Эффект крови (тень хранителя - 2)

Тот не собирался переходить в рукопашную с неясными шансами в схватке один на один. Крестоносец просто ждал подкрепления. Которое рано или поздно должно было прибыть.

Пришлось Ингрид самой переходить в наступление. Щита, если верить индикатору заряда, должно было хватить на две минуты с небольшим. Под непрерывным обстрелом, делая обстоятельный шаг за шагом, кинежь стала сокращать дистанцию. Заодно рассматривая, кто противостоит ей. Познать врага, значит наполовину победить.

Противник выглядел внушительно. Крестоносец использовал в качестве носителя перспективную серию 'Легионер', созданную для штурмовых прорывов и контактного боя. По массе она превосходила человекоподобную оболочку Ингрид в три раза. По размерам в полтора раза.

Левое плечо крестоносца было украшено блоком для ведения стрельбы реактивными снарядами. На правом плече у него высилась беспрерывно ведущая огонь малокалиберная автоматическая пушка. В одной руке крестоносец держал пробойник, а в другой у него блестела опавшая струна из нескольких металлизированных нитей, способных с помощью пульсирующего электромагнитного поля превратиться в достаточно прочный плазменный клинок.

В ближнем бою шансов против такой машины у Ингрид не было. Как не было и тяжелого вооружения, дабы посоперничать с крестоносцем в дуэли на длинной дистанции.

Проанализировав все увиденное, кинежь определилась со своим планом действий — использовать оружие последнего шанса.

Об этой читерской возможности Ингрид не знал никто. Конструкция ее оболочки не предусматривала такой вот девайс. Его Ингрид монтировала лично. И теперь настало время опробовать.

Все решив, Ингрид шагнула вперед, практически не обращая внимание на усиливавшуюся стрельбу. Тогда у крестоносца в ход пошло все: автоматическая пушка, пробойник и даже пусковая установка малых ракет. Щит прогибался, дрожал, вибрировал, но держал удар. Вокруг Ингрид воцарился малый филиал ада. Плавились стальные конструкции, стекал горящий пластик и крошился сверхпрочный металобетон. Когда до крестоносца оставалось три шага, тот перестал стрелять и активировал свой плазменный резак. Следующим движением пристегнул пробойник магнитным захватом к поясу и обратным движением выхватил чудовищно мощный компактный штурмовой гранатомет.

В этот ответственный момент Ингрид ощутила иррациональное чувство удовлетворения, от правильно расчета действий врага. Крестоносец действовал шаблонно. Выкладывая на игровой стол свои козыри строго в соответствии с неписанными правилами игры. Ингрид же билась на грани фола, с несвойственным для высшей кинежи ожесточением.

В тот самый момент, когда рука крестоносца заскользила вниз, дабы убрать пробойник, кинежь вскинула свою левую руку и активировала вышибной заряд.

Рука крестоносца только начинала возвращаться обратно с гранатометом, когда на доли секунды погас щит Ингрид и левая рука, начиненная тетранитропентаэритритом с ускорением стартовала, оторвавшись от тела. Превратившись в своеобразную ракету, весом в восемнадцать килограмм. Снаряженная взрывчаткой и кумулятивной головкой, она проплавила броню 'Легионера' и погрузилась в тело носителя сантиметров на десять. Затем сработал извещатель, определивший наиболее благоприятный момент, и с оглушительной силой рука взорвалась.

— Угроза разгерметизации, ... разгерметизации. Немедленно покиньте шлюз или приведите в действие средства индивидуальной защиты. — Заскрипели чудом уцелевшие динамики. Осевшая пыль засвидетельствовала полное разрушение тела крестоносца. Направленный взрыв разметал его на тысячу останков, заодно превратив отсек в хаотичную конструкцию, где повреждено было абсолютно все.

Лишь прочные стальные балки смогли устоять под напором взрыва. Все остальное было согнуто измочалено и превращено в груду щебня и осколков. Образовавшаяся картина походила на раздел живописи — сюрреализм.

Вдалеке замелькали мощные переносные фонари. Ингрид отправила запрос и мгновенно получила отзыв. Это ей на помощь спешила абордажная команда с ее яхты.

'Очень вовремя' — подумалось кинежи. Процент повреждений ее тела зашкаливал за недопустимые цифры. Опрос и оценка ущерба завершилась выводом информации в виде таблички: стойкая утрата общей трудоспособности в результате различных травм, гибели нанороботов и других последствий воздействия внешних причин — 75%. Еще одной схватки ей банально не пережить.

* * *

Годы неумолимо брали свое. Трудно отрицать очевидное. Не смотря на все чудеса современной медицины и новомодные нанороботы тело продолжало по немного стареть.

Барон Людвиг Август фон Цер сейчас сидел в своем любимом кресле, закинув ноги на специальную подставку, из-за чуть нывших колен, и наблюдал за прибытием премьер-министра и его свиты во внутренний двор сената для проведения инаугурации. Окна его кабинета выходили именно во двор и вид отсюда был просто отличный.

Многолетняя привычка наблюдать — была одной из невинных увлечений всесильного серого кардинала Единой федерации.

'Это ведь семнадцатый премьер-министр в мою бытность'. — Барон чувствовал, что от долго сидения начали ныть плечи и шея, и колебался включать или нет функцию массажа.

На грани уловимого скрипнула входная дверь в его апартаменты. Но опытный функционер не стал делать поспешных движений. В приемной была надежная охрана, а без доклада к нему могли зайти от силы пара человек.

Прислушавшись, барон мысленно пожал плечами и на всякий случай тронул кольцо аварийного портала на своем безымянном пальце левой руки.

— Экселенц. Мое почтение. — Стэфани подойдя как всегда бесшумно, чуть наклонилась и почтительно поцеловала протянутую руку.

— Ты как всегда одержима бунтарским духом. Сколько раз я просил не подкрадываться?

— Это просто маска. Привычка и желание похулиганить... — Девушка лукаво улыбнулась и переместилась за спинку кресла, начав аккуратно массировать шейно-воротниковую зону барона.

— Тогда, может назовешь меня дедушкой? — Ворчливо произнес барон.

— Скорее прапрадедушкой. — Стэфани чутку рассмеялась и ее непокорные рыжие волосы разметались по всей голове.

— Я смотрю у тебя новое украшение? — Барон сразу отметил, что в носу у рыжеволосой красавицы-телохранителя появилась крошечная брюлька из драгоценного камня в оправе.

— Подарок Хэлвига.

— Со смыслом?

— Разумеется. Ему тут достался не разграбленный схрон портальщиков.

— Удовлетвори любопытство старика...

— Экселенц, я предпочту умолчать, это сугубо интимное.

— Кхм... — Барон крякнул от неожиданности. Но быстро справился с эмоциями. — Кстати, где он сам-то?

— Развлекается. Господин барон имел неосторожность прислать ему отчет о случившемся побоище в системе Циркур. Разумеется, бумажный. Теперь он пропал для меня, как, впрочем, и для всех остальных. Читает и анализирует.

— Пусть почитает, может, что разглядит, что просмотрели мои аналитики. — Стэфани ничего не ответила. Лишь изогнула бровь, давая понять, что оценила слова своего дальнего родственника.

Тем временем премьер-министр скрылся из глаз и во внутренний двор стали прибывать члены правительства. Первым на посадочную площадку опустился шикарный черный катер в правительственной раскраске и с проблесковыми неоновыми лентами по всему корпусу.

Из него выскочил живчик небольшого росточка, в очках, с благородной сединой и покровительственно потрепал за щечки встречающих его двух шикарно выглядевших девушек.

— Министр бюджета и экономического планирования со своими пресс-секретарями.

— Занятно. — Стэфани продолжала свой массаж, покорно ожидая, когда барон перейдет к делу.

— А это правая рука нынешнего премьер-министра. Прозвище 'Безумный Джо'.

— Дедушка? — Стэфани произнесла это самым покорным голоском, имевшимся в ее арсенале.

— Эх молодость, молодость. Куда вы торопитесь. Пятьдесят лет назад простой обыватель Единой федерации еще понимал 'дружбу' тогдашнего премьер-министра с высшими кинежами, а череду заказных убийств объяснял геополитическими соображениями.

Но все течет и все меняется. Тридцать лет назад в друзьях у нас были всемогущие 'портальщики'. Ты знаешь, нет для политика большего проклятия, чем долголетие. И важно тут не только то, что пятьдесят лет вспять я мог запросто слетать в гости к отцам основателям ордена 'Кинежь' и, особо не маскируясь, брать баснословные взятки с индустриальных гигантов.

Дело только в том, что пятьдесят лет назад обыватель не то чтобы оправдывал, но как-то понимал наши тесные взаимоотношения с кинежь.

А в текущее время не понимает и не объясняет. Эпоха прошла, а я по-прежнему, к несчастью своему, у власти. Такая история случалась каждый раз со мной, когда происходила смена эпох.

Так, народонаселение федерации, щедро задобренное подачками корпораций, понимало и разделяло политику орденов и мегагильдий, пока финансовая подпитка не закончилась. Это случилось аккурат тогда, как только непокорные государства сгинули в небытие.

Борьба с кинежь потребовала консолидации всего человечества. Да и то справились ними благодаря предательству. Затем, что бы сбить градус недовольства мы растерзали орден 'Портальщиков'. Поживились за их счет. Сначала для всех простых граждан они были нужны и важны, покуда не выяснилось, в конце концов, что, может, они и нужные для федерации, но по своей сути 'конченые негодяи и кровопийцы'.

Тут надо понимать, если политик к моменту окончания своей героической эпохи успевает скончаться и быть возвышенно похороненным под безутешный рев верноподданных, тогда его помпезно возносят на виртуальный пьедестал, как безвинно почившего.

А если что, то сорвать со стен его портреты и порушить его статуи дело пары недель и немного агрессивной пиар-компании в галасети.

А вот если же, не дай бог, политик эпоху свою переживает, то следующая поросль принимается его судить. Точнее пытаются, молокососы.

Вот сейчас например — новое поколение задает немыслимые вопросы. Зачем же вы убивали журналистов? Зачем же вы расстреляли демонстрантов? Так ли уж вам мешал тот самый орден 'Портальщиков'? Просто эти люди были детьми или не родились, когда журналистов принято было кончать, а демонстрантов расстреливать. Они не понимают, дьявол возьми эту их Декларацию прав человека, как устроена 'большая политика'.

Теперь они выставляют счета. И пожилым политикам обыкновенно в таких случаях становится худо со здоровьем. Как правило, им никакая каталажка в подобных случаях не угрожает, потому как новая политическая элита сама не без греха и, будучи снисходительной к старикам-кровопийцам, тщится и себе прикупить индульгенцию. Хотя не исключен вариант, когда будут зачищать все по жесткому.

Я точно знаю, что люди, сейчас облеченные властью, сами не знают толком, какой аккурат из их поступков будет расценен следующим поколением как правонарушение.

— Все настолько серьезно? — Стэфани была очень умной девушкой и прекрасно поняла монолог своего покровителя.

— Нам надо готовиться. Корпорации бурлят. Я получаю слишком много сигналов, о том, что все идет очень неправильно. После дурацкого покушения на двадцатку покойным премьер-министром, появились новые агрессивные игроки. Я тешил себя иллюзиями, что, убрав фигуру, я расчищу себе доску и спокойно доиграю партию, но...

— Значит, мой милый Хэлвиг опять попадает в эпицентр интриг? Опять вокруг нас будут рыскать ушлые репортеры в поисках компромата и наемные убийцы? — Стэфани сглотнула и перестала делать массаж, мысленно отругав себя за несдержанность.

— Насколько вы близки? — Старый интриган спросил это вкрадчиво. И Стэфани почувствовала, как мурашки побежали по ее спине. Она словно наяву ощутила руки Хэлвига у себя на груди и его горячее дыхание сзади.

Сейчас от ее ответа зависело очень многое. Барон был искушенным интриганом, закаленным десятилетиями самой грязной, подковерной борьбы, не стеснявшимся, если нужно действовать жестоко и решительно. Но здесь барону скорее требовался проверенный человек, тем более, что ей он пока однозначно доверял.

— Пожалуй, уверенный допуск к телу — имею. Среди прочих рабочих пчелок, я первая...

— Ну уж ладно. Что так скромно?

— А куда мне. Он первый парень в нашем 'студенческом кампусе', а я всего лишь простая 'студентка'.

— Стэфи, а если серьезно. Степень твоего влияния?

— Думаю я смогу рассчитывать на статус второй жены.

— Почему не первой? — Барон искренне удивился ответу циничной и расчетливой хищницы. На нее это никак не походило.

— Всегда есть место внезапной страсти или даже любви. Дедушка, если я правильно поняла, то нам Хэлвиг очень нужен?

— Необходимо еще раз проверить его. Определить степень его самостоятельности. Но осторожно, без дикостей.

— Все эти твои игры дедушка, до добра не доведут. — Стэфани возобновила массаж.

— Должен сказать тебе Стэфани, что за все время общения и работы с Хэлвигом сколько я не пытался, я не смог понять его, даже просчитать его реакцию. Я его совсем не знаю. Абсолютно.

— Он умеет быть благодарным. В нем нет гнили.

— Ты же слышала про мой большой архив, солнышко? — Барон повернул голову в сторону окна, наблюдая за приездом очередного члена правительства.

— Тот самый, про который вам достаточно упомянуть и те, кому необходимо молчать, замолкают, как по приказу?

— Посмотри внимательно. Видишь того слегка полноватого мужчину с телохранителем. Это новый начальник национального комитета по обеспечению порядка и общественной безопасности. Если вдуматься, то всего лишь ответственный чиновник министерства внутренних дел. Но приглашен на инаугурацию лично премьер-министром.

— Винчето Скоти, по прозвищу 'Живчик'?

— Он пригодится тебе. Все мои сообщения с цифры пять...

— Я помню. Это если вы будете не доступны.

— Он мой проверенный контакт. Из тех, кто не замечен в связях. Многого не сделает. Но...

— Я поняла.

— Я не настолько мудр, чтобы давать советы, Стэфани, особенно в части личных взаимоотношений. Но в случае с Хэлвигом мне бы хотелось попросить тебя быть готовой к варианту 'брак'.

Девушка никак не выдала своего облегчения, продолжая безукоризненно разминать шею барону.

— Я исполню вашу волю, Экселенц.

— Если ты получишь от меня сообщение 'Вариант 6', значит, так тому и быть. И еще, если я правильно понял в ходе ваших изысканий к вам в руки попал один из переводных векселей гильдии привозчиков...— В этот момент громко хлопнули створки входной двери приемной и ожил допотопный интерком на столе барона: 'К вам Хэлвиг Астронг'.

Бывший посол шел неимоверно громко. Под его напором жалобно скрипели жутко дорогие лакированные полы из настоящего красного дерева, а сам он пребывал в состоянии легко возбуждения. Это читалось по чуть учащенному дыханию и легкому румянцу на лице. К себе Хэлвиг крепко прижимал толстую папку с бумажным отчетом о сражении близ Циркура.

— Что случилось? — Барон оживился, понимая, что простая причина не послужила бы поводом Астронгу оторваться от чтения отчета о битве.