на простоту серой хламиды, 'шерифе' проступили черные пятна.

Промолчать и концы в воду? Как тогда насчет устной договоренности, благодаря которой я не в земле разлагаюсь, а ножками просторы Фальмира топчу? Признает Смерть сделку расторгнутой, объявит 'незачет кармы' и капец котенку — очередное дерево приголубит. Вздохнув, я объявила, как в прорубь махом кинулась:

— Вам нельзя ехать, погибнете.

— Откуда знаешь, лирта? Будущее пред тобой врата распахивает? — огладил бородку жрец.

— Нет, я другое вижу, — сварливо пояснила я. — Как ты, лирт жрец, метку, так я знаки вероятной смерти. Вашей с принцем на избранной только что дороге.

— Тогда мы отправимся с вами, — просиял Фиилор, нахально делая выбор, который, вот зараза, заставил черные пятна на телах поблекнуть.

И что прикажете делать? Заявление хилого высочества донельзя 'обрадовало' участников импровизированного ночного совещания. 'В бешеном восторге' были все, кроме самого принца. Но подписать смертный приговор паре не самых плохих и местами не самых чужих людей своим отказом мы с дабл Кей тоже не могли. Подлостей и гадостей от Фиилора мы не видели.

Досада, конечно, берет. Никаких тайн насчет смены ипостаси Кирта от таких спутников не останется. Или так лучше будет? Жрец 'шериф' или не жрец? Пусть на имя Ольрэна плюется, но на фанатика не похож. Может, какой ценный совет или соображение выскажет, если выдавать нас ему не с руки? Смог же сообразить, что не по своей воле мы такие, какие есть. Вдруг чего дельного еще подскажет? Опять же, если он с нами, то никакие другие фанатики не страшны. При собственном жреце путешествуем, значит, благонадежны, невзирая на метки, которые еще поди разгляди. Вон и сам служитель Первоотца не сразу узрел. А кто к спутникам жреца будет настолько бдительно приглядываться?

Что-то вроде моих соображений посетило и парочку щитовиков, потому сходу возражать они не стали, лишь на 'шерифа' покосились. Тот задумчиво хмыкнул, видимо оценивая решение подопечного на каких-то своих весах.

— Может, с нами до границы, а дальше в Радильяр к папе? — все-таки без особой надежды на лучшее спросила я у восторженного тощего парня.

Хотя, нашла чью внешность хаять. У самой телосложение проходит по старой поговорке 'три кости и кружка крови'. А Фиилор в принципе милый на мордашку. Блондинчик с мягкими локонами, глазки светло-зеленые ясные, реснички длинные, лик одухотворенный. Если свои завывания о бессмертной любви оставит, так и вовсе лапочка. Будто из анимэ картинка ожившая. Но пока он на меня так жадно смотрит, мне слегка не по себе. Я же не Симелия, нельзя во мне ее черты искать, даже если сумасшедший жрец при попустительстве не менее чокнутого бога и присобачил на изувеченное лицо служанки мордаху вздорной принцессы. Если буду задумываться о том, что я это не я, так и сама крышей поеду. Буду считать себя прежней, сменившей костюм, и точка! И нечего, принц, меня так глазами кушать, подавишься!

— Нет, в Радильяр я не вернусь никогда. Поеду туда, куда вы, — упрямо повторил Фиилор, сверкнув светло-зелеными, как листья березы в начале мая, глазищами.

Что удивительно, отправится ли с ним жрец, его высочество даже не поинтересовался. Кажется, такого вопроса для него не стояло. И, что еще более занятно, такого вопроса не стояло и перед 'шерифом'. Во всяком случае, настаивать на своем и возражать он не стал. Смотрела я на них и все более убеждалась, что для жреца Первоотца его подопечный вроде живого миноискателя, ручку от которого надо крепко в руке сжимать и водить по сторонам, но не бросать, чтобы ненароком не прослушать нужное 'пи-пип' и не взорваться к чертям.

— Осталось выяснить, куда пойдем мы, — потер сзади шею Кирт.

— Предлагаю доспать ночь, позавтракать, а потом уж решать, — осторожно проронил Керт, беря паузу на раздумья.

Поскольку мне вообще ничего на Фальмире по собственному опыту, не заимствованному из памяти Ким, знакомо не было (ущелье и полянка с гадостями не в счет), я возражать не стала. Сон так сон, завтрак, так завтрак. Надеюсь, поутру у трактирщика можно попросить молока и хлеба? А то пиво с мясом с утра — моветон, а кофе тут точно не найдешь. Эх, где ты, мой зеленоглазый герой, щедро дарящий бадейки с напитком богов? Пусть у тебя никогда не виснет винда или иная операционка!

Жрец и принц с разумным предложением щитовика согласились и наконец-то оставили мою девичью комнату. Когда за ними закрылась дверь, Керт предостерег меня:

— Осторожней со жрецом Первоотца, Кит. Не из простых он. Ходили слухи, что бастард брата короля Радильярского. Рос, как наследник, покуда в браке у того сын зачат не был. Воспитание и обучение получил иному владыке на зависть. Но потом сплавили парня в монастырь Первоотца. Какая-то мутная история то ли с побегом, то ли со странствиями была. Однако ж не сгинул жрец, вернулся ко двору, уважением в королевском семействе пользуется. Не знаю уж, что его подвигло на помощь беглому принцу. Может, какие свои планы на него имеет или старые счеты сводит.

— Не думаю, — поморщилась я. 'Шериф' не выглядел ни подлецом, ни записным интриганом, способным сыграть Фиилора втемную. Скорее, действительно по-родственному, а не из далекоидущих политических интересов, пекся о родственнике. Если и были у него на принца свои планы, то к земной выгоде никакого отношения они не имели.

Жрец на меня положительное впечатление произвел. Не классический красавец, не располагающая к себе смазливая няша, вроде Фиилора, но зрелая импозантность, классическое благородство, воспитание и... да, именно одним словом порода проглядывала в его облике, посадке головы, развороте плеч, в каждом жесте. Этого не скрыть было скромному серому цвету и крою жреческой мантии.

Не зеленоглазый даритель кофе, однако ж... Пожалуй, не будь он жрецом, я не отказалась бы пригласить его на ночь в комнату, чтобы рассмотреть получше, пощупать, что прячется под серой хламидой с черным пояском. Другое дело, что к такой сушеной мойве, как Ким, вряд ли кто прийти согласится. Эх, где мои не девяносто-шестьдесят-девяносто, но все равно, весьма приятные на ощупь и взгляд родные размеры?

Глава 6. Не все песни одинаково полезны

Больше в дверь никто не ломился, потому выспаться удалось неплохо. К той поре, когда Кирт стукнул в дверь, громогласно приглашая завтракать, я уже привела себя в порядок. Волосы снова расчесала на пробор и косы заплела так, чтобы открыть топорщащиеся недоэльфийские ушки. Веснушки проступят поярче, и девушку в скромном платье никто с принцессой не спутает даже впотьмах и спьяну!

Внизу было шумно и людно. Вчерашних выпивох и след простыл, зато Филя со жрецом и Кертом уже сидели за большим столом. К числу присутствующих прибавилась компания наемников (может, тоже из принцеискателей?) и сизоносый патлатый старик с дутаром, мандолиной или иной музыкальной фигней. Короче, в проворных пальцах музыканта, взгромоздившегося на табурет у стойки, имелось овальное нечто с грифом и струнами. Это нечто сейчас усердно заставляли издавать звуки и выли под аккомпанемент. Наверное, зарабатывали завтрак или отпугивали посетителей. Вдруг в трактире больше нет мест, и таким нехитрым способом кабатчик решил проблему с приемом лишних гостей?

Старикан терзал струны, а я под шумок договорилась с теткой-подавальщицей о молоке и хлебе. Все-таки отличная у Кимеи мордашка. Мне-брюнетке так жалобно поморгать ресничками, накручивая прядку светлых волосиков, на Земле не светило. А здесь бабища сразу разжалобилась и взяла тощую девицу под крылышко. Притащила все, чего я попросила, хлебушек был еще теплый.

Я прихлебывала молоко и хрустела горбушкой, пока мужчины завтракали более основательно. Все! Даже Фиилор в девичьем обличье, при черном парике и кокетливом шарфике на шее, прикрывающем кадык, наворачивал кашу с мясом так, что за ушами трещало. Может, у парня глисты? Невозможно быть таким худым и столько жрать. Нет, конечно, трапезничал принц вполне интеллигентно, но с изрядной скоростью в его красиво очерченном рту исчезали вполне приличные объемы пищи. Или, тут я призадумалась, не в материальных глистах-паразитах дело, а в провидчески-магических талантах парня, которые его силы жрут, как не в себя. Неужели и мне с 'пятно-зрением смертей' потолстеть в ближайшем будущем не светит? Хм-м-м, надо будет проверить. И если оно так, утроить калорийность пищи. Я не я буду, а мясо на косточках Кимеи наращу, чтобы кавалеры не царапались.

Задумавшись, не сразу сообразила, что старый пропойца у стойки не только играет, а и поет. Причем не в скрипучем стиле несмазанного колеса, а вполне пристойным низким хрипловатым голосом. Это было что-то вроде баллады со слабыми рифмами. Но едва я уловила смысл, наплевала на художественную ценность и вся обратилась в слух. Да еще от души пихнула обоих щитовиков под столом ногой и кивнула в сторону сизоносого певца. Готова поставить свою годовую премию на кон, старикан пел об Ольрэне.

Он ушел по-хозяйски, наш насмешливый бог,

На врагов наплевал и противников с грязью смешал,

Хохоча, пошутил, как другой бы не смог:

Со стола и с раздачи все карты собрал.

Захотели победы, хлебнули отравленной браги

Горек путь победивших, лишенный веселой отваги.

Сами заперли мир, сами узникам стали подобны,

ОН отмычки оставил, да пленники взять не способны.

Все ключи разбросал Рэн, с усмешкою злобной,

Не собрать ни богам, ни жрецам целиком или дробно.

А ключи-метаморфы пропитаны силой странной,

Их чужой не возьмет, не увидевши образ за рамой.

Лишь тому они в руки пойдут, кто захочет вернуть

То, что некогда было утрачено, исказившими суть.

Коль решишься, иди без оглядки, собирайся же в путь,

Только веру в себя и друзей взять с собой не забудь.

Ради истинной сути своей ты ступай на дорогу,

Помни это, шагая вперед, и не жди ты особой подмоги!..

— Богохульник, — змеем прошипел рассерженный 'шериф', не поднимая, впрочем, бучи в трактире, чтобы не привлекать внимания к нашей компашке. Потребует кто сейчас из местной публики у принца знак Первоматери изобразить, что он-парень делать будет? Если ты в бегах, то первое правило безопасности за завтраком в чужой компании: жуй молча и не отсвечивай.

Увы, эту сакраментальную истину Фиилор попрал мгновенно. Едва хлебнув местного аналога кваса, принц, обряженный в девичье платье, закашлялся, его глаза закатились и с тихим стоном:

— Ключи! Они сияют, жгут, ждут! — его радильярское высочество стекло со скамьи. На пол он не прилег только потому, что жрец подхватил и, возведя очи горе, поволок свою проблемную ношу обратно в комнаты, старательно прижимая подопечного к себе и тайком придерживая норовящий свалиться с головы паренька парик. Аксессуар к такому варварскому варианту носки не предназначался!

Я торопливо дохлебала молоко и засунула за щеку последний кусочек горбушки. Война войной, а обед и завтрак с ужином пусть будут по расписанию! Я себя твердо решила кормить! Исподтишка огляделась. В трактире по-прежнему царил ровный шум, словно не откалывал коленца переодетый парень и менестрель-выпивоха не пел ничего еретического. Или его никто не слыхал, а обморочные девы тут не редкость?

— Эй, старик, хватит бренчать, спой чего-нибудь, — в доказательство моих невероятных предположений послышался из угла сиплый заказ от компашки наемников.

Сизоносый угодливо закивал и запел прежним дребезжащим тенорком какую-то песню на два притопа три прихлопа из жизни заказчиков. Дабл Кей терпеливо дождались окончания похабной песенки и сходили к старику. Разговор был тихим, но как отчаянно мотал головой старый хрыч, как крестился, то есть рисовал перед грудью круги с чертой — щит и меч Первоотца, я вполне уловила.

— Не помнит ничего о спетом пьянчуга, — хмуро пояснил Кирт.

— Не понимаю, — досадливо поморщившись на опасливый взгляд менестреля-склеротика, резюмировал Керт.

— Может, жрец знает больше? Спросим его. Заодно проверим, не окочурился ли после припадка принц, — предложила я новый оптимистичный план.

Мы вернулись наверх в комнаты. Постучали к высочеству. 'Шериф' открыл почти сразу, не мрачный, но какой-то задумчиво-насупленный. Фиилор виновато шмыгал носом. Он сидел на кровати, нахохлившись воробышком, и кутался в одеяло. Сдернутый черный парик косматой тряпкой валялся на полу.

— Ты как?