Неудачная реинкарнация-2

Самому богатому! — рявкнул он и положил руку на обойму с дротиками. — Самому мордастому! У кого дружков много! И получается от него звериное отродье! Точно как то, что валяется вон там в траве! Еще и естественным отбором оправдываете? Что бы вы понимали в генетике!

Джаабек-родитель невольно поднял руку, не зная, что прикрывать — глаза или горло. То-то же , буй-тур косорылый...

Может, какой закон и есть, — заговорил джаабек потише, отводя глаза. — Но есть закон, и есть жизнь. Кто из нас идеален? Кто без греха? Хе, легиньхи наши, может, немножко дурно хотели поступить — а кто из нас так не делал в юности? Молодежь всегда дерется за красивых девоек! Дубиной спины ломает?

Степняк заерзал — но не замолчал, и даже не поправился. Уж очень джаабек был уверен во всеобщей поддержке.

То есть я что говорю? Наказывать надо, кто спорит? Но разумно наказывать! Э, разве род людской исправишь? Если за детские шалости убивать, то никого живого не останется! Меня все поддержат! Ну, пошалили наши дети, так плату возьми за вред, дротик в живот зачем? Вэй, а какие легиньхи были! Сильные, смелые — настоящие воины, славные потомки Имангали!

Джаабек недоуменно покосился на его скривившееся лицо и закончил:

Нам от имперских отбиваться — каждый воин ценен! Вот! И что я сказал, то все поддержат! Вот!

Что империя?! — недоуменно сказал он. — Встанут на пути — вломим. Это не проблема! Мы их телами завалим, блин, по своему обычаю! Не понимаю... нет, не понимаю я! Почему внешнего врага бить — и смелость есть, и самопожертвование? Двадцать миллионов сгубим, но уничтожим кого угодно! А внутри себя порядок навести — страшно. Есть же законы. Ну так стой на их страже, чтоб хотя бы на ступеньку подняться от зверства к человечности! Нет. Почему-то страшно. Сбились легиньхи в собачью стаю, всех распихивают — им возразить боятся! Их поддерживают даже! Естественным отбором объясняют! Несовершенством рода человеческого объясняют! Даже больше — сами так норовят жить! Что империя?! Зачем вообще идем на яйлу? Чтоб свободными остаться! А зачем нам свобода, если внутри себя перед сильными головы клоним, на спины ложимся и хвосты поджимаем? Перед сильными — не перед человечными?!

А всех как исправить? — вдруг с любопытством спросил кто-то из гномов за спиной. — Что, есть такое средство?

Видимо, его страстная речь задела какието струнки и в гномьих сердцах. И заставила задуматься кое о чем...

Да есть средство, конечно! — пожал плечами он. — Вот сложу курган из голов почитателей зверства! А остальные сразу исправятся...

Как так сложишь? — осторожно уточнил джаабек. — Ты кто?

Это был своевременный вопрос! Но — опасный! Он подумал, что бы ответить — и решил, что правда подходит лучше всего.

Человек, — сказал он надменно. — Прежде всего я человек! Берхь из последней крепи Кыррабалты! Но вы...

Конь, почуяв злобу всадника, крутнулся и поднялся на дыбы.

Вы можете звать меня Имангали! — гаркнул он оглушительно. — Я — Имангали Черный Аркан, судия степей, вечный воин справедливости!

Аркана не было! — неуверенно возразил джаабек.

Уже есть! — хищно улыбнулся он всем.

Молчи уж, Джуманча, жирный ишак! — звонко добавила из-за спины Ясная Луна. — А то мой муж всех убьет!

Он обернулся и одобрительно кивнул. Все же у этой девойки были задатки настоящей жены!

Ну а теперь, когда все познакомились, не мог бы кто-нибудь объяснить, где наши упряжные кони? — безмятежно поинтересовался Бородатый Верблюд...

Володя П.— откровения в кладовке

Уже давно отгремела бешеными барабанами премьера. Уже отпрыгались за кулисами, откричались, отрадовались, что все остались живы и в основном целы. Уже поделили выручку и разогнали счастливых музыкантов по домам. Уже ночь наступила давно, а они все сидели тесной компанией в складе реквизита. Там было пыльно, грязно и неуютно. В их распоряжении были почти что целых два дивана, какие-то тумбы непонятного назначения и уляпанный красками стол — а на нем бутылка шампанского. Впрочем, практически не пили, потому что после премьеры выхлестали невероятное количество газировки, и больше внутрь не лезло. По крайней мере, жидкость. Разве что Нинель Сергеевна крутила рассеянно стакан, по неистребимой учительской привычке просматривая какую-то тетрадь.

А почему не в школе? — недовольно спросил Серый и как бы невзначай положил руку на плечи Олесе. — Меня бы ваш актовый зал устроил. Там банкеток полно... Директриса же больше не возражает?

Ой, а можно и мне узнать, как директрис убеждают? — тут же возбудилась девушка и бесцеремонно скинула руку ухажера.

Как выглядят такие приставания и чем заканчиваются, она теоретически знала в нескольких вариантах — и ни один ее не воодушевил. Иное дело — как укрощать директрис! А вот Серый этого не понял — и снова положил руку куда не следовало. Обычно юный бандит был очень внимателен и понятлив — но то днем. Ночью же, особенно после потрясений и из-за усталости, психика человеческая частенько давала сбои. И поднималось из подсознательных глубин иногда такое... очень даже откровенное! Не зря в театрах любят ночные репетиции. Понятно, что это не в последнюю очередь удобная возможность для женатых добавить переживаний в личную жизнь. Но не только. Проникновение в роль на ночных репетициях случается просто фантастическое! Вова П. в силу специфики основной профессии уязвимые места психики знал и использовал не стесняясь. И теперь наблюдал результат. Влечение к хорошенькой учительнице вырвалось ночью у юного бандита из-под контроля, вот и тянулись руки куда ни попадя. А ведь Олеся после известного случая и днем не совсем нормальна. А ночью тем более может что-нибудь ляпнуть... очень прямолинейно! А разгребать ему. Проверить, что ли, на месте ли дротики, легко ли выхватываются...

С директрисой — это неинтересно, — пробурчал он. — Она — мелкий начальник. От обычного хулиганства ничем не защищена... пока что. Главное — найти смельчака, кто бы донес внятно, за что это с ней... и с ее домом, и с садом... Йоха, ну тебе это обязательно знать? Если тетенька вынуждает тебя из школы уйти — просто скажи Валуху, он оформит с ребятами. Или я зайду да сам скажу, что моих подруг нельзя трогать...

Так, у Олеси опасно засверкали глаза при упоминании подруг во множественном числе. Что бы с ее ревностью сделать?

Мне директрису жалко, — вдруг признался он. — Подступают лихие времена. Новые силы выходят в мир — а она к этому совершенно не готова! Да ей и в жутком сне не могло привидеться, что кто-то ей станет диктовать условия! И кто — уличная шпана! Она просто психологически не готова. Да и никто не готов, что мелкая шушера выйдет в короли...

Да пофиг ее переживания! — высказался юный бандит и опустил руку немного ниже. — В школу же пройдем?

Директриса права вообще-то, — хмуро сказал Володя, наблюдая за парочкой на диване. — Нам там не место. Нам здесь место. В театре. В кладовке.

Не понял...

Школа — храм знаний, — категорически заявил он. — А с театром вместе обязательно идут и пустые бутылки после репетиций, и ночные посиделки с интересными последствиями. Это — факт. Вот посмотри на себя.

Олеся осторожно поерзала, а потом убрала настойчивую руку с талии. Сейчас прольется чья-то кровь... но девушка промолчала. Зато пробило на откровения обычно очень сдержанного Серого. Видимо — накопилось, да еще и ночь...

Да никаких последствий! — брякнул в сердцах парень. — Что на меня смотреть? Вот на нее посмотри! Ей же ничего не надо!

Ух ты, здорово! — восхитилась под боком у Володи Мила-акробатка. — А я уж уходить собралась, скучно же — но теперь не выгоните! Сейчас прольется чья-то кровь!

Олеся! — серьезно и спокойно спросил парень. — Почему тебе ничего не надо?

Ну можешь ты мне просто не нравиться? — попыталась вывернуться девушка.

Юный бандит насмешливо улыбнулся, и она сбилась.

Я высокий, говорят, что красивый, — отметил он. — Я сильный и не дам тебя в обиду. И ты мне нравишься. Очень. И чего еще тебе надо? Сережа, но я же старше...

У Вована на шее висеть — возраст не смущает? — едко осведомился юный бандит. — Ему-то сколько?

Кстати о возрасте, — рассеянно сказала Нинель Сергеевна. — Я тут случайно заглянула в один классный журнал. Володе шестнадцать. Он, оказывается, с третьей попытки первый класс закончил. Вот такие чудеса у лучшего ученика школы...

Ух ты, здорово! — подпрыгнула на диване Мила-поэтесса. — А чего по журналам лазим? Личный интерес?

Милочка, и нечего так откровенно хамить, в ответ получишь...

Олеся подобрала ноги и съежилась на диване, маленькая и несчастная.

Но тебе же только одного надо! — жалобно сказала она.

И что?! — взорвался разозленный Сергей. — Да, надо! А тебе нет? Но почему?! Ты и я — мы же оба люди! У нас что, законы физиологии для женщин отдельно писаны?!

Я читала, что да, — тихонько возразила девушка. — Мы от животных произошли, а у них самки только в определенный период... это... а самцы постоянно... вот из-за этого нам сейчас всем плохо...

Что-то никаких периодов я у тебя не заметил, — буркнул парень, успокаиваясь. — Полная фригидность, аж бесит...

Ой, вспомнила! — подпрыгнула Мила. — А правда, у вас в школе у учительницы есть кличка такая — Фригида?

Не оскорбляй Нинель Сергеевну! — тут же выдала коллегу Олеся.

Это Володе спасибо скажи! — сердито сказала женщина. — Кличками награждает, не отмоешься! Вот Олеся у нас Форелька, а Алиса Генриховна — Нолик...

Ух ты, здорово!

Друзья! — сказал Володя и встал. — Ну что вы о сексе, как будто это что-то интересное? Наступают смутные времена! Вы хоть знаете, что нас ожидает?!

Он патетически воздел руки и опустил.

Под правой рукой оказалась Мила.

Девочка и не думала от него отлипать — и с вызовом поглядывала на Олесю.

И что же нас ожидает? — тихо поинтересовалась Нинель Сергеевна.

Да понятно что! Есть такой раздел науки — психопатология этосов, там же все сказано! Сначала на арену жизни выйдет разная муть: бандитики и воры, жулики и проститутки...

Путаны — очень достойные женщины! — авторитетно заявил Серый. — Обычная профессия. Одна из. Зато фригидностью не страдают.

Да что ты все об одном? Олеся! Что у вас за проблема? Или ты девачка?

Так самки же... — робко подала голос Олеся.

Он закатил глаза и сел.

Повторяю для безграмотных еще раз! — прошипел он. — Взаимоотношения полов — компетенция ни разу не физиологии, а вовсе психологии! Есть же множество трудов! Да выйдите в информационную сеть! Нет кредитки на сеть — хотя бы на эльфов поглядите! Вот у них — чувственность и еще раз чувственность! И зависит исключительно от самоидентификации, как выяснилось... вон Эль от одного взгляда Верблюда тает и плавится, а вы — физиология...

Тебе хорошо, ты еще маленький, — пробормотал Серый упрямо. — Посмотрю

я на тебя через пару лет, когда тестостерон через уши закапает...

Да у меня и сейчас гарем есть, в чем проблема-то? — рассеянно отмахнулся он — и поразился наступившей тишине.

Он растерянно огляделся — все смотрели на него с огромным недоверием.

Ну... — неуверенно сказал он. — Если ктото не знает, что в гареме, это ж не значит, что гарема нет?

Ух ты, здорово! А можно поподробней — насчет не знает, но состоит? — вставила страшно заинтересованная Мила.

Да я могу и формализовать! — пожал Володя плечами.

И развернулся к Олесе.

Йоха! — серьезно сказал он. — Вот что бы ты хотела от мужа? И сразу отбросим защищенность — это тебе обеспечиваем все мы... да, и насчет на руках носить — тоже! Для этого дела Марусюк существует, вон, синяки на бедрах не сошли...

Видимо, и на девушку ночь оказала серьезное влияние — потому что она подумала и постаралась ответить действительно честно.

Хочу, чтоб это был только мой и преданный мне мужчина, — уверенно сказала она.

Не понял, чем тогда я не подхожу? — удивился Сергей и снова положил руку ей на талию.

Э... я еще подумаю! — поспешно сказала она.

Она действительно еще подумала. И обескураженно пожала плечами.

Хочу, чтоб он был самым близким мне человеком, — пробормотала она. — Чтоб могла вешаться ему на шею, кривляться и капризничать, чтоб он меня понимал, ругал, дразнил, утешал... чтоб я чувствовала себя рядом с ним полной дурой, восхищалась и боготворила... И она растерянно уставилась на Володю.

Чтоб не пытался залезть под юбку, — шепотом закончила она.

Да кто бы лазил! — возмутился Сергей. — Зачем лазить, она у тебя на одной пуговке держится, вот тут, сбоку, раз — и нету...

Не трогай пуговку!

А ты не сверкай бедрами! Специально дразнишь, да?

Олеся, ты признаешь, что это я и есть? — строго спросил Володя.

Ну... да, — растерянно сказала она.

Ты согласна, что жена мне — в рамках своих ожиданий?

Получается, что да! — хихикнула она. — Нет, я не против, но вот еще бы...

Ты сама сказала, какой муж тебе нужен! — безжалостно напомнил он — и повернулся к Нинель Сергеевне.

Нина, а какой муж нужен тебе? — строго вопросил он.

Юный бандит на диване поперхнулся очередной подковыркой и в изумлении уставился на учительницу. И даже руку убрал от юбки Олеси. Мила перестала дышать...

Я семнадцать лет работаю в школе, — спокойно напомнила женщина. — Привыкла, что меня называют по имени и отчеству. Ко мне даже мама так обращается. Она тоже привыкла. Так что лучше будет, если...

То на людях! — отмахнулся он. — А здесь все свои! Так какой же муж...

Володя, а ты недогадливый, — отметила женщина.

Она задумчиво покачала стакан с шампанским, отхлебнула, как чай, и скептически скривилась.

Я уже говорила, что согласна, — напомнила она. — Я для кого юбку приподнимала, приседала низко и кланялась? Но могу и повторить: да, мой повелитель, я согласна!

Угу. Так. Ну, а с Сашкой я давно договорился...

Я, наверно, пойду, — пробормотала Мила.— Что-то подсказывает мне, что следующая буду я...

А тебе это надо? — тут же заинтересовался Володя.

Я маленькая еще! — открестилась она поспешно.

Да ну?! А вот видел я тебя в скверике с одним...

Это не считается! — сказала девочка, покраснев. — Ошибка юности!

Акробатка поерзала, устраиваясь поудобнее — и внезапно хихикнула.

Я тут подумала! — сообщила она жизнерадостно. — Получается, мне тоже муж нужен — и опять не в том качестве, как Серый! У меня, чтоб вы знали, папахен с мамахен шкафы пилят, полный дурдом, а не жизнь! И вроде как мамахен к родителям вернется и меня увезет. А не хотелось бы! У меня же здесь реальное будущее нарисовалось, заработок, если по сегодняшнему судить, очень даже устраивает... не подскажете, нигде случайно муж не завалялся с квартирой?

Чтоб было где пожить до конца школы? Мне бы пожить, остальное нафиг не требуется, я же еще маленькая...

Можно бы у меня, — неуверенно предложила Нинель Сергеевна. — Но...

Что, свидетель мешает? — невинно спросила девочка. — Вдруг увидит, что Володя у тебя бывает?

А у тебя разве не бывает? — спросила Нинель Сергеевна невозмутимо. — Только — честно? Здесь все свои!