1. Осколки старого мира

Ученый поморщился:

— Голос будет таким еще некоторое время. Это нормально. И предупреждая вопросы: нет, по яйцам мне не заехали.

Тэрл какое-то время смотрел на него, а потом тряхнул головой, предпочитая не вникать в этот вопрос.

— Поехали быстрее. Мы и так потеряли тут слишком много времени. Промедлим еще, и ночевать придется в поле.

Такая перспектива не радовала никого.

Они все-таки успели затемно до деревни — последней на их пути к горам. Что было еще приятнее, путешественников в этих местах было немного, и на местном постоялом дворе нашлись отдельные комнаты для всех четверых. Редкая удача, на самом деле. Иногда не находится даже отдельных кроватей.

И тем больше было удивление Килиана, когда часа в три ночи в его дверь постучали, и на пороге появилась Иоланта.

— Кили? Ты не спишь?

Тихо и грустно звучал ее голос. А еще — немного смущенно, что ли.

— Лана? — удивленно обернулся к ней Килиан, уже лежавший в постели, но читавший книгу, — Заходи. Что-то случилось?

Его голос уже звучал нормально: последствия гелия, который он вдохнул, проводя Понижение над водой во фляжке, прошли.

Девушка закрыла за собой дверь и уселась на край кровати. Она уже сменила костюм для верховой езды (с брюками, выгодно подчеркивавшими ладненькую попку) на длинное белое платье, какое носила в "домашней" обстановке, и Килиан поймал себя на мысли, что от ее образа так и веет хрупкостью и беззащитностью.

— Я думала о том, что случилось сегодня, — сказала чародейка, — Тогда... после нападения на Лейлу и маркиза... У меня не было времени все осмыслить. Я была занята их спасением. Но сейчас... Мы ведь убили их.

Последнее она почти выпалила. Как будто вся ее речь имела целью оттянуть произнесение трех главных слов. Мы. Их. Убили.

— Да, — кивнул ученый, — Мы убили их. Если бы мы этого не сделали, они бы убили нас. А тебя — и не только.

— Для тебя это нормально? — в голосе девушки прозвучало нечто похожее на вызов.

Чародей в ответ кивнул:

— В поисках останков Дозакатной культуры я обошел почти весь Полуостров. Такие встречи для меня привычны.

Иоланта как-то вся поникла.

— Так не должно быть.

— Это жестокий мир, — пожал плечами Килиан.

И тут чародейка вскинула голову, и в ее глазах зажегся огонек убежденности. Тусклый, слабый, но все же видеть это было гораздо приятнее, чем то уныние, что оставило там зрелище чужой смерти.

— Мир не жесток! Неужели ты не понимаешь этого, Кили?! Мир не жесток! Жестоки только люди. Мир лишь дает нам то, что отражает нечто в нас самих. Что должно принести нам тот или иной опыт, помочь нам стать лучше. Стать лучше, чем мы были, а не прятаться за цинизмом!

— Пусть так, — согласился ученый, — И что с того? Многие люди жестоки. В общем-то, большинство, хоть некоторые и старательно давят это в себе. Знаешь, есть поговорка. Насилие порождает насилие. Обычно ее цитируют, когда хотят сказать о необходимости отказаться от насилия. Ну, там всепрощение и прочая подобная ерунда. Но ведь это чушь. Насилие порождает насилие, так что если другой человек выбрал насилие, он уже выбрал породить его. А выбрать за другого человека мы не можем: это значило бы переступить через свободу воли... Ну, не сказать чтобы это было так уж плохо, но большинство людей относятся к такой перспективе очень нервно.

Сосредоточившись на формулировании своей мысли, ученый упустил момент, когда огонек в глазах Ланы начал затухать.

— Должен быть способ сделать то же самое, но гармоничными способами, — сказала она, но без особой убежденности в голосе.

— Не знаю, — пожал плечами Килиан, почувствовав укол совести, — Мне такого способа не известно.

Чародейка отвернулась.

— Тогда мне нет тут места. Я не могу жить по вашим с Тэрлом законам. Убей или будь убитым. Порабощай или будь порабощенным. Это не мои законы. И если ваш мир работает по ним... То это не мой мир.

Она печально опустила голову. Килиан хотел сказать что-нибудь ей в утешение, но не мог подобрать слова.

И тогда, повинуясь внезапному импульс, чародей крепко обнял ее за плечи. И из глаз девушки наконец-то полились слезы.

— Поплачь, — шептал Килиан, гладя ее по голове, — Плакать можно. Не сдерживай слезы, пусть выходят. Пусть выходит, что накопилось.

И утешая девушку, доверчиво уткнувшуюся ему в плечо, чародей почувствовал тепло. Он чувствовал тепло ее тела, но что более важно, он чувствовал тепло ее души. Души, в которую она пустила человека, которого знала меньше двух недель.

"Убью любого, кто ее обидит", — мелькнула мысль в голове.

Килиана как будто затягивало в омут. Да. Именно как омут воспринималась она сейчас. Он чувствовал желание и в то же время — нежность и трепет, каких не испытывал никогда раньше. Он мог воспользоваться ее доверием, но не хотел делать этого. Это казалось почти кощунством.

"Что ты делаешь? Неужели ты забыл?.."

И обнимая Лану, чародей вспомнил другую. Вспомнил локоны цвета воронова крыла и глубокие глаза, пронзительно-синие, напоминающие безоблачное небо.

Море и небо. Море и небо...

Килиана посетило неясное предчувствие, что скоро все запутается окончательно. Скоро. Сейчас желание угасло. Остались нежность и сочувствие. Просто поддержать отчаявшуюся девушку. Это ведь хорошо, правда?

...А поутру Килиан и Лана настойчиво уверяли Тэрла и Родрика, что между ними ничего не было. Кажется, ни тот, ни другой в это так и не поверили. Хотя самое смешное, что это была абсолютная правда.

Глава 5. К небесам и обратно

На протяжении остатка пути до гор Тэрл поглядывал на Лану и Килиана. Будь они его солдатами, а не гражданскими, не миновать бы им серьезной такой взбучки за "аморалку".

Не сказать, конечно, чтобы воин был поборником нравственности. Он был человеком и понимал, что его солдаты тоже люди со своими... потребностями. Но следует знать разницу между посещением борделя или поездкой к девушке в увольнительную — и неуставными отношениями во время боевого похода. Трата сил, отвлечение внимания, моральное разложение коллектива.

Особенно отвлечение внимания. После того случая в деревне Лана смущалась и избегала встречаться взглядом с Килианом. Да и Килиан был погружен в какие-то свои, невеселые мысли.

И тем не менее, через пару минут подъема он сориентировался и накинул на плечи чародейки свой табард. По мнению Тэрла, это было рыцарственно, но на редкость тупо. У бойцов может быть разная способность выдерживать холод, но шанс, что из-за холода они слягут, примерно равный. Потому и одежду стоит распределять равномерно.

Чем дальше продвигались путники, тем более дикие места им попадались. Идаволльцы, кроме столичных жителей, не селились высоко в горах: там слишком легко наткнуться на тварь Порчи, и в случае чего помощь не подоспеет вовремя. Забавно, но именно поэтому маленький отряд сейчас лез в горы.

Ночевали они в палатках, а днем без остановок шли по продуваемым ветрами перевалам. Иоланте эти переходы давались тяжелее всех, но она молчала и не жаловалась. Хотя вряд ли ее кто-то осудил бы.

К счастью, по крайней мере драться после той стычки с разбойниками им не приходилось. Один раз наперерез отряду вылезла пара диких волкорысей, но сбежали при первых выстрелах. Умные бестии. С какими-нибудь снежными червями пришлось бы драться до последнего.

Шел второй день подъема, когда Тэрл слез с коня и склонился над землей, изучая склон горы

— Дальше лошади не пройдут. Только ноги поломают. С этого момента пойдем пешком. Но уже недалеко: если поторопимся, доберемся до места сегодня.

Иоланта и Килиан не сдержали единодушный стон. Они сходу поняли, что "торопиться" придется вверх по горному склону. И что поломать на нем ноги могут не только лошади.

— Родрик, возвращайся обратно. Дальше мы пойдем втроем.

— Так точно, сэр.

Солдат ответил весьма архаичной фразой. От ученого нахватался, что ли?.. Нормальные люди так уже давно не говорили.

— Берите самый минимум вещей. На базе черных каждый лишний килограмм будет нас задерживать.

Увы, несмотря на все старания, к нужному месту они вышли только к полудню следующего дня.

— Это здесь, — сказал Тэрл, указывая на раздвоенный пик невысокой горы, напоминавший язык змеи. Почему-то виверны упрямо гнездились именно там, хотя их не раз и не два оттуда прогоняли.

— Вижу, — задумчиво кивнула Иоланта, — Подождите здесь. Я пойду и договорюсь.

Килиан покачал головой:

— Я с тобой. Прикрою, если что.

Чародейка посмотрела на него со странной смесью сомнения и благодарности. Но все же махнула рукой.

— Ладно. Пойдем.

Когда Килиан вызвался сопровождать ее, Лана подсознательно ожидала, что он сейчас проведет переговоры вместо нее. Увы, хоть он и владел необходимой магией, очень быстро она сделала вывод о его полной и абсолютной безнадежности в этом плане. В его кристальном гроте существам, привыкшим к вольному небу и дикой природе, было крайне неуютно. А мыслеречь, которую он насильно втискивал в форму чувств и образов вместо слов и формул, казалась переводом, причем довольно кривым. Похоже, говорить придется ей. Ну, хоть защитит, если переговоры пройдут не по плану; с запозданием чародейка поняла, что ученый ставил именно эту цель. Похоже, он был из тех мужчин, для которых важно чувствовать себя рыцарем в сияющих доспехах. Понтовщики, презрительно подумала Лана.

Сами виверны напоминали пятиметровых крылатых ящеров. Крылья у них выступали не третьей парой конечностей, как у драконов или пегасов, а передней, наподобие птиц. Морда была короткой, как у бульдога, а задние лапы — мощными, как стволы молодых деревьев. Большинство имели окрас чешуи, тяготеющий к различным оттенкам зеленого. Некоторые — оранжевый. Виверны не прятались: это были мощные и быстрые небесные хищники, которым не требовалась маскировка, чтобы настигнуть жертву.

Лана взяла дело в свои руки. В отличие от Кили, она не пыталась затянуть виверн в свое сознание, вместо этого она настроилась на общую с ними волну, чтобы прочувствовать их, понять, что ими движет. Она ощутила подозрение и интерес: виверны не были голодны, но люди вторглись на их территорию. Лишь любопытство удерживало хищников от нападения.

"Мы не враги", — передал Килиан.

Виверны не знали, кто такие враги. Звери не ведут войн.

"Мы пришли просить помощи".

Иоланта передала чувство почтения, не доходящего до подобострастия. Только так и можно общаться с хищником. Тот, кто не проявляет уважения, бросает ему вызов. Но тот, кто не знает себе цену, ставит себя в положение добычи.

"Помогите нам спасти наших друзей".

Виверны не знали, кто такие друзья. Но ощущение беспокойства за близких было им понятно. Сейчас все зависело лишь оттого, понравились ли им люди, пришедшие просить их помощи.

Крупный оранжевый самец — вожак стаи — выступил вперёд и чуть склонил голову. Вопрос. Он хотел знать, какая помощь им нужна.

Лана попыталась передать образ того, как виверны несут их отряд на острова. Это было непросто: мешал и страх, что виверны увидят в этом неуважение, и незнание, как выглядит тот остров, что они ищут. Тут помог Килиан, передавший образ волшебного "компаса" и сопоставивший с чувством направления, необходимым для полетов над облаками.

И кажется, вожак понял. После продолжительного молчания Лана ощутила с его стороны нечто похожее на заботу; похоже, что понравившиеся ему люди воспринимались как нечто вроде детёнышей. А затем физическое тело вожака сдвинулось, приблизившись к чародеям. Он опустился, позволяя Лане сесть ему на шею. Чародейка почувствовала, что он хочет везти именно ее.

— Кажется, получилось, — заметил учёный.

— Спасибо, я как-то уж и без тебя догадалась, — фыркнула девушка, — Подготовь свои заклинания на удачу. А затем иди за Тэрлом.

Ее улыбка смягчила жёсткие слова, и парень не воспринял их всерьез.

— Так точно, мэм, — рассмеялся он.

Иоланте давно было интересно посмотреть в спокойной обстановке, как он колдует. Сперва Килиан достал из поясной сумки сплющенную об чей-то доспех свинцовую пулю. Зажав ее в кулаке, он что-то прошептал на непонятном языке, и пуля рассыпалась золотой пылью, которую чародей аккуратно собрал в мешочек.

После этого настал черед собственно заклинания. Килиан собрал силы в кончиках пальцев, будто обматывал тонкую нить. Сейчас энергия не светилась, но Лана все равно чувствовала ее.

Затем чародей начал движение руками, будто перемешивали невидимую колоду. Едва ли он отслеживал каждое движение силы: скорее его хаотичность была частью изначальной идеи заклинания. Порядок же придавался произносимыми словами:

— Пусть шторм и буря скроют нас от кораблей Черного Континента, но нас не тронут. Вероятность сто процентов или цельная единица. Да будет так.

Иначе как-то представляла себе Лана древние заклинания. Более загадочно, более торжественно, более высокопарно... Более красиво, пожалуй. Но несмотря на это, она ощутила, как чары подействовали. Как будто нечто невидимое ударилось об воздух, приводя его в движение — более тонкое, чем ветер, и едва ли ощутимое человеческими чувствами.

— Что ж, будет нам шторм, — сообщил чародей, — Как и защита от него.

— Молодец, — улыбнулась Иоланта, — А что имеется в виду под цельной единицей?

Килиан усмехнулся:

— Правильная форма представления вероятностей. Единица — событие точно произойдет. Ноль — событие точно не произойдет. Любая дробь вплоть до девятки в периоде после нуля — есть шанс, что событие произойдет. Но узнал я об этом уже после того, как приучился выставлять вероятность в процентах, поэтому чтобы заклинание не срывалось, сейчас указываю в обеих формах.

— Понятно... — протянула Лана.

О том, что за "период" он имеет в виду, она предпочла не спрашивать.

— Ладно, — быстро сказал юноша, — Пойду-ка я за Тэрлом, пока наши крылатые друзья не начали терять терпение.

— Иди.

В очередной раз Иоланта задумалась, что, возможно, задерживает остальных: на то, чтобы привести Тэрла, у Килиана ушло лишь немногим больше времени, чем чтобы добраться с ней в одну сторону. Тем не менее, никто по этому поводу не высказался. Тэрл лишь спросил:

— Вы уверены, что это сработает?

Воин сверлил нефритово-зелёную виверну настороженно-недружелюбным взглядом. Та отвечала ему взаимностью.

— Ну... — усмехнулся чародей, — Если мы не свалимся без седла... И они не проголодаются в дороге... И халиф не успеет развеять бурю... И ещё...

— Кили, — оборвала его Лана, содрогнувшаяся уже на первом пункте.

— А если серьезно, то выбора у нас все равно нет. Мы слишком далеко зашли, чтобы теперь отступать. Давайте уж сделаем это побыстрее.

Чего ждала Лана от этого путешествия? Ощущения полета. Восторга от того, что земля остаётся далеко внизу. Приятного чувства ветра в лицо.

Однако стоило вивернам оторваться от земли, как душа не ушла в пятки. Глядя на землю далеко внизу, чародейка воочию представила, что от нее останется, если она упадет. Чешуя была скользкой и неудобной, и все внимание приходилось направлять на то, чтобы держаться. Пейзажей внизу — несомненно, прекрасных и волнительных, — Лана толком не видела. Хорошо ещё, что компас, не слушая возражений, забрал себе Килиан: он направлял виверн. Он же и помнил примерный район, где должна разразиться буря, и знал примерно, по какой траектории обойти её.