Скрепы нового мира (Анизотропное шоссе, Iii)

\

Сорт "Бентье", или cultivar Bintje, один из долгожителей. Выведен в 1905 году селекционером де Фризом, но успешно используется до сих пор.\

\

*Трудоемкость обработки картофеля примерно в два с половиной раза больше, чем пшеницы. Урожаи и же, в пересчете на калории, выше раза в четыре.\

\

**Производство картофеля на огородах в годы войны увеличилось в 5 раз, до 120 млн. тонн. В основном не за счет колхозов — просто были засеяны все свободные площади в городах и окрестностях.\

После третьего стакашка в каморке то тут, то там вскипают пикейножилетные толковища. Любимая тема "как у них негров линчуют" изменилась за сотню лет едва ли на мизинец. В фокусе нечеловеческие издевательства белых сахибов над рабочими в Индии, людоедские настроения лордов в парламенте Британии и конечно, нищета рабочих Нью-Йорка. Последнее, кстати, вошло в застольную традицию задолго до триумфа большевиков; великий лжец Максим Горький никогда не жалел сажи в палитру красок, описывая несчастных американских детей, которые, по его словам, всюду и без малейшей жалости лупцуют друг-друга за шанс ухватить с мостовой корку загнившего хлеба.

Надо отдать должное, коммунары изрядно подкованы далекими бедами. С близкими хуже, чуть нить дискуса сворачивает в сторону границ СССР, так здравый смысл крошится от подспудного страха.

— Встретил намедни старого другана, нынче в латвийском посольстве служит,* — делится нешуточным эксклюзивом Семеныч. — Говорит, английский фунт вверх прет как ошпаренный.** Значит вот-вот Британия, Франция и США кончат с Китаем да навалятся на нас. Как перехватят Николо-Уссурийскую железку, враз пи..ец всему советскому Приморью.

— Так-то оно так, — уныло соглашается кто-то из бригадных старичков-скептиков. — Армейцев на восток гонят без счета. Племяш мой уж с Читы писал.

— Золото, вот что нужно мировому империализму! — спешит поделиться своим ценным мнением очкастый парнишка с другой стороны стола. — Добыча-то его все падает, пишут вот, золото через десять лет в земле кончится.

* * *

Останется вот тока чуть в нашей Сибирюшке, вот за нее-то новая мировая драка и случится.

— Воевать мы них...я не готовы, — хмуро соглашается Семеныч — Чертовы троцкисты конкретно нам поднасрали со своим перегибами в коллективизации. Крестьянин в раздрае, тыл не обеспечен. С хлебом х..ня все время... карточки обещали еще осенью отменить!

— Воевать в тайге заяб...сь, — тихо зудит скептик. — С винтарем шасть до ветра, да живо в сторону. Сто лет искать будут!

Не поймешь, в шутку он, или всерьез, однако налицо верный факт — шкурный подход не вызывает отторжения среди коммунаров. Выглядит это на фоне неистового фанатизма по части "догнать и перегнать" чертовски двусмысленно, однако если подумать, вполне резонно. Десяток лет, без выходных и отгулов, пропагандисты месили в дерьмо и кровь врагов внутренних — уклоны, фракции, отходы от линии и прочие рабоче-крестьянские лево-правые оппозиции. По-настоящему озлобить соврграждан против врага внешнего кремлевский ареопаг попросту не успел. А без злобы — что за драка?

— Партия тщательно работает над поддержанием баланса сил в мире, — вступил я с речью, выверенной по свежим посылам советского МИДа. — Наша первейшая цель в мире поддерживать слабейшего, а затем, в результате кровопролитной войны между капиталистическими государствами, укрепиться и усилиться.

* * *

Саша судорожно забилась на моем плече, пытаясь сдержать хохот. А вот Семеныч все принял взаправду — выпучил на меня глаза, как на говорящую лягушку. Пришлось в ответ укоризненно покачать головой: бригадиру неплохо бы на будущее знать, о чем и где стоит помолчать. Кто-то же напишет четыре миллиона доносов?

Зато очкастый парнишка воспрянул как боевой конь при звуке полковой трубы. Не иначе, почуял во мне богатый дискуссионный потенциал:

— Вот ведь все верно! Роль СССР принципиально иная, чем Российской Империи! Какой вот основной принцип современных международных отношений? — он обвел компанию многозначительным взглядом поверх линз. — Сосед обязан быть слабаком! Вот когда сосед соседа — то он готов на роль союзника. Немец в Великой войне уж на что силен был, да вот, на два фронта не выдюжил. Зато теперь между нами белополяки, вражины патентованные. Надо вот с немцами сдружиться против них, а если что, вот так вот взять, да зажать, как клещами! Вот нам не все ли равно, кто там у власти: розовые, красные или даже коричневые?!

* * *

*

— Что с Францией делать будем? — быстро ляпнул я, вытаскивая тему из разряда опасного бреда на высокую, а потому безопасную пикетножилетную орбиту.

— Так вот они как раз должны полякам помогать! И против Германии, и против СССР.

— Логично, — легко согласился я. Казематы Шпалерки, как и Соловки, надежно лечат от пустого многословия по части политики.

— А ну как поляки с немцами столкуются? — у Семеныча, определенно, сегодня нога попала в колесо. — После на нас скопом навалятся?

— Вот куда им! — затряс очками парнишка. — Стоит полякам начать смотреть в сторону союза с немцами, франки или англы им живо головы-то поокрутят. Соседи, значит враги на всю жизнь.

— Ребята, какие же вы все умные! — попробовал поставить точку уставшая от наивной болтовни Саша. — По мне так все просто: пускай про польских панов в Сером доме

* * *

** думают!

— Да там все больше троцкистов ловят, — недовольно скривился очкастый парнишка. — Вот в мире меж тем великие дела заворачиваются! Из Испании вот король сбежал, скоро, скоро по всему миру революция покатится! Вот не прозевать бы нам!

\*Страхи позаимствованы из спецсводки СПО ОГПУ о политнастроениях работников учреждений по данным на 30 июня 1932.\

\**Рост курса фунта стерлингов в 1931-32 годах — полная чепуха. Наоборот, в сентябре 1931 года фунт был обесценен до 69,3% от прежнего золотого содержания, курс к доллару составил 1930 — 4,8 долларов за фунт; 1931 — 4,5; 1932 — 3,5.\

\

Данное мнение чрезвычайно популярно в мире начала 30-х годов (был даже подан соответствующий в Лиге наций), однако в реальности добыча золота до сих пор только нарастает.\

\

Данная формула с подачи Литвинова в 20-30-х годах приобрела широкое хождение в руководстве СССР.\

\

*На парламентский выборах 1930 года в Германии лидерами стали СДПГ-24,5% (розовые), НСДАП-18,3% (коричневые), КПГ-13,1% (красные).\

\

**Серый дом — Коминтерн.\

Пока разогретые самогоном коммунары заваливали очкастого думозвона вопросами типа "что пишут в "Правду" из Мадрида", я ломал голову: хватит ли Александре самообладания удержаться от смеховой истерики? А что если она послушает речь товарища Литвинова во вздорном пересказе, да сорвется, как от доброго анекдота? И ведь не объяснишь никому, что моя жена часов по десять в день слушает зарубежное радио, что в сочетании с послезнанием делает ее, пожалуй, лучшим политологом не только СССР, но и всего мира.

Спасение пришло откуда не ждал: в нашу комнату залетело, кружась и пританцовывая, "сказочное видение" — мясистая девица в прозрачном газовом пеньюаре.

— Ма-а-альчики-ма-а-альчишечки! Анаша* у вас есть? Неужели мы нынче же не устроим афинскую ночь?

— Симка! — имя прорвалось от кого-то из коммунаров сквозь вал скабрезных шуток: — Ты хоть сиськи спрячь!

— Так почему же вы, черти, не идете ко мне? Почему не несете анашу? Ну, скорее! Скорее! Эх, и накурилась бы я!

Выписав неуклюжий пируэт между коммунарскими руками, девица решительно полезла на стол. Под натянувшимся в нужных местах газом сиротливо белели кружева коротких панталон.

— Светится все... — из головы очкастого паренька мигом вышибло всю политику.

— Держите ее, пока стол не своротила! — крикнула Александра.

Кажется, только у нее сохранилась достаточная трезвость рассудка. И слова она нашла на диво верные — желающих подержать оказалось более чем достаточно.

— Любовь красивая, свободная, с полным сознанием существования своей связи только до тех пор, пока есть необходимость друг в друге, — вещала любительница анаши, вяло трепыхаясь в чьих-то мосластых руках. — Ведь марксизм говорит: сознание необходимости — это и есть свобода. Здесь люди дополняют друг друга, и только из этого сочетания может получиться полный человек!

— Вот это приход! — искренне восхитился я.

— Женщины, вы первые должны быть сторонниками и проводниками новой свободной любви, — включился в действие опоздавший к "подержанию" очкастый парень. — Вам нечего терять, кроме своих цепей!

— Бедняжечка, — Саша явно не разделяла общей веселости. — Только глянь!

Кивнула вниз, на выставившиеся из-под приподнятого подола голени девицы, густо расписанные разноцветными синяками. Но меня почему-то пуще всего задели старательно забеленные зубным порошком парусиновые туфельки с бесстыдными заплатками на местах, в которые упираются большие пальцы.

— В заросшую канаву легко падать.

Девица тем временем всецело отдавалась животрепещущей теме:

— ... новая любовь это свободная связь на основе экономической независимости и органического влечения индивидуумов противоположного пола...

На одном, как видно особо поднимающем "душу" моменте очкастый парень не выдержал. Резким кивком головы закинул повыше со лба шевелюру, облизал губы, в уголках которых уже белела пена:

— Будем петь и плясать! — заявил он, перекрывая веселый ор бригады. — Зови своих подруг, Симка, сейчас же зови! В день Интернационала так можно!

— Ах, зачем ты меня целовала, жар безумный в груди затая... — послушно, как будто только того и ждал, начал запевала с дальнего конца стола.

Девица ловко выкрутилась из жадных коммунарских объятий, будто того только и ждала. Величаво, как дорогое вечернее платье оправила пеньюар, и вдруг схватилась за прореху:

— Дылда, для какого черта газ прорвал? Да ещё на таком месте! Как я теперь плясать буду?

— Я ништо, я токмо ладошкой прикрыл, — под гогот товарищей начал оправдываться вдруг ставший крайним дылда. — Больно просвечивает!

Вздорная заминка позволила мне собраться с мыслями; еще чуть-чуть, и словами тут никого не остановить. Был бы один, полбеды. Pornotube двадцать первого века показывал оргии похлеще; вошкаться же в свальной грязи меня никто не заставит. Но Александру пора уводить, да чем скорее, тем лучше.

— Охлади людей, бригадир! — я с размаху пнул под столом ногу Семеныча.

Особой надежды остановить накатывающее блядство я не питал, а вот отвлечь коллектив от своего английского ухода казалось делом нелишним.

Однако бригадир не сплоховал, ударил по самому больному:

— Денег нет них..я! — проревел он на полобщаги.

Всего три слова, зато какой потрясающий эффект!

— Так что, анаши не будет? — уточнила девица.

После пространных речей о красивой марксистской любви примитивный цинизм этих ее слов показался мне сущей мерзостью. Скривившись, как от куска лимона, я процедил в сторону "сказочного видения":

— Кто тут решил, что жратва с неба сама падает?

— Фу-у-ух!

Девица судорожно затряслась всем своим телом, закружилась, так что газ пеньюара встал колоколом сильно выше коленок, никто не успел и глазом моргнуть, как адептка свободной любви просочилось сквозь двери прочь.

— Выпьем, товарищи! — поспешил закрепить успех Семеныч. — За интернационал! За партию! За весь наш советский народ! Полную до дна!

Ловко он придумал, чисто комиссар; попробуй, отверни морду от такого тоста. А после самогона — нужна закуска, там можно еще по одной налить, перерывчик небольшой... в конце концов, банкет-то уже оплачен!

— Леш, проводи, в туалет надо, — прошептала мне на ухо Саша.

— Тут же совсем рядом? — удивился было я.

— Все равно!

Мог бы сам догадаться. На четырех этажах общаги сто двадцать комнат, всего человек семьсот-восемьсот. Шайки хулиганов, а их тут скорее всего не меньше десятка, промышляют то ли спекуляцией самогоном и анашой, то ли рэкетом самих спекулянтов. Из-за тесной взаимосвязанности процессов сложно сказать, где кончается одно и начинается другое. Бонусом идет мордобитие, мелкие грабежи и воровство всего не приколоченного. При этом до поножовщины и смертоубийства среди своих дело доходит исключительно редко — администрация завода имеет годную рускообщинную привычку выкидывать на улицу не только самого нарушителя, но и всех его соседей по комнате. И уж тем более, даже упоротые в хлам отморозки не задевают коммунаров... жаль, на мне или Саше про принадлежность к ним ничего не написано.

С первого шага за дверь понятно, насколько была права Александра. Вечерний сумрак в сочетании со светом двадцатисвечовых лампочек преобразил коридоры в стиле лучших триллеров Хичкока. Подозрительные пятна и подтеки заполонили стены; промеж них маршируют колонны деловых тараканов. Семечная шелуха хрустит под ногами, ее уже впору мести метлой. Рыдания умирающих в степи ямщиков и бродяг с сумой за плечами бьют по ушам со всех сторон, им не помеха ни перекрытия, ни перегородки. Изменились и люди. Спотыкающиеся на каждом шагу аборигены видом, цветом и запахом неотличимы от свежих зомби, хотя, бесспорно, они все еще живы: курящих зомби не бывает.

Около ближайшего туалета толпится добрая дюжина страждущих — судя по изредка проскакивающим в мате словам, все стоически пережидают чью-то разборку.

— Подождем? — заколебалась Александра.

— Потопали в другое крыло, — тяжело вздохнул в ответ я. — Тут девочки, это надолго.

Планировка бывшего доходного дома далека от пролетарского конструктивизма. Где-то на полпути мы умудрились запутаться среди одинаковых дверей. Толкнулся в одну — закрыто, во вторую и третью — с тем же результатом, только четвертая подалась, да так ловко, что мы чуть не уперлись в стоящую посередине комнаты толстую, голую женщину, похожую на серую предгрозовую тучку. За ее спиной трясся высокий голый парень, тонкий, как жердь, и страшно костлявый. Рядом в странном танце под гармонь кружились вокруг друг-друга три бесштанных мужичка. Уж не знаю, в чечетку там, или вприсядку, то сойдутся, то повернутся, то стукнутся каблуками начищенных сапожек. Но у каждого в руке на отлете горящая папироска.

— Помоги мне это развидеть! — застонал я, вывалившись обратно в коридор. — Сейчас вырвет!

— О Боже! — вторила мне Саша. — Марксово семя!

— По ходу, недовзрослые ловят с Маркса неплохой приход...

— Они не с Маркса, а на марксизацию Залкинда** сублимируют, — любезно уточнила супруга. — Вредно читать на ночь "Двенадцать заповедей полового поведения пролетариата".

— Тебе легко говорить, — я наконец справился с невольными рвотными позывами. — Помнишь, еще перед Рождеством, ты вычитала в газетке, что "половой акт не должен часто повторяться"?

— Так до утра и повторяли...

— Незачем "Труд" покупать, он для настоящих рабочих. А мы-то всего лишь попутчики.

— "Половой подбор должен строиться по линии революционно-пролетарской целесообразности", — наставительно уперла мне в грудь пальчик Саша. — "В любовные отношения не должны вноситься элементы флирта, ухаживания, кокетства".