Книга вторая

— Этот, почтенный брат, как есть этот,— трактирщик подобострастно осклабился,— только вот в толк чего не возьму.... Он должен внизу быть, а люди мои.... Он, что их....

Благостный брат резко поднял развернутую ладонь. Трактирщик тут же заткнулся и нырнул за спины лучников.

— В цепи его, — служитель ордена еще раз указал на некроманта,— мешок на голову и в городскую темницу. Мы разберемся, что к чему.

ХХХ

Прогулка до города, вопреки ожиданиям, оказалась совсем не близкой. При иных обстоятельствах она наверняка позволила бы сориентироваться на местности и положительно сказалась на самочувствии Ильма, но, увы, обстоятельства не выбирают. Было, отчего окончательно впасть в дурное настроение. Цель его ареста так и осталась неизвестной. Храмовники в ответ на все осторожные вопросы, которые некромант осмелился озвучить вслух, упорно молчали, словно воды набрали в рот. Ильму, в силу издержек собственного ремесла, в такие моменты начинало казаться, что сопровождают его ожившие мертвецы. Неприятное ощущение надо признаться, хотя наваждение разом исчезало, стоило кому-то из служителей ордена кашлянуть или издать какой либо другой, вполне характерный для человека звук. Но больше всего раздражал проклятый мешок, надетый на голову. Вонял он как сто отхожих мест разом, вышибая скупую слезу едким, немилосердным запахом и вдобавок, был полон мелкой пыли. Ильм готов был смириться с густой вонью, но в битве с пылью однозначно проигрывал. Мелкие частицы обильно набивались в нос, щекотали горло, терзали глаза, и спасения от этой напасти не было. Еще Ильм изо всех сил стараться не упасть — мелкие дырочки в грубой ткани скорее позволяли видеть свет, нежели окружающие некроманта предметы. К тому же, с завидной периодичностью, все продолжало плыть перед взором в разные стороны. Ильм мужественно крепился, чихал, кашлял и старался по мере возможности сохранять равновесие. Мешали этому занятию связанные за спиной руки, способствовали храмовники, направляющие заблудшее чадо на путь истинный при помощи чувствительных ударов по бокам и спине. И все же кое-что по пути рассмотреть удалось, хотя ничего интересного некромант для себя не почерпнул. Сначала его долго вели через лес, потом было большое поле с горбатым мостиком через полностью замерзшую и занесенную снегом речушку, далее начался собственно город. В воротах, судя по всему, их уже ждали. Не было задано никаких лишних вопросов, никто не озаботился получением входной мзды. Все прошло быстро и буднично. Один из воинов храма в полголоса перекинулся парой неразборчивых фраз со стражей и Ильма тут же бесцеремонно подтолкнули вперед. Сам Кряж слился для некроманта в одно пестрое пятно из отрывочных образов. Как лоскутное одеяло. Были в нем фрагменты каких-то деревянных и каменных стен, заснеженные крыши, лай собак, людские голоса и запах жареного лука. Судя по обилию поворотов, вели его задними дворами. Потом мешок крайне неудачно сполз на одну сторону, и даже минимальный обзор исчез вовсе. Оставалось лишь порадоваться, что сей конфуз не случился раньше. Теперь вот приходиться стоять неизвестно где и маяться душой и телом.

Ильм зябко переступил с ноги на ногу. Возникшая задержка была вполне объяснима. Храмовники стражу дожидаются, чтобы добычу свою из рук в руки передать, а стража, как всегда не торопиться. И правильно. Если по первому зову бежать с выпученными глазами, то солидность исчезнет, и уважать люди перестанут. Даже Орден следует немного выдерживать, чтобы узы братства, так сказать, были прочнее, и чтобы благостные понимали, что солдаты не только пивом наливаются, но и несут бремя тяжелой королевской службы. Только зачем такие сложности? Обычно стражники храмовникам жертву передают, а не наоборот. На этот раз все встало с ног на голову. Занятно, но совершенно непонятно. Однако, при любом раскладе очевидно одно — раз в его судьбе приняли участие служители храма, то и здесь с ним церемониться не станут. Неважно кто с ним будет разбираться. Важно, что для этого дела существует много разных способов и заковыристых инструментов. И области применения их, как обычные, так и извращенные, к сожалению очень хорошо известны.

По спине пробежал неприятный холодок.

Ильм незаметно потряс головой, старательно отгоняя не слишком аппетитные образы, неудачно вдохнул пыль и громко чихнул. И тут же получил увесистый удар меж лопаток.

Некромант оступился и невольно выругался про себя.

Поделом.... Заключенный должен стоять смиренно, не двигаться и звуков неподобающих не издавать. Зато мешок опять правильно расправился. Так, что там у нас? К сожалению, опять ничего интересного. Какие-то облезлые стены....

Откуда-то из-за правого плеча послышался скрип снега. Ильм попытался немного повернуться так, что бы хоть что-то разглядеть, но снова удостоился воспитательного удара. Пришлось любопытство свое поумерить и обратиться в слух. За это, по крайней мере пока, карательных мер не следовало.

— Доброго здравия.

— Хранит вас Единый.

— Что у вас?

— Сам видишь. Желаем, чтобы он посидел у вас под замком до выяснения всех обстоятельств.

— А потом?

— Там видно будет. С гарнизонным головой брат-наставник все вопросы решит сам.

— Да будет так. Цепь для ног дадите?

— Дадим.

Кто-то ухватился за мешок и с силой дернул его вверх. Еще одно облако пыли поднялось на прощание. Ильм не удержался и еще раз звонко чихнул.

— Хорош,— кто-то процедил за его спиной.

— Волосья торчат, как у лешака....

Ильм шмыгнул носом и стрельнул глазами по сторонам, благо последствия знакомства с охранной печатью почти прошли. Он стоял посреди небольшой, плотно утоптанной площадки, со всех сторон окруженной двухэтажными строениями непонятного назначения. Вокруг те же лучники храма, правда, теперь видны нашивки оруженосцев на рукавах. И тот, в рясе, тоже здесь и без капюшона. Тонзура ровно выбрита. На круглом лице выражение честно исполненного долга. В глазах огонь истинной веры. Всем хорош, только рангом пока не вышел. Не более, чем брат-послушник, если судить по простому кожаному поясу, лишенному всяких украшений. Так, а что там городские? Эти тоже чинами не блещут. Капрал и трое стражников. Обычные простые служаки. Рабочие лошадки. Рожи красные и кислые...

— Балдой не верти, — посоветовал некроманту один из солдат, на вид самый пожилой и повернулся к своему командиру,— так куда его мастер?

— Вниз. Раздеть и барахло в сундук. Я сам потом разберусь.

— А его самого?

— Как обычно.

— Это как? — Ильм решил подать голос и показать, что его дальнейшая судьба ему совсем не безразлична.

Вместо ответа он получил древком алебарды по ребрам. Пришлось покорно опустить взор себе под ноги и продолжить подчиняться обстоятельствам. Ничего, переживем и это. Нет смысла горячиться и пытаться идти против течения. Все равно преимущество во времени для него потеряно, а до следующей осени, когда истечет срок поиска живых наследников еще долго. Лишний день или два ничего уже не решают. И застрял он здесь крепко. Так и хочется сказать навсегда..... Но к лешему такие мысли. Уныние плохой помощник в делах. Последнее слово должно остаться за ним, чего бы это ни стоило. Так наставник учил.

Гостеприимно распахнулась широкая дверь. Один из стражников поманил некроманта за собой.

— Двигай ногами, да поживее.

Ильм пригнулся, чтобы не задеть лбом низкий косяк и вступил на узкую деревянную лестницу. Под его ногами не скрипнула ни одна ступень. Все было сбито на совесть и покрашено уставной серой краской. Даже перила были гладко поструганы. Следом послышался топот многочисленных ног. Некромант украдкой оглянулся. За ним спускались остальные солдаты и трое храмовников. Брата-послушника среди них видно не было.

Сама темница оказалась совсем не глубоко от поверхности земли. Стены и потолок ее были собраны из толстых, просмоленных бревен. Пол и вовсе был бесхитростный, как в самой бедной лачуге. Просто плотно утоптанная земля. Или, скорее, глина. Еще здесь были две длинные лавки вдоль стен, стол с кувшином и парой кружек и пустые козлы для оружия. На стене висели два круглых щита.

Солдаты воткнули факелы в гнезда и все разом, как по команде, обратили глумливые лица в сторону пленника.

— Ну, как тебе хоромы, милсдарь?

— Видывал и хуже,— Ильм равнодушно сплюнул.

— Кажись, братья, к нашенским персонам почтения нет,— самый молодой из стражников шагнул в его сторону и приложил латной перчаткой в скулу. Ильм пошатнулся, но не упал. Из рассеченной щеки побежала кровь.

-Брось мараться,— проворчал капрал,— делаем, что командир повелел и возвращаемся. С эти голубем найдется, кому потолковать и без нас.... И к лучшему оно....

Ильм едва дождался, когда распустят цепь, и с наслаждением принялся растирать запястья. Нисколько не обращая внимания на лучников, вновь взявших его на прицел.

— Сымай камзол. И живее шевелись...

Ильм повиновался без лишних споров. В мигающем свете факелов тускло блеснула кольчуга.

— Экий шельмец,— заворожено протянул капрал,— смотрите-ка, братья, какая бронька. И дырки в ней. От арбалета. Болтами побита, точно говорю...

— Все одно деньжищи то какие....

— Язык прикуси, а ты, песье отродье, стягивай доспех.

Ильм стянул с себя железную рубашку и тут же получил крепкий удар под грудину. На это раз он устоять на ногах не сумел.

Стражники зло расхохотались.

— Вишь, не понравилось...

— Ага, глянь как исподлобья бычится. Ровно волк.... А ну вставай, увалень. Нет, честное слово, ровно баба. Нет куража.... Его бьешь, а он лишь сопли размазывает...

Ильм едва слышно зашипел от злости и медленно поднялся.

— Перчатки сымай....

— Ты вежливо попроси, баран, — твердо отрезал некромант.

— Че? — один из солдат, под злорадный смешок товарищей, подскочил к нему почти впритык и дыхнул перегаром,— да ты.... А ну, братья, давайте этого козла факелком припалим.... Он тут у нас враз ума наберется....

— Охолодись,— капрал пытливо вгляделся в глаза пленнику,— снимай перчатки паря, не дури.

— А если не пожелаю?

— Без пальцев останешься.

Ильм нехотя исполнил приказ. Вокруг него повисла напряженная тишина.

— Ты некромансер? — ратник озабоченно потер заросший щетиной подбородок.

— Не твое дело.

— Верно, не мое. Давай сюда оба кольца, а дальше видно будет...

— Не боишься такое в руки брать?

— Сдюжу,— капрал спрятал добычу в рукавицу,— подорожную тоже возьму. Наше дело маленькое. Забрать и по форме доложить.... Стреножьте эту падаль и под замок.

На этот раз Ильму опутали цепями не только руки, но и ноги. Взяли, как бревно, занесли в отгороженную частыми толстыми железными прутьями клетку и без особых церемоний бросили на пол.

Звякнула дверь, щелкнул засов, провернулся в замке ключ.

На том честная компания потеряла к пленнику всякий интерес и дружно потянулась к выходу. Только один стражник с явной неохотой отделился от товарищей и уселся за стол. Дождавшись, когда хлопнет входная дверь, он с видимым облечением вытащил из-за пояса топор и положил его по правую руку от себя. Затем взял в руки кувшин, зачем-то посмотрел ему в горлышко, и только потом наполнил из него кружку.

Ильм провел языком по пересохшим губам и закрыл глаза. Пить то, как хочется....

Никаких сил нет. Но дудки. Унижаться он не будет. Просто не надо думать о жажде и все дела. И подремать надо попытаться.... Голове нужен отдых. Подремать....

Сон не заставил себя долго ждать, словно только и ждал приглашения. Но облечения он не принес. Тяжелый, липкий, похожий на мешанину из темных красок, он принялся качать Ильма на своих волнах, то, погружая в душные глубины полной пустоты, то, почти выкидывая к самой грани, за которой начинается осознанное бытие. И эта болтанка продолжалась без конца, отнимая и без того потрепанные духовные силы. Как качели. То в одну сторону, то в другую. Все кончилось тем, что некромант проснулся, мокрый как мышь, с неприятной мелкой дрожью и ломотой во всем теле.

Он немного пришел в себя, огляделся, насколько мог, прислушался к собственным ощущениям и вздохнул украдкой. Все осталось на своих местах. Руки-ноги были связаны, дверь в клетку заперта, стражник мирно посапывал за столом.

Ильм мечтательно ухмыльнулся.

Эх, выбраться бы сейчас наружу, да приложить его по затылку чем-нибудь тяжелым. Чтобы не спал на службе.... Или свежий труп сюда.... Какого-нибудь местного сержанта. Работа со свежим трупом дело благодарное. Если постараться, то такого ожившего мертвеца от живого человека сразу и не отличить. А если специально не присматриваться, то и вовсе. А кто бы стал здесь присматриваться? Рядовой состав точно бы не стал. Стражники к ночи, как и все обычные люди, имеют тенденцию немного уставать. Этот факт проверен и перепроверен лично. Поди, попробуй, потаскай на себе пуд железа, да еще при этом побегай по разным поручениям. Важным и очень важным. Да еще под суровым оком командира, вечно всем недовольного. Да и пивко с винцом свою посильную лепту внесут.... И на отца-командира лишний раз пристальный взгляд бросать себе дороже. Мало ли что дурное или неприличное подумает? Потом вся оставшаяся жизнь один большой наряд.... Нет, если не доводить дело до откровенно абсурда, никто бы не о чем не догадался. И выспросить у покойника все можно было бы. И где перстень цеховой и где кольцо отцовское. Если бы. Если бы да кабы....

Время тянулось бесконечно долго.

Сон в обнимку с дремотой снова принялись водить хоровод вокруг некроманта, но Ильм, наученный горьким опытом, насколько мог, старался им не поддаваться. Не та была ситуация, ох не та, чтобы изматывать себя еще дурными сновидениями. Кстати, вот они последствия знакомства с ментальной печатью. Не прошло и пары дней.... Зато глаза получили заслуженный отдых. Неяркий свет от факелов повлиял на них самым благоприятным образом. Прошло ощущение насыпанного под веки песка и слезы престали течь сами собой. И остатки синих кругов сначала превратились в туман, а потом и вовсе исчезли. Остались лишь мелкие мерцающие точки, но для того, чтобы избавиться и от них следовало дать себе добротный полноценный отдых. На седмицу. Само собой разумеется, такой роскоши в настоящий момент Ильм себе позволить не мог. Однако больше натруженных глаз, зудящих рук, многочисленных ноющих синяков и ссадин его беспокоила судьба баронского кольца. Теперь все зубы обломаешь, пока до него доберешься..... М-да.... Вообще, браваду эту идиотскую надо заканчивать. Ситуация сложилась гнилая во всех отношениях. Хуже только смерть. И она, похоже, не за горами.

Ильм не удержался от соблазна и прикрыл наливающиеся тяжестью веки.

Сон захватил его так же быстро, как и в первый раз, но мучений больше не доставил. Он был похож на большую, медленную реку. Он успокаивающе нашептывал странные фразы на совершенно непонятном языке и увлекал за собой в чарующий водоворот безмятежных грез....

Бесцеремонный удар ногой вмиг разрушил хрупкое, незримое волшебство.

— А ну, просыпайся!