Эксперимент

-Спешу вас огорчить, — произнес он, поигрывая револьвером, — ваших людей взяли. Ах, Виктория, — он перевёл взгляд на меня, — придется тебя наказать за непослушание...

-Только через мой труп, — Пол направил на Антонио оружие.

-Ну, это устроить проще простого, — улыбнулся Антонио, — бросьте пистолет полковник, вы все на мушке и ваша докторша может погибнуть первой при перестрелке. Мы сейчас поговорим, все спокойно обсудим и придем к взаимовыгодному сотрудничеству.

Питер, после секундного раздумья, опустил руку и медленно положи пистолет на землю. Я хотела крикнуть, что Антонио лжец и притворщик, что ему нельзя верить, он все равно нас убьет, но не успела.

Антонио сделал знак стоящим сзади. Не успела я оглянуться, как автоматная очередь прошлась по нашим ногам. Я почувствовала обжигающую боль в икрах, ноги подкосились, и я упала на землю, одной рукой цепляясь за руку Питера. Он еще стоял прямо, но я видела, как дрожат его ноги и кровь хлещет из ран.

-Ничего страшного, Виктория, — произнес Антонио, улыбаясь, — врач может лечить и в инвалидной коляске, правда? А вот зачем нам полковник?

-Отпусти девушку, — прохрипел Питер, прижимая мои плечи к своему бедру и я чувствую, как теплая кровь струиться по его ногам, — ты обещал. Можешь забрать меня.

-Зачем мне ты? — удивился мафиози, — мои люди изнутри откроют ворота ночью, и я возьму вашу базу без единого выстрела.

* * *

Маски сброшены. Далее все происходит как в замедленной съемке. Я вижу, как Антонио поднимает руку с револьвером. Я выползаю вперед, пытаясь закрыть собой Питера, но он отталкивает меня вбок. Я неуклюже заваливаюсь вправо и больно ударяюсь плечом о землю. Грохот выстрелов оглушает. Я с ужасом смотрю, как на его груди расцветают два кроваво-красных цветка. Он падает на спину, поднимая облако пыли вокруг себя. Я ползу к нему, оставляя на земле алый след.

-Нет... — Шепчу, еще не до конца осознав, что произошло за эти несколько минут.

-Нет! — Кричу изо всех сил, пытаясь закрыть ладонями раны. Руки тот час окрашиваются в цвет его ускользающей жизни. Как много крови. Неужели в теле человека ее столько? Не помню.

Ничего не помню. В голове туман. Мысли путаются. Я вижу, как уходит жизнь из любимого тела, и мне кажется, что она покидает и мое.

-Питер? — склоняюсь над окровавленным телом, — ты меня слышишь?

Он еще дышит. Тяжело с хрипами. Грудь рвано поднимается и опускается вниз. Губы шевелятся, пытаясь мне сказать что-то. Кровь пузыриться в уголках. В моих глазах все расплывается, я пытаюсь взять себя в руки и вглядеться в его лицо. Может я еще смогу помочь? Я же врач.

Рву рубашку, чтобы сделать перевязку, но руки двигаются пугающе медленно. Краем глаза я выхватываю из кровавых декораций то падающего Джона, то раздающего приказы Антонио, то рычащего Пола вцепившегося ему в ногу. Звук выстрела и собачий визг следом.

"Это я виновата, — бьется паническая мысль в голове, — если бы не мой побег..."

-Питер, — шепчу лихорадочно, пытаясь наложить жгут, — не умирай, пожалуйста... Не умирай. Я тебя спасу.

-Прекратить этот балаган, — раздается громкий голос Антонио сверху, — труп в море, женщину в фургон.

-Он еще не труп! — Кричу я, закрывая тело руками.

Меня сильно дергают, выворачивая плечо, рывком поднимая с земли. Раздается контрольный выстрел, тело Питера последний раз дергается и застывает.

В ту же секунду мое сердце осыпается пеплом. Время останавливается. Окаменели мужчины с автоматами, застыл Антонио, превратившись в статую. Перестал дуть ветер и шелестеть трава. Боль, ужас, ярость ушли из моего сердца. Мир погрузился во мрак.

Я замираю перед божественной истиной, открывшейся мне так поздно.

Тщеславие, достижения, работа, честолюбие... Все пустое! Главное — любить! Главное — его поцелуи, ласки, страсть и желание. Главное — дарить любовь, тепло, нежность. Ему одному, родному, любимому, единственному человеку на свете. Дарить ему себя пока это возможно, пока жива, пока дышу. Все остальное — ерунда. Гордость, ревность, соперничество. Зачем они, если его нет на этом свете?

— Господи! Прости меня! Верни мне мою любовь! — Кричу я в пустоту, но из горла не вылетает ни звука, — ведь еще не поздно...

* * *

Я очнулась в кромешной тьме. Тело дрожало от холода, сердце стучало медленно и слабо. Головокружение, слабость, тошнота и не единой мысли в голове.

Несколько секунд спустя комната озарилась ярким ослепительным светом. Чьи-то руки убирали дыхательную трубку, вытаскивала катетеры, выключали приборы. Меня накрыли теплым электрическим одеялом, приподняли подушку. Отовсюду слышались смех и восклицания:

-Виктория, тебе удалось! Эксперимент удался! Ты молодец...

Я шокировано переводила взгляд с одного знакомого лица на другое. Зайкари, Джон, Кирилл, Роберт... Все здесь. Вся моя команда здесь. Стоят, улыбаются... Живые...

Дрожь пронеслась по телу. Боже! Это был только сон! Кошмарный, безумный и мучительный. Этот бесконечный ужас и безысходность — это только сон??? Я тряслась, как в лихорадке, едва осознавая настоящее. И не могла вымолвить ни слова. Счастливые лица друзей, коллег. Цветы и поздравления. Все проходило мимо меня. Сердце колотилось, мозг еще не мог переварить резкий переход от сна к действительности.

Сон... Такой яркий и достоверный. И такой ужасно правдоподобный. Я обвела рассеянным взглядом комнату.

-Нам удалось, — наконец хрипло смогла я выдавить, — и мы молодцы... Вытаскивайте меня из этой тюрьмы, я дико хочу кофе.

* * *

Спустя две недели после окончания эксперимента мы запустили первого больного. Им стал Дональд Мейсон, наш местный шестидесятитрехлетний хирург на пенсии, согласившийся на эксперимент. Дональду было нечего терять. У него обнаружили неоперабельную опухоль мозга.

Такие опухоли прогрессировали очень быстро, разрастаясь и захватывая соседние ткани в считанные месяцы. Если нам удастся закапсулировать пока еще маленькое образование, то Дональд встретит свой шестидесятипятилетний юбилей.

Все это время меня исследовали, брали анализы, просвечивали на УЗИ. Показатели тела были в норме, но коллеги меня не узнавали. Я стала тихая и задумчивая. Былой оптимизм, веселость и взрывная энергия канули в лету. Я почти все время молчала, ходила погруженная в себя, в свой собственный мир. Я до сих пор не могла поверить, что произошло со мной в том сне. Меня скручивало от страха от одной мысли о возможности такого апокалипсиса.

Некоторое время усиленно стала интересоваться сводками Гелиогеофизической службы. Купила телескоп и пиранометр. Оборудовала у себя дома небольшую метеорологическую станцию. Но мне не хватало знаний и умений для более тщательного анализа, и через некоторое время я, смирившись, бросила эту затею.

* * *

Дональд сдал анализы после завершения эксперимента, и они были поразительные. Все вокруг восхищались, а я с нездоровым любопытством выспрашивала у него, что ему снилось.

-Не помню, — рассеянно ответил Дональд, — что-то хорошее.

Меня выдвинули на получение награды в области экспериментальной хирургии. Нашей капсулой заинтересовались другие структуры. Ко мне поступил запрос от анонимного миллионера: сможет ли капсула остановить старение тела? И продлить жизнь?

Я только посмеялась. Зачем продлевать жизнь таким способом, который тебя исключит из бытия? Если ты будешь спать и ничего не узнаешь, не почувствуешь, не поймешь? Смысл всего этого?

Жизнь ценна здесь и сейчас. В настоящий текущий момент. И не нужно ее откладывать на будущее. Которое может и не наступить...

* * *

Прошло полгода после того сна. Три наших экспериментальных образца трудились на полную мощность. Заявок на участие в проекте становилось все больше и больше. Нужно было строить еще камеры. Нашлись и спонсоры и коллеги, желающие поучаствовать в разработках (это при том, что раньше я с большим трудом находила единомышленников). Нашу команду приглашали на конференции и просили читать лекции в университетах.

Я позволила себе окунуться в работу и немного отвлечься. Даже три раза сходила на свидания. Ничем, конечно, они не закончились. Мой бравый полковник из сна все так же полностью занимал мои мысли.

Пусть слава и кружила голову, но я ни на минуту, ни на секунду не забывала о Питере. Он, как живой, всегда стоял перед глазами. Сердце сжималось от дикой боли, стоило только представить его окровавленное лицо. Я уговаривала себя, боролась с собой, приказывала и отчаянно молилась. Это же был сон. Только сон. Никакого Питера нет на самом деле. Ни солнечных вспышек, ни эпидемий, ни апокалипсиса. Все мне приснилось. Но тревога не отпускала. Слишком все было явно, бурно и интенсивно. И любовь, и страх, и смерть.

Однажды вечером я заехала после работы в местный супермаркет купить продуктов. Возле велосипедной стоянки сидела привязанная за длинный поводок, знакомая овчарка. По-видимому, ждала хозяина. Я, еще не веря своим глазам, остановилась и тихонько позвала:

-Пол?

Собака дернулась и обернулась в мою сторону.

-Пол? Хороший мой, это ты? — пролепетала, замирая от радости. Овчарка внимательно на меня смотрела. Тот же умный, почти человеческий взгляд. Те же серьезные темные глаза, белая черточка на лбу. Дорогой ошейник с металлической биркой.

Из магазина вышел пожилой мужчина с военной выправкой. Быстрым взглядом окинул мою застывшую фигуру и дружелюбно поинтересовался:

-Вам понравился мой красавец?

-Да, — ответила я ошеломленно, еще не совсем осознавая происходящее, — у меня раньше был такой же...

-Да, прекрасная собака, — улыбнулся хозяин Пола, — овчарки преданные и умные. Если соберетесь завести щенка, могу оставить свой телефон. Я знаю хорошего заводчика.

Я машинально взяла карточку, еще не успев прийти в себя.

-Ну, мы пойдем? — вопросительно уставился мужчина на меня. Отвязал поводок и протянул руку для пожатия.

-До свидания. Пока, Пол, — произнесла я, пожав ладонь. Овчарка вильнула хвостом и пошла за хозяином к машине. А я все стояла и смотрела им вслед, не в состоянии оторвать взгляд.

Оказывается, пес из моего сна реально существует. Что это? Совпадение или ясновидение?

Мысль, засевшая в голове, не хотела оттуда уходить. Я весь вечер и полночи думала о том, что случилось. "Это невозможно, — твердила я под нос, блуждая по пустой квартире, — это полный бред, Виктория"... В три часа утра я решилась. Включила ноут и набрала в поисковике "Питер Калед". Запрос выдал около пятисот Питеров с такой же фамилией в США. А уже под утро, с горящими от усталости глазами, я нашла ссылку "Питер Калед. Полковник Военно-Воздушных Сил США. В данный момент местоположение засекречено в целях национальной безопасности".

"Знаю я, где его местоположение", — хмыкнула я, окончательно и бесповоротно запутавшись в своих чувствах, снах и реальности.

На следующий день я объявила всем, что беру недельный отпуск. И это не обсуждается. Меня охватило бешеное нетерпение. Я не могла ни спать, ни есть, ни работать, пока не узнаю, что же все-таки за сон приснился мне. И существует ли на самом деле мой Питер.

* * *

Я ехала по маршруту своих блужданий. Проезжала мимо знакомых ферм и поселков. Вот в этом уютном двухэтажном домике я прожила целую неделю, а из этого бежала рано утром. В этой заводи я ловила рыбу, а в той роще собирала орехи. Я уже ничему не удивлялась, просто ехала вперед, по памяти, надеясь, что найду военную базу без помощи карт и навигаторов (потому что на карте она и не была обозначена). Как меня встретит Питер? Захочет поговорить или развернется и уйдет? Я же в сущности, ему чужой человек... Но не попробовать я не могла. Эта незаконченность мучила бы меня всю оставшуюся жизнь.

База выглядела точно так, какой я ее помнила, только без надписи белой краской на стене. Шлагбаум внутренних ворот был закрыт, и я остановила машину в буферной зоне. К окну автомобиля сразу же подошел серьезной мужчина в форме, с автоматом наперевес.

-Пропуск?

— Добрый день, — поздоровалась я, высовываясь из окна, — мне нужно увидеть полковника Питера Каледа.

-Как вас зовут? И как вы узнали о базе? — холодно произнес солдат.

-Мне действительно очень нужно встретиться с полковником, — умоляюще смотрела я на мужчину, — меня зовут Виктория Фрайди. Вот мои документы, — я протянула водительские права.

-Чарлстон? — солдат вскинул на меня удивленный взгляд, — заблудились?

-Пожалуйста, позовите полковника. Это... — Я смутилась, — личное.

Военный снисходительно усмехнулся, думая, что это бывшая любовница домогается встречи с полковником.

-Я спрошу, сможет ли он выйти, — произнес нейтрально мужчина.

Я вышла из машины и стала нервно ходить кругами. Внутри все дрожало от нетерпения. А вдруг он женат? А вдруг он другой, не такой как во сне? А вдруг я ему не понравлюсь? И еще сотни "А вдруг?" терзали меня.

Я вздрогнула. Вот и Питер. Через широкий плац ко мне направляется знакомая высокая фигура. Широким шагом, в летней военной форме, солнцезащитных очках. Это он. Сердце трепыхнулось и забилось часто-часто. Ладони вспотели. Я всматривалась в непроницаемое лицо полковника, такое знакомое, родное и близкое. Короткий ежик волос, твердый упрямый подбородок. "Он жив! — Ликовало все внутри, — он мой. И плевать, даже если женат! Он будет моим!"

Увидев мою застывшую фигуру, мужчина словно натолкнулся на бетонную стену. Остановился. Снял очки. Я с жадностью всматривалась в его глаза, которые так же пристально и не отрываясь, смотрели в мои. Что-то мелькнуло в глубине. Узнавание? Интерес? Любопытство?

Мужчина отмер и подошёл ближе.

Мы стояли друг напротив друга и молчали. В груди разрастался огромный горячий ком, запершило в горле, глазам стало горячо и мокро. Я держалась из последних сил, чувствуя, что если вымолвлю хоть слово, то сломаюсь и буду рыдать до вечера, не останавливаясь.

-Ты женат? — наконец, прохрипела я и шмыгнула носом.

-Нет, — немного удивленно произнес мужчина и добавил, неуверенно улыбнувшись, — мне кажется, я вас знаю.

-Да, — выдохнула я, слезы неудержимо потекли по щекам, — знаешь...