Звёздный принц.

Ланиэль тихо прошептала:

— О, боги! Как же тяжко на душе, горько и обидно, — против ее воли опять в глазах проступили предательские слезы. Чтобы ни зарыдать в голос от обиды, Ланиэль еще раз закусила губу. А в ее голове металась мысль: "Нельзя, нельзя сейчас показывать находящимся возле нее гвардейцам свою слабость и слезы. Она должна быть сильная духом, она жена императора, она в ответе за сына перед Даниилом".

Рядом суетился и священнослужитель старающийся помочь Ланиэль устроится более-менее удобно в детинце. Присев на застеленную для нее скамью аккуратно переложила Никоэля с одной руки на другую и нежно глядя сейчас на спящего сына, невольно вспомнила первую встречу с Даниилом:

"Отец привез ее в столицу Поднебесной империи в связи с наступившим совершеннолетием. Чтобы исполнить давнее заветное желание дочери посмотреть на столицу империи, и особенно на императорский дворец. А также чтобы она сама себе могла выбрать в столичных торговых рядах понравившийся ей любой подарок ко дню рождения. До этого она никогда не бывала в Леоне. Но неоднократно слышала от отца, да и всех своих родственников о не обычной красоте имперской столицы, и особенно о нерукотворном сказочном дворце.

Оставив в посольстве эльфийского представительского дома большую часть своей свиты. Пешком отправились с небольшой охраной в сторону императорского дворца. К ней в компанию напросилась ее троюродная сестра Лилиэль, которая втихаря шепнула ей, что идет охмурять Даниила. Ланиэль, не выдержав громко рассмеялась, посчитав это шуткой с ее стороны. Зная о том, что ни одна эльфийка добровольно никогда не свяжет свою жизнь с короткоживущими существами.

По дороге она с большим интересом разглядывала чистые и ухоженные парки скверы улицы и дома, раскинувшиеся большие и малые цветники на лужайках перед домами. Ее заинтересовали невысокие фигурные столбы, с круглыми магическими светильниками на их вершинах, стоящие ровными рядами на не очень большом расстоянии друг от друга. Вдоль вымощенных каменной брусчаткой улиц и пешеходных дорожек. Рассматривала она и встречающихся по дороге жителей столицы. Ее интересовало буквально все, чего уже не замечается нами в нашей обыденной жизни.

Так постепенно закончился квартал, где проживали самые богатые и знатные жители империи. Различные военачальники сановники и чиновники, маги высоких рангов, а так же преуспевающие купцы торговых гильдий и сотовариществ поставщиков ко двору Его императорского величества.

Последние старались при любой возможности осесть в столице империи, и как можно ближе поселиться к императорскому дворцу, это имело для них особую престижную значимость в торговых делах.

Но все же неукоснительно соблюдались введенные статусные правила. Чем менее знатен лэр положением в обществе, тем далее оный должен был проживать от дворца. На прислугу этот статус правил не распространялся. Были жесткие требования и по архитектурной застройке имперской столицы и ее ближайших окрестностей. Так категорически запрещалось возводить любое строение в "Императорской долине" и ближе одной лиги от начала ажурной заборной изгороди, идущей от морского побережья и далее вокруг дворца. Где красиво и величаво утопая в зелени, возвышался Поднебесный дворец.

Выйдя на озелененную и ухоженную каменную рукотворную набережную Ланиэль невольно остановилась. Завороженно глядя на раскинувшееся перед ее взором бескрайнее лазурное море, тянущееся до самого горизонта. Некоторое время спустя, пройдя вперед к белоснежной фигурной балюстраде с перилами и облокотившись, посмотрела в низ. В метрах трех от нее колыхалась бирюзовая прозрачная морская вода, периодически набегающая волной на берег и, ударяясь о каменную стену, создавала красивые эффектные брызги воды.

Повернув голову вправо, посмотрела на стоящий в удалении морской порт, с пришвартованными к причалам различными пассажирскими прогулочными и торговыми судами. Но они ее особо не заинтересовали. Развернувшись влево и оглядев видимое впереди нагромождение скал. Вопросительно посмотрела на отца. Тот глядя с улыбкой пояснил:

— Придется вернуться назад. Здесь нет прохода. Я хотел показать тебе открытое море и это рукотворное побережье. Видишь, дворец стоит чуть левее за этими скалами в большой лагуне, — после чего все пошли обратно. Через некоторое время, свернули на уходящую вправо вымощенную брусчаткой дорогу.

Выйдя по ней на большую прямоугольную площадь, расположенную перед центральными въездными воротами, перекрывающих въезд на территорию императорского парка, раскинувшегося вокруг Поднебесного дворца на несколько лиг. Где стояли в тени деревьев конные запряженные различные экипажи, ожидающе своих хозяев прибывших в секретариат или на аудиенцию к императору.

И тут ее взгляд остановился на ажурной кованой металлической ограде. В каждом ее пролете от одного гранитного столба к другому, контурным вензелем была изображена в полете птица Рух. А на вершине каждого столба, возлежал красивый каменный царь зверей с слегка приоткрытой в рыке пастью и удерживающий в передних лапах, небольшой магический ромбовидный светильник.

Идя следом за отцом к воротам, только тут обратила внимание на очень высокую монолитную гранитную арку, грозно возвышавшуюся над въездными воротами. На вершине этой арки восседала, будь то живая большая бронзовая птица Рух, с вытянутой шеей распахнутыми крыльями и приоткрытым клювом, издающая боевой клекот перед атакой, готовая вот-вот взлететь.

Ланиэль глядя на этот символ Поднебесной империи невольно ускорила шаг, подхватив отца под руку, прижалась к нему как в детстве, и с непередаваемым внутренним волнением и трепетом прошла под этой могучей аркой, между раскрытыми красивыми металлическими фигурными воротами. Возле которых с обеих сторон арки стояли на посту по четыре золотых и серебряных гвардейца и два мага в своих обычных одеяниях. Проверяя всех входящих, как на территорию, так и уходящих с территории императорского дворца. Отец ничего не сказал, лишь с понимающей улыбкой посмотрел на свою дочь.

Находясь уже на территории дворцового парка, Лилиэль в сопровождении нескольких эльфов ушла в сторону приемной дворца. Отец же, предложил ей спуститься на набережную, откуда Поднебесный дворец был виден лучше всего.

И вот пройдя по красивейшим ухоженным аллеям парка и выйдя на императорский каменный пирс, она шла по нему с интересом глядя на раскинувшуюся прямо перед ней небесно-голубую слегка волнистую гладь воды. На этих волнах вдоль пирса, размерено покачивался пришвартованный белоснежный трех мачтовый корабль. Со спущенными и уложенными парусами. Лишь внизу грот мачты в отсутствии хозяина на борту по ветру трепыхался спущенный по флагштоку императорский штандарт. Чуть далее, при выходе из лагуны в открытое море стояли на якорях еще два боевых имперских корабля. На одном из них матросы выполняли какие-то работы. К основному причалу было пришвартовано несколько больших и малых лодок с мачтами и без.

Дойдя до середины причала повернув голову влево обомлела. Перед ее взором предстал во всей своей красе Поднебесный дворец. Помимо воли, вырвался вопль удивления от увиденной необычайной фантастической красоты. Весь ансамбль Поднебесного дворца как будь то, парил над землей. Во всей своей грациозности и величавости, на фоне зеленеющих гор и высоких белоснежных пиков вершин, видимых в удалении, в окружении цветущего сада, что сердце невольно затрепетало в груди от нахлынувшего восхищения.

Дворец показался ей ожившей сказкой, где переплетались его изысканность и утонченность. С воздушными арками и ажурными переходами, красочными барельефами и фантастическими скульптурами, со сказочными фонтанами и красивейшими беседками, стоящими по обе стороны от главной аллеи, начинающейся от центра причала. Поднимаясь вверх по широкой маршевой лестнице и далее убегая к главному парадному крыльцу. Со стоящими фигурными колоннами, удерживающими своими вершинами, красивейшею бель эстраду над входом в Поднебесный дворец.

С каждой стороны в начале маршевой лестницы, возлежали на постаментах большие каменные львы, будь то несущие стражу, охраняя покой этого дворца. Вместе с золотыми гвардейцами, замершими под небольшими навесами грибков, по стойке смирно с алебардами в руках недалеко от них.

Поднявшись по белоснежной мраморной лестнице слегка придерживаясь за красивые фигурные перила и пройдя немного вдоль центральной аллеи, остановилась. Заглядевшись на высокие шпили с золочеными куполами, которые блистали под лучами небесного светила столь радужным игривым светом, что невольно пришлось зажмурить глаза. И в этот момент кто-то, больно ткнул ее чем-то в спину. После ойкнув, стал извиняться.

Повернувшись посмотреть на этого нахала, соизволившего толкнуть ее в спину и высказать ему все, то чего он заслужил. Так и застыла, с полуоткрытым ртом встретившись с ним взглядом, он же стоял и смотрел, не отрываясь прямо в глаза, и это ужасно злило ее. По этикету он должен был первым уступить даме и отвести свой взгляд к земле, принести извинения, склонившись в легком поклоне. Так как она была одета в энсинэ наследной принцессы высокого правящего дома. Да и не привыкла она уступать, а тут какой-то человечишка, да еще и молчит, вот гад.

Вдруг этот мужлан быстро опустился на одно колено, перед ней и отцом, попросив ее руки. При этом, даже не поинтересовавшись, согласна ли она стоять рядом с этим низшим существом, не говоря уже о замужестве. Отец пребывал в полной растерянности, да и она сама, если честно сказать была просто обескуражена поведением этого необычного наглеца. А когда отец все же согласился, но с большой оговоркой. Только тогда Ланиэль поняла, кто был этот наглец. Вспомнив тогдашнее свое сильное возмущение по поводу вонючего человека. Невольно улыбнулась. Потому что прошло время и как-то незаметно для нее самой, ее девичье сердце постепенно оттаяло, и Даниил победил.

Когда родился Никоэль, отец был огорчен, сетуя на то, что у его внука человеческие уши, и не передался по наследству через дочь его аграфский живой талисман старшего правящего рода.

Позднее троюродная сестра Лили призналась, что это она должна была выйти замуж за Даниила. Так как ее с детства в тайне к этому готовили. И родить от него наследника, который должен был, повзрослев взойти на Поднебесный престол. И теперь она жутко завидует ей, потому что Лани стала прародительницей нового правящего рода, да еще и императрицей.

Ланиэль выйдя из глубоких воспоминаний, решила переложить Никоэля на другую руку, так как эта уже затекла. В это время за дверью послышались приближающиеся шаги, которые затихли возле самых дверей детинца.

Наступила напряженная тишина, Ланиэль не осознано в этот момент прижала сына к своей груди. Никоэль в ее поисках завертел головой, поискав и не найдя заплакал. Отвернувшись от мужчин, Ланиэль быстро отошла в угол помещения, освободив свою грудь от ткани, попыталась его успокоить. Сын, поймав ртом сосок груди, быстро затих, лишь сладко с упоением почмокивал губами.

Через некоторое время послышались приближающиеся множественные голоса, мощный топот и сильное бряцание оружием. Раздался мощный волевой голос, не терпящий возражений и привыкший повелевать:

— Ну! Чего скажешь Гунн?! Чем порадуешь хозяина?

Тот, кто стоял у двери, мужским голосом ответил:

— Они здесь господин. Я слышал плач ребенка.

Раздался стук в дверь детинца и волевой голос произнес:

— Лэрисса Ланиэль! Я знаю, что вы здесь, вместе со своим ребенком, вам больше некуда было деться. Мои вассалы об этом позаботились. Я предлагаю мирно открыть эту дверь. Даю вам свое честное слово аэйра, что вы не пострадаете, и прямо сейчас если хотите в сопровождении всех тех, кто находятся рядом с вами. Выйдя из дворца и пройдя в город, через стационарный портал можете покинуть гостеприимный Леон, переместившись в Лавинтэль к вашему батюшке. Но ваш совместно нажитый с моим братом ублюдок останется тут.

Простите, что называю вас лэриссой, а не императрицей. Просто в ближайшее время планирую сместить своего братца Даниила с моего незаконно занятого им престола. Сами должны понимать, ваше остро ушастое пребывание рядом с императорской регалией не планируется. Даю вам на раздумья пять сотен ударов сердца. Время пошло.

Через означенное время аэйр спросил:

— Ну чего надумали лэрисса Ланиэль?!

Ланиэль же сидела на скамье, к этому моменту покормив сына и оправив свою одежду в подавленном состоянии смотря перед собой. Не дождавшись ответа аэйр произнес:

— Что ж. Очень жаль, что не состоялись мирные переговоры между нами на высоком уровне и мне теперь придется немножко поломать этот курятник. А это моя собственность. И теперь за это я вас всех убью.

Да кстати, остроухая забыл тебе сказать я планирую скормить твоего выродка живьем моим любимым волкодавам, нужно же порадовать собачек парным и свежим с кровью мяском. А для тебя моя дорогуша, уготована особая изюмительная роль. Ты будешь умолять меня о пощаде, стоя на карачках когда меня будешь удовлетворять и в лучшем случае, если мне очень понравится, так и быть оставлю тебя в живых моей постельной игрушкой, — и раздался сначала ехидный басовитый смех аэйра Валехаина, тут же подхваченный многими его вассалами.

Ланиэль услыхав о том, как хочет поступить аэйр Валехаин с ее сыном, у нее выдержали нервы, и она в голос разрыдалась. За дверью ехидный смех усилился, перейдя в дружный истерический гогот.

Сотник Алекс сжал меч за рукоять до побелевших и захрустевших пальцев, при этом медленно сквозь сжатые зубы произнес:

— Клянусь вам госпожа Ланиэль, умру за вас и маленького принца, но этого никогда не допущу.

Стоящий рядом с императрицей гвардеец произнес:

— Простите лэр сотник, вы ошиблись, мы все клянемся.

Священник налил в чашу воды и подал ее Ланиэль, при этом пытаясь ее успокоить:

— Ваше высочество, прошу вас, не слушайте его. Ибо, это уже не человек говорит, а зло поработившее эту заблудшую душу. Вот попейте водички, и вам станет легче.

В это время аэйр Валехаин требовательно с презрением произнес:

— Приказываю всем вам находящимся в детинце, без всяких возражений и сопротивления немедленно открыть эту дверь, — подождав некоторое время, произнес, — ну что ж.

И отдал кому-то команду:

— Приступайте!

В дверь стукнули чем-то металлическим, та отозвалась гулким протяжным звоном. Это никак не отразилось на двери. И тут почти вслед нанесли тяжелый мощнейший удар. Та сразу затрещала.

Ланиэль резко побледнела и бросилась к алтарю. Упав на колени и склонив голову, при этом держа плачущего Никаэля на руках, рыдая, стала молить богов, чтобы те спасли и защитили ее дитя.

По двери продолжали наносить тяжелые удары, та вся трещала и ходила ходуном. Пожилой священник опустился на колени и помолился богу, поднявшись на ноги, всех благословил. Протянув свою руку, попросил у рядом стоящего гвардейца из рук его копье, громко произнеся:

— Да простят меня боги, за то, что в руки оружие беру, а не святыню. И хочу намерено чужую жизнь отнять, не мною даденную. Но я должен спасти и защитить это невинное дитя.