Дни и ночи

Дыхание перехватило из-за чувства, будто кожу лица и шеи обожгло, хоть умом он и понимал, что температура низкая, а не высокая. Но это помогло встряхнуть и разум, и тело, тем более, что спал он в совокупности не больше трех часов. Появление врача из области в его амбулатории вытянуло на свет мысли, от которых тянуло убежать, спрятаться, и Тимофею пришлось долго сопротивляться этому желанию. Как ни странно, помогла ему мысль, что она, вроде бы, совершенно не знала ничего, что касалось бы причин его пребывания в Андреевке.

Теперь же, утром, ее присутствие тряхануло его, словно электрошок, только уже иначе. Тело горело и никакой ледяной душ не помог. Надо было полностью под тот залезть, может попустило бы? Только время где взять?

Пах горел и был настолько напряжен, что чертова эрекция мешала ходить. Оставалось надеяться, что она не заметила этот бугор в его штанах. Еще примет его за озабоченного маньяка.

Ё...лки-палки! Какого дьявола?!

С чего он так завелся, а?! От вида ее растрепанных длинных волос с шипящим котом вместо шапки?! Или от безразмерной, старой растянутой футболки, мешком болтающейся на ней?

Здорово! Просто великолепно!

Зло закрутив кран Тимофей поднял голову и уставился на свое отражение в зеркальной дверце шкафа.

То не обманывало, как и последние четыре года, наглядно демонстрируя Тимофею до чего он докатился. Трехдневная щетина, взлохмаченная мокрая шевелюра, которую он чаще всего сам корректировал, когда волосы начинали мешать, помятые черты лица и воспаленные глаза, в которых карие радужки просто терялись на фоне покрасневших белков из-за частого недосыпания. Жалкое зрелище.

Впрочем, кому какое дело до его вида-то? Ему так точно никакого.

Резко распахнув дверь, чтобы убрать с глаз долой слишком неприятное напоминание о том, кем он стал, Тимофей одной рукой вытащил небольшую коробку со всем необходимым для обработки и перевязки ран, а другой сдернул с вешалки полотенце. Захлопнув плечом шкаф, чтобы больше не любоваться, он быстро вытер голову и плечи, на которые стекали холодные струйки.

Бросив полотенце на пол, Тимофей еще раз вздохнул, пытаясь вернуть себе контроль над собой же.

Глупо было делать вид, будто бы он тупица. Стоило честно признать, что у Александры Олеговны не только глаза красивые. И в свете того, что им с ней предстояло много и тесно работать вдвоем — Тимофей теперь предвидел проблемы.

Разве можно будет смотреть на нее и не вспоминать, как высокая грудь с торчащими темными сосками, сжавшимися от утреннего холода, просвечивает через вытертую ткань футболки? Он мог бы поспорить, что нитки ни черта не скрывали, потому как почти полностью рассмотрел все, чего ему хотелось. А ноги... Тьфу ты!

На такие ноги любой здоровый мужик может смотреть и смотреть. Что не будет мешать тому же мужику безумно сильно хотеть их сжать в ладонях, как и ее попку...

А он был определенно здоровым.

Да, что она себе думала, выбежав в таком виде во двор?! Ненормальная! Тоже ему, нашлась охотник на воров! Скорее, не дай Бог, оказалась бы жертвой какого-то насильника. Мало кто из здешних мужчин стал бы церемониться или сдерживаться, увидев такую красотку, да еще и полуголою.

Волна злобы поднялась изнутри. На ее глупость и необдуманность поступка. На себя, потому что сам мало чем отличался от любого такого мужика.

Едва увидел Александру Олеговну в таком виде, и еле заставил себя думать хоть о чем-то еще, кроме того, как бы опрокинуть ее тут же в траву.

Тимофею было стыдно за себя. Раньше он таким не был. Жизнь покорежила его, сделав человеком, которого он сам презирал и большую часть времени ненавидел.

Хотя... наверняка, увидь он Александру Олеговну в таком виде и десять лет назад — не остался бы равнодушным. Только никогда бы не отнесся к ней так, не допустил бы подобных мыслей...

Черт! Казалось абсурдным называть ее так, когда кровь бешено неслась по сосудам, а в мозгу толпились очень неприличные образы. Но именно так и следовало поступать. Помнить о том, кто эта женщина.

Александра Олеговна. Она его коллега. Она испуганный и явно дезориентированный новой обстановкой человек и заслуживает уважения, а не того, чтобы он пялился на нее как свихнувшийся от нехватки секса пацан.

Правда, к слову, женщины у него действительно давно не было. Но не настолько же давно, чтоб мозги от желания потерять?! Да и раньше он как-то не ощущал последствий своего одиночества. Может потому сейчас так и вскипел?

К тому же, не стоило забывать, что он так и не прояснил вопроса с ее мужем. Хотя, исходя из последней фразы, полной горечи, Тимофей мог предположить, что брак распался.

И у него вызвала осуждение и злость мысль, что муж Александры Олеговны мог настоять на разводе из-за ее бесплодия.

Николай сказал бы, что не стоит сгоряча бросаться в воду и судить за глаза, ничего не зная. И был бы прав. Только, так же как и к бесконтрольному возбуждению, Тимофей оказался не готов к той волне... нет, не жалости, сочувствия, которая заполонила его после признания Александры Олеговны. Ее боль ощущалась и без слов, как и сила воли, которая заставляла ее гордо расправить плечи и честно ответить ему, а не врать.

Такие женщины заслуживали поддержки близких людей. Потому, вероятно, он и начал осуждать ее мужа, даже не зная, что там у них произошло. Да и негативный опыт прошлого знакомства добавил своего.

Приказав себе сосредоточиться на мысли об обработке царапин пострадавшей и стараясь отстраниться от мыслей о том, что она женщина, да к тому же, очень привлекательная, он почти вышел из дома. Странно, у него имелось много практики в таком деле, он никогда не реагировал на пациенток. Они были для него людьми, нуждающимися в помощи, и все.

Отчего сейчас не выходило думать об Александре Олеговне так?!

На секунду задержавшись в дверях, Тимофей вернулся к стулу у стола и сдернул со спинки рубашку, рукава которой вчера мешали, сметая детали. Накинув ту, он наконец-то выскочил на улицу, ощущая себя так, словно искал аптечку как минимум два часа. Хотя настенные часы утверждали, что он ураганом пронесся по дому за пять минут.

Никогда еще Саша так не нервничала. Разве что на той же госпитальной хирургии? Да она себе места не находила, то надеясь, что Тимофей Борисович быстро вернется, обработать ее царапины, то думая, что лучше бы он не приходил. Она сама не могла понять, что же твориться с ее психикой и валила все на стресс и нервы.

Немного помогли успокоиться заботы по устройству Тихона. Она впервые завела питомца... или это он завел себе хозяйку? Как еще посмотреть, кто кого выбрал.

Сейчас кот благополучно разлегся на пушистом полотенце персикового цвета, из которого Саша соорудила ему подстилку, не пустив на постель Никитичны. И время от времени по-хозяйски поглядывал на миску, куда Саша насыпала мяса, и жаренного, и сырого, не зная, что кот предпочтет. Ни рыбы, ни молока, ни еще чего-то, что, как было известно ей — коты любят, в холодильнике не имелось.

В этот момент в двери отрывисто постучали два раза и на пороге появился Тимофей Борисович.

— Александра Олеговна? — ее начальник отчего-то замер на входе.

— Да, заходите, — Саша кивнула, радуясь, что успела натянуть спортивные брюки и сменила футболку на майку — теперь ее плечи и шея, покрытые царапины — полностью открыты и ничего не надо снимать.

Тимофей Борисович тоже оделся, отметила она.

— Сядьте, — с порога велел он, кивнув в сторону табурета у стола, а сам принялся расставлять из принесенной коробочки бутылочки и достал вату.

Она послушно уселась к нему спиной, собрав пальцами волосы на перед.

— Тихон! — одернула она кота, который тут же запрыгнул ей на колени.

Но животное не отреагировало на окрик. Потоптавшись на ее коленях, он удобно устроился и принялся дремать уже тут.

— Вам не кажется странным называть Тихоном животное, которое перебудило всю округу? — невозмутимо поинтересовался Тимофей Борисович, уже приступив к обработке царапин.

Потому, наверное, вместо ответа Саша только невнятно что-то прошипела. Не жаловаться же, что щипает? НЕ маленькая.

Начальник хмыкнул за ее спиной, видимо, посчитав шипение ответом.

В целом, управились они быстро. И даже как-то... комфортно, что ли. Только Саша могла бы поклясться, что ощущала каждое движение воздуха от его действий напряженной кожей, и чувствовала жар рук Тимофея Борисовича, хоть тот ни разу не коснулся ее и пальцем, обходясь ватными палочками и комками.

— Все, — наконец проговорил он, прервав повисшее молчание, нарушаемое только тихим сопением Тихона. — Вечером надо будет обработать еще раз.

Начальник отошел, собирая свой нехитрый багаж.

— Спасибо, — искренне поблагодарила Александра, зная, какими противными могут быть в заживлении царапины от кошачьих когтей.

— Не за что, — ровным голосом ответил он, не глядя в ее сторону.

Саша вновь ощутила неловкость, не зная, как его действительно отблагодарить и хоть немного доказать, что она адекватный, нормальный человек. А то, мало ли, кем он ее после утра считает.

— Тимофей Борисович, — вдруг решилась она, заметив, как он тайком покосился в сторону сковороды с вчерашней картошкой на плите. — Давайте я вас завтраком накормлю, а то вы со мной все утро носились, вам уже и некогда будет что-то готовить.

— Да, нет, не стоит. Я не привык есть по утрам, — отмахнулся он, но как-то вяло, на взгляд Саши.

Ха, она и не сомневалась, что не привык. Ни один мужчина не привык, если только не пылал страстью к готовке. Это она и на примере бывшего мужа, и на опыте матери с отцом знала.

— И все-таки, давайте, мне не сложно, хоть какая-то весомая благодарность, а не просто слова, — она как раз помешала разогреваемый завтрак, заметив, что начальник очень даже охотно, втягивает аромат жареного мяса и картошки.

-Ну... не знаю, неудобно, как-то, что же я сразу буду вас объедать, — возразил он, уже усевшись на стул, с которого она встала, тем не менее.

— Да, ладно, я вас разбудила, око за око, — улыбнулась Саша, почти не сомневаясь, что на самом деле, он был достаточно голоден.

И поставив перед ним тарелку, начала накладывать еду.

Глава 5

Сложно было сказать, что она втянулась за следующие дни и быстро адаптировалась в Андреевке. Но тем не менее, жизнь шла своим чередом и понемногу Саша пыталась поймать непривычный, размеренно-ленивый ритм событий. Хотя и не все ей нравилось, а отдельные привычки своих новых соседей просто напросто вызывали недоумение — она старалась приноровиться или просто игнорировала, пусть это и не всегда было просто сделать.

Как и планировала, она потратила весь вечер среды на поездку в ближайший городок, где запаслась продуктами, как минимум до выходных. Вернулась Саша поздно, да еще в темноте неосвещенных проулков попала колесом в яму. Вроде и обошлось, но теперь машина при движении гремела так, что было страшно лишний раз нажать на газ. Некуда деваться и Саша решила в субботу искать механика, если не здесь, то в том же городе.

Зато она купила всевозможных коробочек с разными видами кошачьего корма, чтобы определиться, какой понравиться Тихону. Приобрела своему питомцу специальную корзину с подушкой для сна (Саша не была уверена, что тот в ней нуждался, но не смогла устоять, пришла в восторг, как увидела), и набрала огромное количество всевозможных игрушек для кошачьих. В целом, расплачиваясь, она пришла к мысли, что домашние животные обходятся не дешевле содержания маленького ребенка. Или это ее энтузиазм был виноват в таких затратах? Но Саша решила не скряжничать. Хоть Юля — ее лучшая подруга и единственный эксперт по котам, с которой она все время консультировалась по телефону, посмеивалась над такими вложениями.

Кроме того, так же в среду, она реализовала свое решение и договорилась о собаке. Так вышло, что помочь ей пообещал отец Николай. Они с ним случайно встретились во дворе амбулатории, когда Саша уже собиралась домой. И после того, как ответила на вопросы священника о первых впечатлениях и мнении о людях Андреевки, Саша поинтересовалась, не знает ли он, где можно купить щенка?

Как выяснилось, проблем никаких не было. Даже наоборот — у отца Николая одна из собак недавно ощенилась, и он с радостью подарит ей щенка. Даже двух, если Саша захочет. У самого четыре собаки, всем знакомым раздал, кто хотел, уже не знает, куда их девать.

От такого щедрого предложения Саша сначала растерялась, а потом со смехом все же сказала, что ей и одного хватит. Итак — с нуля два питомца, как бы не растеряться. А второго, может Тимофей Борисович взять захочет, невпопад ляпнула Саша, вдруг увидев, что главврач наблюдает за их разговором из окна своего кабинета. Но отец Николай только улыбнулся, как-то невесело. И ответил, что он Тимофея уже года два уговаривает хоть какое-то животное завести, да тот все отказывается, даже слышать ничего не хочет ни о собаке, ни о коте.

Саша дальше не расспрашивала, но из этого ответа ей показалось, что Тимофея Борисовича и отца Николая связывает дружба. Ну, или во всяком случае, какое-то подобие приятельских отношений. На рьяного верующего ее главврач не походил, потому вариант с истовым прихожанином она отмела сразу.

Поболтав еще пару минут со священником, который мало чем отличался от простого соседа, во всяком случае тогда, когда находился вне церкви, Саша все-таки попрощалась. Во-первых, ей надо было ехать, а во-вторых — взгляд Тимофея Борисовича давил в спину, заставляя ее нервничать и гадать, с чего же это начальник так пристально следит за двором?

Хотя... сегодня опять наплыва больных не было, о лаборант и медсестра, с которыми Тимофей Борисович познакомил их утром — вообще, убежали на огороды еще часов в десять. И все их общение свелось к вопросам, отчего-то утром со двора Александры Олеговны доносились пронзительные крики? Не случилось ли чего? Пришлось рассказать про Тихона и про то, как Тимофей Борисович "спасал" ее от кота.

Так что, вполне вероятно, начальник смотрел на них просто из скуки, а может ждал отца Николая по какому-то делу, а Саша того задерживала пустой болтовней. Вот она и распрощалась.

Их общение с самим Тимофеем Борисовичем за следующие полторы недели было каким-то странным. Она никогда не могла предугадать как именно он отреагирует на какие-то слова или действия. Например, удивив ее в ту первую среду за общим завтраком улыбкой, от которой у Саши перехватило дух — он следующие три дня даже не замечал свою подчиненную, если только она не обращалась непосредственно к боссу.

Кроме того, она даже столкнулась с его характером, о котором Сашу с первой минуты предупреждал Семен Петрович. Причем произошло все настолько неожиданно и быстро, что она... нет, не испугалась... Растерялась, пожалуй, так и не поняв до конца, что же заставило Тимофея Борисовича вспылить?

Ведь Александра, зайдя уже под конец дня к начальнику, после того, как отпустила последнего больного, задала вполне обычный вопрос, удивившись, что не может найти ни одной истории болезни в амбулатории? Точнее, ни одной, заведенной за последние четыре года. А ей надо было узнать о том, на что в прошлом жаловалась немолодая уже женщина, сегодня обратившаяся к ней. И Саша хотела сравнить рассказ пациентки и свои выводы с записями предыдущего врача.