— Что ж, — сказала она наконец, — Думаю, выбора у меня нет. Не удивляйтесь только, если другие страны не примут вашего предложения или примут, но сочтя оскорблением и замашками диктатора.

— Ну, выбор есть всегда, — усмехнулся Чезаре, — Что же до остальных стран... Мне кажется, вы преувеличиваете. Учитывая то, что мы сами же рушим свою монополию, а также возможность со временем научить этим проверкам отобранных кандидатов, которую непременно нужно также упомянуть, не примут лишь несколько отдельно взятых стран. А опыт G-Tech уже показал, до чего доводят попытки в одиночку выступать против других.

Он развел руками в как-бы-извиняющемся жесте, словно бы признавая контрдовод к своим рассуждениям:

— Впрочем, АТА при схожем подходе пока что умудряются выкручиваться.

На ее лице не дрогнул ни один мускул. Она умела владеть собой. Но он знал, что известие о том, как АТА обманули ее, некогда привело ее в самое настоящее бешенство. Что он, в общем-то, и использовал, чтобы не дать Панауанскому инциденту перерасти в ядерную войну.

— Скажите честно, — добавил он, — Вы верите, что деятельность Файруса с ними не связана? Не в смысле, есть ли у вас однозначные улики: каково ваше личное мнение?

— Мое мнение: у них заметно различается стиль, — ответила Уоллер, — Галлахер скользкий сукин сын, но он несклонен к бессмысленной жестокости. Файрус, напротив, устраивает массовые разрушения везде, где появляется. За что он и был уволен из АТА.

— Иными словами, Файруса привлекают тогда, когда АТА нужна грязная работа, — поморщился кардинал.

Черная Лесбиянка склонила голову набок:

— Вы так думаете?

— Скажем так: я не верю в совпадения, — ответил Чезаре, — Сперва он пытается убить Лазурного Тюльпана, и после его неудачи АТА приписывают себе ведущую роль в деятельности тех, кому это удалось. Затем появляется в Панау, представляя некую международную компанию, и в этом качестве вербует магичку в АТА. Напоследок в дело вмешивается XCOM, — а ни для кого не секрет, с чьих рук он кушает, — и пытается добиться ядерной бомбежки Панау под нелепым предлогом сразу после того, как Файрус с компанией исчезли оттуда. Если второе еще можно было бы объяснить "ложным флагом", — при условии, конечно, что продолжать сотрудничество с синьоритой Купер и не планировалось, — то сочетание всех факторов... Это должна быть просто невероятная случайность. Конечно, это лишь косвенные улики, но тем не менее...

— Мой опыт показывает, что невероятные случайности — норма, — покачала она головой, — Самый простой сценарий: Файрус всё ещё полезный агент, но постепенно отбивается от рук. Сначала АТА попыталась сохранить его, инициировав бомбёжку, а когда не получилось, решило полностью его выкинуть. И это решения, которые я отлично поняла бы.

— И этот сценарий предполагает, что на момент Панау Файрус все еще был агентом АТА, — указал шпион, — В этом случае Панау и Касабланка — на их совести.

Сам он не верил ни на грош, что от Файруса действительно избавились.

— Ей-богу, мистер Финелла, не надо пытаться выставить кого-то чудовищем, — мотнула головой президент, — Я руководствуюсь в первую очередь нуждами Америки, а не мировой справедливости.

— Я не пытаюсь выставить кого-то чудовищем, — возразил Чезаре, — Я лишь хочу не допустить подобного в будущем. То, что некая организация может уничтожить целую страну и остаться безнаказанной... Мягко говоря, беспокоит. Ведь безнаказанность — первейшая предпосылка к повторению преступления в любой другой стране.

Это действительно полностью соответствовало его мировоззрению. Он полагал, что люди неспособны по-хорошему навести порядок в своей жизни. Единственным, что могло помочь им в этом, был страх перед наказанием.

— Если только это сделала организация, — заметила женщина, — А не одна паршивая овца.

— Совершенно определенно, не одна, — указал он, — Джокеры, Риз, Рукинфесс, исполнители, завербованные под конкретное дело... Многовато для одной паршивой овцы. Да и про затею с бомбежкой забывать не следует. Наконец, учитывая сведения об изменении Файрусом внешности... Есть основания полагать, что он теперь просто сменит имя и продолжит работать.

— Ну, в масштабах организации это не так уж много... — задумчиво начала Уоллер.

— Не в век сигмы, — возразил Чезаре, — В век сигмы даже один человек может быть боевой единицей, сопоставимой с небольшой армией. А учитывая магов и суперсолдат...

Под "магами" он имел в виду как Сару, так и Сэймура, и это, несомненно, не укрылось от нее.

— Здесь вы правы, — согласилась она, — И в любом случае, бомбежка — это уже, как минимум, некрасиво. Если вам удастся найти доказательства, что Файрус всё ещё находится в АТА, это могло бы решить судьбу этой организации. Её можно было бы в глазах мирового сообщества приравнять к G-Tech так, что не отмазаться.

— Можно, — согласился Чезаре, — И я уже занят в числе прочего проверкой этого подозрения. Как я уже сказал, агентам меняют внешность не для того, чтобы избавиться от них. Я рассчитываю, что если вам удастся выйти на эти улики, вы не станете покрывать их.

На самом деле, Файрусу не совсем изменили внешность. Загадочная дама, известная как "Блекджек", обеспечила ему новое тело — тело одного из бойцов панауанской армии. Но раскрыть это — значило раскрыть существование сигма-зомби, а следовательно, увеличить риск для Марии. Поэтому СМИ распространяли новый облик Файруса как результат искусной работы операторов сигма-проектора.

— Агент вполне мог изменить внешность себе сам, чтобы уйти от правосудия, — резонно заметила женщина.

— В полуразрушенном и отсталом по жизни городе не так просто совершенно случайно наткнуться на опытного оператора сигма-проектора с необходимым оборудованием. Особенно учитывая, что даже проекторы ЗШН, заточенные под максимальную надежность, не выдержали землетрясения. Впрочем, пока все равно у нас есть лишь косвенные улики, спорить об этом не имеет смысла. Есть еще кое-что, связанное с АТА.

Шпион сцепил пальцы в замок.

— По моим расчетам, с вероятностью 80% в Йоль они постараются повторить тот обман, что задействовали Весной. Вероятнее всего, во Франции, менее вероятно — в Китае или Польше. Скажите, синьора Уоллер, что вы предпочтете — предупредить правящую элиту этих стран о вероятности обмана, или скрыть от них, что сами были обмануты, — несомненно, весьма болезненное воспоминание?..

"Станет воин до мозга костей скрывать болезненное воспоминание, ага", — подумал он. Но ничем этой мысли не выдал, благо специально выбранный оборот прекрасно ложился в общий учтиво-вежливый стиль разговора.

— Люди редко верят, что огонь опасен, пока не обожгутся, — изогнула бровь женщина.

— Отчасти поэтому я прошу предупредить их вас, как уже обжегшуюся, — пояснил Чезаре, — Личный опыт хоть немного увеличит шансы. Сам я мог бы попробовать предупредить реального исполнителя... Но к сожалению, пока не имею даже предположений, кто это будет.

— Для этого есть саммит, — заметила она, — Так что не вижу смысла вещать об этом в какое-либо иное время.

— Мне казалось, саммит посвящен совсем иному вопросу, — поднял бровь шпион, — И когда речь пойдет о мерах уменьшения страха перед ЗШН, обвинения против АТА будут выглядеть попыткой отвести внимание от себя.

— Саммит будет посвящен подготовке к Йолю в целом, — пояснила Уоллер, — В том числе там можно будет обсудить и этот вопрос.

— Как вам будет угодно, — развел руками Чезаре, решив, что лучше уступить. Хотя сам считал, что на фоне глобальных вопросов это будет выглядеть мелочным сведением счетов.

— Так или иначе, я уже обсудила с вами, что планировала сама, а вот ваши вопросы, думаю, ещё не закончились, — заметила президент.

— Мои вопросы, в принципе, тоже закончены, — ответил кардинал, — Союз мы обговорили, и о его условиях договорились. С саммитом все решено: остались организационные детали, но их стоит обсудить отдельно. Подозрения в адрес АТА обговорили, как и меры в пользу того, чтобы расследование по этому делу велось честно. А в Панау действительно пока лучше оставить у власти Тануи. Разве что, могу пообещать, что сделаю все возможное, чтобы в Йоль в помощь США ЗШН отправила боеспособные отряды, опыт членов которых не ограничивается провалом в Панау, — но кто конкретно в них войдет, пока не определено.

— Вас поняла, — кивнула женщина, — Тогда до встречи на саммите?

— До встречи, синьора Уоллер, — чуть поклонился Чезаре, — Был рад знакомству.

В последней фразе он был не вполне уверен, — но не потому, что она вызывала у него антипатию, а потому, что не был уверен, можно ли считать знакомством участие в конференции по Панау. Но — сойдет. В конце концов, он не настолько напортачил за время разговора, чтобы придираться к формулировке прощания.

Экран погас. И первым делом Чезаре снял маску идеалиста и борца за справедливость, из-под которой вел переговоры. После чего запрокинул голову и рассмеялся.

Да, все прошло не совсем гладко, но это победа! Пусть президент и не была особо довольна, но она согласилась на все, чего он от нее хотел. Он ведь действительно ничем не рисковал, предлагая ей Ультиматум. Он обещал, что ее людей проверят на возможность использовать его. Но не обещал, что они эту проверку пройдут. Не имея информации ни об истинной природе Нарьяны, ни о проекте "Геном", невозможно было догадаться, что требуется для работы с Ультиматумом. А значит, если американцы отправят негодных кандидатов, это будет только их вина.

Не говоря уж о том, что когда японцы реализуют проект "Затмение", наличие под ударом американских граждан будет серьезной политической фишкой.

Отсмеявшись, кардинал надел очки, снятые, чтобы иметь возможность использовать взгляд как средство демонстрации эмоций. Фальшивых, разумеется. Заглянув в сообщения, он узнал, что образцы прибыли. Теперь нужен был следующий этап. Средство полета, более компактное, чем мотолет.

Рю остановил тренировку лишь тогда, когда почувствовал, что ему стало тяжело удержать в руках меч. Мельком он подумал о том, что сказала бы на это Мелисса.

"Враг не даст тебе возможности отдохнуть"?

"Солдат прекращает бой лишь тогда, когда ему приказывает командир"?

Или просто "соберись, тряпка"?

Рейко — та наверняка сказала бы что-нибудь о выходе за пределы зоны комфорта. Но Рейко со времен Панау перестала интересоваться его прогрессом, видимо, посчитав его браком и махнув на него рукой. И даже несмотря на то, что она тоже была офицером Тампля, Рю всего пару раз видел, как она тренируется сражаться катаной, плетью и когтями. Это было по-своему красиво.

Зеленоволосый оглянулся. Наверное, используй ЗШН более традиционные "тренажеры", весь пол полигона был бы усыпан обломками дерева и пучками соломы. Но психообразы, разрубленные его калибуром, исчезали без следа. Что ж, это было по-своему хорошо. Рю ненавидел видеть смерть и ее следы. Он ненавидел чувствовать, как с его рук стекает чужая кровь.

И все же он был недоволен. Слишком медленно. Слишком медленно восстанавливались его боевые навыки. Такими темпами он не успеет достигнуть уровня каннуси-хитокири-но-ками к Йолю. Что еще хуже, в отличие от тех времен, когда во время боя отключалось его зрение, сейчас он не был уверен, что он видит, — и соответствует ли то, что он видит, действительности.

"Кто не знает ни себя, ни противника, рискует в каждом бою"

Так писал Сунь-цзы. Рю был с ним согласен. И сознавал, что с ним происходит именно это.

Неожиданно юноша понял, что уже не один. Он почувствовал чье-то присутствие. Невраждебное присутствие, совсем нет. Потому его чувство Пустоты и не отреагировало, что гость не угрожал ему.

Резко обернувшись, Рю увидел перед собой одетого в красный танцевальный костюм невысокого европейца с русыми волосами, голубыми глазами и мягкими чертами лица. Если он правильно помнил, этого парня звали Тадеуш Сикора. Он недавно был принят в Тампль, и Рю пока не доводилось видеть, что он может. В руках незваный гость держал тяжелую европейскую саблю, но держал он ее неуверенно. Неуверенно и к тому же неправильно.

— Привет, — скромно улыбнулся Тадеуш, — Круто дерешься.

— Спасибо, — холодно ответил Рю. Он не считал, что в умении убивать есть что-то "крутое".

— Научишь меня? — неожиданно спросил поляк.

— Что? — удивленно переспросил зеленоволосый.

— Финелла говорит, что мне с моей кринос-формой лучше всего сражаться булавой или топором. Но я же шляхтич, в конце концов. Шляхтич должен орудовать саблей. Положено так. Вот я и подумал: может, ты научишь меня сражаться?

— Что такое кринос-форма? — задал Рю первый вопрос, какой ему удалось сформулировать.

Вместо ответа европеец улыбнулся и вложил саблю в ножны. После чего продемонстрировал раскрытые ладони, как бы обозначая мирные намерения... А затем вдруг изменил облик.

Рю мигом понял, почему он носил одежду как будто на пару размеров больше, чем следовало. Мускулатура Тадеуша резко вздулась. Руки превратились в огромные когтистые лапы, покрытые серым мехом. Лицо — в вытянутую волчью морду со сверкающими желтыми глазищами. Зубы сами по себе сошли бы за кинжалы.

Прошло несколько секунд, и Тадеуш вернулся в человеческий облик.

— Вот это и есть кринос-форма, — пояснил он, — Промежуточный облик между человеком и волком.

— Ты... оками? — ошарашенно спросил японец.

— Оками? — брови поляка сдвинулись в непонимании, — Честно, я не силен в японской мифологии. У нас это называется "двоедушник". Оборотень, по сути дела. Но это не такой оборотень, как пани Рейко или пани Ячжи.

— Двоедушник? У тебя две души?

Что-то... знакомое почувствовал в этом Рю. Родственное. Может, потому что он сам видел чужого в собственном отражении с тех самых пор, как узнал о сущности своего "дара Аматерасу".

— Было, — хмыкнул Сикора, после чего продемонстрировал браслет из серого металла, украшенный волчьей мордой.

— Что это?

— Моя вторая душа, — пояснил поляк, — Джейк. Он захватывал контроль над моим телом, когда я засыпал. И после этого я обычно просыпался в обществе свежего трупа. Здесь, в ЗШН, мне помогли освободиться от его влияния. Теперь он служит мне.

Ощущение родства усилилось. Ведь он тоже просил людей, которых убивала его вторая личность, бросить оружие и бежать.

"Я защищал тебя от тебя самого и твоих врагов"

— То есть, ты был одержим ёкаем? — спросил Рю, отгоняя от себя болезненное воспоминание о встрече с собственными демонами.

— Ну... не совсем, — ответил Тадеуш, — Строго говоря, моя душа — демоническая, а душа Джейка — человеческая.

— То есть как? — только японцу показалось, что он начал что-то понимать...

— Выбор, Рю. Все дело в выборе. Джейк выбрал зло, я выбрал добро. Было сложно, да, но все, что произошло с нами после этого, — следствие нашего выбора. Моего...

Он ткнул пальцем себе в грудь.

— ...и его.

Он снова указал на браслет.

— Кто тебя подослал? — прямо спросил Рю, — Кеншу-сенсей? Или Финелла-сенсей?