Посреди кабинета Хокаге стоял ребёнок. Вокруг него клубился красный туман, складываясь в гротескную фигуру лиса у которого было два хвоста.
Голос ребёнка был хриплым, казалось он к чему-то прислушивается, а затем он кивнул сам себе и заговорил.
— Я Удзумаки Наруто отдаю своё тело Къюби-но-Йоко, выполняя условия контракта.
В этот же момент глаза ребёнка приобрели кровавый цвет, а зрачок вытянулся вертикально.
Ребёнок стоял, к чему-то прислушиваясь, а затем весь туман стал втягиваться в его тело. Всего мгновение и на его лице появилась довольная улыбка.
— Как хорошо.— Он потянулся как довольный кот. — Оставим ка мы старому ублюдку подарочек. Слово надо держать.
Щелчок пальцами и радужная сфера, всё это время окружающая пространство метра на два от ребёнка исчезает.
Достав кунай он, подойдя к каждому углу кабинета, начертил еле заметные символы. Они были настолько маленькими что заметить их можно было только зная что искать. Пару минут работы и вот ребёнок улыбается. Только его улыбка мало напоминает детскую, скорее оскал обезумевшего маньяка.
— Подарочек оставлен. — Он осмотрел своё тело. Посмотрел на руки.— Мда. Ещё работать и работать.
Осмотревшись, он скривился.
— И это место он выбрал для экзамена. Кретин. Да я в этом возрасте уже взял свою первую жизнь и охрана там была не чета этим зажравшимся кретинам.
Ребёнок направился к двери и, приоткрыв ее, спокойно вышел из кабинета. Насвистывая весёлый мотив и засунув руки в карманы, он шагал по коридорам. Патруль показавшийся из-за угла не вызвал никаких метаний. Он спокойно продолжал идти и, поравнявшись с ними, издевательски плюнул под ноги ночным охранникам.
— Дилетанты, мать вашу. — И направился дальше.
Патрульные прошли дальше, даже не поняв, что мимо них кто-то прошёл.
Ребёнок покинул Резиденцию и, оказавшись на улице, вздохнул полной грудью.
— Как хорошо. Полная свобода.
На мгновение он замер, а потом покачал головой.
— Ну что же, отгоним это тело, а потом стоит поговорить кое с кем за жизнь жестянку.
Наруто ощутил как боль, терзавшая его тело, отступила. В голове немного прояснилось и он решил осмотреться.
Он находился в небольшом зале, по которому гулял ветер. От его прикосновений казалось тело набирается сил, а из головы исчезает муть, мешающая его мыслям.
Это было настолько приятно, что он невольно закрыл глаза.
Мысли прояснились и Наруто ощутил, как не может сдержать слёз. Хотелось расплакаться. То что он прочитал было страшно.
Его маму убили. Учитель знал это и скрывал. Наруто признавался сам себе, что он всё это время боялся спросить. Он знал что Кицуне не станет скрывать от него правды если он прямо спросит о своих родителях. У ребёнка даже не возникало мысли что его обманет этот странный демон. Он был полностью уверен в этом.
Слёзы всё-таки прорвались и потекли по щекам.
;Впервые Наруто рыдал взахлёб. Впервые за всю свою короткую жизнь.
И вдруг кто-то его обнял.
— Не плач мой маленький. Я здесь.
Объятья были настолько нежными, что Наруто не выдержал и зарыдал ещё сильнее.
— Ну что ты, успокойся. Я тут, с тобой.
Наруто даже перестал рыдать от таких слов. Всхлипывая он открыл глаза и поднял голову чтобы увидеть ту кто его обнял.
Перед ним стояла молодая женщина. Она смотрела на него, ласково и нежно улыбаясь.
— Неужели сын Четвёртого Хокаге вырос таким плаксой? А если папа об этом узнает? Он ведь расстроится.
Наруто не верил своим глазам. Он уже видел её. Именно её статуя стояла у клетки демона.
Кушина Удзумаки.
— Мама?
— Я мой маленький. Я.
— МАМА. — Наруто ощутил как вновь готов расплакаться. — Это правда ты? Моя мама?
— Я Наруто, твоя мама.
Слёзы потекли вновь.
— Ты не умерла? Ты не бросила меня?
Кушина виновато улыбнулась.
— Это пока сложно будет тебе понять, но я умерла. Как и твой папа. Но не до конца. Нам стоит о многом поговорить, а теперь пошли. Папа уже давно нас ждёт.
Она протянула руку, в которую тут же вцепился Наруто.
Его единственной мыслью было "Никогда не отпущу".
Тела девушки и ребёнка стали паять, превращаясь в белый туман, Но они этого не замечали.
Туман резко сжался в яркую точку и тут же исчез во вспышке яркого света.
И всё затихло. Только ветер продолжал гулять по залу.
Я стоял перед статуей Мирабель.
— Что такое? До сих пор не можешь поверить, что мать твоего сына убила тебя?
Звонкий мальчишеский голос разнеся под сводами пещеры, но для меня это было жутко.
Я оглянулся.
Позади меня стоял ребёнок, лет десяти одиннадцати.
— Что? Я не прав? — ЕГО лицо отразило удивление.
— Молчи. — Мои руки сжались в кулаки.
— Ой какие мы грозные! Боюсь и дрожу. Дяденька, не бейте. — ОН поднял руки в защитном жесте. — Я буду хорошим.
Я не выдержал. Шаг и удар в голову. Ребёнок даже не поморщился, блокируя.
— Ой, ребёнка бить, ты меня убить решил, а как же твоё табу, детей и женщин не убивать?
Фигура ребёнка исчезла из моего поля зрения и в следующий момент я ощутил как моя шея оказалась в захвате. Из голоса ребёнка пропала звонкость, появились шипящие нотки.
— Ты, как и раньше, опять решил переложить всю ответственность на меня?
Моё тело ударилось о стену. Тварь, ЕГО сила не меньше чем у меня.
— Опять скажешь "Ненависть виноват, опять взял контроль над тобой".
Я молча поднялся и принял защитную стойку. Отвечать не было желания.
— Что, молчишь святоша. Как ты тогда кричал, шизофрения пришла. — Смех, хриплый и страшный гулко прокатился под сводами пещеры. — Да, я наша шизофрения, я наша Ненависть.
За мгновение он оказался рядом. Прыжок и мне приходится блокировать колено, направленное мне в голову. Отскочив, он зло сплюнул.
— Только вот ты прячешь голову в песок. Я это ТЫ, а ТЫ это Я. Мы две части одного целого. Инь и Янь. Темное и светлое начало.
Удар по рёбрам с недетской силой. Моё тело опять впечатано в стену.
— Ну что с тобой делать. — Тело ребёнка меняется прямо на глазах, вытягивается в рост, расходится в плечах. И вот передо мной парень, лет пятнадцати. Хотя нет. Мне тогда было четырнадцать лет. Чуть поседевший подросток из-за непростой жизни.
— Непростой жизни? — В голосе море ненависти. — Называй всё своими словами, ублюдочной жизни. Почти с рождения сражаться за кусок хлеба. Вся жизнь сплошное реалити шоу выживания. И под конец, феерия.
Тело охватывает пламя. ОН горит в пламени, но не обращает внимание на это, обгоравшие губы расплываются в оскале.
— Сжигание главного героя заживо.
Он поднимает руку и пламя переползает в ладонь, концентрируясь в огненный шар.
— Ты помнишь, именно поэтому нам подчиняется огонь. Тот кто смог ощутить его суть может подчинить себе его часть.
Огненный шар летит в меня. В этот раз я увернулся.
— Ой, прости, прости. — Я оглянулся. Статуя полноватой женщины лет сорока рухнула. Шар попал прямо в ноги.
— Галина Сергеевна Симонова. Одна из немногих кто пытался помочь тебе. Психолог, и вообще замечательная женщина. Ей кажется пулю в голову пустили? Точно, точно. Помню. Мозги по полу и огромная лужа крови.
Второй шар угодил в уцелевшую голову.
— Теперь порядок.
После огня его губы практически пропали, стали видны зубы, которые придавали ему безумия.
— Да, помню, помню. Именно после этого случая ты впервые пытал человека и нас за это прозвали безумным Потрошителем. Помнишь как кричала эта сука, Марина. — Он оказался рядом и заглянул мне в глаза. — Когда ты ей морду ножом разукрашивал. Красивая сука, считающая что ей всё дозволенного, даже тебя продать. Ведь именно тогда я появился на свет. В твоей первой жизни Марат Всеволодович Калинин. В тот момент, когда сироту продали извращенцу садисту за пять тысяч рублей. Чтобы высокопоставленный ублюдок смог утолить свои садистские наклонности.
Он провёл по своей груди пальцем, оставляя глубокую рану, как от скальпеля. Я это помню.
— Конечно помнишь. Пять часов боли и мучений. Пять часов Ада для четырнадцатилетнего подростка. А потом тело выкинули. Выкинули как мусор на ближайшую свалку.
Новая атака. Рисунок боя меняется постоянно, поэтому и проходится уйти вглухую защиту. Удары сыплются как горох из порванного мешка. Несколько секунд и вот он разрывает дистанцию. У нас одни навыки, одни умения. Я знаю на что он способен.
Да. Именно тогда меня нашла Симонова. Взявшаяся спасти меня, выходившая меня и пытавшаяся помочь.
— Помочь!? ПОМОЧЬ! Она пыталась лезть тебе в душу. Долбанная святоша, как и ты.
Он опять рядом.
— Болтливая тварь.
Очередной удар в грудь я перехватил. ХВАТИТ.
— Она спасла нашу жизнь.
Мой голос тих.
— Она сдала тебя, сдала со всеми потрохами.
Очередной удар заблокирован. Удерживая обе руки я крутанулся на пятках и отпустил руки. Тело пролетело несколько метров и снеся несколько статуй впечаталось в стену.
Он выбрался из каменного крошева и спокойной походкой направился ко мне.
— Это случайность. — Теперь я готов дать ему полноценный отпор
— Это закономерность. Все предают.
Сыплющиеся удары я успевал блокировать. Мои контратаки также натыкались на его защиту.
— Все и каждый. Мариночка, патаскуха продала твою жизнь, хотя именно ты вытащил её из того клоповника под названием детский дом номер сто сорок два. Именно мы порезали всех кто торговал детьми. А она сдала нас браткам.
— Она старалась выжить.
— Она старалась жить за чужой счёт, за наш счёт. Тридцать штук баксов за твою голову перекрыли всякую благодарность.
Пропускаю удар и отлетаю в сторону статуй.
— Итог, тебя сожгли заживо,— Он неспешно приближается — но только благодаря мне ты выжил. Я давал тебе силы жить. Сила ненависти ради мести.
Он схватил меня за волосы и, приподняв голову, посмотрел в глаза.
— Именно тогда ты спрятался. Испугался. Решил переложить всю ответственность на меня, твоё тёмное я. Рождённого в ненависти.
Его лицо уже восстановилось.
— И я даже благодарен тебе.
Он отпустил мои волосы и стал приплясывать.
— Помнишь пустыню Хуэко Мундо. Прекрасный мир. Ненависть, ярость. Именно тогда я смог оттянуться по полной. Постоянное стремление к уничтожению себе подобных. Каждый встречный враг. Каждый враг пища.
По его взмаху руки из пола вырос каменный столб и стал оплывать, обнажая гротескную человеческую фигуру.
— Наша форма Вастер Лорда была идеальной. Воплощение ненависти и злобы. Идеальное тело убийцы.
— Мы выживали.
— Мы жили! Я жил, ты всего лишь существовал.
На его пальце появился багровый шарик, который постепенно разрастался. Серо.
— Жил без иллюзорных масок, только с костяной.
Серо выстрелило и пробило маску скульптуры.
— Жаль, что одиночкам там не выжить, даже Вастер Лордом.
Он опять рядом.
— Но свой бонус мы получили, и какой!
Он обнял себя за плечи и поёжился.
— Мне так хочется его опробовать, что аж дрожь охватывает.
— Мы оба знаем последствия.
Я стою готовый к его атаке в любой момент.
— Плевать. Такая сила, такая мощь. Истинная сила Тёмного властелина.
Он оказался у статуи Мирабель.
— В том мире я дал тебе время поиграть в рыцаря. С самого рождения ты убеждал себя что у тебя раздвоение личности. Что не ты убиваешь каждый день, чтобы выжить.
Передо мной десятилетний ребёнок. Смуглая кожа, чёлка практически полностью закрывает лицо.
— Я позволил нам тогда разделиться. Чтобы не сломаться. Чтобы не перегореть как остальным. Чтобы личность осталась цельной в будущем. Я убивал, ты спал.
— Мы могли оставить тот мир.
— Оставить? Убить себя!? Хрен им всем на постном масле. С каким трудом нам получалось удерживаться от распада первые перерождения! Я не готов был пройти это вновь, не так рано.
По взмаху руки появился каменный трон, на который тут же уселась моя нынешняя точная копия. Только в стальных доспехах.
Кажется Он уже спустил пар. Да и мне стало полегче. Всё-таки драка позволяет сбросить напряжение и прочистить мозги.
— Ты ведь и сам понимаешь что мы должны объединиться. Мне не понравилось что с нами сотворил этот заштатный божок Хаоса. Наше противостояние приведёт к распаду личности.
Я и сам это прекрасно понимал. Наш защитный механизм, который мы придумали когда были едины был подправлен этой скотиной. В результате наша личность полностью раскололась на две части. Проще говоря, тёмное и светлое я.
Я не лгал себе. Я и правда не убивал женщин и детей, а вот он убивал. Его часть оказалась более устойчивой к такому. Небольшое безумие присутствовало у нас с самого начала и именно тёмная часть стала носителем безумия.
— И мне это не очень нравится. — Тёмный властелин поморщился. — Неприятно когда твоими действиями управляет Хаос.
Ну да. Безумие, составляющая Хаоса.
В голове промелькнула мысль.
Темный усмехнулся.
— Конечно подстраховывал тебя. Ты сам не решился бы на такие поступки. Попробовать привить к сознанию ребёнка частицу твоей силы — это надо быть безумным. То есть мной. Да и проверить что за наказание за нарушение контракта ты бы не решился. Слишком уж запутался ты в своих эмоциях. На тебя тоже стал действовать Хаос.
Мда. И тут он прав.
Тёмный встал и вновь направился к статуе Мирабель.
— Знаешь, я могу понять твоё стремление простить её, — удар и статуе сносит голову. — но не принять. Даже если она подарила нам сына.
Второй удар расколол статую на куски.
Мне только и оставалось тяжело вздохнуть. И я понимаю.
Пора решаться. Пора стать единым. Иначе дальше будет только хуже. Мы всё дальше и дальше меняем наши личности. Пройдёт время и мы окончательно изменимся. Что случится дальше подумать страшно. Две личности и одна душа.
— Правильно. Я не могу ненавидеть тебя. Это тоже самое, что ненавидеть себя.
Я кивнул.
— Ну что, лечимся, шизофреник?
В голосе Тёмного опять проскользнул оскал безумия.
Зачем он спрашивает, если и так знает ответ.
— Издеваюсь, напоследок.
Глава 2
Сидя на качелях, под раскидистыми ветками дерева я наблюдал как возле моих ног спорили два чибика, практически полные копии человеческого тела Кицуне, но с отличиями. Один в массивных, чёрных доспехах имел красные рожки и девять тонких хвостов с наконечниками в виде сердечек. В руках он сжимал косу. Второй был в белой хламиде. Над головой нимб, а за спиной девять крыльев. В руках книга, с подозрительно знакомым крестом.
Я просто наблюдал за их яростным спором, вернее яростным был демонёнок.
— Да просто стереть деревню и все дела. Вот ещё, определять кто виноват, кто нет. На перерождении разберутся.
— Тебе плевать, но там же невиновные. Грудных младенцев тоже убьешь, мало крови пролил?
Обвиняющий перст указал на демонёнка.
— А я чё, я ничё! Подумаешь младенцы. Да эти младенцы вырастут и сами будут убивать.
Он немного смутился
— Не равняй всех с собой.
