По темной стороне

На капитанском мостике, мокрый и злой, с поцарапанной щекой и без камзола, стоял Раяр.

Живой и даже почти целый, а у его ног вилась тьма, и она казалась очень сердитой.

— Яна, будь добра, поднимись ко мне.

Дважды просить меня не пришлось. Выбирая между компанией сектантов и моим кошмаром, я в любом случае, всегда и безоговорочно, предпочла бы хищника.

Меня не останавливали, не пытались удержать и даже почти не смотрели в мою сторону. Сектанты разрывались между необходимостью держать в поле зрения хейзара и отбиваться от ведьм.

По лестнице взбежала, не ощущая ступеней под ногами, зацепилась за последнюю и в буквальном смысле влетела в объятия Раяра, боднув его лбом в солнечное сплетение.

Даже при том, что хищник совершенно не знал о наших внезапных обнимашках, он не растерялся, поддержал и даже руку с плеча не убрал, когда я утвердилась на ногах.

А я так счастлива была его видеть, ну так счастлива... так, что готова была расцеловать его, вот прямо в эту бледную хмурую рожу.

Рука на плече дрогнула, и на меня очень удивленно посмотрели.

— Что? — будь он не таким мокрым, я его, пожалуй, уже затискала бы даже.

— ‎Ты мне рада?

Ну просто до неприличия глупый вопрос.

— ‎Конечно! Я, знаете ли, считаю, что свое чудище как-то лучше, чем чужое и незнакомое.

— ‎Чудище? — у кошмара дернулся глаз, и я заткнулась, опасаясь сболтнуть что-нибудь лишнее от переполняющих меня чувств.

Молчать долго не получилось, уж очень пристально меня разглядывали. Не нравился мне его оценивающий взгляд, я себя на секундочку свежей сочной вырезкой почувствовала или даже тортом... хотя нет, все же вырезкой.

— ‎Вы не отвлекайтесь, пожалуйста, лучше скажите, что мы с этими делать будем?

— ‎Мы — ничего, — отозвался Раяр, с трудом оторвав от меня взгляд. — Они — добыча морских ведьм. Я обещал им свежее мясо.

— ‎О-о-обещали? Это когда они вас под воду утянули?

Хищник кивнул, а мне резко перехотелось его тискать, вот как отрубило. Никаких обнимашек, придушить гада собственными руками, и дело с концом.

— Да я же решила, что вы утонули! Почему мне ничего не сказали? Почему одну бросили?

Не знаю, что было удивительнее — то, что я сейчас наезжала на порождение тьмы... причем он был порождением тьмы в прямом смысле, или то, что этот веларийский страх молчал. Будто бы у меня были все основания возмущаться и он их признавал.

— Люди слабые, — изрек он очевидное, убедившись, что дальше я могу только недовольно сопеть. — Ты бы умерла под водой.

Первая ведьма перевалилась через борт и очень быстро заскользила между сектантами, сбив одного замешкавшегося лысика с ног. Но далеко уползти не успела, два огненных залпа с разных сторон угодили ей в плечо и в хвост, отчего она почему-то ярко загорелась, будто и не из воды только что выбралась, а из бочки с бензином. Не успела отразить атаку или не заметила, но вместо того, чтобы добить упавшего сектанта, она с воем бросилась к противоположному борту, чтобы, перевалившись через него, добраться до воды.

Почти сразу за ней показалась другая русалка; легко подтянув на руках свое явно тяжелое тело с длинным рыбьим хвостом, она шлепнулась на палубу и, помогая себе тонкими ручками с плавниками на предплечьях и перепонками между пальчиков, бросилась на первого попавшегося сектанта, успевшего огрызнуться лишь слабой искрой. На то, как ведьма вгрызается в его горло, я не смотрела.

На палубу уже лезли другие зубасто-хвостатые монстры, желавшие полакомиться вкусным веларийским мясцом.

Среди лысых разгорались первые искры неконтролируемой паники.

— Ты больше не радуешься, — хмуро заметил Раяр. Хруст костей, влажное "шмяк" и полный ужаса и боли вой... Чья-то оторванная конечность пролетела прямо над плечом моего кошмара. Я невольно вздрогнула, а над палубой прогремело грозное:

— ‎Дамы, держите себя в руках!

На мгновение на корабле наступила звенящая тишина, а потом вновь завозились, но уже не так энергично.

Я не поворачивалась, меня и без того мутило, и были все опасения, что стошнит прямо тут, если я еще хоть разочек это увижу.

Все больше и больше русалок заползали на корабль, но сектанты вели себя мужественно, пощады не просили, отчаянно отбивались и орать начинали, только когда их уже ели.

— Ты не сможешь предотвратить неизбежное, — сильный громкий голос перекрыл чавканье и чьи-то хриплые подвывания. — Она исполнит свое предназначение и вернет нашу госпожу.

Говорил татуированный, пока к нему медленно, даже лениво как-то, подбиралось сразу три ведьмы. Он не смотрел на них, уделив все свое внимание нам... и немножечко магическому плетению, что старательно вырисовывали его пальцы. Сектант пытался проделать все незаметно, но я это видела, и Раяр, несомненно, это видел, и русалки тоже должны были это видеть.

— Не хочу тебя расстраивать, — протянул Раяр, хотя по лицу было видно, что хочет, очень хочет их всех тут расстроить, — но ваш сосуд теперь принадлежит мне. Если хотите вернуть мать на Излом, вам придется найти новую жертву.

Татуированный в ярости качнулся было в нашу сторону, но взял себя в руки и благоразумно не стал добровольно отдавать себя в зубы ведьмам, которые не торопились на него нападать, растягивая удовольствие. Вокруг уже вовсю шло пиршество, а татуированный, словно не замечая этого, смотрел только на нас. И как же он ненавидел сейчас Раяра...

— Она наша, она принадлежит тьме. Мы провели обряд...

— ‎Вы провели обряд, и, я полагаю, Мирай очень расстроилась, когда вы убили трех вошедших в силу жриц, чтобы призвать сосуд в наш мир, и еще шесть неинициированных, чтобы вложить в тело сущность Рассах. Так бездарно растраченные жизни девяти избранниц света, — не скрывая иронии, перебил сектанта Раяр.

А я точно помнила, что поляна была пустая.

— Там же трупов не было, ни одного.

— ‎Девушки были убиты в Светлой империи, — пояснил Раяр, — в основных точках силы. Жриц Мирай невозможно провести по Сумеречной зоне без их согласия, а другого пути из империи в Темные земли не существует.

— ‎И что им мешает повторить обряд и призвать себе новый сосуд?

— ‎А ты полагаешь, Мирай совсем не заботится о своих служительницах? — с искренним любопытством спросил он.

— ‎Ну...

Пока я мялась, не зная, что ответить, так как понятия не имела, как к своим жрицам относится Мирай (не успела еще изучить информацию по этой теме), Раяр уже отвлекся на другое.

— ‎Девочки, он вам не нравится? Не будете есть? Тогда я съем его сам, — сообщил он, крайне недовольный тем, что татуированный до сих пор жив, а плетение почти завершено. — Старшие наместники культа в наше время встречаются не так часто.

Ведьмы бросились одновременно. Отдавать свою добычу наглому темному они совершенно точно не собирались. Возможно, татуированный и планировал подложить нам свинью эпичных размеров, но просто не успел, заклинание так и не было завершено.

— А когда мы отсюда уже свалим? — не выдержала я. Сил больше не было и дальше слушать голодное урчание и аппетитное чавканье. А уж этот густой запах крови, который ощущала даже я со своим весьма скромным человеческим обонянием...

— ‎Хочешь покинуть корабль? — усмехнулся Раяр. Как будто по моему лицу было не видно!

Издеваться дальше он не стал, послушно переместив нас в замок. Родной, знакомый, надежны-ы-ый.

— Надеюсь, ты понимаешь, что в ближайшее время новые посещения не только столицы, но любых городов невозможны. Адепты везде, не думаю, что тебе стоит так рисковать.

Вот и прогулялись по столице. Хищника я покидала в самом унылом настроении из всего своего небольшого арсенала унылых настроений.

Хотя, конечно, не могло не радовать то, что он не бросился прямо сейчас ловить на меня сектантов одного за другим. Обнадеживало это немного, хоть и было странно.

ГЛАВА 6. Люби меня

В моей комнате, держа в заложниках моих мочалок, поджидал моего возвращения огонек.

А я была мокрая, напичканная впечатлениями под завязочку, в одной туфельке (вторую потеряла еще в море, но заметила это только сейчас) и совершенно не настроенная на общение... Но кого бы это волновало?

Негодовал Делмар недолго, но бурно. Оскорбленный нашим внезапным исчезновением, он ругался ровно сорок пять секунд, а потом, наконец, заметил, что я вся мокрая и дрожу.

— Вы где были?

— ‎Поплавали немного, к сектантам... — осеклась, вспомнив, как отвратительно хрустели ломаемые кости, но быстро взяла себя в руки. — К адептам в гости заглянули, у морских ведьм на обеде побывали.

Меня ощутимо передернуло, Делмар не мог этого не заметить. И он заметил, но вместо того, чтобы проникнуться сочувствием и оставить свои вопросы при себе, потребовал подробностей. Даже в гардеробную за мной сунулся, отказываясь уходить.

— Мне нужно переодеться! — Мокро, холодно, неприятно очень, и такое чувство, словно густой, медный запах свежей крови пропитал насквозь и одежду, и кожу, а этот никак не хотел оставить меня в покое хотя бы на несколько минут.

— ‎Переодевайся, — великодушно разрешил Делмар, — и рассказывай.

Я выразительно посмотрела на дверь. Огонька не проняло:

— Яна, сладкая моя, неужели ты думаешь, что меня может удивить женская нагота? — усмехнулся, окинув меня заинтересованным взглядом: — Что такого ты можешь мне показать, чего я не видел раньше?

— ‎Вы опять мной питаетесь, да? — другого объяснения его поведению я просто не могла найти.

— Нет, меня уже тошнит от всех этих эмоций, даже от твоих, — поморщился он и добавил: — Не обижайся.

А я стояла, чувствовала, как с меня капает, и уж точно на него не обижалась. Я злилась. Мне хотелось переодеться в сухое, в идеале — принять ванну, а не топтаться под взглядом красных глаз, не зная, как быть.

— Ты так и собираешься дальше стоять? Заболеешь, — крайне недовольный Делмар осмотрел гардеробную и вновь уставился на меня, добив требовательным: — Ну?

— Выйдите, пожалуйста. Я переоденусь и все вам расскажу.

— ‎А если не выйду?

— ‎Не переоденусь, заболею, а вам вместе с вашим любопытством придется отправиться прямиком к Раяру. Я ничего рассказывать уже точно не буду.

Делмар молча вышел и даже прикрыл за собой дверь, обозвав меня напоследок шантажисткой.

Ну и пусть я шантажистка, зато осталась одна и смогла спокойно переодеться.

Спокойно, правда, было недолго, минут через пять, когда я только разобралась с застежками на платье и смогла натянуть на себя сухое белье, дверь снова открылась.

— Почему так долго? О... — в нетерпеливого темного, застывшего на пороге и нагло разглядывавшего мой новый комплект нижнего белья нежного персикового цвета, полетела мокрая туфелька, врезалась в широкую грудь и бесславно шлепнулась на пол.

— ‎Выйди!

— ‎Всегда удивлялся, как у вас, у людей, может быть такая темная кожа, — пробормотал он, не обратив никакого внимания на туфельку и на мой вопль. — Такой интересный оттенок...

И он шагнул вперед. Ко мне.

С таким сосредоточенно-исследовательским выражением лица, что сразу же стало не по себе.

Все, что произошло дальше, было только на совести Делмара.

Проще говоря, он сам виноват.

Так я и заявила, когда ничего не понимающий Раяр перехватил меня на лестнице. Вернее, подхватил, когда я неудачно наступила на край покрывала, в которое спешно замоталась еще в спальне, пока очень впечатленный моим гневом огонек пытался уговорить меня успокоиться:

— Прибереги свои эмоции на завтра, когда я буду голоден, смотреть больно, как бесполезно ты их сейчас тратишь, — получив еще раз напольной вешалкой по плечу, заткнулся и попытался ретироваться, но не тут-то было.

Я неслась вслед за ним, в одной руке сжимая вешалку для шляп, а другой придерживая покрывало на груди.

Делмар бежал чуть впереди. Так продуманно бежал, чтобы я не очень от него отставала и не сильно приближалась. Он забавлялся, я это прекрасно понимала, но не могла отказать себе в таком удовольствии. Кто еще мог бы похвастаться тем, что гонял по всему замку целого хейзара? И даже то, что он сам был совсем не против, чтобы его погоняли, ничуть не уменьшало моего азарта.

— Раяр, отпусти ее, — потребовал огонек, притормозив на несколько ступенек ниже. — Не видишь, она хочет меня убить. Не мешай.

Меня не отпустили, отняли вешалку, которую тут же метнули в Делмара, недружелюбно поинтересовавшись:

— Тебе не пора возвращаться в свой удел?

— ‎Только после визита светлых, — гордо ответил огонек, легко увернувшись от летевшего прямо ему в голову снаряда.

Вешалка со страшным грохотом упала где-то далеко внизу; почему-то подумалось, что шляпки вешать мне больше некуда.

— Раяр? — неуверенно окликнул Делмар, когда хищник, не обращая больше внимания на своего невыносимого родственничка, начал подниматься вверх по лестнице... со мной на плече.

Хищник не отозвался, продолжая подъем. А я висела на плече и разглядывала озадаченное лицо огонька, который так и остался стоять на лестнице, даже когда мы поднялись на этаж.

— А мы сейчас куда? — я чувствовала, как край покрывала путается в ногах моего кошмара, и честно постаралась подтянуть ткань повыше, что в моем положении было весьма затруднительно.

А Раяр этого даже не оценил.

Шлепнул по попе не больно, но ощутимо, обидно так, и понес дальше, строго потребовав:

— Не дергайся.

Не знаю, чего он решил добиться, но в комнату меня вносили уже изрядно раздраженную.

Казалось бы, мы живем в огромном замке... два хейзара и я, а остаться в одиночестве, чтобы немного поплакать и пожалеть себя любимую, у меня почему-то нет никакой возможности.

Немного одиночества. Неужели я хочу так много?

Не церемонясь, меня скинули на кровать. Один взмах руки — и все книги были сметены со стола, чтобы на их месте, в дымном темном облаке, появились коробочки со знакомым названием кондитерского магазинчика, перед витриной которого я совсем недавно исходила слюной.

Дося, а за ней и Бося показались из гардеробной (не иначе, на запах пришли) и сразу же устремились к столу, опасливо поглядывая на нас, распластавшись по полу и ползя почти на пузе.

А Раяр смотрел.

Не на мочалок, он смотрел на меня, чего-то очень напряженно ожидая.

Под этим взглядом, совершенно не понимая, чего от меня хотят, путаясь в покрывале и нервничая, я спустилась с кровати, оказавшись около стола раньше ползущей в том же направлении и очень энергичной Доси.

А там, источая одуряющий запах выпечки, отчетливо ощутимый даже сквозь упаковку, меня ждала мечта сладкоежки.

Пирожные, печенье, вафельные трубочки, море заварного крема и... Торт.

Именно так, с большой буквы и с придыханием. Это был шедевр, венец кондитерского искусства, это была сказка.

А я стояла на холодном полу на своих порядком отмороженных еще после погони за Делмаром ножках, завернутая в покрывало, не успевшая еще забыть, с каким аппетитом далеко не сказочные русалочки поедали сектантов, и... не получалось у меня восхищаться этой красотой достаточно сильно, чтобы это даже мой кошмар почувствовал.