Снежная вершина

— Что-то не так, Утро? — спросила Танцующая спустя какое-то время.

— Мне показалось, в толпе я видела твоего дедушку, — неуверенно ответила сестра.

Танцующая покачала головой.

— Ты наверняка ошиблась, иначе я бы тоже его не пропустила. Да и никто не пропустил бы. Он из каждого своего явления делает событие.

Утро хмыкнула, подтвердив правоту госпожи.

— Прости за промедление, — извинилась она. — У тебя и так мало времени на перевоплощение. Поспешим.

Глава XVI, в которой мастер Прозрачная Капля и его внук Дождь Падающий в Бездну встречают диковинных гостей

Досточтимые, многоопытные и выдающиеся во всех отношениях слушатели, скорее всего, уже догадались, кто на самом деле скрывается под личинами мастера Прозрачная Капля и его юного внука Дождя Падающего в Бездну... А ежели нет, так и горевать не стоит — сейчас ваш ничем не прославленный рассказчик раскроет эту великую тайну. Таинственных личностей звали мастер Тусклая Льдина и мастер Парящий над Бездной. Их имена вы вспомните, если совершите небольшое усилие и вернетесь мыслями к началу нашей поучительной истории.

На сей раз мы застаем их в момент, когда они с непостижимой прытью пытаются скрыться от разгневанной дерзкой выходкой стражи. Еле поспевая за шустрым наставником, Парящий ухитрялся-таки задавать вопросы:

— Господин, я и сам не прочь поесть бесплатно, но в своей беспросветной неискушенности никак не могу понять, зачем надо было колотить воинов?

— Они повели себя неучтиво у городских ворот, — назидательно ответил Льдина. — И усугубили свою ошибку у ворот корчмы. Я думал, ты усвоил этот урок. Тех, кто проявляет плохое воспитание, должно наказывать.

— Но вы сами велели не привлекать внимания, а это идёт вразрез...

— А ещё я велел тебе молчать, пока сам с тобой не заговорю.

Парящий мудро умолк.

Тут они вышли на заполненную галдящим народом площадь и, смешавшись с толпой, замедлили шаг. На площади на почтительном расстоянии друг от друга возводили два помоста, предназначенных для увеселения гостей.

"Арена и сцена", — сообразил Парящий.

Хотя среди других провинций империи воины родом с Моря Снежного Блеска славились своим искусством, масштаба им явно недоставало. Парящий видел арены и побольше и покрасивее.

— Вся в отца, — неожиданно промолвил Льдина. — Такая же внимательная.

Прежде чем ученик решился спросить, о ком идёт речь, хитрая улыбка слетела с лица Льдины, и старец произнес следующее:

— Тебе лучше сосредоточиться на собственных мыслях. Забудь о том, что происходит снаружи.

Юноша поступил так, как ему было предписано.

Наконец, сборище поредело, хотя и не исчезло совсем. Увидев повозки, наскоро переоборудованные под лотки, Парящий осознал, что площадь осталась позади, и они оказались на стихийном рынке. Старец не обратил внимания ни на один из товаров, вместо этого он заинтересовался кругом из нескольких крытых буйволиными кожами телег.

Подвижник легко понял удивление, написанное на лице старика. Любой бы удивился, увидев столь диковинных гостей во Вьюге. Однотонные серо-зеленые и тёмно-синие одежды странников скрывали их фигуры с ног до головы, и вместо лиц на собеседников смотрели лишь тени из-под чудных кусков ткани, нахлобученных на головы. Всё, что можно было сказать о гостях — они стройные и высокие.

Безошибочно определив главного в этом необычном караване, Льдина проследовал к фигуре в центре собрания.

— Приветствую тебя, почтеннейший господин торговец, — обратился к чужаку отшельник. — Не могли бы вы предоставить больному убогому старику Прозрачная Капля и его нерадивому внуку Дождю Падающему в Бездну список товаров. Мой внук впервые попал в эту знатную деревню, и в память о многотрудном, но успешном путешествии я бы хотел приобрести ему какой-нибудь небольшой сувенир.

Парящий вздохнул. Льдина снова принялся за своё.

Караванщик на мгновение отвлёкся от своих дел и уделил вероятным покупателям толику своего времени:

— Нижайше прошу простить меня, уважаемый старец и небесталанный юноша, — говорил он почти идеально, но, на вкус Парящего, излишне мелодично. — Здесь, наверное, какая-то ошибка. Понимаете, этот обоз не имеет отношения к торговле. До некоторой степени нас можно назвать торговцами, но наш товар нематериален и вряд ли заинтересует столь многоопытных путников.

Но всё было как раз наоборот.

— Так мои хворые глаза имеют честь лицезреть один из знаменитейших по всей империи бродячих театров! — обрадовался Льдина.

— Такое сравнение излишне льстит нам, учтивый господин, — выказал легкое недовольство директор (наиболее близкое отражение должности главы театра. — Прим. Пер.) обоза. — Мы всего лишь рядовые актёры, танцоры, музыканты и фокусники, и с великой радостью согласились бы учиться у любого из вами помянутых. Нас за символическую сумму пригласил один из представителей клана Вьюги, и мы приняли предложение только ради возможности взглянуть на празднование Цветения.

— Так вы таки участвуете в представлении! А я вот уже слишком стар, поэтому привёл внука. Он вечером будет биться на арене, — гордо заявил Льдина.

Если бы Парящий в тот момент что-нибудь жевал, он бы подавился. Конечно, юноша знал, что отшельник взял его с собой неспроста, но получать тумаки от лучших бойцов нагорья ему не хотелось. Он и возразить то ничего не мог — это выдало бы их обоих с головой.

— У нас к вам просьба, досточтимый директор, — продолжал горный мудрец. — Мне и моему внуку необходим отдых после длительной дороги, не могли бы мы быть вашими гостями? Взамен я готов предложить множество историй, которые послужат вам сюжетами для дальнейших выступлений.

Видимо, подслушав разговор своего директора со Льдиной, одна из фигур встрепенулась и, подойдя к караванщику, что-то шепнула ему на ухо.

— Гм... — задумалась творческая личность. — Думаю, это вполне приемлемо. Я и моя дочь... Мы с удовольствием послушаем ваши истории.

Глава XVII, в которой дева Туманный След дает важное поручение Стремительному Ветру, а тот решает сходить на экскурсию

Проведя бессонную ночь на циновке для медитаций, Стремительный Ветер так и не смог сыскать блаженного покоя. Неясная тревога захватила его душу почти без боя, и жажда действия жгла сердце юного героя яростным пламенем. Мудрый старейшина Тусклая Льдина указал ему и госпоже След верную дорогу к вскрытию подлой подоплёки нависшей над кланом Вьюги угрозы, и Ветру не терпелось проявить все свои умения.

Однако наутро, стоило ему и госпоже След собраться в дорогу, явился посыльный клана Зари и принёс важное известие. Под пытками бывший ростовщик Монета сознался во многих злодеяниях, но временно повредился в уме и последние часы нес полный бред.

— По большей части требует вашей смерти, госпожа. Наш повелитель, судья Тлеющая Головня, считает, вам стоит взглянуть, и самой решить, будет ли это вам полезно, — подытожил гонец. — Также он повелел передать послание от капитана Алое Марево, который докладывает, что приказания выполнены в срок и западня подготовлена.

Столь важные сведения не следовало оставлять без внимания, и, как ни печалило это Стремительного юношу, сыщикам пришлось разделиться. След отправилась искать подсказки там, куда указал мудрейший Льдина, в то время как Ветру дева поручила допросить преступника Монету. Встретиться условились на улице Любовных Томлений. Развратная репутация улицы была известна, почитай, всему царству, и поначалу Ветер противился выбору госпожи, но та настояла на своём, сказав, что сегодня вечером им обоим необходимо быть именно там. И Ветер подчинился.

Взяв в провожатые посыльного, он направился к городским застенкам. Застенки располагались за городской стеной, в старом замке, формально числившемся за Министерством Юстиции. На деле все обитатели замка, кроме заключенных, принадлежали к клану Зари. Здание представлялось неприступной крепостью. Большая часть периметра приходилась на крутой скалистый склон, который снизу обрамляли бирюзовые воды реки Хоки. А единственная тропинка, ведущая к воротам, простреливалась лучниками с наблюдательных башен.

Ветра и его спутника пропустили без проволочек — всех своих тут знали в лицо. Только оружие попросили сдать. Воин Вьюги не противился и доверил свой наиценнейший свёрток караульному. Доставив гостя в целости и сохранности к палатам судьи, посыльный оставил юношу в одиночестве.

Надо сказать, Ветер несколько стушевался. Ныне он встречался с большой личностью, причём положение обязывало его говорить с судьёй, как с равным. Но огонь, палящий сердце героя, не оставлял места сомненьям, и Стремительный отодвинул дверь в сторону.

Усталый муж, ожидавший его в кабинете, полностью соответствовал положению и сознавал свою власть. Об этом свидетельствовали и горделивая осанка, и роскошные золочёные платья (гораздо более роскошные, чем те, в которые одели Ветра перед его отправлением в Белый Сад), и высокая, в три ладони, шапка, и туфли из кожи молодого дракона. А ещё то, что его окружало: толстенные шерстяные ковры многих цветов, поражавшие воображение терракотовые статуи и исполинский резной стол с изображениями двадцати Фениксов со многими ящиками и потайными нишами внутри и многими свитками и шкатулками снаружи.

Впрочем, сейчас Головня был чем-то расстроен. Во всем его облике — от морщин на широком лбу и долго не видевших сны глаз до кончиков обутых в драконову кожу ступней — сквозило ленивое раздражение. Ветер тоже долго не спал и мог понять состояние судьи.

— Я полагал, ревизор лично почтит нас своим присутствием, — первым вступил в диалог Головня. — Но, видимо, у госпожи Совы имеются более важные занятия, чем наставлять нас, неразумных. Это так?

— Господин судья, мое имя Стремительный Ветер, я служу госпоже Сове и Императору, и если у вас есть какие-нибудь новости относительно...

— Новости? — прервал чиновник. — Я задал вам вопрос, господин Ветер, и не услышал ответа. Или я что-то пропустил?

Раздражение раздражением, но такого неуважения к госпоже и Императору Ветер терпеть просто не имел права.

— Дела госпожи Совы касаются только её и Министерства Пристойности. Вам же, господин Головня, я советую помнить о своих обязанностях.

Судья вскинул длинные брови, но, стоило ему увидеть взгляд Ветра, как возмущение улетучилось. Сказать по правде, Ветер и сам не ожидал от себя ни таких речей, ни такого взгляда.

— Пусть будет так, — примирился Тлеющая Головня. — Передайте своей госпоже мои самые тёплые пожелания и вот это.

Судья открыл одну из инкрустированных жемчугом шкатулок и достал оттуда бумажный свиток, который затем передал Ветру. То были записи допросов Монеты. Ветер мельком проглядел те злодеяния, которые Монета совершил в детстве и юности, и гораздо внимательнее изучил последние протоколы.

Из допроса коварного преступника и бывшего ростовщика Звонкая Монета.

"...поздно. Ха-ха-ха. Вы опоздали. Ха-ха-ха. Я уже передал деньги тем людям. Вы, дураки, скоро все погибнете.

Судья Головня:

- Кому вы передали деньги?

Монета:

- Душегубам. Зубу. Клыку, с которого стекает яд.

Судья:

- И когда нас всех убьют?

Монета:

- Скоро. Очень скоро. Всех. Ха-ха-ха. Всех вас. Но ту ведьму в первую очередь. Я хочу, чтобы её растерзали! Чтобы замучили так, как мучают меня! (Кричит). Раскромсайте её! Разрежьте! Колесуйте! Вы меня слышите?! Убейте её! Убейте!.. Убей! Убей! Убей её! Убей их всех!

Вопли преступника постепенно стихают и переходят в шепот, затем он теряет сознание.

Ветер свернул записи и аккуратно спрятал себе под одежду.

— Господин Судья, — обратился он к Головне. — Могу я встретиться с заключённым?

— Нет, вы не можете, — твёрдо ответил Тлеющий Судья. — По закону только судьи, дознаватели, палачи и надзиратели могут видеть заключённых в период следствия. Вам это должно быть известно. Закон незыблем.

— Ну а что, если... Если я, как чиновник Министерства Пристойности, пожелаю провести ревизию вашей замечательной тюрьмы?

Ветер отлично понимал, что сказанные им слова приведут Головню в ярость, но деваться-то тому было некуда.

— Вот, значит, как. Значит, вы, господин Ветер, хотите экскурсию. Что ж, я дам вам в проводники одного из наших надзирателей. Он присоединится к вам, как только вы покинете мои палаты.

К разочарованию Головни, попытка выставить мальчишку вон потерпела полнейший крах. Юнец ответил чётко выверенным контрударом.

— Боюсь, госпожа След хотела бы, чтобы я выполнил её поручение предельно прилежно. Поэтому я был бы очень обязан, господин Судья, если бы вы оказали мне честь и возложили на свои благородные плечи почётные обязанности экскурсовода.

Порядок содержания заключенных в Имперской тюрьме "Вечерняя Заря" предполагал каторжные работы с часа жаворонка по час лягушки (с 6:00 до 20:00. — Прим. Пер.). Поэтому, спустившись в подземелья в момент, когда светило достигло на небосклоне высшей точки своего подъема, Ветер застал камеры пустыми. В темницах оставались только подследственные, если, конечно, ими не занимались дознаватели и палачи.

Головня любезно пояснил, что каторжные работы проходят в каменоломне глубоко под основанием темницы. Работы производятся в строгом соответствии с планами, заверенными лучшими инженерами Изумрудной Империи, и абсолютно не угрожают обрушением замка. Тлеющий пригласил самозваного инспектора познакомиться с действом поближе, указав Ветру, где находится единственная дверь, ведущая к спуску в шахты. Судья поспешил заверить, что посещение шахт будет вполне безопасным мероприятием, так как все злодеи скованы крепкими цепями, скрепляющими тех друг с другом и с ближайшей стеной. Цепи совершенно невозможно разбить инструментами, которые раздают заключённым при каждом спуске в забой, кроме того, к каждым десяти каторжникам приставлено по вооружённому надзирателю. Количество надзирателей утраивается во время начала и окончания работ.

Внимательно выслушав Головню, юноша вежливо отказался от предложения, однако, дабы не обидеть судью, всё же поинтересовался, кого стоит поблагодарить за столь ответственный подход к содержанию преступников.

Головня скромно ответил, что личность, которую следует благодарить, зовут вовсе не Судья Тлеющая Головня, как можно было бы подумать, а Огненная Ладонь и личность эта есть Главный Надзиратель. Обитает Главный Надзиратель в небольшой комнатке за залом отдыха стражи, прямо в подземелье, и дважды в день спускается в туннели: утром, чтобы приковать преступников к стенам шахт, и вечером, чтобы вернуть их обратно в камеры. Только он один на весь замок имеет ключи от шахт и цепей. Судья обещал непременно представить Ладонь Ветру после того, как гость посетит пыточные казематы. Крики, раздающиеся из ближайшего коридора, свидетельствовали, что казематы не за горами.

— Палачи занимаются бывшим ростовщиком, — констатировал Головня. — Не желает ли господин инспектор почтить их своим присутствием?