Маги без времени

Верно было лишь то, что Вендж плохо рассчитывал силу. Короткая схватка, где я отразил каждый удар, истратив от силы неделю жизни на одну и ту же руну ветряного щита, забрала у Венджа не меньше года! Он совсем не экономил время! Лицо его ещё оставалось молодым, но что-то в нём поменялось, затвердело, стало совсем взрослым и жёстким.

— Оставь её, Вендж! — крикнул я.

— Что ж тебе не спалось, сопляк? — зло ответил Вендж. И развёл руки, формируя какую-то руну... чудовищную тройную руну, где был смешан воедино огонь, лёд и ветер. А потом стал вливать в неё время — и лицо его совсем потеряло юношескую мягкость, ожесточилось, в уголках глаз появились морщины, веки набухли...

Он сколько лет вливает в заклинание?

Я с ужасом понял, что отбивая такую сложную руну, буду вынужден и сам потратить десяток лет.

Наверное, на моём лице что-то отразилось, потому что Вендж засмеялся и стал сводить руки. Руна была уже так накачана временем его жизни, что стала светиться в воздухе.

И в этот миг чешуйчатое создание запрыгнуло на Венджа сзади, обхватило тонкими длинными руками и одним рывком свернуло голову назад. Мерзко хрустнули позвонки. Руна замерцала и исчезла, руки волшебника опали, а ноги подкосились.

Тварь зарычала, продолжая висеть на оседающем теле. Рванула горло Венджа зубами — небрежно, будто проверяя, жив ли тот. Потом выпрямилась и пошла ко мне — мелкое и жуткое подобие человеческого ребёнка...

Остановилась в полушаге, глядя в лицо.

Потом открыла окровавленный рот.

— Сеннера... Меня зовут Сеннера, маг.

Голос её не был совсем уж детским. И противным шипящим змеиным голосом тоже не был. Обычный голос юной девушки — как он из такой пасти-то раздаётся!

— А меня Грисар, — глупо ответил я.

— Знаю, — сказал монстр.

Руна двадцатая, Манназ

Доктор Сект на ночь облачался в пижаму. Я от него такой модной молодёжной причуды не ожидал.

Впрочем, даже пижама у Секта была строгая, словно деловой костюм. И лицо оставалось столь же невозмутимым, словно мы встретились за накрытым к завтраку столом, а не посреди ночи в разгромленной лаборатории. Я сидел на корточках рядом с телом Венджа и обшаривал его карманы, Сеннера стояла возле клетки. Назвав своё имя, она вновь погрузилась в молчание, но я уже как-то привык к её поведению.

— Кто этот человек и зачем вы его убили? — спросил Сект.

— Посмотрите внимательнее, доктор, — посоветовал я.

Сект нахмурился. Вгляделся в лицо Венджа. Осмотрел разрушения, особо сосредоточившись на гнутых прутьях клетки. Спросил:

— Он применил сильную магию?

— Вендж тут годами швырялся направо-налево, — пояснил я. — С Академии не припомню, чтобы кто-то так нелепо тратил свою жизнь. Либо он бы меня прикончил, либо я превратился бы в старика, защищаясь. Хорошо, Сеннера помогла.

— Кто?

— Сеннера, — я взглядом указал на монстра. — Она заговорила. Назвала своё имя.

— И?

— И всё. Снова молчит. Ваш слуга пытался её похитить...

Сект бесстрастно смотрел на Венджа. Даже на подошедшую Миру внимания не обращал. Мира тоже ничего спрашивать не стала, лишь нахмурилась и подошла ближе.

Сект сказал:

— Как я уже упоминал, после ограбления меня охватила смертная хандра. Слуг я частью уволил, а некоторые разбежались. Из дома я практически не выходил, работать перестал. Когда Вендж пришёл наниматься ко мне, я лишь махнул рукой, что он воспринял как одобрение. Но через какое-то время его послушание и оптимизм заставили меня бороться и продолжать исследования. Очень неприятно понимать, что Вендж был засланным агентом, а я этого не разгадал.

Он отвернулся от тела, и Вендж будто перестал для него существовать. Зато Сеннера теперь вызывала ещё больший интерес.

— Ты можешь говорить? — наклонившись, спросил Сект.

Существо молчало.

— Какова твоя человеческая составляющая? Сколько тебе было лет? Ты что-то помнишь о себе?

Никакого ответа.

— Она говорила! — сказал я.

— Верю, — ответил Сект. — Можешь ли ты широко открыть рот, Сеннера?

Существо медленно распахнуло... нет, всё-таки это лучше назвать пастью, а не ртом. Зубы были острыми и треугольными, как у хищных морских рыб.

— Посвети мне, юноша, — потребовал Сект.

Я зажёг на ладони волшебный огонёк и поднёс к Сеннере. Та не шевелилась, лишь глаза следили за светом.

— Да, — сказал Сект. — Язык всё-таки есть, и он человеческий, но находится глубоко в горле. Очевидно, связки тоже сохранились. Тела совмещены крайне любопытно... жестоко, но эффективно...

Он вздохнул и выпрямился. Похлопал Сеннеру по плечу. Возможно, это даже было проявлением сострадания с его стороны.

— Почему она такая тяжёлая? — спросил я. — На вид ребёнок, а весит как взрослый мужик.

— Потому что все три её тела совмещены в одном объёме, — сказал Сект. — Человеческое, людоящерное и... — он задумался. — Нет, это всё-таки не насекомое. Что-то тропическое, бронированное и сильное. Не ящерица, теплокровное. Любопытно. Видимо, и впрямь — бронированный кот.

— Как можно совместить в одном маленьком теле трёх существ? — спросил я.

— Магическая натурфилософия, — сказал Сект. — Не натурфилософия в чистом виде, и не магия тоже. Соединение одного и другого. Я шёл этим же путём, но мне не везло, руны отторгались. А Ирбрану улыбнулась удача. Полагаю, он случайно использовал в эксперименте девочку с магической силой! Я знал, знал, что он шарлатан и никудышный учёный!

Последние слова Сект произнёс с неожиданным энтузиазмом.

— Вот почему этот негодяй до сих пор не производит монстров толпами! У него получилось, но он даже не понял, почему! Ирбран не смог повторить эксперимент, жалкий ничтожный шарлатан, он не разобрался в причине своего успеха...

Он начал ходить по лаборатории, уже не обращая ни на кого внимания и бормоча:

— Возможно, это не планировалось... реакция перепуганного ребёнка... если бы провести анатомирование...

Сеннера издала тихий рык.

— Ах, оставь! — воскликнул Сект. — Я не собираюсь тебя резать, результаты непредсказуемы. И в любом случае я бы тебя вначале умертвил или полностью обезболил. Я не злодей!

Мира посмотрела на меня и покрутила пальцем у виска. Мне осталось только кивнуть. Эти учёные — они сами немного монстры.

— Что вы будете делать, доктор? — спросил я.

— Всё то же самое, что и планировал, — ответил Сект. — Жалко, очень жалко, что Вендж оказался предателем, придётся искать другого слугу...

Он вдруг приободрился:

— А вы не хотели бы занять его место, волшебник?

Я покачал головой.

— Может быть, вы? — Сект наконец-то соизволил заметить Миру. — Обещаю, что не буду домогаться вас и требовать плотских утех! Я выше этого.

— Нет-нет, — быстро ответила Мира. — Спасибо за предложение. Но я очень слаба в науках. И ещё боюсь вида крови. И всяких тварей, у которых больше чем пара ног.

— Например, кошек? — уточнил Сект. — У них две пары ног.

— Нет! Когда больше чем две пары.

— Ясно. Насекомых и пауков, — Сект кивнул. — Нередкая ситуация для женщины. Очень жаль...

Где-то в глубинах дома часы гулко пробили четыре раза.

— Полагаю, нам надо отправиться спать, — решил Сект. — День предстоит очень насыщенный.

— Спать? — я посмотрел на мёртвого слугу, на проломленную в сад стену. — Спокойно спать?

— Сеннера, не будете ли вы так любезны... — начал Сект. — Ваша потребность в сне представляется мне крайне незначительной, а боевая мощь — огромной. Вы могли бы покараулить дом, пока мы спим? Если кто-то попробует войти — растерзайте его.

Сеннера посмотрела на меня. Потом на Секта. И кивнула. После чего опустилась на четвереньки и, подобно сторожевой собаке, удалилась в темноту коридоров.

Мне показалось, что она сделала это нарочно. Из презрения к Секту отпустила на волю свои нечеловеческие инстинкты, а сама укрылась в глубинах разума.

— Вот проблема и улажена, — сказал Сект.

Вернувшись в свою комнату и забираясь в кровать, я вспомнил, как мать в детстве спрашивала меня — хочу ли я стать магом или натурфилософом. У меня ведь была очень хорошая успеваемость в школе. И я даже размышлял, балбес! Неужели мог бы стать таким же безумным доктором, как Ирбран или Сект?

Я взмахнул рукой и погасил магический огонёк, сопровождавший меня из лаборатории.

И тут же скрипнула дверь. Я напрягся, привстал в кровати.

— Тихо, Грис, это я!

— Мира?

Я не просто растерялся. Я перепугался. У меня во рту пересохло.

— Грис, не подумай ничего... — Мира нырнула ко мне под одеяло. Прижалась. Она была голая, совсем. Как и я. Пижам у нас не было. — Я не за тем, чтобы... ну... Мне не по себе. Этот жуткий дом, тварь эта ходит по коридорам...

— Она не тварь, — прошептал я заплетающимся языком. — Несчастная девочка...

— Всё равно, — прошептала Мира в самое ухо. — Несчастная тварь. Давай вместе полежим.

— Давай, — ответил я шёпотом.

— Просто полежим, — уточнила Мира. И без всякого перехода спросила: — У тебя были женщины?

— Нет.

— У меня тоже, — ответила Мира. — То есть мужчин не было. Но мы с одной девчонкой целовались, хотели попробовать, как это... Просто баловались. Ничего серьёзного.

Я молчал, осторожно касаясь Миры.

Она была другом. Другом, и всё тут. Я никогда не думал, что у нас с ней что-то случится в постели.

Но сейчас мне безумно хотелось, чтобы у нас было всё и сразу.

— Мира...

— Ты знаешь, как?

— Ну... да... вроде как.

— Я тоже... вроде как...

Мы лежали, едва касаясь друг друга и нас трясло. Обоих. От волнения, страха и желания.

Я повёл рукой вдоль её тела, и, когда ладонь дошла до бедра, меня словно током пронзило.

Миру тоже.

И мы принялись целоваться, обнимаясь, хватая друг друга, ощупывая, уже ничего не стесняясь, с жадным ненасытным любопытством и закипающим восторгом — друг от друга, от того, что мы сейчас делаем и что сделаем в следующее мгновение.

Всё было точно так, как мне рассказывали, и совсем по-другому, и уж тем более не походило на все детские шалости и волнующие сны. Мы несколько минут не могли разобраться друг в друге и в том, как и что собираемся делать, а в голову мне лезли непрошенные мысли о чешуйчатом создании, крадущемся сейчас по коридорам, о мёртвом теле Венджа, который этим вечером утверждал, что будет домогаться Миры.

А потом вдруг у нас всё получилось, и все мысли у меня исчезли, осталась только Мира, и я, и наши соединившиеся тела, и краткая, как миг, вечность времени впереди.

Когда я проснулся, было уже светло. И Миры в моей кровати не было. Но я знал, что она была, и всё изменилось, всё стало совершенно другим.

Ну, во-первых, я теперь был мужчиной не только на вид. Во-вторых, мне это очень понравилось. В-третьих, никаких сомнений, что всё кончится хорошо, у меня теперь не оставалось.

Как что-то вообще могло быть плохо после случившегося?

Я заглянул в ванную комнату. Нашёл там большой ковш, набрал холодной воды и пару раз облился, стоя в ванне. Умылся и минуту изучал себя в зеркало.

Надо обзавестись бритвой.

И научиться ею пользоваться.

Одевшись, я спустился вниз. В столовой зале было пусто. Я прошёл в лабораторию — и обнаружил Сеннеру, стоявшую возле разбитой стены и смотрящую в сад. Жутковатый сад, при дневном свете ещё мрачнее, чем ночью. Корявые деревья, ссохшиеся, но живые. Редкие листочки на некоторых ветках. А ещё часть веток подрагивала, хотя ветра не было.

Кошмар, одно слово. Тёмный Властелин порой придумывал такие затейливые руны, что в Академии даже не пробовали их изучать.

Тела на полу не было. Только слабое пятно от крови на тёмном паркете.

— Сеннера... — мне вдруг стало не по себе. — А где труп?

Девочка-монстр искоса глянула на меня, будто обижаясь на что-то. Потом встряхнулась. Протянула руку, взяла меня за ладонь и потянула в сад — через проломленную стену. Она прошла легко, а мне пришлось нагнуться.

Между деревьями — как раз теми, у которых подрагивали ветви, я увидел пятно свежевскопанной земли.

— Ты его похоронила, — понял я с облегчением.

— Думал, съела? — неожиданно спросила она.

— Да, — признался я. — Извини. Здорово, что ты говоришь!

— Я бы могла, — сказала Сеннера задумчиво. — Плохой сад.

— Это магия.

— Знаю, — согласилась Сеннера.

— Ты была магом? Или твои родители — маги?

Сеннера посмотрела на меня. Но ничего не ответила. Отпустила руку и вернулась в дом.

Как ни странно, но аппетит мне ночные события не отбили. Поскольку надеяться, что доктор Сект будет столь любезен, что соорудит нам завтрак, не приходилось, а прислуга появиться не спешила, я отправился на кухню.

Может доктор и не придавал особого значения питанию, но кухня была хорошая. С огромной плитой, с дорогой посудой из меди, чугуна и стали — хоть пир закатывай. В шкафах стояли тарелки и супницы из дорогого мийского фарфора, у нас в Академии из такого ел только ректор за своим столом. Столовые приборы, конечно же, оказались из серебра — старые, тяжёлые, начищенные до блеска. Я смотрел на них и думал про Венджа. Он ведь был такой же, как я, только ушёл из Академии. А потом... кто его приблизил к себе, кто нанял, кто отправил к сломленному доктору Секту — следить и побуждать доктора к работе? И что он чувствовал, этот парень, изо дня в день изображая почтение и восхищаясь человеком, который ему был безразличен? Как быстро он его возненавидел? Или стал равнодушен и бродил по дому, начищая серебро, ассистируя в экспериментах и ожидая, когда его слежка закончится... И как он обрадовался, когда понял, что сейчас выслужится перед настоящим хозяином, вернёт ему утраченное.

Я вздохнул. Не заслужил Вендж своей страшной смерти.

Как по мне — так надо самому жить и другим не мешать. Но не всегда так получается.

Я разжёг плиту — дрова были сложены ещё с вечера, поставил кипятиться чайник. В шкафу-леднике нашёл свежее масло, молоко, яйца, пахнущую чесноком селянскую колбасу и дорогой копчёный окорок, печёночный паштет и жёлтый дырчатый сыр. Яйца я поставил вариться, сыр, колбасу и окорок нарезал. В буфете обнаружил корзину с хлебом — простая руна на привязанной к ручке картонке отгоняла от хлеба насекомых и сохраняла свежесть. Как ни пыжился доктор Сект, а без магии и он не обходился!

В общем, когда спустилась Мира — мы улыбнулись друг другу, но не сказали ни слова, завтрак был уже на столе. Сеннера ходила вокруг, временами привставая на цыпочки и заглядывая на тарелки.

— Доброе утро, — осторожно сказала ей Мира.

Сеннера уставилась на неё злющими глазами (да что с ней происходит-то? — то жмётся к ней, то ненавидит), но ответила:

— Привет.

Мира просияла. Похоже, превращение жуткой твари в человеческое существо, пусть и такое неполное, её радовало.

— Что ты ешь? — спросил я.

— Всё, — ответила Сеннера. Ещё раз обвела взглядом стол и четыре тарелки. — Это для меня?

— И для тебя тоже, — сказал я.

Сеннера забралась на стул, протянула руку, взяла варёное яйцо с тарелки — и заглотнула. Целиком, вместе со скорлупой. Вызывающе глядя на меня.