Самородок

— Где объект? — хрипло выдавил Ким и шумно выдохнул. Голос совсем не слушался и вышло не только хрипло, но и надрывно. В голове полный хаос, перед глазами тьма, полная радужного мельтешения.

Вот, значит, как погибли люди — пси-импульс с выплеском пси-энергии, чужой и оттого непонятной, но чудовищно-мощной и всепроникающей, до которой "чёрному излучению" так же далеко, как тем же мизайцам до покорения космоса, и тут же пси-резонанс с последующим мгновенным биомолекулярным распадом внутренних органов и с полным разрушением мозга, вернее, составляющих его нейронов, и всё это за секунды. Кто или что на такое способен — вот единственный вопрос, на который Баев прямо-таки жаждал сейчас получить ответ, пусть даже и ценой собственной жизни.

Что пересилило, элементарное любопытство или неистребимое чувство долга, он не знал, когда заставлял себя подняться. Как ни странно, но попытка удалась, и хотя его шатало, как пьяного, но он упорно стоял, держась за стену, как тот стойкий оловянный солдатик. Мысли метались, натыкались друг на друга, но ясной и целостной оставалась одна: если б не "Отшельник"... Не его встроенная контурная защита... Не пси-гасители... Ведь в стандартном "Крокене" горнорабочих с минимальным джентльменским набором от перепадов давления, силы тяжести, температуры и прочего его бы этот пси-удар запросто смял, как кувалда пустую консервную банку. Что, собственно, с теми же горнорабочими и произошло. Но ужасаться, как водится, уже поздно. Если б, да кабы... Что он там сказал Кушевичу? Это его работа? Ну вот и доводи её до конца!

— Где объект? — уже много чётче и осмысленней повторил Баев.

"Объект в шестнадцати метрах, он интенсивно излучает, но классификации поддаются лишь альфа и бета-ритмы. Параллельно регистрирую волну, не поддающуюся вообще никакой классификации. Целенаправленный вектор убийственного пси-воздействия более не имеет места. Очевидно, подействовали отражатели и пси-гасители". Но Баев был другого мнения: "Он просто решил, что мне конец, а отражатели тут ни при чём". И невесело ухмыльнулся. Но про себя. На лице же звериным оскалом застыло выражение злой решимости, от человеческих эмоций практически ничего.

Шестнадцать метров. Наверняка за этой дверью. Сидит там, сволочь, тварь, и плюётся смертоносным излучением. Гадина, которую давить надо, пока не поздно, пока не ударила опять по людям, по "Ронару". Или поздно? Что там наверху, пока он в себя приходит?

— "Ронар", что у вас?

Ответа не было. "В чём дело?" — это уже "Отшельнику". "Пространство экранировано, видеосигнал с ги-ти-ви так же не проходит. Пытаюсь связаться, но пока безуспешно".

А вот это плохо. С корабля-матки запросто могли, запаниковав и решив, что с ним тут покончено, шандарахнуть по городу из дегейтера и выжечь тут всё к той же чёртовой бабушке. После трёхмесячного ничегонеделанья. Если "Ронар" решится на пульсацию, "Отшельник", конечно, защитит, прикроет, а вот мизайцы обречены. И таинственный оператор тоже. А если нет? Если у него там адекватная нападению защита, и он незамедлительно ударит в ответ? Судя по всему, установку он имеет колоссальной мощности да плюс мизайцы, которых он явно использует для поддержания той же мощности... Ч-чёрт! Всё это, вместе взятое, оптимизма никак не добавляло. Наоборот, заставляло собраться и приступить к решительным действиям.

Кима этот монстр нащупал и вдарил по полной, но потом почему-то оставил в покое, может, и в самом деле решил, что он мёртв. Это хорошо, это очень хорошо, это вселяло надежду, тогда у него есть замечательный козырь — внезапность! С ним, с таким козырем, надо попробовать уничтожить оператора и захватить пси-генератор, который весьма бы пригодился землянам в дальнейшем, особенно с учётом того, что идёт война. Но как это лучше сделать? Проклятье, связи нет! Ахиллесова пята всех планетарных систем коммуникаций: то погода вмешается, то спутник не на месте, то простое экранирование — и всё, тишина в эфире. Оставалось лишь надеяться на благоразумность Кушевича и собственную расторопность. Больше, конечно, на последнее.

Что же там, за дверью? Тварь с пси— установкой или какой-нибудь автомат с заданной программой? От такой мысли Баев даже опешил, что в его теперешнем состоянии было не просто. Но, как следует подумав и кое-что сопоставив, эту версию он исключил — только не автомат, не бездумный и бездушный механизм. Всё его естество, весь человеческий опыт подсказывал — нет, там живое, мыслящее создание, и главный аргумент в пользу последнего — те образы и видения, что он воспринимал совсем недавно и которые, как заноза, саднящая и не дающая покоя, прочно засели в подсознании. Они могли принадлежать только разумному, полному эмоций существу, и никому более.

По телу прошла покалывающая, полная теплоты волна, приятно-истомная и расслабляющая, от которой даже потянуло в сон — это "Отшельник" начал восстанавливающую терапию. Сразу полегчало, и в голове прояснилось настолько, что Баев мог связно мыслить и оценивать окружающее адекватно, а не инстинктивно, на одних рефлексах и эмоциях. Он тут же попробовал разобраться в своих чувствах.

Его очень смущало то, что он ощутил и запомнил, когда соприкоснулся с сознанием монстра (и отчего до сих пор стыла кровь в жилах). Баев был уверен, что его могли раздавить, как ничтожное насекомое, но почему-то не раздавили. Та Сила... Было в ней наравне с опаляющей мощью и что-то неправильное. Ощутив в полной мере её колоссальные возможности и запредельность, он одновременно прочувствовал и какую-то её беззащитность, обнажённость, что ли, но вот какую и перед чем или кем, уловить никак не мог. Это и раздражало, и удивляло, и вселяло растерянность. Разве такое может быть беззащитным?.. Вот это непонимание вкупе с непотопляемым чувством долга и заставило действовать вопреки всему.

Ким просканировал дверь, но получить всеобъемлющую картину того, что находится дальше, мешала темнота вокруг (фактически полная) и неорганическая структура окружающего материала. Видеть нормально сквозь толстенные стены люди пока так и не научились, даже с помощью таких помощников, как "Отшельник". Получалось — чуть дальше собственного носа. Видно было так себе. Вдобавок ко всему беспокоила тупая, ноющая головная боль, несмотря на все усилия "Отшельника". Баев понимал, в чём дело: он находился в чужеродном пси-поле, мощном, постоянном, невидимом, а защита от него тут, в самом эпицентре, желала всё-таки лучшего. Но Баев, как всякий хороший оперативник, сейчас был всецело заряжен на выполнение поставленной задачи — обезвредить, уничтожить, и поэтому на подобные мелочи просто не обращал внимания. Потом, когда будет время и возможность, а пока...

А пока Кима куда больше волновало другое: а что произойдёт, когда он окажется с тварью лицом к лицу? Мгновенный и быстрый, как выпад шпагой, пси-удар и смерть, или игра в кошки-мышки, с попутной балансировкой на грани небытия и яви с необычными, умопомрачительными видениями? Он вновь содрогнулся, припомнив недавние ощущения. Было в них что-то жуткое, нереальное, объёмно-неправдоподобное, и в то же время пленяющее, завораживающее, таинственное и загадочное, как сама Вселенная. Будто каким-то образом ты сумел попасть в чужие, сюрреалистические сны и понятия не имеешь, как теперь выбраться из них на свет божий.

Но хоть как-то успокаивало и вселяло хоть какую-то уверенность то, что у него всё же отменная реакция, прекрасная подготовка, надёжна экипировка и, главное, то, что перед неведомой тварью предстанет не он, землянин, человек, а голографическое изображение обыкновенного мизайца. Пока та будет разбираться (а если не будет?..), кто это тут пожаловал в гости, Баев, возможно, и отыграет секунду-другую, а большего ему и не надо. Даже одной хватит, чтобы резануть спиром. Но шестнадцать метров для спира много. Спир (а по технической документации "спираль плазменная индивидуальная ручная", или СПР-6) удерживалась в специальной магнитной мини-камере, выполненной в виде массивного чёрного перстня, что украшал сейчас указательный палец его правой руки. Он имел дистанцию поражения около семи метров, ибо являлся незаменимым оружием ближнего боя десантников-бейберов. Убойная сила этой плазменной спирали поражала воображение, она резала и кромсала буквально всё, поэтому файдер, аналог бластера, но на порядок мощнее, он оставил в магнитном захвате на бедре. Баев понимал, что у него будет лишь одна попытка, и спир в её осуществлении казался ему надёжней.

"Что со связью?" Баев ещё на что-то надеялся, хотя весь опыт оперативной работы и подсказывал, что связи уже не будет. "Анализ показал, что чужеродная пси-волна глушит трэковые сигналы на базовом уровне". "А разве такое возможно?" — Баев даже подумал, что ослышался: трэк-связь, или транс-экстра связь, способная пробиться через сотни парсек, была до недавнего времени (а точнее, до этого момента) исключительно надёжна именно как связь. С этим сбоем здесь таилась очередная загадка. "Нет объективных данных, я анализирую возможные варианты, этот наиболее вероятен, потому что трэк-сигнал, как и пси-импульс, основан на волновой подаче энергии, и в данном случае произошло закономерное наложение двух волновых пакетов. Просто пси-импульс оказался на порядок мощнее и заэкранировал трэк-сигнал. Подобная деструкция затрагивает и субмолекулярные связи в органических объектах, поэтому настоятельно рекомендую покинуть опасную зону, иначе возможны необратимые последствия".

Деструкция молекулярных связей в живых организмах? А почему тогда погибли одни земляне, а мизайцы живы до сих пор? Мы чем-то от них отличаемся? Выходит, отличаемся. Или пси-генератор имеет блок опознания "свой-чужой"? Чем ближе к цели, тем любопытнее... Что там "Отшельник" хотел? Покинуть опасное место? Это в двух-то шагах от разгадок?

— Как бы не так..,— пробормотал Ким и оттолкнулся от стены, постоял немного, собираясь с силами и духом, потом провернул кольцо спира вокруг пальца, активируя выходной фокус-наводку. На конусообразном возвышении перстня тут же появилась хищная красная точка, похожая на тлеющий уголёк — кончик "дремлющей" плазменной спирали. И, как в омут с головой, когда терять уже нечего, бросил себя к двери. Та, даже не скрипнув, распахнулась настежь, будто только и ждала, когда её поддадут как следует термоботинком. Тут же прыжок через порог и сразу быстрый кувырок в сторону от возможного встречного удара, пси-выпада — и всё пружинисто, собранно, акцентировано, целеустремлённо и хищно, как леопард в прыжке на ночной охоте. Где?..

Баев увидел перед собой коридорчик под нависшими сводами, что короткой слепой кишкой упирался в ещё одну дверь... Там!..

И в два прыжка, ни о чём не думая (лишь на мгновение мелькнул перед глазами образ всё того же злобного карлика, ухмыляющегося слюнявым беззубым ртом), он достиг той, заветной двери, вышиб её ногой и кувыркнулся через голову внутрь, ощутимо приложившись плечом о каменный пол, но сразу вскочил, словно пружиной подброшенный — страшный, полный внутренней энергии, со сверкающими изумрудами вместо глаз, и...

— О, Боже!..

В самый последний момент он дёрнул рукой и сумел-таки изменить траекторию смертоносной спирали, что неудержимо рванула к маленькому существу, которое сидело здесь на ворохе испревшей гнилой соломы. Плазменная спираль, убийственная в своём быстротечном движении, разминулась с головой существа буквально в сантиметрах и, как нож в масло, как раскаленная игла в воск, вонзилась в нависшую, словно обрыв, боковую стену, застряла там на секунду, с шипением плавя камень, и по мыслекоманде Баева с тихим зловещим шелестом убралась обратно в перстень, сверкнув напоследок слепящее-малиновым высверком, особенно ярким и зловещим в полной темноте. В гробовой тишине раздался шёпот потрясённого до глубины души землянина, не верящего глазам своим:

— Не может быть...

Вместо пси-генератора, вместо злобного, уродливого карлика, им управляющего, вместо монстра, чудовища, твари, что должна была здесь находиться, он увидел совсем маленькую испуганную девчушку, которая, не шевелясь, не дыша и не моргая, заворожено, во все глаза, смотрела прямо на Кима, застывшего как статуя.

Он едва не убил ребёнка.

ГЛАВА 5. ПРОЩАЙ, МИЗАЙ.

Мелодичный и протяжный звук общего сигнала "Внимание!" заполнил зону пространственного преобразователя, в обиходе космолётчиков именуемой просто "тройкой" (потому что была третьей из десяти, что окружали "Ронар" по периметру). И тут же комп зоны, наделённый приятным женским голосом, возвестил о том, что до отправки грузового подпространственника осталось три минуты, и попросил обслуживающий персонал покинуть стартовый канал.

Ким отрешённо смотрел вниз. Отсюда, из операторской, двухсотметровая тупорылая сигара грузовика выглядела довольно внушительно, но всё равно терялась в огромной полусфере самого преобразователя, как карандаш в футбольном мяче. Хотя что эти жалкие сотни метров по сравнению с многокилометровой тушей самого корабля-матки? Вот отчего подобные левиафаны называли "мегатонники" и строили только на орбитальных верфях, которые охранялись, в свою очередь, спейс-крейсерами огневой поддержки (один такой, "Лонг", и был две недели назад срочно снят с подобного патрулирования, чтобы в джамп-прыжке, больше напоминающем марш-бросок, достичь Датая и ввязаться там в бой с алгойской "маткой").

— А следующими отправимся мы,— промолвил Ким и, погружённый в свои мысли, покинул операторскую биолоцманов.

Два оператора, оба в силовых контактных шлемах, недовольно покосились вслед оперативнику, и в их взглядах так и читалось "ходят тут всякие". Они тоже недолюбливали Службу Контроля Безопасности, ибо были молоды и в силу своего юношеского максимализма не видели в её существовании особого смысла. Ну да, были определённые трудности с отправкой тислия на Землю, что-то не заладилось там, на Мизае, но сейчас-то всё в порядке, вот уже и первый транспорт пошёл, так какого рожна топтаться за спиной, отвлекать от работы? Биолоция — вещь серьёзная, тут нужна собранность и полная сосредоточенность, это не слепого через улицу перевести, а многотонную махину через п-рукав сопроводить и доставить по назначению. Ребята переглянулись, один из них хмыкнул, другой пожал плечами, и оба вновь занялись настройкой биоритмов, через минуту благополучно позабыв о молчаливом и серьёзном посетителе. Откуда им было знать, что только благодаря Баеву имеют они сейчас возможность обязанности свои выполнять.

А тот и сам не знал, чего его вдруг понесло в зону отправки грузовых подпространственников. Подспудное желание удостовериться, что всё опять становится привычной рутиной? Наверное. Но было и другое. Хотелось просто отвлечься, побыть одному в относительной тишине и покое. Слишком многое навалилось и буквально придавило тяжёлой ношей мыслей, чувств, ощущений и переживаний. Давно он так не выкладывался. До самого донышка. Без остатка. И это был ещё не конец. Баев, как никто другой, прекрасно понимал, что это — лишь начало

Руководству проекта он устроил форменный разнос (имел такое право, такие полномочия и желание). Досталось и Кушевичу, и Грумскому, и Лаони. Начал с последнего, особо не церемонясь и не выбирая выражений.