Изгоняющий Пу[censored]

Так не бывает.

Стажёр, в целом не отличавшийся ловкостью мышления, внезапно понял, что съездит зря. Там тоже запись наверняка испарилась. С учётом того, что на ней было...[...]

— Ну, скачок, так скачок, — как-то механически произнёс Комов, будто иного и не ожидал. — Напряжения, так напряжения.

И продолжил созерцать потолок, чуть покачиваясь в офисном кресле и барабаня пальцами по подлокотникам.

Пыжов присел на край своего стола. Потёр макушку ладонью. Поглазел на упаковку цитрамона, лежавшую перед начальником. Двух таблеток не хватало.

— Товарищ следователь, это же всё... ну... не просто так, да?

Комов перевёл взгляд с потолка на коллегу. Кивнул. Потом снова уставился в потолок и спросил:

— Тебе никогда не казалось, что всё вокруг ненастоящее?

Сбитый с толку стажёр ответил не сразу.

— Вообще-то, был случай лет в тринадцать. Меня в чужом районе местные взяли в оборот. Вот тогда будто не со мной всё происходило. В больнице очнулся уже я, конечно, а вот с первого «закурить есть?» до последнего удара, который помню, точно всё ненастоящее и не со мной...

Следователь усмехнулся.

— Я не об этом. Там ты себя потерял. Им-то перепало?

— Двое в той же больнице оказались. Мы потом скорешились сильно. — Улыбающийся Пыжов, похоже, всматривался в прошлое, где они втроём курят на больничном крыльце, ржут, и смеяться почти не больно.

— Скучная классика, — прокомментировал Комов. — Я имею в виду не потерянность, а стойкое ощущение, будто чихни на эти декорации посильнее — и всё осыплется.

Стажёр хмыкнул:

— Так вчера же и было. Когда запись смотрели.

— Вот именно.

Следователь хлопнул ладонью по молескину, лежавшему на столе. Почти подскочил с кресла, в необъяснимом приступе деятельности прошёлся до окна, отвесил щелбан чайнику и, ничего не говоря, покинул кабинет, на ходу сорвав куртку с вешалки. Вешалка покачалась-покачалась и стала валиться на пол, но проворный Пыжов успел её подхватить.

Поставил на место.

Пожал плечами.

Сел за свой стол.

В приоткрытую дверь кабинета просунулась бородатая голова Комова.

— Ты идёшь?

— Куда? — спросил стажёр, но голова уже исчезла.

— Любить верблюдá!..[...]

Провидице Нине на вид было не больше тридцати пяти, и Пыжов решил, что шеф его снова по-своему неясно развёл, когда по дороге обмолвился про её полтинник.

Если в мире существуют роковые женщины, то провидица Нина была одной из главных. Чернявая красотка. Кожа белая. Глаза магические. Колдунья.

Прихожая квартиры, где обреталась и принимала страждущих провидица Нина, отнюдь не намекала на профессию хозяйки. Ординарная такая прихожая. Как сказал бы один вор, которого Пыжову уже удалось лично задержать, даже украсть нечего.

— Скромность украшает, — сказала провидица Нина, глядя стажёру в глаза.

«Ловко она меня считала», — восхитился Пыжов, непроизвольно наклоняясь в её сторону.

— Что же ты меня с учеником своим не познакомишь? — обратилась провидица к Комову.

— А, ну да! — притворно спохватился следователь. — Прошу любить и жаловать. Пыжор Стажов.

Они прошли в гостиную, где провидица, собственно, зарабатывала на хлеб.

Обстановка сдержанной зажиточности ненавязчиво приводила человека к выводу, что он попал, куда надо. В центре гостиной стоял круглый стол с тремя стульями, у стен располагались дорогой породистый диванчик, старый породистый комод и чёрный породистый рояль. Породистые обои, породистая потолочная лепнина. Шторы породистые. Паркет породистый. Всё породистое.

И никакой электроники. Ни смартфона в руках хозяйки, ни плазмы на стене. На стенах вообще ничего не было, кроме фокусирующего постера.

Постер представлял собой увеличенное рекламное объявление из газеты, каких много:

Потомственная провидица Нина Петровна

работает через храм святой Матрёны.

Свечами и молитвами поможет решить

любые проблемы, снимет порчу,

сглаз, зависимость.

Вернёт мужа, любимых, сохранит семью.

Работа на расстоянии. По фотографии.

Личной вещи. Биологическому материалу.

Сбоку красовался чёрно-белый храм, внизу шли контакты: телефон, вайбер, фейсбук.

— Ух ты, полный пакет, — высказался стажёр, скорее, по поводу контактов, а не перечня услуг.

Комов назидательно покачал пальцем.

— Кроме того, эффективная любовная магия. Приворот. Отворот. Венец безбрачия снимает, что казак шашкой машет. Программу одиночества хакает, Кевин Митник обзавидуется. Короче, не гневи!

— А хочешь, я тебе денежный канал открою? — насмешливо предложила стажёру провидица Нина.

— На ютьюбе? — парировал Пыжов.

Ему понравился смех провидицы. Она залилась искренним звонким смехом, тем самым разрушив флёр загадочности, сопутствующий профессии.

— Молодец, боец! — сказала она, вытирая глаз уголком накинутого на плечи платка.

Такой платок носила моя бабка, припомнил Пыжов и смутился.

Когда он через секунду снова поднял взгляд на провидицу, никакого платка на ней не было. Строгое чёрное платье, подчёркивающее идеальные формы.

Такие обтягивающие платья носятся без трусов, об этом знал даже такой неисправимый провинциал, как Пыжов. И он смутился ещё сильнее.

Аж уши загорелись. Значит, покраснели.

Стажёру стало настолько стыдно, что он вперился в пол и постарался слиться с интерьером.

Провидица Нина приблизилась и прошептала в его пылающее ухо:

— Для хорошей ворожбы нужен хороший трах. Приходи во вторник после шести вечера. Взломаем тебе программу одиночества.

От провидицы Нины пахло головокружительно, и Пыжов едва не поплыл.

— Мы по делу, — напомнил о себе Комов.

— Ну, разумеется. — Провидица снова оказалась где-то далеко от стажёра, и ему тут же стало невыносимо одиноко. — Когда ты заходил не по делу? И дела-то у тебя все... сплошь уголовные.

— Нинк, ты парня-то разморозь чуть-чуть, он мне на работе нужен с ясной головой.

Провидица кротко вздохнула, и Пыжова заметно попустило.

Сильна колдунья.

Сели за стол.

Иссиня-чёрная скатерть и на ней колода карт таро.

Провидица Нина сразу стала сосредоточеннее, прикрыла веки и за пару вдохов практически ушла в себя.

Её правая рука зависла было над колодой, но потом спокойно легла рядом.

— Вы спросите о том, над чем я не властна. Это настолько великая сила... я не смогу ничего вам предсказать. Что видели и потеряли — лучше забудьте. Считайте, что над вами посмеялись боги.

Стажёру Пыжову стало жутко и любопытно, он захотел спросить провидицу, неужели она знает, что они видели и потеряли, но она остановила его жестом левой руки.

— Не видела и не хочу. Ты, стажёр, сейчас иди. Во вторник приходи, как я назначила. Нам с Комовым надо поговорить.

Сбитый с толку Пыжов попрощался и ушёл. Если бы он остался, то услышал бы тревожное откровение провидицы Нины на свой счёт:

— Береги его, он в эти дни по тонкому льду пойдёт. И всё из-за вашей работы.

— А я, значит, не хожу? — усмехнулся следователь.

— А ты — слон в подсудной лавке, — скаламбурила провидица. — Тебе-то что будет...

— Это всё?

— Расплатись и иди.

— Сколько?

Провидица вздохнула с укором, встала из-за стола, непостижимым образом избавившись попутно от платья.

— Сколько-сколько... Один разик на рояле. Ты же сегодня «любить верблюдá» собирался?

Комов досадливо и одновременно вожделеюще посмотрел на провидицу.

— Нинк, ну, я же женатый че...[...]

● ● ●

Глава 614

Он называл штаб Трампа командой Гуффи.

Дональд, Микки или хоть Плуто — Трамп был одинаково ненавистен. Почти так же, как властитель далёкого Мордора, меняющего названия...

Хм, Советский Союз. Российская империя. Российская Федерация. Только глупец верит, что это разные страны. Всё это — личины. Названия. Упаковки. Под каждой из них скрываются страшные и необузданные russkies.

Он знал истинную природу вещей. Ему показала великая богиня. Она же вынула из его рук снайперскую винтовку и вложила в них магию. Она дала vision. Сняла с глаз пелену лжи, навязанную корпоративной плутократией.

Ему исполнилось тридцать семь. Отличный возраст, чтобы сначала побеситься, потом остепениться и встретить старость остолопом, попивающим пиво и болеющим за New York Rangers зимой и Yankees летом.

Жизнь распорядилась иначе: отобрала семью и работу. Остался пустой дом, три могилы и случайные подработки. Пить он не любил. Самоубийство исключалось. Наркотики были противны. При таком раскладе особенно чётко обнажается отсутствие смысла. Отличный повод пострелять напоследок.

В дураков-студентов? В напыщенных чинуш? Может быть, в толстых штабных уродов, которые когда-то прогнали его через Ирак?

Лучше всего, конечно, успеть положить нескольких толстосумов, которых Трамп назначил на самые высокие должности... Интересно, были ли в этой стране времена, когда у власти оказывалось столько миллиардеров сразу? Ну, то есть, официально?..

Богиня явилась однажды поздним весенним вечером, когда он чистил винтовку в своей уютной оружейной комнатушке, незаметно для самого себя плача под старую песню. All the leaves are brown and the sky is grey...

— Утри слёзы и отложи винтовку, Джей Си, — ласково сказала богиня. — Я дам тебе совсем другое оружие. Лучше, мощнее, смертоноснее...

Он выронил шомпол и замер, не в силах вымолвить хоть слово.

У богини было лицо его покойной жены. [...]

● ● ●

Глава 662

Вася не любил гостей. Ещё больше он не любил, когда к нему заявлялись соратники по борьбе.

Он вообще боялся, что актив разворует его нехитрые богатства: книги, несколько сервизов, оставшихся от переехавших за МКАД родителей, а также заначки травы, рассованные в самых разных местах. В тех же сервизах, например.

Но иногда приходилось наступать на горло паранойе и впускать в свою «сталинку» чужаков.

Васе и самому не нравилось эта дихотомия: они же все были его друзьями, товарищами по борьбе, но — только до порога его жилища. Внутри они становились людьми, вызывающими подозрения.

Члены ячейки видели его неловкость и раздражительность, и каждый трактовал это по-своему. Леониду было забавно. Ну, Леонид считал забавным решительно всё. Альберт полагал, парень боится, что квартира засветится в «царской охранке». Марик просто издевался. Вопросы типа «Ну, куда спрятал фамильное серебро?» достигали цели, и Марик продолжал наступать на эту мозоль. Девчонки смотрели презрительно. Только Савелий не выказывал негатива, чем, конечно, подкупал. Значит, за ним нужно было смотреть ещё зорче.

Однажды в субботу Васе пришлось в очередной, пусть и редкий, раз терпеть собрание у себя на хате. Шла подготовка к годовщине смерти болотного протеста, координировались усилия, прикидывалось, сколько человек сможет привлечь каждый из активистов.

С делами покончили довольно быстро, и Марик предложил выпить. Расслабиться хотели все, даже Вася (только бы лучше в другом месте), поэтому план был приведён в действие.

Спустя час соратники уже оживлённо болтали и смеялись. Общий разговор давно распался на мелкие диалоги, и хозяин квартиры прохаживался по комнатам, прислушиваясь к гостям. В зале, на диване сидели Савелий и Леонид. Точнее, последний полулежал, размахивая бутылкой пива и давя собеседника интеллектом.

— Вот тебе, Савелий, загадка. Кто эти женщины? — Леонид закрыл глаза и принялся перечислять, загибая пальцы: — Ханни Райдер, Татьяна Романова, Джилл Мастерсон, Домино Дерваль, Кисси Судзуки, Трейси де Винченцо, Тиффани Кейз... Ну, есть версии?

— Нет.

— Мэри Гуднайт, Холи Гудхед, Мелина Хэвлок... Тут у меня кончились пальцы, поэтому загибаю снова... Стейси Саттон, Кара Милови, Пэм Бувье, Вай Лин... Версии?

— Проститутки, с которыми ты спал? — выдвинул версию Савелий.

— Ах, если бы! — Леонид мечтательно рассмеялся. — Ну, осталось чуть-чуть. Крисмас Джонс, Веспер Линд, Камилла Монтес, Мадлен Суонн, Люсия Скиарра.

Остался один не загнутый палец. Большой. И Леонид выглядел сейчас, как фейсбучный добряк, ставящий лайк.

— Не знаю. Певицы кантри, блин, — отмахнулся Савелий.

— Точно, знаменитый дуэт Вай Лин и Кисси Судзуки, — издевательски протянул Леонид. — Вообще-то их больше. Но хватит с тебя и этих. Сдаёшься?

— Сдаюсь, сдаюсь...

— Это девушки Бонда. Джеймса Бонда.

Леонид буквально лоснился счастливым себялюбием.

— На хрен ты их запомнил? — поинтересовался Вася.