Literatyria 3

Наша штатная переводчик, радист и просто красивая фройляйн, Ринко 2610, большого желания куда-то идти не испытывала. Перед сном ей больше всего хотелось еще что-нибудь покрутить на радиостанции. Протереть тряпочкой стеклышки и ...

Вместо этого пришлось идти, слушать, спрашивать, докладывать.

А что поделать, ее долю определила "лучшая закадычная подруга". Сначала, когда украла ее из своего мира. Затем, когда договорилась с богом, чтобы Ринко понимала язык тех, кто с ней заговаривал.

С такой формулировкой бедная девушка к моменту нашего попадания знала уже десяток языков. При этом, язык троллей она выучила, даже не общаясь с ними, как наиболее распространенный в общении. Вот только до сих пор краснела, если кто-нибудь при ней говорил что-то типа: "Тру шассери".

К моему великому сожалению, толковых сведений мы не получили. Приказа Талинару добыть языка я не давал. А уничтожать в качестве первоочередных целей командиров, пулеметчиков и минометчиков он научился, еще по нашему прошлому попаданию.

Зато я наконец-то выяснил причину, по которой полк понес такие потери, но так и не смог взять позиции, оборонявшиеся одним взводом. Оказалось, что позиции немцы устроили в месте, где дорога шла по дамбе между двумя болотами. Они подпустили поближе шедшую маршевой колонной без охранения пехоту и ударили в несколько пулеметов. Из-за того, что опытные пулеметчики часто меняли заранее подготовленные позиции, командир полка полагал, что ему противостоит не менее батальона и в отсутствие артиллерии. У полка не было с собой минометов и было всего четыре 45 мм противотанковые пушки, и на каждую из них было всего по два ящика осколочных снарядов. А до такого маразма, чтобы болванками пулять в неведомые кусты, командир полка еще не дошел. Батарея 76 миллиметровых пушек тоже далеко отстала от колонны и, если бы не подоспел наш танк...

Я не стал задавать вопрос, почему это у полка в походной колонне не было разведки, не было организовано иных мероприятий по своевременному выявлению противника. Мне хватило зрелища покрасневшего командира, когда наш толмач озвучила точку зрения солдата вермахта, как это они так удачно...

Зато по окончании допросов, горящий энтузиазмом юный политрук хотел задержать нашу Ринко, чтобы вести пропаганду среди военнопленных. От такого предложения я даже поморщился. Пришлось пояснить, что данный сотрудник не является штатным переводчиком и уж тем более не входит в штат полка. А те обязанности, которые она исполняет, требуют от нее ясного ума и твердой памяти, так что ... мне пришлось обломать пропагандиста.

Это не укрылось от глаз пожилого командира, функция которого до сих пор была мне не ясна. Зато когда он посоветовал не сердиться на секретаря комсомольской организации полка, я сразу вспомнил, кого мне напоминал этот невысокий, седой товарищ. Замполита нашего батальона из училища. Я даже не удивился, что и у этого комиссара фамилия тоже была украинская. Чумаченко.

Проводя политработу с одним грамотным в военном отношении, но политически безответственным танкистом комиссар даже дошел вместе с нами до нашего табора. Пришлось попросить вторую Ринко накрыть небольшой дастархан для дорогого товарища. Я уже знал, что кухни не успели догнать колонну и личный состав питался всухомятку.

А горячий чай все-таки сближает. Особенно если его собирала такой знаток трав, как эльфийка. Чумаченко очень удивился нашему обустройству, но от чая не отказался. Зато пока мы пили чай, он все выспрашивал, как же это у меня все так ладно выходило. Как будто я родился в танке и с пулеметом в руках.

Пришлось рассказать ему анекдот, слегка адаптировав его под это время.

— Московский ответственный работник. Очень ответственный, поэтому ребенка иногда видит. Гуляет с сыном по Москве и понятно, что маленький ребенок может задавать неудобные вопросы. Увидели двух собачек. Одна на другой. И сынок спросил, что бы это значило. Поскольку папе было неудобно объяснить это грубыми словами, папа нашел удобную отговорку. Это, сынок, одна собачка расслабилась, а вторая напряглась. Понял?

Сынок ответил, что понял и пошли дальше. Тут уже папу начинает жечь, что же понял малолетний отпрыск из той ситуации. А что спросить — не знает. Вот мялся папочка, мялся и спрашивает.

— А вот сынок, помнишь, ты про собачек спрашивал? Так что ты понял из моего ответа?

А сынок и отвечает. А понял я папаша то, что в жизни нельзя расслабляться. А то, однако, лишат невинности...

Посмеялись. Немного. Чувствовалось, что комиссар чем-то озабочен.

Ночь прошла тихо. Лишь в стороне Сенно иногда громыхало. С утра, пришлось разогревать сухие пайки, что не доставило удовольствия принцессе. Она даже предпочла мясной каше чай с несколькими галетами. Наверное, беспокоилась о фигуре.

Я обговорил с Василием Макаровичем очередность ротации его бойцов на танке и тягаче, и мы двинулись вперед, обгоняя колонну. Как и вчера, я старался проверить все опасные для засады места, кроме того, предполагая налеты, я старался ускоренным маршем преодолевать открытое пространство. Если же наблюдатели замечали в воздухе что-нибудь непонятное, то наша мини колонна останавливалась, и мы маскировали технику масксетями.

После предъявленного вчера удостоверения непонятные рыбацкие сети с разноцветными тряпочками только смешили красноармейцев. Однако после трех тренировок и двух пролетевших самолетов шуточки смолкли. Теперь по команде "воздух", никого не надо было просить помогать растянуть сети.

А потом, после очередного расстилания сетей над нами пролетел целый косяк самолетов. Высота полета самолетов и главное их количество, не позволили принцессе показать свое мастерство в стрельбе из ДШК. И дождавшись возвращения самолетов, мы уже собирались продолжить движение, когда один из наблюдателей показал мне дымы позади нашей техники.

Пришлось наплевать на маскировку и ускоренным аллюром двигаться к месту пожара. У разбомбленной колонны я понял, что выполнить боевую задачу полк не сможет. По причине отсутствия начальников, знающих эту задачу. Налет произошел в тот момент, когда командир полка собрал командиров для постановки задачи. Одна из бомб попала в расположение штаба, убив и изувечив почти всех.

От командиров ротного звена удалось добиться только название конечной точки марша. А у меня "затикало" в висках и часики в углу монитора явственно зашевелили стрелками. На эту книгу оставалось всего сутки. Надо, чтобы не пострадали остальные.

Так как обоз полка был уничтожен бомбежкой, Талине пришлось потрудиться. При этом она спорола косяк. Когда красноармейцы, принимавшие снаружи бронемашины банки с американскими "митс энд вегетейблз" стали бурно выражать свое удивление, она выглянула из люка и поняла.

Это провал!

Штабель коробок с питанием около тягача уже давно превысил размеры грузового отсека. И грозил вырасти до размеров самой машины. К счастью эльфийки, на шумок подошел Василий Макарович, который и разрулил ситуацию.

— Вам же сказано... Техника секретная, икспири...тьфу-ты новая, короче. А вы разгалделись. Небось, жрать в полку все хотят... Товарищи с вами поделились последними харчами, а вы!!!

После этого упрекать своих "кормильцев" в колдовстве, красноармейцам было уже неудобно. Но косились явственно. Правда это не помешало разделить по подразделениям и скушать все, что успела вытянуть из иного мира "ведьма". Жрать то хотелось уже не по-детски.

Я же осматривал место вынужденного привала с точки зрения обороны. Место было открытое, ровное. Без артиллерии, а осталась одна "сорокопятка" с расчетом. Против танков будет только моя пушчонка. А обойти есть где. Надо было хотя бы отступить на пару километров. Там высотка и овраги подходили к самой дороге.

И кстати, оттуда, к нам направлялась легковушка. В мой бинокль она виднелась очень хорошо. И моя пятая точка чувствовала, что это к нам едут грядущие неприятности.

Приехавший к нам командир мне не понравился абсолютно сразу. От начищенных хромовых сапог, до кончика командирской фуражки. Но три прямоугольничка в красных петлицах заставляли вести себя осторожно. Тем более, что прибывший полковник сразу и безраздельно задавил оставшихся в полку командиров и теперь распределял задачи, ставил цели и нарезал участки обороны.

В чистом поле.

В одну линию.

Растянувшись на несколько километров.

Без артиллерии и почти без пулеметов.

После пехоты полковник наехал на нас. Нам предписывалось, огнем и броней. Маневром и, ...чем там еще предстояло нам заниматься, меня интересовало мало. Я решал иную задачу. Чем меня не устраивал "этот" полковник. Я никак не мог этого понять, несмотря на то, что новенькое удостоверение сразу отметало такую удобную ржавую скрепочку.

А что вы хотели? Пусть пехота командует пехотой. А мы, славная отдельная, экспериментальная, бронетанковая, имени Серго Орджоникидзе, лаборатория войск НКВД, к прямоугольникам его петлиц имели совсем иное отношение.

Это отношение сначала продемонстрировал Талинар, встретивший полковника с пулеметом и проверивший документы, прежде чем подпустить его к танку. Потом, сидящая на своем неизменном раскладном стульчике принцесса, небрежно поигрывавшая красивым, блестящим биноклем и абсолютно этого полковника не замечающая. И мы с Талине. Повторно проверив документы полковника и вяло слушавшие его бредни.

Ход моих мыслей был прост. Полковник, если он действительно носил это звание, не мог не видеть, что место для обороны абсолютно бесперспективное. И, тем не менее, с упорством идиота он загружал нас своим, абсолютно бредовым видением будущего боя.

Если бы я был действительно местным сержантом-танкистом, я должен был отдать под козырек танкового шлема и выставить свой танк на открытую дорогу, чтобы получить бомбу немецкого "лапотника" Ю-87. И огнем из пушки горящего танка оборонять около трех километров влево и вправо от дороги. В отличие от местной реальности, опыт у меня был. И этим опытом я собирался воспользоваться. Требовалось только дождаться отъезда полковника.

В том, что он уедет, я не сомневался. Ведь в этот период войны немцы старались уничтожать советские войска огнем с максимально комфортных для себя дистанций, используя завоеванное превосходство в воздухе. А это значило, что "эмка" полковника будет представлять лакомую цель. И все-таки, меня волновало, что же я считал неправильным в "этом" полковнике.

Только после того, как полковник, раздав всем вокруг ЦУ, и зарисовав на карте поставленную нам задачу, уехал, меня отпустило, и тут я понял, что же заставляло меня напрягаться при общении с ним.

Запах!

Он пах совсем не так, как пахло от командира полка, с которым я общался вчера. Если бы я был игроком, я не почувствовал бы этого. А теперь, мы еще пободаемся.

Я подозвал к себе Василия Макаровича и распорядился собрать всех оставшихся командиров. Затем, пользуясь заметной поддержкой удостоверений НКВД, стоящих за мной принцессы и Талине, сформулировал задачу по-иному.

Два батальона полка отходили к высотке в километре сзади нас и занимали оборону, копая траншеи полного профиля. За себя и за того парня. А один батальон на всем указанном нам полковником пространстве копал одиночные ячейки. Даже не маскируя их. После отрывки ячеек, батальону также предписывалось отойти к высоте. На подготовленные товарищами позиции.

Оборонять ячейки должен был взвод конной разведки, сохранивший своих лошадей. Чтобы успеть отойти. В них сомнений не было. Их командира рекомендовал Макарыч. К тому же Талине сделала для них четыре Дегтярева с дисками. Танковые.

Наша же Кавказская бронетанковая кавалерийская милицейская лаборатория , занялась обеспечением предстоящего спектакля.

Для начала мы с Талине отъехали на тягаче вперед и в ближайшей рытвине, скрывшей нас от бдительных глаз эльфийка выдернула грузовичок Зис-3 с парой ящиков снарядов для сорокапятки, патронами и продуктами в кузове и прицепленной к нему кухней ПК-39. Повторять утреннюю ошибку я не собирался.

Завести "захара" не удалось даже с буксира, но, прицепив его тросом, мы утащили его на высоту с задачей покормить всех горячим. Сразу нашелся и повар, и уцелевший водитель, который залез под капот автомобиля, пытаясь разобраться, почему не заводится мотор. А мы опять неслись к нашей яме, в которую Талине уже выдернула внешне целый советский танк. Один из вариантов БТ, он мог послужить отличным заменителем нашей Т-34. Этот танк мы демонстративно поставили на указанное "полковником" место и замаскировали. Деревьями поверх танка.

А саму "тридцатьчетверку" и установку УР мы поставили на перекрестке дорог сходившихся у подножия высоты. Справа танк был прикрыт высотой с бойцами нашего полка, а слева его не давали обойти овраги.

Повезло нам еще и тем, что вдоль дороги было достаточно воронок, в которые мы и поместили нашу технику. Но копать пришлось всем. Мужчинам естественно. А еще, ночью мы спрятали в одной из воронок сгоревший Т-34. Как Талине его призывала — требует отдельного рассказа. Замаскировали. Я положил внутрь пару снарядов и подсоединил провода к детонатору.

Утро началось предсказуемо. Сначала послышалась взрывы там, где мы оставили кавалеристов. Потом там немного постреляли и появились наши конники. Несколько раненых, в бинтах, но все довольные, как коты объевшиеся сметаной.

Как я и полагал, поле, где наши наковыряли ям, с утра перепахивали артиллерия и самолеты. Нашу "Бетешку" раздолбали авиабомбой. Практически прямое попадание. Поскольку засадный взвод сидел совсем в другом месте, им не досталось. Зато разведка на двух мотоциклах, проскочившая засаду была срезана в спины. Бойцы взяли два немецких пулемета и патроны к ним, а мотоциклы сожгли.

Правда потом они слегка протянули с отходом, и пришлось отходить под пулями появившихся бронетранспортеров. Потеряли двоих, но сожгли один транспортер в лихой конной погоне.

Немцы не ожидали, что упавший всадник с лошадью могут подняться и, догнав броневик приголубить его гранатой. Пока немцы воевали с мертвыми героями, и допахивали остальные ячейки, остатки взвода успели отойти к нам. А немцы еще некоторое время гвоздили по тому участку из пушек. Так мы выдержали первый бой. В обед все повторилось около высоты, за тем маленьким исключением, что огнем нашей пушечки и танка мы спалили пару броневичков и маленький танк с 20 мм пушчонкой.

А после того, как немцы отошли, пушечку передвинули на запасную позицию. Наш танк также сменил окоп.

Маскировка не подвела. Прилетевшие самолеты долго и старательно бомбили окоп для пушки, в который мы вставили деревянное бревно и сгоревший танк. А после того, как я замкнул провода детонатора, и танк сначала задымил, а потом и взорвался, улетели.

После этого мы вернулись в свой первый окоп и успели прихватить мотоциклистов, которые проверяли, живы мы или нет. Мы оказались живы, а они не успели развернуться.

Так и прошел первый день. Стрелка приблизилась к переходу, но еще оставалась целая ночь, и потому вечером, перед сном я постарался научить Василия Макаровича всем тем нехитрым способам испортить настроение вермахту. Подсказал не вступать в прямые столкновения с гитлеровцами, а вместо этого делать пару выстрелов по радиаторам и моторам автомобилей. Цель больше чем человек и попасть легче. А без грузовиков немцам будет сложнее наступать.