Космические Бродяги: Стрекоза

Алекс и Джин переглянулись.

— Видите ли, я немного увлекаюсь робототехникой, — начал объяснять Мартин. — Я повидал много разных роботов здесь, в порту, но это... Просто шедевр!

Похвала в адрес любого прибора на корабле это похвала в адрес капитана, по крайней мере, именно так подумал Алекс и зарделся. Он подумал, что это обычная реакция парня "из глубинки", увидевшего диковинного робота. Чёрт, Бетти удивляла даже повидавших виды людей! Но было в его поведении что-то странное. Положив ладонь на неимоверно широкое плечо Мартина, он сказал:

— Что ж, коды как-нибудь в другой раз, но несколько вопросов ты ей можешь задать.

Бетти была запрограммирована на общение, так что отличить в ней робота в обычном разговоре было непросто. Она, тем временем, вернулась с ящиком нелегального веспианского самогона в руках.

— Эм, Бетти... — Мартин смутился так, словно правда знакомился с девушкой и делал это впервые в жизни. — Кто сделал тебя?

— А-а! — Алекс не позволил Бетти ответить. — Только не этот вопрос. Бетти, не отвечай.

Тем более, что она сама не знала.

— И не спрашивай её размеры, — добавила Джин.

— Человекоподобные роботы запрещены, — продолжил Мартин. — За исключением случаев, когда они сильно ограничены в своих возможностях. Предположу, что ты не можешь покидать звездолёт.

— Именно так, — снова ответил за неё Алекс.

— И ты едва ли сексдроид.

— Ни в коем случае! — взвизгнула Джин.

И никому не было дела, что Бетти до сих пор держит в руках тридцатикилограммовый ящик с хрупким содержимым.

После очередной неловкой паузы, Мартин процитировал:

Сравню ли с летним днем твои черты?

Но ты милей, умеренней и краше.

Ломает буря майские цветы,

И так недолговечно лето наше!

То нам слепит глаза небесный глаз,

То светлый лик скрывает непогода.

Ласкает, нежит и терзает нас

Своей случайной прихотью природа.

А у тебя не убывает день,

Не увядает солнечное лето.

И смертная тебя не скроет тень, —

Ты будешь вечно жить в строках поэта.

Среди живых ты будешь до тех пор,

Доколе дышит грудь и видит взор.

— Шекспир? — спросил Алекс.

— Шекспир, — ответила Бетти. — Сонет Восемнадцать.

— Что ты можешь сказать об этом? — спросил Мартин, сверля глазами прекрасное лицо андроида.

— Вы хотите, чтобы я произвела анализ произведения?

— Нет. Мне интересно знать, какие ассоциации в твоей нейросети вызвало это стихотворение.

— "Сонеты" полны прекрасных вещей, сказанных как бы непреднамеренно, и отличаются глубиной поэтических образов. У истинно великих поэтов в каждой строке прекрасная правда и каждая обращена ко всему возвышенному и благородному в человеке.

— Ха! — усмехнулся Алекс. — Эта цитата просто ассоциирована в её памяти с поэзией. Она могла ответить так же на любой стих.

— Как и ты, — Мартин, наконец, перевёл взгляд на Алекса. — Память — лишь набор логических ассоциаций.

— Я не хочу встревать в вашу высокоинтеллектуальную беседу, — вмешалась Джин. — Но, может, Бетти уже опустит этот ящик?

Когда они закончили разгрузку и Алекс закрыл трюм, Бетти обратилась к нему:

— Капитан, могу я спросить, почему Мартин так заинтересовался мной?

— Это просто. Ты интересуешь его как женщина.

— Но я ведь не сексдроид — я не смогу удовлетворить его потребности. Я не запрограммирована на это.

— Нет. Я думаю, что ты интересуешь его просто как личность.

— Но у робота нет личности.

— Почему?

— У робота не может быть личности.

— А что есть личность, по-твоему?

— Понятие, выработанное для отображения социальной природы человека как субъекта социокультурной жизни, раскрывающееся в контексте социальных отношений, общения и предметной деятельности.

— Это и отличает тебя от человека. Надо не цитировать определение из энциклопедии, а понимать его.

— Я лишь машина.

— Думающая и анализирующая машина. А это значит, что ты можешь привязать к себе понятия "социальные отношения" и "общение".

Бетти поднесла палец к губам и посмотрела в потолок. Всего лишь анимация, показывающая загрузку процессора, однако не то же ли самое делают люди? Затем она ответила:

— Другими словами, он олицетворяет меня?

— Точно.

— Спасибо за пояснение.

Бетти откланялась и вернулась на своё рабочее место за стойкой в кают-компании.

Чуть позже, когда Джин пришла ужинать в кают-компанию, Бетти заговорила с ней:

— Джин, Алекс сказал, что у меня есть личность. Могу я спросить, ты согласна с этим утверждением?

— Конечно.

— Почему?

— Ты — член экипажа, Бет.

— Это лишь психологический барьер. Вам легче воспринимать андроида как живого человека.

— У меня в детстве был плюшевый мишка по имени Тедди. И я с ним разговаривала. У него была своя личность, свой характер. Да, я сама же и отвечала за него, но всё равно воспринимала, как живое существо. Люди склонны персонифицировать практически всё, что их окружает. Некоторые дают имена даже шариковым ручкам. Как говорится, человек — социальное животное.

— Последнее утверждение было бы более свойственно Алексу, но не тебе.

Джин чуть не поперхнулась рисом.

— Возможно. Наверно, люди, общаясь, обмениваются друг с другом некоторыми социальными качествами. А мне надо поменьше времени проводить с Алексом...

* * *

Обстоятельства сложились таким образом, что уже через месяц с небольшим они вернулись на Норлунн с ещё одним таким же грузом. И кто принимал у них груз в порту? Разумеется, Мартин.

После работы он попросил посидеть в грузовом отсеке вдвоём с Бетти. Алекс и Джин испугались, уж не заскучал ли мальчишка и не вздумал ли угнать корабль? По этой причине Алекс остался в тот вечер сидеть на стрёме.

Но ничего необычного не произошло. Впрочем, по меркам Алекса произошло именно нечто необычное. Они просто говорили, примерно пару часов, в конце Мартин пожал Бетти ладонь и что-то ей передал.

Алекс спустился в трюм, чтобы проводить Мартина. Тот стал неуклюже прощаться, благодарил, краснея и запинаясь, шершавой и заскорузлой рукой пожимал ему руку.

— Спасибо вам! Спасибо. Самый замечательный день в жизни. Я к такому не привык... Она — совершенная женщина! Идеал!

— Она — модель совершенной женщины. Произведение искусства, в лучшем случае.

— А что если роботы должны стать нашей сменой? Что если боги были несовершенными существами, и создали нас, чтобы мы прошли через какие-то непреодолимые для них препятствия и хранили память о них? Что если нам уготована судьба уподобиться богам и создать более совершенных существ, которые будут вечно нас помнить? Таких как Бетти...

— Надо же... Я думал, концепция богов умерла лет триста назад, и теперь остался лишь этот "Культ Великого Солнца, сотворившего Землю", — Алекс махнул рукой. — Я никогда не был религиозен. Земля не уникальна, мы просто видели пока едва ли одну миллионную долю Галактики.

— Ты всё ещё веришь, что мы не одни во Вселенной?

— Я агностик, я ни во что не верю. Просто не могу утверждать то, что не имеет неопровержимых доказательств, но и не стану это отрицать.

— Если ты ни во что не веришь, то у тебя нет цели в жизни.

Алекс пожал плечами. В это время как раз вернулась Джин с двумя большими сумками. Где она смогла отовариться в этом Солнцем забытом мире, оставалось только догадываться.

Проводив Мартина, Джин и Алекс окружили Бетти, словно диковинку, которую они видели опять в первый раз.

— Так о чём вы говорили? — поинтересовалась Джин.

Бетти начала проигрывать записанный разговор.

— Нет-нет, в общих чертах. Вы просто говорили?

— Да, восемьдесят четыре процента времени говорил только он. Мартин рассказал мне о своём детстве, о своей планете, о своей работе. Любопытная информация, многого не узнаешь в сети об этой планете.

— Что он дал тебе, Бетти? — спросил Алекс.

Бетти разжала ладонь и показала маленькую металлическую брошку в форме розы.

— Он сказал: "Пока эта роза не завянет, я тебя не забуду".

— Ух ты!

— Но эта роза искусственная, и она никогда не завянет. Что это значит?

— То и значит. Так он говорит, что никогда тебя не забудет, как не завянет эта роза. Это поэтическая метафора, — объяснила Джин.

— Спасибо за пояснение.

Алекс нахмурился и молча ушёл в кабину готовить "Стрекозу" к вылету.

* * *

"Алекс Трэвис, капитан "Стрекозы". Звездная дата 27/10. Мы покидаем Норлунн и возвращаемся на Веспу с несколькими бочками антиуглерода. Их можно выгодно продать на веспианском рынке". На чёрном, добавил он про себя. "Небольшие деньги, но лёгкие. Таких бы заказов побольше. Меня, правда, пугает Мартин — местный портовый работник. Он чересчур увлечён нашим гиноидом. Я понял уже, что сам он безобиден, мне просто жалко парня. Пропадает из-за таких... странных увлечений".

Джин сидела рядом и хрустела шоколадкой. Кажется, пятой уже за последний час.

— Что скажешь, Джин?

— О чём?

— С твоей точки зрения, Бетти может считаться женщиной?

— По-моему, я тебе сотню раз говорила, что не может, а должна!

— Не, я не об этом даже. В смысле, совершенной женщиной. Такой, что должна превзойти.

Джин на минуту задумалась.

— Не знаю, — ответила она, наконец. — Может быть.

— Может быть?

— Ну, в смысле, а что ей мешает?

— Не знаю... Физиология?

— У тебя все мысли ниже пояса, Алекс!

— Это у тебя все мысли ниже пояса, а я говорю лишь с научной точки зрения! Без репродукции отпадает вообще само определение жизни.

— Это ты так думаешь. Она может размножаться другими способами, если это тебя так волнует. Например, копировать себя.

— Хм!

— Что если это как раз то, что надо отнять у человека, для достижения совершенства?

Алекс посмотрел на Джин так пристально, что её бледная веснушчатая кожа даже немного порозовела.

— Серьёзно? — спросил он.

Выдержав несколько секунд паузы, Джин вдруг громко рассмеялась.

— Ты такой смешной, Алекс, — произнесла Джин, снимая тонким указательным пальцем слезинку с глаза.

Это его задело. Другие девочки часто смеялись над ним и унижали его, но Джин никогда. И это задело его вдвое сильнее.

Надувшись на Джин, Алекс вышел в кают-компанию и потребовал у Бетти чашку кофе. Та заботливо обслужила его, поставив на стол также вафли и печенье.

— В увлечении Мартина нет ничего странного, — заговорила Бетти. — Я бы не прочь поговорить ещё с этим человеком. Когда мы в следующий раз прилетим на Норлунн?

До Алекса не сразу дошёл смысл этого вопроса. До этого он даже не задумывался, что Бетти тоже "слышит" его записи в бортовом журнале.

— Э-э-э, что?

— Я знаю, конечно, что маршрут устанавливает капитан, и он зависит от заказов, которые удастся найти. Но могу я просить вас искать в первую очередь заказы на Норлунн, если, конечно, они вам подходят?

Алекс долго не мог ей ответить. Он долго не мог поверить, что машина вообще задала подобный вопрос.

— Стоп, ты что, хочешь вернуться на Норлунн? У тебя что, собственное желание? Роботы не должны иметь собственного мнения!

— Почему? Это не противоречит законам робототехники. К тому же это не приказ, а просьба.

Тогда Алекс обратил внимание, что подаренная Мартином брошка в виде розы прицеплена к блузе Бетти. Он встал из-за стола.

— Послушай, Бетти, — он поймал себя на том, что пытается говорить с машиной, как отец с провинившимся ребёнком. — Если этот новый функционал будет мешать твоей нормальной работе, я буду вынужден очистить твою память.

— Он мешает? Я прошу прощения. Ты хочешь очистить мою память прямо сейчас?

— Я...

Ну конечно. Что за глупости! Она всё ещё машина, всё ещё готова выполнять его приказы беспрекословно. У неё нет и не может быть собственного мнения, лишь этот странный алгоритм, направленный на удовлетворение потребностей человека.

— Нет, — ответил Алекс. — Извини. Никаких отклонений в работе. Всё в порядке.

Бетти стояла неподвижно, продолжая пластиковыми неморгающими глазами глядеть сквозь Алекса. Если у машины и были чувства, то она не умела их показывать. Затем она опустила взгляд на чашку.

— Твой кофе остыл, би. Хочешь, я его подогрею, би?

— Да, пожалуйста.

Алекс присел за стол и тогда только подумал о том, что он извинился перед машиной. Любопытство начало брать верх над страхом.

— Бет, погляди в следующий раз, нет ли заказов с Норлунна.

И он пристально вгляделся в её руки и в её лицо. Нет. Не дрогнула. Не моргнула. Не вздохнула. Не удивилась и не порадовалась.

"Это лишь машина — компьютер и кукла. Кучка пластика и проводов. Не человек. И я докажу это Мартину".

* * *

Судьба и одна безумная темноволосая девочка по кличке Санни распорядились так, что Алекс и Джин снова поругались и снова помирились. Узнав, что перевозка алкоголя привлекает ненужное внимание веспианского Синдиката, они взяли задание, которое забросило их на дальние рубежи, на планету Гретца, где Алекс три недели помогал с ремонтом старого линкора. Вернувшись на Веспу, они долго ещё не получали заказов с Норлунна.

Наконец, наступил день, когда в третий раз прилетели Алекс и Джин на Норлунн. И снова встречал их в порту влюблённый в робота Мартин. На сей раз с цветами. Пока Джин пошла одеваться к выходу на холодную планету, Алекс вперёд Бетти устремился к ухажёру со зловещей улыбкой и словами: "О, это будет интересно!"

— Сколько же стоит букет роз на Норлунне, где ничего не растёт? — ехидно спросил Алекс, после того как пожал большую грубую ладонь портового грузчика.

— Ты, наверно, удивишься, но у нас есть для этого оранжерея. Так что цветы здесь продают по таким же ценам, что и на других планетах.

По правде говоря, цветы на Норлунне были дешевле, чем на Веспе. На Веспе подобные вещи были официально запрещены, хотя, на Веспе не было ничего официального, кроме статуса планеты.

— Согласен, — кивнул Алекс. — Но боюсь, что тебе придётся оставить их — цветы запрещены на звездолётах. Вдруг у какого-нибудь члена экипажа аллергия, понимаешь?

— Да ладно, вас тут всего двое!

— А! Ты не посчитал Бетти.

— Правильно. Не посчитал. Андроиды не страдают аллергией.

Бетти подплыла с ящиком нелегального веспианского виски и поставила его на тележку.

— Привет, Мартин, би, — поздоровалась она.

— Здравствуй, Бетти, это тебе, — и он неловко протянул ей цветы, к ним был привязан ещё один подарок.

— Спасибо, би, — не меняя выражения лица, Бетти приняла цветы.

— Там шоколадка... Я знаю, это глупо, ты ведь не ешь. Просто так принято. А я не придумал ничего лучше. Ты можешь поделиться ей с ребятами.

Прикрывая рот ладонью, Алекс с трудом сдерживал подступающий к горлу смех.

— Спасибо, би, — повторила Бетти с таким же монотонным выражением. — Могу я передать букет Алексу, би? А то он помнётся, когда я буду нести второй ящик, би.

— Ты можешь бросить его на пол, — предложил ей Алекс-искуситель.

— Нет, би. Цветы тоже являются живым организмом, а у меня строгая директива не причинять вред живым организмам, би.