| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
закричали комендоры, и последовавшие за тем крики '....здец
шаромыжнику!' возвестили о том, что у 'Могучего' остался один
противник, который сейчас отчаянно дымя стал отворачивать в сторону
лавировавших против ветра парусных кораблей британо-французского
отряда. Но английские фрегаты увы не успевали — их паровой собрат
потерял трубу, и стал замедлять ход, избиваемый скорострелками
русского 'буксира', а наблюдатели с марсов заметили, как из Одесского
порта на помощь 'Могучему' спешит еще один буксир и русский
винтовой пароходо-фрегат.
В сущности бой можно было считать выигранным — три русских
корабля были с наветренной стороны, да и численность отряда
союзников сократилась уже треть, но коммодор Бредфорд, оставшийся
за флагмана представать перед британским трибуналом за трусость не
хотел, поэтому корабли продолжали сближаться. Бредфорд принял
единственно верное решение в той ситуации попытаться приблизиться к
берегу южнее Одессы, чтобы занять наветренное положение. Это давало
ему определенное преимущество перед русскими и не мешало вести
огонь его комендорам, поскольку при нахождении под ветром дым
русских пароходов мешал вести прицельную стрельбу.
У него почти получилось. Почти, потому что два концевых фрегата
выскочили на мель.
Русские буксиры оказались неповоротливыми и были заняты
добиванием 'Милна', поэтому первым англичан встретил фрегат
'Николаев' с фок-мачты которого почему-то успели убрать паруса.
Железный винтовой грузовой пароход 'Николаев' стал военным
фрегатом неделю назад, после того как на него установили две батареи
скорострельных орудий. На верхней палубе в носу и корме стояло по
шесть мортир, а на грузовой, а ныне батарейной палубе стояла дюжина
трехфунтовок.
Увидев странный маневр 'Николаева' Бэдфорд предположил, что на
русском корабле в носу стоят гаубицы стреляющие бомбами, и его
опасения подтвердились. Правда калибр бомб был маленький, и особого
вреда в начале боя они причинить не успели, чего не скажешь о
бортовой артиллерии. Пушки стреляли так часто, что британский
коммодор стал предполагать, что перед ним не фрегат а линейный
корабль. Русские били по корпусу и с такой дальности, что прежде чем
шедшие строем фронта британцы подошли на дальность ведения
эффективного огня все три фрегата были выведены из строя, получив
многочисленные пробоины в носовой части. И тогда 'Николаев' пошел
им навстречу. Развернуть погружающиеся носом в море корабли бортом
к противнику Бэдфорд не успел — русский командир парировал его
маневр оказавшись по носу у англичан. Первым на его пути оказался его
'Лайон'. Стрельба из погонных орудий была невозможна, поэтому
коммодор бессильно наблюдал как русские бомбы взрываются на
палубе калеча орудийную прислугу. 'Пора бы наверное и подумать о
сдаче' — мелькнула мысль у британского флагмана. Но додумать он не
успел. Следующий залп с шести кабельтовых был странным. Свидетели
утверждали, что видели как по небу медленно летели шесть темных
точек и упали на 'Лайон'. Сколько полуторапудовых бомб из этого залпа
попало в британца установить не удалось. Ибо взрывом его обломки
разметало по всей бухте. Осиротевшая пара фрегатов спустила флаги.
Героями мечтают стать многие, особенно в молодости. Мечтал стать
героем и командир взвода улан корнет Ястребцов сопровождавший
батарею скорострелок прибывших к месту посадки на мель двух
фрегатов противника. Поэтому после десятиминутного огня батареи
безусый корнет повел своих улан в конном строю в безумную атаку на
англичан по мелководью. Спустя полтора столетия из под пера одного
поэта выскочила фраза : 'Безумству храбрых поем мы песню!', а еще
спустя полста лет гоношистые поляки попытались повторить 'рекорд'
корнета пойдя в атаку на танки вермахта, только вот, что русскому
норма, то поляку смерть. И поэтому получил за свой подвиг корнет
Ястребцов генеральский орден Андрея Первозванного, ибо захватить
тремя десятками кавалеристов два фрегата не удавалось больше никому
и никогда более, что же до поляков, то кроме анекдота появившегося в
мемуарах генералов вермахта и безымянных могил они не получили
( что в принципе и справедливо, а тем кто не верит рекомендую
прочитать А.Г.Куропаткин 'Русская армия').
Дурная голова рукам покоя не дает, точнее сказать те у кого
жевательная часть головы превосходит думательную, всегда находят на
свою ... , Вобщем на сидячую часть туловища приключений. Конечно
определенную роль здесь сыграло и то, что с некоторых пор у нас
появилась мода на все французское, так и не исчезнувшая увы с
походом Наполеона. Однако поползли по столице слухи, что государь
давно уже не в себе, выжил из ума и пошел войной на просвещенную
Европу, что пора бы ему престол своему сыну передать , да замириться
со всеми. Курорты Ниццы теперь недоступны, да и австрияки, грозятся
пойти войной. А тогда грянет великая беда по земле русской. Говорят,
что если многократно наступать на одни и те же грабли, то можно
привыкнуть и начать получать удовольствие от этого процесса. Именно
к такой категории людей и относились офицеры лейб-гвардии
Московского полка и офицеры лейб-гренадерского полка. То, что
пытались совершить тридцать лет назад было решено повторить вновь.
Злые языки поговаривают, что здесь не обошлось без масонов ложи
'Великий Восток', только вот скажите мне: кто и когда видел хотя бы
одного живого масона? Да и есть ли они вообще в природе?
А вот Карл фон Нессельроде — министр иностранных дел существовал,
как сказали бы сейчас, 'в натуре'. Видя, что победа уже далеко уплыла из
рук его друзей французов и австрийцев, он решил действовать. Благо
после Бенкендорфа, да и при нем больше за всякими поэтами охотились
— борзописцами-вольнодумцами. Да и не любили императора Николая в
полках еще до того как он на престол взошел. Только на этот раз нужно
было действовать решительно, а не так как на Сенатской площади в
1825 году. Вобщем приняли господа гвардейские офицеры на грудь по-
гвардейски и двинулись государя-императора свергать, а по пути для
храбрости еще добавили, и конечно же вспомнили, как их во времена их
дедов гвардия императоров как перчатки меняла ! И за это выпили.
Вобщем, когда дело дошло до дела погорячились слегка — кто ж знал что
государь император такой не сговорчивый окажется, поэтому под
горячую руку в пьяном угаре порешили многих, в том числе и сыночка
его Александра, который выжившего из ума папеньку принялся
защищать, ну и все семейство ихнее — Романовское. Они ж Схарьины-
Романовы, или Захарьины-Романовы и до того ересь жидовствующую
по Руси распространяли, конечно давно это было, еще до того как
первый из них на царство был провозглашен, после изгнания
'тушинского вора'. А потом как полагается портфели принялись делить.
Долго ругался с ними Нессельроде, за власть боролся, пока гром не
грянул. Точнее сказать не гром а орудия оставшихся верными присяге
полков.
Князь Александр Круповский покинул императора за полтора часа до
описываемых событий. Он был отозван с Крыма и приглашен в столицу
специально для назначения на должность генерала-фельдцехмейстера,
то есть в переводе с ихнего на русский — начальника артиллерии и всего
к ней относящегося. Первоначально император задумывал назначить на
эту должность великого князя Михаила Николаевича, но нашел для него
не менее почетную должность, а это же с 1852 года пустовало.
Князь Круповской услышав стрельбу повернул обратно , подняв по
пути два полка с артиллерией, но к сожалению опоздал. Вести
переговоры с ним мятежники отказались, заявив ему, что в России
теперь нет императора, а есть парламентская республика, и что династия
Романовых изведена под корень по примеру просвещенной Франции.
Упоминание о ненавистных французах поставило крест на возможно
мирном разрешении конфликта. Круповский принял решение извести
мятежников и цареубийц под корень. Были подтянуты еще три батареи
скорострелок, а также два полка драгун с картечницами на конной тяге.
После чего князь отдал команду открыть огонь. Пленных не брали.
Через полчаса все было кончено. Еще через полчаса было оглашен
манифест, что в связи злодейским убийством государя императора и
царской семьи мятежниками, руководимыми французскими и
австрийскими агентами, власть в Российской империи временно, до
окончания войны, переходит к Верховному правителю-канцлеру князю
Александру Фридриховичу Круповскому.
Известие о трагических событиях в Санкт-Петербурге и подавлении
мятежа, устроенном Нессельроде, прогремело как гром с ясного неба.
Нестабильность и неопределенность ситуации давала французам и
англичанам сильные козыри. Английские, австрийские и французские
дипломаты стали давить на Пруссия призывая присоединиться к
антирусскому союзу. К границам Пруссии стала выдвигаться
австрийская армия. Нужно было рубить завязывающийся узел и как
можно скорее. И решение было принято.
'Великий Князь Константин', двенадцать трехсотфутовых пароходо-
фрегатов шли на всех парах к Варне. П.С.Нахимов держал флаг на
фрегате 'Севастополь'. Следом за передовой ударной эскадрой шла
вторая эскадра — парусные линейные корабли, фрегаты, транспорты с
десантом, казематные 'буксиры', железные пароходо-фрегаты. Отряды
легких кораблей отправились вдоль берегов черного моря в поисках
разбросанных соединений противника.
.... Как сказал один живописец, тьфу, не живописец, а поэт 'не тот
который про польских улан предсказал) полтораста лет спустя :
'Последний парад наступает, готовьтеся к бою — орудия в ряд...'. Ну
приготовились, кто успел, ну и толку? Парад действительно наступил,
только вот орудия не сверкали, потому что командовал им другой
персонаж ( и не тот который апельсины бочками, и не тот который
Шмидт — не тот который на льдине, и не тот у которого сыновья были,
нарушавшие конвенцию, а Павел Степанович Нахимов)
Пароходо-фрегаты окружили рейд Бургаса полукольцом, находясь в
недосягаемости береговых батарей. Вечерело, солнце закатывалось за
горизонт, когда на горизонте показались дымы и мачты эскадры с
десантом. Павел Степанович посмотрел на скучившиеся французские и
британские корабли и недобро улыбнулся. Трафальгара и Абукира не
будет, не будет и боя по правилам — будет банальное повторение Чесмы,
а также прощальный салют убиенному государю императору и
убиенной царской семье. Когда вечерняя заря уже начала превращаться
в ночь, с борта 'Севастополя' взлетела сигнальная ракета. Спустя три
секунды после того как она взорвалась освещая окрестности, пароходо-
фрегаты русской эскадры окутались пламенем и дымом. Вверх по
крутой траектории устремились огненные стрелы. А затем корабли
союзников стоявших в порту осветились взрывами и пожарами.
Адмирал Нахимов наблюдал за поднимающимся заревом и думал: 'И
зачем князь Круповский потратил столько сил и средств на повышение
точности ракет? Ведь куда не стрельни в бухту все равно во что-нибудь
попадешь! Интересно останется ли к утру что-нибудь куда можно
высадить десант? Или все сгорит дотла? И куда тогда? Может прямо с
утра к Босфору двинуться? Здесь-то даже дохлой мыши и той не
останется!'. Бургас пылала, горело все, что могло гореть, и что не могло
тоже горело, особенную радость для жителей города и частей
экспедиционного корпуса доставляли горящие арсеналы и пороховые
склады. Они так красиво взлетали на воздух, поднимая с собой
окружающие строения и затем рассыпали по окрестностям все, что было
нажито непосильным трудом — шрапнель, ядра, бомбы. Жители Бургаса
и англо-французские солдаты глядя на устроенный русским адмиралом
фейерверк по случаю пресечения царствующей династии, радовались
как дети, и плясали от счастья весело и достаточно смешно корчась в
языках пламени под градом смертоубийственных обломков и осколков.
Что-то видимо перемудрил князь Александр со своим зажигательным
составом, ибо очень скоро дикие танцы местного населения
превратились в хороводы — с кораблей русской эскадры с ужасом
наблюдали как над городом стал подниматься огненный смерч,
засасывая все в свою воронку и разрастаясь в размерах. С борта
русского флагмана скомандовали срочный отход — рубились якорные
канаты, в топки летело дерево, для скорейшего поднятия паров. Уйти
успели все. Как сказали бы сейчас — праздник удался. Точнее тризна.
Русские эскадры двигались к Босфору.
Над прусско-австрийской границей тучи ходили хмуро, и ничто не
предвещало беды. Австрийцы были уверены, что Пруссии придется
уступить. Россия обезглавлена, в Польше вдруг возникли очередные
волнения. Пока Россия разберется с вопросом власти, а учитывая
уничтожение правящей династии — это вопрос долгий и склочный,
чреватый гражданской войной, пока, что вообще маловероятно, найдет
силы чтобы навести порядок в Польше — тут скорее всего успеет
образоваться Польское государство, которое возьмут под защиту страны
Европы. Не было у Пруссии выбора, против объединенной Европы без
России она не выстоит. Но, как оказалось ей это было и не нужно. В
силу своей просвещенности, и в силу ужаса навеянного косыми атаками
Фридриха Великого, вся Европа воевала по последнему слову науки -
баталии, кордебаталии, ретирады, конфузы, каре и прочие не
постижимые непросвещенному уму вещи. Регулярную армию
характеризует прежде всего порядок и дисциплина — в отличие от армии
иррегулярной. Орды иррегулярной конницы азиатских и мусульманских
кочевников оказались бессильны перед каре.
Только им этим иррегулярным конникам, известным в России, как
казаки это было неизвестно. И убийство государя-императора пришлось
очень некстати. Для поляков. Потому что сиволапое бородатое казачье
мужичье и слов то таких не слышало — каре, баталия, арьергард.
Поэтому всю очередную молодую поросль просто и быстро порубили
шашками и закололи пиками без всяких изысков.
Про грабли мы уже писали, а вот про колодец в который некоторые
идиоты любят плевать нет. Доплевались австрийцы. Забыли про помощь
России в подавлении восстаний, забыли про спасение от турков во
времена Екатерины Великой. И самое главное забыли про фразу
Александра Первого, о том что в случае какой либо Австрийской
подлости, у России всегда найдется пара лишних дивизий, что бы
совершить прогулку до Вены. Очень к месту написал Бунтарь-
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
