Появились высотки. Девятиэтажные симпатичные дома, утеплённые специальными панелями, возле каждого балкона висело по компрессорно-конденсаторному агрегату от сплит-системы. Дворы широкие, с парковками на много машин, с детскими площадками, вдоль придомовых дорог растут деревья. Красота. В моём мире на этом месте стоят старые частные домики.
Дорога стала шире, она превратилась в шестиполосную. Над дорогой через определённые промежутки встречались надземные пешеходные переходы. Как правило, возле них были расположены футуристичные автобусные остановки, возле которых имелись электронное табло и карта, на которой отображались ближайшие автобусы и можно было отследить, когда приедет нужный.
Ребята высадили меня возле большой больницы, подвезли прямо к приёмному покою. В здание заходил с опаской. Полная медсестра в возрасте за сорок подняла на меня хмурый и усталый взгляд.
— Что у вас?
— Простите, девушка, тут такое дело... Я ничего не помню, плохо себя чувствую... Ребята, которые меня на машине до больницы подвезли, говорят — инсульт...
Дальше пересказал ту же сочинённую историю, что и подвозившим людям. Недовольство медсестры росло на глазах, тем не менее, она вызвала доктора. Вскоре явился крепкий мужчина примерно сорока пяти лет, в белом халате и с цепким взглядом, из-под белой шапочки выбивалась чёрная чёлка.
— Так-так, голубчик, — начал он. — Так как вас зовут?
— Александр.
— А отчество и фамилию помните? — он пощупал мне пульс. — Откройте рот.
Стоило открыть рот, как доктор внимательно осмотрел горло. Затем посветил карманным фонариком и осмотрел глаза.
— Нет, доктор, — тяжело вздохнул я.
— Алкоголь употребляли?
— Нет, — покачал я головой.
— Так сколько, говорите, вы по лесам скитались?
— Трое суток.
— У вас следы уколов на руке, — обратил он внимание на мои вены. — Употребляете наркотики?
— Нет-нет, ничего подобного. У меня в карманах нашлось немного денег, один раз вышел к посёлку и купил в аптеке лекарства — физраствор и какой-то препарат, состоящий из биологически активных олигопептидов. К сожалению, не могу припомнить название.
— Какие интересные познания, — протянул доктор, внимательно осматривая меня подозрительным взглядом. — И что же, вы сами себе ставили капельницу и кололи препараты?
— Да. Это было несколько неудобно, но я справился. После нескольких капельниц и уколов полегчало, я отлежался несколько дней в спальнике, потом понял, что снова заблудился, стал искать дорогу к людям.
— Что же вы сразу не поехали в больницу? — прищурился доктор.
— Не знаю, — в ответ я лишь пожал плечами. — Голова плохо работает, я то одно забываю, то другое.
— Довольно нетипичный случай инсульта. Закатайте штанины. — Врач стал осматривать мою левую ногу. — Хм... Интересно, похоже на пулевое ранение. Рана зашита будто бы недавно, словно в полевых условиях без использования современных регенерационных препаратов и хирургического оборудования. Пришлось повоевать?
— Простите, доктор, я не помню, — пришлось старательно изображать потеряшку, не понимающего, о чём идёт речь.
— Довольно странно, — продолжил врач. — Обычно военных отправляют сразу на лечение в госпиталь. Очень необычный случай. Пойдёмте со мной на третий этаж.
— Доктор, меня будут лечить?
Я был поражён до глубины души. Ни паспорта, ни полиса, пришёл фактически бомж с улицы... У нас бы оказали первую помощь и выперли бы пинком на улицу.
— Конечно, голубчик. Конечно. Сейчас у вас возьмут анализы, потом сделаем трёхмерное сканирование организма, подлатаем вас. Я свяжусь с компетентными органами, так что вполне возможно, что скоро ваша личность будет достоверно установлена... Если вы только не какой-нибудь старовер из глухой деревни.
— А ежели так?
— Тогда будет немного сложнее вписаться в общество, но вы, Александр, не беспокойтесь, милиция поможет. Сделают вам новые документы, устроитесь на работу, получите комнату в общежитии...
Меня разместили в палате, в которой стояло шесть кроватей и при входе на стене была закреплена раковина. В палате лежало двое стариков, с которыми сразу познакомился. Вскоре пришлось изрядно походить. Вначале анализы, потом обследование в приборе, напоминающем томограф. После этого пришла медсестра и сделала укол. Вслед за ней зашла врач — девушка примерно тридцати лет.
— Я Елена Васильевна, ваш лечащий врач. Как ваше самочувствие?
— Устал, голова кружится и нога болит. Доктор, что со мной?
— Во-первых, у вас прогрессирующие осложнения после инсульта с сильным кровоизлиянием в мозг, — покачала головой Елена Васильевна. — Зря вы так много напрягались, надо было сразу идти в больницу. Во-вторых, повреждён коленный сустав и кость. На завтра назначена операция по замене коленного сустава и восстановлению костной ткани. Принимайте все лекарства, ходите на уколы, через неделю будете как новенький. Ещё сканирование показало, что у вас восемь коренных зубов мёртвые, через день после операции придётся сходить к стоматологу.
— К стоматологу? Зачем?
— Конечно же, для восстановления зубов! — как будто это естественно, ответила доктор. — Вас будто коновалы лечили: пломбы, убитые нервы... Так делали зубы давно. Мне сложно представить, где сейчас так лечат, разве что врачи старой закалки где-то в далёкой глубинке.
Вскоре в палату вошёл милиционер, форма на нём была будто с картинки советского постового, четыре звезды с одним просветом явно указывали на звание капитана. Грузный мужчина пятидесяти лет, в каштановых волосах пробивались седые пряди. Он сразу же направился ко мне.
— Александр?
— Да, я. Здравия желаю.
— Добрый день, — кивнул он, странно на меня посмотрев. — Вы помните свою фамилию и отчество?
Я лишь покачал головой.
— Дату рождения?
Вновь покачал головой.
— Что же, придётся взять отпечатки пальцев. — Милиционер достал из наплечной тряпичной сумки электронный планшет и протянул его мне. — Положите правую руку на экран... Теперь левую. — Сняв отпечатки пальцев, она навёл планшет камерой на меня. — Посмотрите в объектив... Так-так... — Капитан с задумчивым видом потыкал пальцем в планшет. — Странно. Очень странно. Вы не числитесь в базах. Кто же вы, Александр?
— Простите, не знаю.
— Я пообщался с вашим лечащим врачом, она рассказала, что у вас присутствует недавно залеченное в полевых условиях огнестрельное ранение, — сурово посмотрел милиционер. — Вы же понимаете, что милиция этого не может оставить просто так? Вы появляетесь из ниоткуда, в базах не числитесь... Потеря памяти — это так удобно... Признавайтесь, кто вы?!
— Простите, товарищ капитан, не помню, — развёл я руками с потерянным видом.
— Может, вы преступник? — продолжил давить с суровым видом милиционер. — Или вражеский шпион?
— Даже если это так, я ничего не помню.
— Ваша обувь и штаны военного образца, — продолжил милиционер, рассмотрев под кроватью берцы. — Вы наёмник из капиталистической страны? С какой целью вас послали в СССР?
— Простите, товарищ капитан, ваши вопросы мне кажутся странными. Сомневаюсь, что это так.
— For what purpose are you on the territory of our country? — перешёл на английский мужчина.
Слушая его, я нахмурился, пытаясь вычленить, о чём идёт речь.
— Простите, я понял, о чём вы в принципе спрашиваете, но мой английский чуть выше уровня школяра. Зачем я на территории вашей страны что? Вот это вот, пурпосе, что означает?
— С какой целью, — слегка скис от моей реакции капитан. — Значит, о школе вы помните. Как звали учителей и одноклассников?
— Простите, капитан, людей я вовсе не могу припомнить. Учебную программу помню. А вот, к примеру, о современных технологиях нет. Марки машин не узнаю, улицы. Вот смотрю, вроде места знакомые, но где тут что, понять не могу, словно не был очень давно.
— Александр, если это ваше настоящее имя, лучше признайтесь честно, кто вы! — капитан говорил сурово. — Будет лучше, если вы скажете это мне, а не товарищам из КГБ.
— Простите, капитан, я обязательно расскажу, если вспомню. Вот пусть меня доктора подлатают, глядишь, память вернётся. Не дай бог вам самому или кому из родни с такой болезнью столкнуться, сами поймёте, что я не притворяюсь.
— Кончай дурку гнать! — воскликнул милиционер.
На крик в палату зашла врач.
— Прекратите кричать, — хмуро посмотрела на капитана Елена Васильевна. — Тут лежат пациенты с тяжёлыми осложнениями после инсульта, им необходим покой.
— Доктор, не мешайте мне работать, — огрызнулся капитан.
— Это вы не мешайте нам работать! — жёстко произнесла врач. — Что вы кричите?
— Да он всё дурака валяет, изображает потерю памяти, — кивнул в мою сторону милиционер.
— Да что вы говорите? — с сарказмом протянула Елена Васильевна. — А у нас что — теперь сотрудникам милиции диплом врача выдают? Чтобы вы знали, потеря памяти после инсульта — это не единичный случай. У пациента действительно проблемы, а вы пытаетесь их усугубить. Ваша задача помочь человеку найти родственников, дом, а если вы этого не можете сделать, хотя бы обязаны помочь восстановить или сделать новые документы. А вы пытаетесь моих пациентов загнать в гроб. Я буду на вас жаловаться!
Дальнейший допрос происходил в присутствии доктора, на этот раз капитан старался держаться в рамках приличия, голос не повышал, задавал одни и те же вопросы множество раз, но я как болванчик повторял: "Не помню; не знаю". В итоге несолоно хлебавши сотрудник правоохранительных органов покинул палату.
На следующий день была операция, после которой меня постоянно кололи и выдавали таблетки горстями, я безропотно принимал всё.
Прекрасным источником информации о мире стали мои соседи-старики, они прониклись ко мне сочувствием, поверив в амнезию. Но то, что деды поведали, поражало. Казалось, что я оказался в мире будущего, а не в две тысячи восемнадцатом году. Люди летают на Луну, где построено несколько научных городов. На Марсе строится исследовательская база и в скором будущем планируется постройка большого адронного коллайдера.
Удивительней была история этого мира. Революция в России произошла раньше и был образован СССР. Технологии тут развивались немного быстрее, из-за чего первая мировая война тут была намного масштабней, чем в нашем мире, она напоминала нашу вторую мировую войну. Немцы завоевали Европу и полезли на Россию. СССР сумел победить немцев и захватил всю Европу. В итоге сейчас все страны: Португалия, Испания, Италия, Франция, Германия и так далее — являются автономными советскими республиками, в которых вторым основным языком является русский.
В сороковые годы вспыхнула война у азиатов, японцы, корейцы и китайцы активно воевали. Японцы совершили глупость — когда они закрепились в Китае, решили полезть на СССР. К тому времени страна восстановилась и укрепилась, так что не только дала серьёзный отпор, но использовала ядерное оружие, которое удалось сделать благодаря перевербованым немецким учёным. В итоге территории страны приросли не только за счёт Курильских островов, но и части Китая.
Благодаря большим ресурсам, страна стала развиваться семимильными шагами. Плановая экономика на ранних этапах претерпела фиаско, была построена экономическая система, похожая на ту, что сейчас имеется в нашем современном Китае — тут смешаны социалистические принципы и элементы капитализма. Чисто капиталистическую систему, сохранившуюся в остальном мире, советские граждане не приемлют.
СССР много воюет, но далеко от дома. Многие африканские страны были завоёваны, наши войска твёрдой рукой навели там порядок и превратили где-то чуть ли не треть Африки в советские колонии.
Огромные ресурсы и высокое качество жизни привели к процветанию и высокой рождаемости, у граждан СССР считается нормальным заводить минимум двух, а оптимально трёх детей. Лишние рты едут на работу в колонии или другие республики. Но к концу двадцатого века актуальным стал вопрос перенаселения.
Вначале были попытки засмотреться на соседей, но к тому моменту ядерное оружие было не только у СССР, но и у США и ещё нескольких стран. Советское правительство понимало, что война с капиталистическими странами приведёт к уничтожению планеты, а завоёвывать аборигенов, потом усмирять их и вливать гигантские деньги в подтягивание их экономики, примерно настолько же затратное дело, как строительство баз-городов на других планетах. При этом научные базы на Луне и Марсе продвинут науку вперёд и в будущем позволят покорить космос, а возня с чернокожими папуасами станет пустой тратой ресурсов. В итоге космос приковал пристальное внимание.
При этом всё равно войны потихоньку идут. В африканских странах стравливаются группы лиц, в результате этих действий постепенно крупные государства разваливаются и превращаются в карликовые страны. И уже маленькие и ослабленные страны завоёвываются. В общем, империя кушает пирог по маленькому кусочку и переваривает его, и готовит следующий кусочек, пока переваривается предыдущий.
На фоне полученной информации ничего удивительного в том, что вместо милиционера ко мне на следующий день после операции заявилась пара сотрудников КГБ. Эти ребята допрашивали меня долго и тщательно, но я не сдавался, валил всё на потерю памяти. Хоть они ушли, но расслаблять булки я не спешил. Чуйка во весь голос вопила о том, что мой случай кому-то из конторы показался подозрительным и я теперь под колпаком.
На следующий день началась эпопея с зубами. Их мне повыдёргивали, запихнули в рот пластину, воткнули зубы-имплантаты и прописали ещё пачку лекарств. Так что в палату вернулся я в препоганом настроении — жевать не мог, челюсть болела. Хорошо хоть, что в больнице нормально кормят, а для больных после операции предусмотрено специальное меню с жидкими блюдами.
Отчасти подозрения о слежке со стороны КГБ подтвердились. Когда я вернулся в палату, старичков-соседей не оказалось на месте, вместо них две койки заняли парень лет двадцати пяти и мужчина примерно сорока лет.
— Привет, — добродушно произнёс русоволосый парень с худым лицом. — Ты, наверное, наш сосед по палате? Я Валера.
— Угу. Саша.
— Добрый день, — кивнул мужчина постарше с короткими светлыми волосами, — меня зовут Вячеслав. Рад знакомству.
Глупо... Мужик — ладно, но класть в палату, в которой проходят реабилитацию инсультники, молодого парня... Нет, конечно, в жизни разное случается, но чтобы всё вместе совпало... Не верю! Видимо, аналитики операцию не прорабатывали или это не контора.
— Саша, как тут вообще? — спросил Вячеслав.
— Извините, больно говорить. Зубы, — продемонстрировал я фиксирующие пластины.
Это нечто... Парочка чекистов (теперь у меня не оставалось сомнений, разве что молодой похож на неопытного стажёра), постоянно пытались со мной трепаться и как бы между делом желали выяснить что-либо о моём прошлом. Два дня, пока у меня во рту были пластины, отговаривался, что больно говорить, пожимал плечами или односложно отвечал, что почти ничего не помню.
