Повинуясь жесту Хизенала, тролль улёгся на алтарь, готовясь принять мой Дар. Магия, повинуясь воле хозяев, наполнила алтарь, заставив мерцать покрывающие его символы. Тело Ксаромаха пронзила боль, но он не дрогнул ни единым мускулом. Сложно загнать в рамки силу, изменяющую мир, но зато при правильном настрое она прощает многие ошибки и неточности в ритуале. Когда ты сам, своей волей и верой реализуешь то, что нужно. Правда, работа с живым и разумным усложняется воздействием уже его воли и веры. Но когда они работают в унисон, это идёт только в плюс.
Глаза Ксаромаха полыхнули светом, теперь они были подобны двум мистическим огонькам. Мышцы налились нетроллиной силой, и высшее умертвие поднялось на ноги. Присев, тролль взвился в высоком прыжке, невозможном для живого, после чего огласил округу радостным рёвом.
— Велика награда Нер'Зула, — произнёс он. — Таким сильным я себя и пять зим назад не был.
Одевшись, он уступил место следующему ветерану, а личи снова затянули песню под радостное улюлюкание соплеменников. С каждым поднятием военный потенциал Ледяного Копья всё возрастал, но для захвата окрестных племён он не понадобится. Разве что когда послы двинутся к чужим стоянкам, чтобы перехватить ретивых охранников.
Устройство троллиного общества и его мистические практики — открытая дверь для таких, как я. Для скорости отряды, усиленные личами, отправятся во все стороны. Через них я дозовусь до жрецов и знахарей, распространяя своё влияние.
Глава 12.
Умгати, размахивая ножом, возносил хвалу Руноку, призывая дух белого медведя оставить небесные дела и обратить свой взор на творящееся в мире. Тролль был перемазан кровью с ног до головы, завывания его взяли новую ноту, и он кинулся к следующей жертве, перехватывая горло ножом. Шкура белого медведя, покоящаяся на его плечах подобно плащу, всколыхнулась и опала, когти лап царапнули по лицу, но он не почувствовал этого.
Соплеменник безропотно принял кару за свою трусость — он, с двумя охотниками, посмел покинуть поле боя, принеся в клан весть о вторжении Ледяного Копья. Остальные жрецы разразились радостным воем, почувствовав, как кровь жертвы отправляется к Защитнику, тревожа покой Белого Зверя. Скоро поступь его сотрясёт землю, повергая сердца врагов в ужас. Лоа откликнулся, Умгати впал в транс, перестав видеть и чувствовать, полностью поглощённый его яростью. Тело упало, сотрясаемое корчами. Плоть тролля менялась, как жидкая грязь, казалось, какое-то существо ворочается внутри, стремясь вырваться наружу. Кожа лопнула, обнажая разрастающиеся кости. Те стремительно обрастали плотью, а шкура, накинутая на плечи слилась с существом, покрывая его всё и увеличиваясь в размере.
Гигантский белый медведь поднялся на задние лапы, оглушая своим рыком всех вокруг, после чего ринулся в сторону врага. Огромные лапы стоптали оказавшегося на пути жреца, но воодушевлённые тролли не обратили на это внимания, и с яростными криками побежали следом, потрясая оружием и готовясь растерзать вторженцев. В атаку ринулись все, кто мог держать оружие, будь то тяжёлое копьё или детский нож.
* * *
Чувство опасности едва не сорвало очередное поднятие нежити. И пусть это были не полноценные разумные, а безмозглые марионетки, мне всё равно приходилось ассистировать личам. Походный алтарь нивелировал несовершенство ритуала, но и он не мог исправить всех неизбежных ошибок. Это, в конце концов, не рассыпающийся со временем скелет, а полноценная нежить, способная со временем развиваться и усиливаться. Подобное происходило благодаря пленённой душе, служившей основой для вновь зарождаемой некроэнергетики. Группа охотников проигнорировала моё щедрое предложение, а потому недостойна сохранения разума.
Глас Килрога засёк приближающуюся толпу, возглавляемую зверем, фонящим магией и кровью. Огромный белый медведь мчался вперёд, земля летела из-под его когтистых лап, а сзади бежало почти всё племя. Безымянное умертвие осталось "дозревать" само, а я объединив разумы Бомлинала и Забзени, готовил магическую атаку. Коснулся разума набегающих троллей, но затмившая их ярость сметала воздействие.
Шестеро некротроллей с выпавшими клыками выдвинулись вперёд, готовясь встретить первую атаку, тройка высших умертвий пошли следом, перехватывая копья, а четверо живых остались неподалёку, готовые отдать кровь и жизнь для усиления магического удара. Времени всё меньше, пышущий яростью зверь оглашает окрестности громоподобным рёвом и несётся на нас, не обращая внимание на первый заслон.
— Жизнь за Нер'Зула! — орёт первая жертва, и нож Бомлинала впивается ему под лопатку.
Нежить бросается наперерез медведю, повисая на ней, как дворняги, вцепляясь длинными когтями в бока и норовя добраться до горла. Тот, не обращая внимание, несётся вперёд, стаптывая пару и волоча остальных. Напарывается на выставленное копьё, рёв, полный боли и ярости сменяется атакой на высшую нежить, но Ксанбомах избегает атаки тяжёлой лапы, отскакивая в сторону. Двое его товарищей атакуют подставленный бок, но наконечники копий входят неглубоко. Закружившись, медведь ударами лап раскидал нежить, после чего кинулся к корню проблем — двойке застывших личей.
Чёрный луч вырывается из посоха Бомлинала, пропахивая рану на загривке зверя, следующая жертва отдаёт свою жизнь и ещё один луч сконцентрированной смерти летит в грудь врагу. Оставшаяся двойка добровольных жертв расстаётся с жизнью, и вокруг морды зверя появляется чёрное облако. Возникший на пути медведя ледяной щит с треском лопается, и личи разбегаются в стороны, посылая сгустки тьмы. Но зверь оказался слишком быстр и силён, одного за другим он поймал личей, переломав их тела. Добежавшие тролли остервенело бросились в атаку, невзирая на раны они кололи и рубили оставшуюся нежить. Это был разгром, удары когтей не только рассекали тела умертвий, но и с лёгкостью крушили магическую систему. Боюсь, поднять я их уже не смогу. Осталось подгадить победителям — зверь истреблял врагов не обращая внимания на союзников, а потому Добтор нырнул в самую гущу нападающих. Потрёпанный белый медведь кинулся следом, топча и калеча живых, что я и наблюдал до последнего Глазом Килрога.
* * *
Неотвратимая поступь моей армии замедлилась. "Спящие" лоа пробудились, преподнеся неприятный сюрприз. Из истории Варкрафта я не помнил таких подлянок, да и зарождение армии нежити описано так скупо, что до всего приходится доходить своими силами. Спешно формирую из глашатаев моего культа два ударных "кулака" — по моим прикидкам четырёх десятков личей при поддержке "пехоты" должно хватить для противостояния такой угрозе.
Захват стоянок троллей происходил медленно и неотвратимо. Я мог бы ускорить войну, но и так без схваток не обходилось — не все встречные охотники прислушивались к голосу разума. Неожиданно большую помощь принесли прядильщики из числа мёртвых нерубов. Благодаря многомерному чувству ориентирования, они хорошо составляли планы наступления. Зная примерное место, где обитали мои будущие подданные, обеспечивали логистику. Личи и высшие умертвия нуждались в еде, пусть и не так сильно, как живые. Пока моя армия не разрослась настолько, чтобы "выедать" всю округу, но кроме мёртвых у меня есть много живых, а потому следует поберечь охотничьи угодья.
Племена, влившиеся в мою империю посылали охотников с провизией, и я не забирал в наступающие отряды всех личей. Незачем оставлять подданных без защиты и магической поддержки. Тролли — выносливые ребята, но не стоит оголять тылы. Низшие умертвия расходились цепью, чтобы не проворонить крупные отряды, служа разведчиками и приманкой. От окончательного разгрома остатки троллей спасала удалённость от подконтрольных мне земель, да нежелание угробить ещё один отряд.
Оставалось ещё три центра их цивилизации, объединённых вокруг древних построек. Да, народ троллей пережил многие века, но с момента поражения от ночных эльфов культура их пришла в упадок. Где огромные города, где пирамиды, попирающие небеса? Всё стоит разрушенным, а потомки великой расы влачат полудикое существование. Не мне их в этом винить — чем проще устроенно общество, тем легче оно переносит катаклизмы, но за это время они так и не сумели воссоздать хоть часть своего былого величия. Вливание в мою империю — последний шанс создать что-то большее, чем воюющие со всеми анклавы.
* * *
Некоторое время спустя.
Впереди остатки клана, призвавшего Рунока. Разведчики доложили, что аватар лоа до сих пор жив, хоть и не смог залечить все раны. Пошедших под нож жертв оказалось слишком мало, чтобы полностью восстановить его силы, но сдаваться он не намерен, и скоро его клан исчезнет с лица Нортренда. Можно было бы подождать, пока силы окончательно покинут его, но не хочу давать этой твари шанса улизнуть.
Собрав всех одарённых в ударный кулак, разбил низшую нежить на два отряда, отправив их окружать стоянку. Тридцать шесть личей готовы обрушить на белого медведя совокупную атаку, медлить нельзя — пара жрецов пускают под нож последних воинов, и если ему не помешать, примутся за остальных. Громовой рёв известил о начале атаки, лоа не стал ждать завершения ритуала и кинулся туда, где почувствовал главную угрозу. Пара жрецов, переполненных силой, ловко отбивается от наседающей нежити, двигаясь с поразительной скоростью, а Рунок бежит навстречу своей судьбе.
Загнанный зверь опасен вдвойне, но я не стану подставлять приспешников под удары его когтей. Земля перед мордой белого медведя расступилась в стороны, гигантским прыжком он перемахивает через внезапное препятствие, но навстречу ему уже летит кусок земли, в три его роста. Сбитая в полёте туша сверзается в яму, а поднятый грунт смыкается обратно. Взвыл ветер, потянуло лютой стужей, и вся масса земли оказывается промороженной. С треском замёрзшие куски разлетаются в разные стороны, но личи перехватывают их телекинезом и прессуют обратно, не давая лоа выбраться. Глыбы, силясь разлететься в разные стороны, змеятся трещинами и раскалываются. Тут и там появляются кристаллики льда, создаваемые вперемежку медведем и личами, вся эта масса движется, как будто вот-вот снизу появится пасть червя из Дюны.
Сила Рунока, бьющая от него во все стороны не была чистой магией. Было в ней что-то от стихий, такое же мощное и первозданное. Думаю, удержать его одним телекинезом не получится — общее плетение так и норовило расползтись под его ударами. Не нарушая порядка, мои жрецы окружают "кипящий" холм. Пришло время упокоить эту тварь навсегда. Умертвия приволакивают погрызенных жрецов — потерь было много, но мне они требовались живыми. С такими ранами они долго не протянут, но я всё равно не собираюсь оставлять их в живых.
Два переносных алтаря смерти устанавливаются недалеко от места схватки, четверо личей готовят их к обряду, ещё пара спешно чертит круг за спинами удерживающих щит приспешников, трамбуя в него подготовленный костяной порошок. Пара "дорожек" соединяет его с алтарями, и нежить осторожно перебирается за пределы магического ритуала. Развернувшись, щедро вливают ману в погрызенных жрецов, не чувствующих боли и уже начавших отращивать конечности. Алтари затрещали от хлынувшей по ним магии, тела жертв усохли, распадаясь зелёной пылью, порыв ветра уносит ту в сторону, оставляя после себя два кристалла.
Лоа вырвался на поверхность, но тут же замер, силясь скинуть незримую тяжесть. Ритуальный круг был весьма прост и примитивен, зато, платя перерасходом маны, можно корректировать его работу. Воздействовать на самого зверя непросто, но его воплощение через старшего жреца послужило "якорем", дающим ему возможность проявиться в мире. А сила, связывающая его с последователями, не даст ему вовремя покинуть обречённую оболочку. Ритуал для этого был разработан на стыке нескольких областей магических практик. Основой послужила способность троллей по созданию ловушек душ — за многие тысячелетия этот процесс был отработан ими до мелочей. Я же доработал его другим, лежащим немного в другой плоскости ритуалом чернокнижников. Воюя с дренеями, колдуны Орды вытягивали из них ману и жизнь, создавая осколки душ. К этому присовокупилась и шаманская практика создания тотемов, а "вишенкой на торте" послужили мои воспоминания. Пусть я не осознавал весь процесс превращения себя в артефакт, но некоторые моменты позволили заполнить несколько пробелов в этой области.
Теперь сложное, многоступенчатое заклинание вплеталось в саму суть троллиного бога, намертво связывая его с носителем, перестраивая его в гигантскую ловушку душ. Шерсть зверя потускнела, стремительно выпадая, тело усыхало, уменьшаясь в объёме, некогда грозный зверь стал походить на какой-то гибрид тролля и медведя. Алтари рассыпались, и вместе с получившимися камнями Душ потекли по проложенным костяным дорожкам. Сама костяная пыль начала сжимать кольцо вокруг неподвижного врага, облепляя его сияющими синим цветом крупинками. Процесс перешёл на подпитку от сил самого лоа, ускоряясь всё быстрее. Объединив усилия личей, я через магически преобразованные компоненты вторгся в сущность Рунока, давя всей ментальной мощью на его разум. Тот сопротивлялся, за тысячелетия дух простого медведя, вознёсшийся в развитии до малого божества, противопоставлял сковывающему холоду свою животную ярость и весь опыт противостояния иным духовным сущностям. Прессую, противопоставляя ярости свою волю, рву на части его сознание, вымораживая мысли и ломая духовные конструкты. Вечность спустя от него осталась кристаллизовавшаяся статуя, фонящая магией, стужей и кровью.
Сознание Рунока распалось — пошёл я по самому жёсткому варианту, пусть созданный источник сил получился слабее, чем мог, зато не будет никакого сопротивления со стороны чужой воли. Второго Нер'Зула мне не надо, зато теперь я знаю, что будет "батарейкой" для моей летающей крепости. Пришло время разобрать трофеи, скорректировать ритуал на случай повторения схватки с другими лоа, и подготовить новосозданный источник к транспортировке.
Глава 13.
В течении трёх дней корабли готовились к отплытию. Трюмы были загружены ещё неделю назад, и теперь пополняли запасы воды и провизии. Боцманы зычными голосами подгоняли матросов, и те, как наскипидаренные, проверяли такелаж, крепили ванты и драили палубы. Вразус по сходням поднялся на "Быструю Акулу", и, стараясь не попасться злому экипажу под ноги, спустился в трюм. В отличие от своего путешествия в Нордскол, обратно он поедет с большим комфортом, в отдельной каюте, а не деля её с многочисленными спутниками, набившимися, как сельдь в бочку.
Бросив взгляд в застеклённый иллюминатор, смотрел на деловитую суету. Он мог бы сэкономить на проезде, нанявшись на какую-нибудь работу, но ему уже осточертели все дела, связанные с морем. Пусть этим занимаются без него! Грузчики затаскивали последние ящики и бочки, а вот подъехала повозка с деликатным грузом. В стеклянном аквариуме, обитом деревом, плавали ярко-красные рыбки. Водились такие только в холодных и чистых водах, и часто гибли в неволе, а посему ценились элитой королевства. С одной стороны аквариума был насыпан колотый лёд, а мальчишка, приставленный следить за ними, качал кузнечные меха, погружённые в воду. Пузырьки блестящими шариками поднимались на поверхность, и обитатели аквариума гонялись за ними. Интересно, довезут или нет? — мелькнула вялая мысль, но вскоре интерес его угас. Забравшись в гамак, Вразус стал ждать отплытия.
