— Ну Кудеяр! Вспомни свою невесту, как вы с ней гуляли по саду, как ты дарил ей цветы, как вы обнимались при луне и ты, робко уткнувшись носом ей в щеку, впервые целовал ее нежные губы, неуверенно встречаясь с языком... — вдохновенно проговорила, похлопав длинными ресницами. Мы с Дейком перглянулись: нам обоим становилось неловко. — Разве ты не хочешь, чтобы я была такой же счастливой?
— Во-первых, я никогда не дарил ей цветов и скорее удавился бы, чем прогулялся с ней по саду или поцеловал. Во-вторых, я не стану потакать твоей очередной блажи! — сурово ответил царевич, отстранив от себя сестру.
— Ну... ну хочешь, я его с тобой познакомлю? — заканючила Раф. — Ты убедишься, что он хороший, и перестанешь вредничать? Пожалуйста!... Ну чего тебе стоит, а? Просто поговоришь с ним!
— Ты и мертвого достанешь... — вздохнул царевич, сдаваясь под умоляющим взглядом сестрицы. — Он далеко?
— Куденька, милый мой, как я тебя люблю, ушастика! — залепетала Раф, обняв брата вновь расцеловав его лицо. — А он уже спит, ему от Истэки так досталось, что, наверное, Рэми заново работать придется... я вас завтра познакомлю, идет?
— Идет, — кивнул Кудеяр. — Но это еще не значит, что я согласился оставить тебя здесь одну!
— Да-да, конечно-конечно, я это понимаю!...
— Знаете, это все конечно безумно интересно, но мы, пожалуй, пойдем спать, — вдруг сказал Дейк. — Бэйр, подними свою задницу! — спихнул меня с лавки. — До завтра, ваше величество! — кивнул Кудеяру и, ухватив меня за плечи, подтолкнул в сторону лестницы на второй этаж.
— Почему это мы идем спать? — спрашиваю, как только мы оказались в спальне.
— Нам действительно пора ложиться, — просто объяснил рыцарь. — Думаешь, я дам тебе валяться в кровати до трех часов дня? Разбежалась!
— Ну да...
— Честно, я ужасно устал, — широко зевнул Дейк. — У меня глаза слипаются... Я решил, что надо уйти, пока они не начали новый разговор о какой-нибудь ерунде, прервать который будет смертельным оскорблением для обоих.
— Спать и я уже хочу, — соглашаюсь. — Но как же с Леопольдом?
— Думаю, он не пропадет. В конце концов, мы ничего не можем сейчас сделать, да и он сам виноват.
— Ты сволочь и меня этому учишь, — вздыхаю. — Нельзя бросать друга.
— Ты сама порядочная сволочь, Бэйр. Так что давай расстилай кровати и не ворчи. Он не маленький, может стать Хранителем и растерзать любого.
Подумав, я решила, что Дейк все же прав, и незачем мучить себя. Я быстро расстелила кровати, умылась, переоделась в ночную рубаху и залезла под одеяло. Вскоре ко мне присоединился рыцарь и мы, погасив в комнате свет, уснули.
Спалось мне, правда, неважно. То и дело в голову лезли тревожные мысли о Леопольде, который так и не вернулся, о странном королевиче и его сестрице, о Демонтине, о том драматурге... Когда я уже начинала засыпать, эти образы смешивались и становились одной большой картиной, у меня в голове мелькала одна очень важная мысль и я, пытаясь ухватиться за нее, просыпалась. Кроме того, мне всю ночь мерещились какие-то странные звуки, как будто кто-то ходил по крыше гостиницы или кидал в нее мелкие камни... Это было жутко, я каждый раз вздрагивала при этих шорохах.
Когда за окном рассвело, я все еще не спала, потому заметила, что в стекло стучится птица. Сначала я не поняла, в чем дело, но потом до меня дошло, что это Леопольд вернулся.
Я встала с кровати, открыла окно и пустила оборотня в комнату. Он превратился в кота, запрыгнул на кровать, свернулся клубком и уснул на груди Дейка.
Я решила, что мне пытаться заснуть уже бесполезно, потому умылась, оделась и села на стул возле окна, стала смотреть на рассвет и на просыпающийся город... и, черт возьми, заснула прямо в стуле.
У границы пустыни
На этот раз мое утро наступило как никогда поздно: я проспала аж до половины третьего. Мой благородный рыцарь не только дал мне выспаться, да еще и перенес на кровать, чтобы мое бренное тело не затекло на стуле. Проснулась я его стараниями так, как еще никогда в этом мире: не от хорошего пинка, встряски или кувшинчика с водой, а из-за запаха. Дейк подсунул мне под нос тарелку с еще теплыми ватрушками и чашечку с кофе... Что и говорить, от этого я совсем растаяла!
Пока я завтракала, не сводя с рыцаря влюбленного взгляда, он сидел рядом и пересказывал события дня, которые я благополучно проспала.
Когда наш ушастый друг очухался от своего царственного сна, выяснилось, что его сестра сбежала от нас со своим драматургом, оставив записку с картой на столе брата. В записке она извинялась за свою неземную любовь, толкающую ее на безрассудства, и клялась, что ровно через две недели будет в городе под названием Искупление. Именно там она нас встретит и отведет к Демонтину. Добраться до туда мы должны по оставленной карте... только вот загвоздка: единственная дорога, ведущая к точке, где якобы должен находиться Искупление, займет не три недели, а в лучшем случае меяц из-за длиннющего ущелья, которое надо обходить! Городок находился почти в какой-то неделе пути от поместья Сеймуров, и нам предстояло топать обратно по той же пустыне, по котоой мы сюда прибыли. Можно было бы и впрямь добраться за две недели, но только если, как Раф, умеешь прыгать в пространстве: короткий путь пролегал через непреодолимое ущелье.
Кудеяр, конечно, пришел в ярость от этой выходки сводной сестрицы. Дейкстр, потея от страха, как при работе с атомной бомбой, предложил царевичу успокоиться и хорошенько все обдумать, прежде чем начать разрушать город в поисках взбалмошной девицы. Видимо, рыцарь применил все свое мастерство убеждения, потому что ушастый все же остудил свою горячую голову и принял решение отправиться-таки в путь, после чего они с рыцарем пошли закупаться провизией для нашего путешествия и искать карту получше. Кудеяр заодно зашел на почту, чтобы отправить домой трофейную косу леннайя — у него там, оказалось, был целый музей подобных штучек.
Во время прогулки они не только приобрели карту, но и наслушались сплетен. Якобы в этот город прибыл путешественник и рассказывает, будто недавно через ущелье построили новый мост, который должен сократить путь торговцам и обезопасить их от разбойников, расселившихся целыми стаями на старой дороге. Только вот что странно: неизвестно, кто именно построил этот новый мост. Однако, сверив все маршруты, названия дорог, поселений и различных фигуристых скал на карте, Кудеяр и Дейк пришли к выводу, что этот мост построили очень вовремя, так как с ним наш путь как раз укладывался в назначенный Раф срок, даже если мы будем тратить на дорогу часов семь-восемь в день, а остальное время отдыхать. В общем, красота, да и только!
Царевич, утвердив план пути, ушел вон из города, сказав, что подождет нас на окраине леса, так как ему нужно дождаться некого Мафусаила. Рыцарь с этим согласился, вернулся в гостиницу, где заказал мне завтрак и велел Леопольду идти запрягать лошадей, а потом пошел будить меня...
— Как, мы уже едем!? — удивляюсь, вскакивая из-за стола и спеша за рыцарем, уже взвалившем на плечо мою сумку.
— Да, нас же ждет сам Кудеяр! Его величество там мучается, томясь под палящем солнцем! Ты представляешь, какой опасности мы себя подвергаем, заставляя эту несравненную особу тратить лишнюю минуту на ожидание!? — разглагольствовал рыцарь, сбегая вниз по лестнице.
В конюшне нас встретил Леопольд с уже оседланными лошадьми. Оборотень выглядел немного потрепанным, но вполне здоровым. Ни синяков, ни ссадин, ни даже понурой головы после вчерашнего побега... видимо, на этот раз обошлось.
— Лео, а ты где был вчера? — спросила его, одновременно с тем давая по морде Черту, решившему попробовать на зуб мою шляпу. — Фу, скотина!
— А? — растерянно посмотрел на меня оборотень, как будто очнувшись от дремы.
— Где тебя вчера носило? — повторяю вопрос. — Мы несколько часов искали тебя по всему городу!
— Это... — замялся он. — В общем, когда я шел обратно к телеге с молоком, меня остановила одна странная особа. Она предложила сыграть на моей флейте, якобы она это очень хорошо умеет, и я согласился... Потом я и опомниться не успел, как она привела меня в какое-то странное место, где на матрасах, огражденными шторами, были мужчины и женщины, и они все... Оказалось, что мы с той дамой совсем не поняли друг друга... я едва ноги унес, — путано объяснил оборотень, ужасно смущаясь. Он начал теребить руками волосы, а потом просто сдернул повязку и закрыл лицо серой челкой. — Это было ужасно!
— Кажется, одна из местных дамочек решила насильно сделать его своим клиентом, — хохотнул Дейк, залезая на свою кобылу.
— Это была очень странная женщина, — пробормотал Леопольд, краснея от стыда. Обернувшись крысой, он подбежал ко мне и забрался по одежде на плечо.
— Ну все, теперь можно и в путь!
Последний раз проверив все сумки, я вскочила в седло.
Мы без проблем выехали за стены города и поехали по тропам среди фермерских домиков, разбросанных. На дорогу то и дело выбегали заигравшиеся дети или животные.
— Кудеяр сказал, что будет ждать нас в безлюдных местах, — объяснил Дейк, поспешно дергая поводья и грозно посмотрев на детей, полезших под копыта его кобылы. — Мафусаил, который так нужен царевичу, не слишком любит людей... или люди не слишком любят его.
— А кто он такой, этот Мафусаил? Вчера я слышала о нем, мне показалось, это друг Саши, то есть еще один леопард. Разве нет?
— Не знаю, — пожал плечами рыцарь. — Я так и не понял, кто это такой. Кудеяр сказал, что этот мужик прекрасно разбирается в картах... но при этом у него линька в связи с переменой природных условий, и из-за этого он ужасно злой, потому царевич и не взял его в город. Может, он специально обученный ланк-раб? Ланки тоже линяют.
— Может, оборотень? — предположила я.
Леопольд, услышав, что речь идет о его сородичах, вылез из моего шарфа, превратился в попугая и, устроившись поудобнее на голове Черта, заговорил.
— Оборотни не злые, когда ли... — мой конь не согласился с тем, то на его лбу кто-то будет сидеть, остановился и принялся сильно качать головой вверх-вниз. Попугаю пришлось сохранять равновесие, взмахивая крыльями в такт кивкам. Улететь бедняга не мог, так как слишком сильно вцепился когтями в ремешок... зрелище было то еще! — Не! Злые! Они! Ко! Гда! Ли! Ня! Ют! Он! Не! Об! Ор! Оть! Энь! — вопил попугай, отчаянно пытаясь удержаться на месте. — Ме! Ня! Сей! Час! Тош! Нить! Нач! Нет!
— Черт, угомонись! — втыкаю в бока коню шпоры. — Кому сказала угомонись!?
Но Черт и не думал успокаиваться, он затряс головой так, что и меня начало качать! Вокруг нас уже собралось немало зевак, смешки которых постепенно переросли в громкий хохот.
— Шо коняга творит! — вопили дети.
— От щас девка-то в пыли искупается!!!
От пронзительных криков и шума Черт окончательно взбеленился, он принялся рыть копытом землю. Почувствовав, что дело совсем худо, я заорала на зевак, чтобы бежали отсюда, но они не услышали.
— Уходите, еще вас затопчет! — кричу на бестолковых людей, изо всех сил натягивая поводья. — Ну не молниями же в вас, идиотов, кидаться, отойдите!
Пока еще была такая возможность я попыталась снять Леопольда с ремешка, но как только я протянула к нему руку, Черт заржал и встал на дыбы, взбрыкнув передними копытами. Вцепившись в поводья, я едва удержалась на спине лошади, а вот тяжелая сумка с вещами постепенно поехала куда-то вниз, один из ремешков расстегнулся.
— Дейк!!! Что делать!? — кричу рыцарю, с трудом удерживаясь на окончательно взбесившемся коне.
— Леопольд, превращайся, черт тебя дери!!! — рявкнул рыцарь, спрыгивая с лошади и подбегая к нам. Черт уже опустился и чуть не размозжил голову какому-то мальчику, к счастью, того успел подхватить Дейк. После этого люди уже начали понимать, что я не ради их веселья тут глотку деру, и быстро попрятались за заборы.
— В Ко! Го!? — истерично заорал попугай, изображая ковбоя. — Я! Жить! Хо! Чу!
— Дейк, лучше не подходи! — кричу рыцарю, который попытался приблизиться. Черт окончательно вышел из себя и попер на Дейка, пытаясь ударить его передними копытами.
— Голову ему набок поверни! — велел рыцарь, ловко отпрыгивая.
Я послушно натянула поводья так, чтобы голова Черта была повернута налево и прижата к плечу. В таком состоянии конь еще пытался некоторое время побрыкаться или убежать, но в итоге только кругами бегал. Спустя четырнадцать кругов и скачков вокруг своей оси, он, наконец, успокоился и встал.
Я осторожно ослабила поводья и, пока было время, попыталась оторвать Леопольда от ремешка, в который он вцепился мертвой хваткой.
— Лео, отпусти! — велю оборотню, который после такой встряски был, мягко говоря, не в себе. — Превратись в крысу.
Попугай послушно стал крысой, которую я без всякого труда взяла в руки и засунула себе в шарф.
Черт, видимо, успокоился. Он опустил голову к земле и покачивал ею из стороны в сторону, как обессиленный истерикой психопат. Я с трудом расслабила мышцы ног и кое-как слезла, чтобы поправить сумку.
— Ну все, угомонился? — спросил Дейк у Черта, осторожно подходя поближе. Конь его вопрос проигнорировал, продолжил в исступлении качать головой.
— Чуть сумку не скинул! — ругаю взбалмошную скотину.
— Бэйр, это уже седьмой раз, — напомнил рыцарь. — Седьмой раз он тебя чуть не скидывает, и четвертый за последние две недели!
— И что? Что я могу сделать с этой дурной лошадью!? — раздраженно спрашиваю, получше закрепляя жесткий ремень сумки.
— Так не может больше продолжаться, — серьезно сказал Дейк. — А если в следующий раз ты не удержишься и свернешь себе шею? Что мне тогда делать прикажешь?
— А что мы вообще можем сделать с ним? — киваю на Черта. — Такой уж у него характер.
— Характер!? Бэйр, это бешеный конь! — воскликнул рыцарь. — Он ведет себя ненормально, и лично я вижу не слишком много выходов из положения. Мы или отпустим его в лес, где его сожрут звери, или продадим на мясо... При последнем еще и денег получим, на которые купим тебе нового красивого жеребца, без "характера"!
— Ты... ты что, предлагаешь его убить? — пораженно смотрю в глаза Дейку. — Ты же сам мне его подарил!
— Бэйр, я его украл! Я понятия не имею, кому принадлежало это животное и куда его вели! Раньше я не слишком об этом задумывался, но теперь понимаю, что не просто так рядом с его стойлом тогда не было ни седла, ни узды.
— А что же Черт тогда делал в конюшне, раз на нем никто не ездил?
— Не знаю, — вздохнул рыцарь. — Но ездить на нем опасно, пахать нельзя, в племя не возьмешь. Нужно от него избавиться.
Как будто уловив, о чем говорит Дейк, Черт прекратил качать головой, встрепенулся и повернулся к нам мордой. Я подумала, что сейчас будет очередная лошадиная истерика, но нет. Конь только раздраженно заржал и толкнул меня в плечо мордой, мол, не неси ерунды, ведьма, меня нельзя на мясо.
— Не возвращаться же обратно в город для того, чтобы продать его мяснику, — неуверенно говорю, смотря в поразительно умные черные глаза рыжего скакуна. Жалко его все же... — Черт выглядит вполне здоровым большую часть времени... Мы же не лошадиные психологи, не знаем, почему он себя так ведет! Вдруг у него, скажем, комплексы, или кобылы не хватает?
