Темный Лорд Поттер - Становление

Снегг встал со стула, на котором сидел, и пошел к выходу, допивая последний бокал. Он обернулся и посмотрел на директора: «А ведь еще сбежали оба крестных Поттера. Так что все становится намного интереснее!» Снегг допил виски и бросил бокал в сторону директора. Дамблдор даже бровью не повел, но бокал уже чистый спикировал к своим собратьям.

-Так что посмотрим, кто победит в этой игре, гроссмейстер, — шутливо поклонившись вышел из кабинета директора Северус Снегг, высший вальпургиев рыцарь, посвящённый ордена Феникса и мастер зельеварения.

Директор откинулся в своем кресле.

-Ты прав, мальчик мой, игра будет интересной, ведь она включает в себя теперь три, а может даже четыре стороны.

* * *

* * *

*

Андромеда была на работе. Она как всегда сидела и следила за непонятными формулами, что появлялись на кристаллах, когда ее отвлекла, появившееся во вспышке пламени, записка. Так, обычно во время войны, Дамблдор связывался с орденом Феникса, так что Миссис Тонкс не испугалась этого, а лишь протянула руку к записке и услышала голос Альбуса: «Андромеда, не могла бы ты прийти ко мне минут через двадцать? Нам предстоит небольшой разговор».

Она посмотрела на часы, что висели над ее странными кристаллами, она как раз успеет завершить вторую стадию разбора этого заклинания.

Когда руны перестали мелькать, миссис Тонкс записала вывод на пергамент и положила его в папку по исследованию заклинания «Senium odoriferous», его создатель утверждал, что оно подобно действию дементора, но все склонялось к тому, что все же дементор преобразовывал поглощаемую душу в энергию, которой и мог бы питаться, а это же заклинание просто разрывало три оболочки души друг от друга и отправляло на реинкарнацию "эйдос" — сердце души, ее бессмертную часть, при этом две остальных оболочки оставались в теле и оно не теряло своей функциональной способности, но теряло полностью все способности к магии, ведь с сердцем души уходили основные магические пути.

Андромеда еще раз взглянула на часы и трансгрессировала к воротам Хогвартса. Они встретили девушку легким скрипом, приоткрываясь. Видно директор уже освободился и ждал ее.

И вновь она вернулась в свои школьные годы. Она очень переживала, что все сложилось так, но что могло быть по-другому. А если бы она не сбежала бы со своим любимым?

— Знаешь, я тоже часто вспоминаю свою молодость и думаю, а что было бы, — сказал директор, смотря в окно в коридоре около большого зала на первом этаже.

— Я так задержалась? — спросила Андромеда.

— Нет, что ты! — немного удивленно сказал Альбус, — просто я решил встретить свою гостью. Нам ведь, правда, придётся поговорить о твоей дочери и ее друзьях.

— Что-то случилось с Гарри? — спросила Миссис Тонкс.

— Да, проницательности тебе не занимать. И я бы хотел, чтобы ты не запрещала своей дочери общаться с ним. Ведь общение с ней ведет его к свету. Она должна показать ему, кто его настоящие друзья. А ей в этом тоже есть кому помочь. Факультет Гриффиндор всегда был отчаянным, так что подружиться с Слизеринцем сможет не только она, но и одна девочка, что теперь практически принадлежит мистеру Поттеру. Ведь старые законы все еще не отменены, а долг жизни, перед чистокровным волшебником, она сможет выплатить лишь собой.

После этих слов девушка вздрогнула.

— Я знаю, это неприятно, но таковы законы и сама магия подтвердила это.

Андромеда Тонкс посмотрела на Альбуса Дамблдора и, не сдержав слез, склонила голову, смахнула слезинки со своих ресниц, немного неуклюже попятилась и оперлась спиной о колонну.

— Как тяжело будет девочке. Она знает об этом? — Дамблдор слегка кивнул, как бы давая понять, что девушка знает о своей судьбе, — А Гарри? — Альбус слегка пожал плечами.

-Значит он может об этом знать? — Дамблдор утвердительно кивнул.

— Что ж, значит нужно его навестить, — сказала Андромеда.

— Да, он как раз в больничном крыле. Я думаю, что сегодня он уже придет в себя. Так что можете прийти к нему где-то около одиннадцати дня, но дальше все уже как разрешит Поппи, а ты знаешь ее — она строго относится к лечению своих пациентов.

-Хорошо, я приду с дочерью, но пока я должна вернуться на работу.

* * *

**

Люпин получил письмо ночью. Для него предложение работы было неожиданным.

Он всегда думал, что после своего обучения в школе он и так обязан директору, но теперь его ещё и преподавать зовут. Он конечно согласится, ведь директор непрозрачно намекнул, что Люпин сможет увидеть Гарри, а ещё он нужен ему для защиты от возможного нападения Сириуса. Хотя сам Люпин был уверен, что Блэк даже близко к школе не подойдёт, но Дамблдор утверждал обратное.

Небольшой чемодан уже собран, но по какой-то причине Альбус просил его прийти только с документами. Поэтому взяв только папочку с документами и палочку, Люпин трансгрессировал к воротам Хогвартса.

— Здравствуй, Римус, — оторвал его от мыслей женский голос. Он посмотрел на молодую девушку, идущую под руку с маленькой девочкой. Он очень долго вспоминал облик Андромеды, но все же смог вспомнить ее.

— Здравствуйте, дядя Римус, — сказала немного испуганным голосом девочка, при этом сменив цвет своих волос. Теперь Люпин не сомневался в личности, что стояли перед ним.

— Здравствуй, Андромеда, и тебе доброго дня, Нимфадора, — сказал Римус, — Как ваши дела? Давно не виделись.

— Да, работа все, работа, — ответила ему Андромеда, — Нимфадора, пойдем. Дай мне руку.

Девочка немного скривилась, но руку все же дала.

— Пока, Римус, — сказала миссис Тонкс. Нимфадора улыбнулась ему и успела помахать рукой, перед тем, как они с ее матерью трансгрессировали.

Люпин усмехнулся своим мыслям. Он помнил, как они с Сириусом играли с Андромедой, как их семьи отдыхали в одном из летних домиков. Тогда он еще не был таким… Но, вернувшись к настоящему, Римус пошел дальше по территории Хогвартса. Легкий ветерок развевал его длинные волосы. Конечно, одежда была слегка поношенная, но добротная, так что сильно в деньгах Люпин не нуждался, но предложение было заманчивым, так как он целый год мог не беспокоиться о подработках.

Школа была тем оплотом, что давал ему надежду на какую-то стабильность. И теперь снова именно она даст ему стабильность. Люпин знал о проклятии, что висело на должности профессора защиты от темных искусств, но все равно был рад принять эту должность. Это был один из любимых предметов, как его, так и Лили, с которой он сдружился. «Ох, бедная девочка, она так страдала из-за невозможности помогать Джеймсу. Но так радовалась их сыну. Они уже думали об еще одном ребенке, да только… И вот, я снова вспоминаю и грущу. Держись, волчара. Тебе нельзя расслабляться. Не превращайся в тряпку», — думал Люпин, медленно бредя по тайным коридорам, на каком-то внутреннем автопилоте придя к кабинету директора.

Люпин постучал по морде горгульи. Каменная статуя отодвинулась с прохода. Зашуршал камень о камень, и лестница, скрытая за статуей, побежала вверх, унося с собою и Римуса.

Дамблдор не сидел за своим столом, а стоял возле насеста Фоукса и старался накормить того лимонной долькой. Феникс курлыкал и не брал любимое лакомство директора, когда их отвлек от такого странного занятия стук в дверь.

— Войдите, — сказал Альбус, не прекращая подсовывать птице лимонную дольку.

Римус вошел в кабинет и остановился в дверях. Альбус посмотрел на гостя, потом попытался еще раз подсунуть Фоуксу сладость, но и эта попытка не увенчалась успехом.

— Римус, проходи, — сказал Дамблдор. — Вот почему Фоуксу не нравятся лимонные дольки? Вот не пойму и все.

Люпин посмеиваясь сел на стул с подлокотниками, который смахивал на тот же, что совсем недавно перед столом директора поставил Снегг.

— Римус, я уже сказал в письме, что приму тебя на должность преподавателя защиты от темных искусств, но сроком на одиннадцать месяцев. Я боюсь, что ты пострадаешь от проклятия. И еще у меня есть одна просьба. Она очень важная. В этом году Хогвартс будут охранять дементоры Азкабана, поэтому не мог бы ты поехать с учениками в поезде. Еще там будут авроры, профессор Флитвик, возможно, также согласится сопровождать учеников, но пока он в отпуске, поэтому узнать точно я смогу лишь через несколько дней.

Для Люпина это было немного неожиданно, но отказываться было как-то неприлично, поэтому раздумья заняли не больше секунды. Римус всегда беспокоился о детях, а тут целый поезд будет проезжать через заслон из Дементоров, а об этих тварях он знал много, и встречался с ними неоднократно.

-Я согласен сопроводить детей, но в договоре тогда уж лучше написать не временные рамки, а то что учитель на подмену. Или еще больше посмеяться и сказать, что учитель на декретную ставку.

Дамблдор улыбнулся в усы, но не той улыбкой, все понимающего старца, а обычной, что возникает на его лице в последние годы нечасто.

— Мы это ещё обговорим, а пока составь программы, освежи знания. Документы можешь оставить на столе. Основные вещи перевезут уже завтра, главный эльф покажет тебе комнату. Для натуральности возьми с собой в поезд чемодан, а то могут заподозрить что-то неладное ученики Слизерина.

— Хорошо, — Люпин был немного поражен, тем с какой силой давит на него Дамблдор,— Я понимаю эту ситуацию.

— Иди, располагайся, а мне ещё нужно поработать.

* * *

* * *

Гарри находился в больничном крыле ещё два дня. Затем его отпустили домой. Сам же Поттер был уже в "Дырявом котле" и осматривал свои вещи в комнате. Два новых письма обескуражили любого, но это был Гарри, который теперь был немного другим. Он, с холодным видом, взял первое письмо. Это был список учебной литературы и список учеников Хогвартса, что заняли какие-либо места в рейтинге. Список учебников был отправлен во внутренний карман мантии, а вот список учеников уничтожен простым щелчком пальцев.

Салазар ползал по комнате. Он стал по-другому чувствовать хозяина, будто бы он стал еще сильнее, но сила эта не разрушала его, как раньше, а помогала ему от поглощения магией тени. Будто что-то появилось в нем новое, сильное, но в тоже время слабое.

— Да, Салазар, я нашел кое-что в моей памяти. Даже не в памяти, а в моем сознании, моей душе. Рядом с ее бессмертной частью. Осколок души другого мага. И ты даже не можешь подумать кого, — сказал Гарри. Салазар в конце концов почувствовал, что его хозяин научился пользоваться связью со своим фамильяром. Именно это и насторожило его, так как энергия стала поступать к нему равномерными порциями. Её стало хватать не только на поддержание жизни и сознания, но и на развитие своего тела.

— Не думаю, что смогу выделять столько во время учебы, я пока не так силен, — сказал Гарри, — но я думаю, что знаю путь для того, чтобы помочь себе развиться и не только магически или физически, но так же расширить свои знания.

Голос парня немного дрожал, но был даже весел.

— Хозяин, вы сегодня веселы и бодры. Можно сказать, что вы полны сил, — прошипел Салазар.

Гарри усмехнулся, вновь его фамильяр удивлен.

— Нет, просто теперь во мне немного больше жизни, — Гарри замолчал и продолжил разбирать свои вещи. Какие-то он оставлял, какие-то уничтожал. Время текло медленно, и было непонятно хочет ли сам Гарри, или же это всего лишь совпадение.

— У меня остались две недели лета, я хотел бы найти немного информации об одном человеке, да и пройти проверку на силы необходимо.

— Вы сегодня хотите, мастер, пройти проверку, как я понимаю? — спросил Салазар.

— Ты угадал, — ответил Поттер.

Гарри весь день разбирал свои вещи и составлял список покупок. Так же он решил проверить, не оставлял ли кто на него завещаний, но для этого, так же, как и для проверки необходимо было попасть в гоблинский банк.

Салазар обвил руку своего хозяина, который закутался в мантию и, изменив немного свою внешность, посредством перекрашивания волос в светло-русый цвет, глаз в карий, да и стандартного уже для Гарри скрытия шрама, вышел из номера в "Дырявом котле". Незаметно пройдя через толпу людей, что обсуждали побег Сириуса Блэка и его кузины Беллатрисы Лестрейндж. Гарри не вслушивался в общий гомон, да и он не заметил двух людей в мантиях, что проводили его взглядом.

— Люциус, ну вот почему мне нужно скрываться? Скрываться и следить за собственным крестником, — чуть лающим голосом спросил Сириус Блэк, а его спутником был Люциус Малфой. Они стояли за углом лавки обувных дел мастера, как гласила табличка.

— Извини, Сириус, но быстро добраться до доказательств твоей невиновности не получается. Если бы кто-нибудь сдал Петтигрю, то все стало бы значительно проще…— слегка растягивая слова ответил Малфой. Он даже смог подружиться с этим человеком. Все же тюрьма меняет людей, особенно такая, как Азкабан. Малфой был очень рад, что смог избежать участи многих своих друзей. А ведь даже Северус сидел.

— Как я и предполагал, Гарри пойдёт делать тест на чистокровность снова. Его что-то насторожило.

— Может, я в собаку перекинусь, и мы подойдем к нему?

— Хм…— протянул Люциус, — Я думаю, что не стоит. Лучше встретимся с ним после.

— Хорошо. Потом мы сами в банк? Ты зачем-то просил меня быть там. Что случилось?

— Нужно твоё завещание. Раз ты так болен.

«Ненавижу обследования», — пробурчал себе под нос Сириус.

Люциус посмотрел на своего спутника и сказал: «Да, что ты все как ребёнок?»

«Ничего», — буркнул Блэк: «Да и в завещании уже давно записано все на Гарри. Как у меня выдалась свободная минутка, я сразу написал его».

«Хороший песик», — подумал Малфой.

А в это время Гарри Поттер уже заходил в банк.

— Я хочу поговорить с управляющим семьи Поттер, — сказал Гарри, проявляя свой истинный вид перед гоблином-клерком. Гоблину хватило того времени, что Гарри был в своей настоящей личине, чтобы узнать его и опознать статус его сейфа.

— Следуйте за мной, — пророкотал Гоблин. Они шли по многим коридорам и коридорчикам, проходили многие двери и арки.

Гарри всегда нравилось то убранство коридоров, что было в Хогвартсе. В банке оно было очень похоже на школьное, но тут было как-то чересчур аляписто и безвкусно. От того почти что домашнего уюта, что царил в Хогвартсе, этот стиль разительно отличался, да и, можно сказать, не в лучшую сторону.

Гарри привели в уже знакомую ему комнату. Он был здесь два года назад, когда проходил тесты. Это был небольшой кабинет, выполненный в красно-зелёных тонах, посередине стоял стол, как показалось Гарри, из красного дерева.

— Здравствуйте, мистер Поттер, — сказал старый гоблин, как только взгляд мальчика остановился на нем.

— Здравствуйте, — уверенность Поттера таяла на глазах. Он не представлял, что ему делать. Точнее все было наоборот. Он знал, что делать, но не знал как, да и просто боялся.

Новая память подсказывала, что нужно сказать, да только все равно было странно осознавать, что знаешь что-то, о чем совсем недавно даже представления не имел.