Прикладное Праховедение

  В разложенном состоянии получается самое настоящие длиннолезвийное копьё. Яри.

  Перехватив копьё за самый кончик рукояти-ножен, я сделал шаг назад, одновременно делая широкий размах, с расчётом что лезвие пролетит в паре сантиметров от кончика носа стоящей поблизости Вайолет. Девушка прекрасно видела моё движение, проследила взглядом за остриём клинка, но не то что не пошевелилась — даже не моргнула.

  Отведя копьё за спину на вытянутой руке, я использую инерцию взмаха чтобы быстро развернуться на месте, одновременно переступая ногами, тяну оружие на себя и поднимаю лезвие вверх, максимально сокращая момент инерции и тем самым смещаясь почти вдвое быстрее, чем если бы я полностью остановил копьё и не использовал его энергию.

  Развернувшись и подняв оружие над головой, делаю ещё шаг вперёд, выходя на середину оружейной комнаты и одновременно слегка расслабляю хватку на рукояти, давая копью соскользнуть вниз и почти коснуться наконечником ножен пола, чтобы тут же ударом ладони второй руки придать импульс вращения. Перехватывая рукоять руками, я ускоряю вращение, одновременно поднимая оружие над головой, и несколько раз меняю угол, окружая себя всесторонней защитой.

  На середине вращения, я ловлю раздвинутую рукоять у самого лезвия и сжимая скобу активирую складывающий механизм, одновременно ударяя ногой по пролетающему внизу наконечнику ножен, тем самым меняя направление вращения на противоположное. Неожиданный удар, рассекающий противника, нанесённый не просто быстро, а очень быстро, ведь почти мгновенно сложенное оружие вдвое уменьшает собственный момент инерции.

  Сразу после этого направляю лезвие на дворецкого, перехватываю рукоять за нижнюю половину и снова толкаю скобу вбок. Отпускаю рукоять начавшего раскладываться оружия и перехватываю другой рукой за наконечник ножен, тут же выпрямляя локоть и делая шаг вперёд, в колющем выпаде. Глаза дворецкого расширяются в испуге, меняют цвет на красный, а сам он отшатывается на шаг назад, но тут же берёт себя в руки, когда видит, что лезвие никак не может достать его. Если, конечно, я бы не отпустил наконечник ножен в последний момент — тогда бы копьё улетело вперёд, словно выпущенное из баллисты.

  Я не останавливал движение, только толкнул небольшой рычажок возле наконечника ножен — и ножны разделились на части возле устья, удерживая части между собой на короткой цепочке. На точно такой же цепочке удерживалось и лезвие, выскочившее из рукояти. Разделившееся на части оружие продолжило движение и лезвие полетело уже в мою сторону. Делаю шаг вбок, пропуская его мимо себя, и одновременно перехватываю оружие за рукоять. Добавляю вращения оружию и одновременно закручиваю его вокруг себя, пропуская лезвие вокруг спины, под левой рукой вверх, вокруг правого плеча вниз, вновь за спиной вверх, вокруг левого плеча вниз, перехватывая за рукоять возле гарды, повернуть другой рычажок — и оружие втягивает цепи, вновь превращаясь в копьё. В том же движении с громким щелчком складывается рукоять, когда я поворачиваю скобу. Завершая движение, делаю шаг назад, подвожу рукоять-ножны под правую подмышку и вновь толкаю скобу, на этот раз мизинцем и безымянным пальцем. Кончик ножен вновь разложившегося копья замирает в паре миллиметров от глаза служанки.

  Так и не моргнувшей, так и не пошевелившейся — я следил краем глаза, чуть повернув голову.

  Весело хмыкаю, и толкаю рукоять копья от себя, перекатывая оружие на чуть сгорбленной спине и ловя за ножны, возле самого устья. Поворачиваю кисть, одновременно выпрямляю руку вверх и тут же проворачиваю кисть в противоположную сторону — ножны со щелчком отделяются от рукояти. По инерции копьё подлетает под самый потолок и там, несколько раз провернувшись в воздухе, начинает падать лезвием вниз, прямо на меня.

  Проворачиваю ножны в пальцах и бью окованным сталью наконечником ножен по лезвию, останавливая падение оружия, закручивая копьё в воздухе и легко выхватываю оружие из вращения за рукоять.

  Пальцы левой руки вновь проворачивают ножны, пальцы правой — тянут на себя скобу. Рукоять складывается, пока я проворачиваю оружие вокруг оси. Кончик лезвия легко находит устье ножен и с лёгким шелестом безупречно входит внутрь. Гарда с металлическим щелчком соединяется с устьем, и небольшая застёжка в форме снежинки фиксирует оружие в ножнах.

  Неплохое оружие. Подходит по руке. Но мне не нравится.

  — Осторожнее, пожалуйста, господин Витли! — протирая лысеющий череп платком жалобно произносит дворецкий. — Всё оружие в арсенале остро заточено, вы можете пораниться!

  — Знаю, — сообщаю ему, броском возвращая хиршфангер на место. — Я достаточно внимателен, чтобы отличить заточенное лезвие от незаточенного.

  Меч в ножнах падает точно на стойку, которая зашаталась от такого движения, но всё же устояла.

  Вообще-то, он был извлечён из ножен и находился на втором ярусе оружейной стойки, но я решил не заморачиваться с этим. Слуги всегда могут переложить, если это кому-нибудь вообще будет нужно. Ну или тот, кому нужно — сделает это сам.

  Проследив за шатающейся стойкой, Виолетта укоризненно посмотрела на меня. Словно мысли прочитала.

  Впрочем, больше ничем она не выдала своих эмоций. С самого начала она даже с места не сдвинулась, даже когда я явно ей угрожал. Стояла ровно, дышала спокойно, держала лицо нейтрально-уверенным, а руки сложенными на передничке, как образцовая горничная. Лишь когда я поворотом кисти разъединил рукоять хиршфангера и оружие отправилось в свободный полёт под потолок, Вайолет дёрнулась было в мою сторону, но увидев, что я смещаюсь в сторону, тут же вновь замерла спокойно. Или что-то в этом роде, я следил за ней только боковым зрением и не очень хорошо различил детали.

  Интересно, она бы успела поймать меч, если бы он норовил воткнуться мне в голову? Не удивлюсь, если да.

  Усмехаюсь в ответ на укоризненный взгляд служанки и иду к следующей нише. Вайолет демонстративно закатывает глаза к потолку и делает три коротких шага вперёд. Заметивший наши переглядывания дворецкий осуждающе взглянул на служанку, но та сделала вид, что не заметила немого упрёка.

  Моя усмешка непроизвольно становится шире. Забавно наблюдать за прислугой. Как бы странно это для меня ни было. Наверное, потому что в особняке не так уж и много развлечений, а нормальные тренировки моему слабому телу не особо доступны.

  Или почему-то ещё.

  В следующей нише лежала довольно длинная рапира с четырёхлезвийным крестообразным клинком, в верхней трети резко расширявшимся до, практически, размеров клинка нормального меча. Внутри этой расширенной части клинка, между лезвиями, были расположены четыре ствола прахострела-распылителя. Колбы с прахом для него вставлялись точно также крест-накрест, сразу за развитой гардой-корзиной. Не знаю, была ли это задумка создателя, или простое совпадение, но если смотреть на оружие со стороны острия, как это бывает, когда тебя им атакуют, то сочетание четырёхлезвийного клинка и вставленных в прахострелы узких и длинных колб с прахом вместе с развитой круглой корзиной эфеса создавало визуальное сходство со снежинкой фамильного герба Шни. Спусковые крючки прахострела находились внутри колец пальцевой защиты на рикассо. Их было четыре, по одному на ствол, что давало владельцу рапиры достаточную тактическую гибкость, если все четыре прахострела заправлять различным прахом.

  Я снял рапиру с постамента, сделал пару пробных взмахов и вернул обратно.

  Тяжёлая, слишком тяжёлая.

  Мало того, что само лезвие почти метровой длины имеет достаточно веса, а развитый эфес этот тяжеленный клинок прекрасно уравновешивает, так ещё и четыре отдельных прахострела добавляли вес. В итоге, хоть оружие и было прекрасно сбалансировано, с центром тяжести на десяток сантиметров дальше гарды, оно было для моего нынешнего тела практически неподъёмным.

  Да и прахострел — не то, чем я буду пользоваться.

  А вот лежащая в соседней нише рапира мне понравилась с первого взгляда. Тем удивительнее, что в многочисленных мемуарах Шни, которые я читал все последние дни, об этом оружии практически не было ни слова. С портрета владельца на меня смотрела миловидная блондинка с характерными чертами лица типичной Шни. Старшая сестра хозяина предыдущей рапиры, ветеран войны, наследница рода, Тайбенда Шни. Её имя для меня звучало как... снежная позёмка?

  Сама рапира тоже имела собственное имя, Шланненбисс, «Змеиный Укус».

  Простое ромбовидное лезвие, изукрашенное чеканкой в виде многочисленных перекрещивающихся полос. Хотя нет. Часть из них, похоже, стыки деталей, из которых состоит лезвие.

  Я взял рапиру в руку. Развитая кольцевидная гарда с тремя спирально-загнутыми контргардами обхватывали практически всю кисть, давая великолепную защиту. Хорошо развитая кроссгарда позволяла перехватить оружие по-пистолетному, для усиления колющих ударов, при этом пальцы всё ещё оставались под защитой контргарды. Отлично продуманный эфес.

  Под кроссгардой хорошо заметен выступ спускового курка встроенной механики. Под поворотным навершием — разъём для небольшой колбы с огненным прахом.

  Я сделал несколько взмахов рапирой, чтобы убедиться в отличной сбалансированности клинка. Чуть расслабил пальцы, опустил оружие из внутренней стойки в среднюю, сделал шаг и выбросил руку вперёд в резком колющем ударе, тут же перевёл его в диагональный удар вправо-вниз и сразу же шагнул назад, одновременно с горизонтальным взмахом влево, который продолжил вращением кисти, поднимая остриё вверх, к левой части головы, вставая в равновесную стойку и удерживая рапиру в защите высокой кватрой.

  Чуть выше подняв руку, от левого плеча делаю короткий и быстрый взмах вперёд, одновременно нажимая крючок под кроссгардой. Внутри рукояти раздаётся хлопок праха, клинок разделяется на сегменты и вытягивается почти на три своих длины, в хлёстком ударе кончика лезвия срезая поясок, удерживающий занавеску на противоположной стене комнаты. Вытянувшись на полную длину удерживающих сегменты эластичных нитей, превратившийся в кнут меч полетел обратно, норовя ударить меня по руке. Краем глаза замечаю, как дёргается вперёд служанка. Поворачиваю кисть и веду руку в сторону, тем самым придавая лезвию-кнуту боковое ускорение. Кончик лезвия хлопает в воздухе, на короткий миг преодолевая звуковой барьер. Отвожу руку назад, круговым взмахом перекидываю вверх, а затем влево-вниз, описывая кистью восьмёрку, и лезвие-кнут следует за рукой, выписывая вокруг моего тела... Размытая тень появляется слева и возле правой щеки замирают сегменты лезвия-кнута, плотно зажатые в женском кулачке.

  Поворачиваю голову, чтобы убедиться.

  Вайолет.

  Стоит прямо за моей спиной, напряжённая как струна. Поймала лезвие прежде, чем я рассёк себе щёку неосторожным движением.

  Побледневший дворецкий стоит, тяжело опираясь на постамент с двуручником первого Шни, переводит дыхание и держится за сердце. Его глаза выцвели до водянисто-зелёного.

  Думаю, вопрос о том, поймала бы служанка падающее мне на голову копьё можно считать закрытым.

  — Пожалуй, это оружие для меня пока сложновато, — весело улыбаюсь я девушке.

  Вайолет укоризненно качает головой и отпускает меч.

  Я толкаю курок пальцем в изначальное положение и лезвие с громкими щелчками почти моментально собирается из кнута в обычную рапиру.

  Возвращаюсь к нише и кладу приглянувшееся оружие обратно. Может быть, вернусь за ним позже.

  Отпустив рукоять рапиры, замираю, глядя на свою руку. Руку с мелко дрожащими пальцами.

  Сжимаю кулак и тремор медленно унимается. Прикрываю глаза и прислушиваюсь к своему телу. К ноющим от нагрузки мышцам плеч, к едва не сведённой судорогой левой ноге, к пульсирующей болью пояснице.

  Убогое, слабое тело.

  Мне нужно больше силы!

  Раздражённо выдыхаю и расслабляю кулак. Пальцы больше не дрожат.

  Верно, ради силы я всё это и затеял. Ежедневные выматывающие тренировки. Теперь — выбор оружия по руке этому слабому телу. Моему слабому телу. Оружия мне по руке.

  Поворачиваюсь и иду дальше, равнодушно проходя мимо ниши с эстоком, принадлежавшим медведеподобному Штарку Шни.

  В следующей нише лежит сабля со слегка удлинённой, до полуторного хвата, рукоятью. Двойной дол вдоль быстро сужающегося лезвия, развитая чашевидная гарда, витой прокованный узор в форме цветочной лозы вместо банальной скобы кистевой защиты. На самом лезвии — выгравированы узоры в виде стеблей и цветов роз.

  Перевожу взгляд вверх, чтобы убедится — сабля принадлежала женщине. Она тоже была дочерью и наследницей предыдущего Шни. Рано погибшая младшая сестра, Кальт Шни. Морозный снег.

  Беру саблю с постамента. Тяжёлая рукоять отлично уравновешивает оружие, центр тяжести прямо на гарде. При этом сабля достаточно лёгкая, самое то для меня. Ровное лезвие с почти идеальным изгибом клинка, на нём были парочка выщерблен, но их умело выправили и заточили. Никаких скрытых механизмов, никаких ухищрений. И самые простые белоснежные ножны лакированного дерева с едва заметным гербовым узором.

  Айсблюмме. Ледяной цветок.

  Сабля входит в ножны почти бесшумно, лишь когда гарда встречается с устьем раздаётся едва слышный щелчок. Застёжка в форме снежинки поворачивается и запирает клинок в ножнах.

  Разворачиваюсь и молча иду к выходу.

  — Не будете пробовать? — спрашивает уже более-менее пришедший в себя дворецкий.

  И одновременно с его вопросом я слышу приглушённое «Ха!», доносящееся из-за соседних дверей.

  Перевожу взгляд на двери, затем обратно на дворецкого и вопросительно изгибаю бровь.

  — Там тренировочный зал, — охотно поясняет тот. — Полагаю, госпожа Вайсс имела не очень удачный разговор с отцом...

  — Вот как?

  Сбросить стресс в тренировке? Не самое плохое решение.

  Однако...

  Эта девочка тренируется? В таком возрасте? И что же её мотивирует?

  Изменив направление, иду прямо в сторону очередного «Ха!», раздавшегося из-за слегка приоткрытой двери. Ровно настолько, чтобы в дверь могла проскочить маленькая худенькая девочка... ну или я.

  Я теперь тоже маленький и худенький.

  Кажется, Вайолет говорила, что старшая сестра вернулась из гастрольной поездки? Ну, по крайней мере, теперь я знаю, что это были за гастроли.

  Девушка танцевала. И танцевала красиво. Плавные, изящные движения, перетекающие из одного в другое. А рапира в её руках придавала девушке схожесть с музыкантом. Или даже дирижёром.

  Вот она указывает кончиком рапиры куда-то в сторону, делает взмах, словно защищается и отступает назад, изящно замерев в гибриде верхней кватры и чего-то балетного, с высоко поднятой согнутой в колене ногой и с широко отставленной правой рукой.