Путь Рукожопа

Кстати, пару слов о качестве предметов в игре. Все они делятся на пять рангов, различаясь по цвету букв в названии: серый — обычные, зеленый — улучшенные, синий — редкие. Золотые вещи и ингредиенты формально именовались эпическими, но большинство игроков так их и называли — золотые. Легендарки имели в описании фиолетовый цвет. В этот раз за время крафта мне прокнуло три редких предмета и еще одна золотая руна на усиление стрелкового оружия, достаточно редкая и дорогая. А когда работа уже подходила к концу, спина, шея и руки окончательно затекли, а затылок ломило от боли, я зафейлил очередное изготовление и даже не сразу понял, что оказалось у меня в руках. "Легендарное зелье саламандры", судя по описанию, давало полную неуязвимость от всех видов урона на 30 секунд. Немного ошалев от первой фиолетовой вещи, которую я держал в игре, я залез в интерфейсе во вкладку аукциона и пробил поиском цену. В продаже зелья не было, а ставки на покупку начинались от 74 тысяч кредитов. И это всего за полминуты неуяза. По дороге домой я размышлял о том, что если бы я сейчас был пятого уровня, то неплохо прокачал бы алхимию — при случайном изготовлении предмета высокого качества прогресс продвигался очень активно. А уж за легендарку мне бы обломилось сразу процентов десять на ученическом уровне. В какой-то момент даже поймал себя на мысли, что уже не рад этому зелью. Все-таки рукожоп — это состояние души. К редким удачам относишься с подозрением, потому что за них потом всегда приходится расплачиваться.

В тот злополучный день, когда мы оказались на болотах, я с утра отправился на аукцион, снял деньги за уже проданный товар и решил немного улучшить свою экипировку. Зелье саламандры я решил пока придержать и не продавать. Все просмотренные мной на форуме гайды единодушно советовали не вкладывать большие средства в шмот на первых уровнях, поскольку проходятся они сравнительно быстро. Да и выручать деньги за первую легендарку, оказавшуюся у меня в руках, жаба душила, пусть будет чем-то вроде талисмана. Первым делом, сменил свое оружие на "Улучшенный посох зимней стужи". Несмотря на грозное название, давал он всего 3-5 базовых единиц урона, зато имел повышенный шанс критического удара и возможную дополнительную атаку холодом, что неплохо дополняло мои семь единиц интуиции, отвечающей за крит, и боевое умение. Более мощное оружие требовало больше двух очков в интеллекте. Бижутерия на дополнительные статы также была доступна только с пятого уровня, который в "Темных пустошах" считался чем-то вроде совершеннолетия. Прикупил сумку на двенадцать ячеек, одна из которых запиралась, то есть помещенный туда предмет не мог быть украден и стопроцентно не выпадал при смерти. Еще взял пояс с двумя слотами быстрого доступа, куда сунул пару простых эликсиров жизни на 10 ХП каждый. Выбирая, что взять на оставшиеся деньги, я решил остановиться на "Улучшенном кольце мороза", усиливающим атаки холодом, и на "Усиленном одеянии мага-огнеборца", которое не давало никаких боевых бонусов, но немного усиливало защиту от физического урона и магии огня, а также добавляло пару десятков ХП к моей живучести. И вот теперь, бредя по колено в мутной болотной жиже, я жалел, что не купил какие-нибудь непромокаемые сапоги. Сумерки сгустились как-то разом, а болотные испарения соткались в туман, который с каждой минутой становился все плотнее. С ветвей осин, покрытых гирляндами каких-то водорослей, постоянно капало, и глухой звук этой капели действовал на нервы.

— Что за...? Сколопендру вам за воротник!

Возглас гнома, замыкающего наш отряд, заставил меня обернуться. За нашей спиной прямо из воды поднимались странные существа. Тощие бледные фигуры в белых саванах словно вырастали из воды, и самым зловещим было то, что делали они это совершенно беззвучно. Тощие пальцы их опущенных рук заканчивались длинными потемневшими ногтями, почти достававшими до воды, радужки глаз были абсолютно черными, а с плеч и спутанных волос этих кикимор свисали клочья тины.

— Рук, спереди, — крикнула мне Настя, выхватывая длинный изогнутый кинжал.

Но я уже и так прекрасно видел, что мы окружены. Всмотревшись, я прочел название мобов: "Болотная ведьма", и цвет их ников для меня был желтого цвета. Ничего себе, нубская локация. Между бледными фигурами замелькали другие — темнее и поменьше. Зверьки были ростом мне по пояс и напоминали причудливую смесь выдры и маленького человечка. На их сморщенных безволосых лицах застыла злобная гримаса. "Мелкий слуга-болотник", ники зеленые. Вот с этими, пожалуй, мы могли бы потягаться, если бы не их хозяева.

— Что делать будем? — прошептал Хагрим, поудобнее перехватывая топор.

— А что мы можем сделать? — в отчаянии кусая губы, ответила Дрянь, водя кинжалом в разные стороны.

В это время одна из кикимор исчезла, буквально осыпавшись облаком мелких капель, а через мгновение так же стремительно выросла из воды вплотную ко мне. На меня так дохнуло смрадом болотной гнили, что я крепко сжал зубы, сдерживая позыв к рвоте. Тварь осмотрела меня, практически обнюхивая в упор, и прошипела:

— Взять, ссвязать, отвессти.

Тут же длинные отточенные когти ведьм уперлись в наши шеи, и я не сомневался, что тварям достаточно одного движения, чтобы рассечь нам сонные артерии. Мелкие болотники буквально повисли на руках, заламывая их за спину и стягивая грубыми веревками, свитыми из водорослей. Поняв, что толку от сопротивления никакого, я вовремя успел спрятать посох в инвентарь. То же сделала с кинжалом и Настя, а вот топор гнома после непродолжительной борьбы упокоился на дне Картанской трясины. А потом нам завязали глаза и повели вглубь болота, направляя тычками заостренных палок.

— "Болотник ворует скот у окрестных крестьян и заманивает сборщиков в трясину. Мэр Картаны просит вас уничтожить Болотника. Задание выполняется в одиночку или группой из двух-трех авантюристов", — вслух перечитал условие квеста Хагрим. — И ни слова ни про каких Болотных ведьм охренительного левела. Это, если на третьем уровне такие засады, то что дальше будет?

Мы с Дрянью хранили мрачное молчание и ничего не отвечали.

— А топор-то, — продолжал сетовать гном. — Купил, как только уровень взял, зарунил. Руны простенькие, но ведь почти восемьсот кредитов булькнуло, корягу вам в бучило.

Нам развязали глаза внутри какого-то сарая, куда привели спустя полчаса изнурительной дороги вслепую. Я по пути умудрился один раз оступиться и провалился по грудь в топь, откуда был бесцеремонно извлечен и чувствительно бит за неуклюжесть. Наша темница представляла собой сплетенное из толстых сучьев строение размером примерно три на три метра. Земляной сырой пол и горка грязного тряпья в углу — вот и вся обстановка.

Гном тем временем осторожно постучал кулаком по стене нашей тюрьмы.

— В принципе, если с разбега... — задумался Хагрим.

— Бесполезно, — как-то обреченно сказала Настя. — Нам отсюда не сбежать.

Ее увели первой. Спустя час, когда снаружи окончательно стемнело, дверь открылась, на пороге стояла кикимора. Она указала длинным когтем на девушку, в сарай вбежали несколько выдр и выволокли пленницу наружу, оставив нас взаперти уже вдвоем. А через четверть часа мы услышали заунывное пение, которое затем заглушил душераздирающий Настин крик. Кричала она долго. Хагрим, не выдержав, вскочил и все-таки попытался после короткого разбега выломать стену, но безуспешно. Когда крик девушки затих на какой-то невообразимой ноте, я сказал:

— Выходи из игры.

— Бесполезно. Мы во враждебной локации в агро-статусе, это все равно, что в бою — кнопка выхода не работает.

— А экстренный выход?

— Ага, дикий штраф на опыт, сутки головной боли в реале, чтобы потом опять войти в игру здесь же? Нет, спасибо.

Мы помолчали.

— Погоди, — прищурился гном, — а сам-то ты? Я ни разу не видел, чтобы ты выходил. В доме прямо в игре ночевал.

— Такие дела, — развел я руками. — Извини за нетактичный вопрос, можешь не отвечать, но что у тебя по уровню боли?

— Двадцать пять процентов.

— А у Насти?

— Не знаю, но судя по нашей совместной прокачке, повыше моего.

Хагрим вопросительно посмотрел на меня.

— Семьдесят пять, — сказал я.

— Ох, ты, ерш твою медь, — присвистнул гном.

Хагрима увели следующим. Криков я не слышал, но хриплый рык, доносившийся до меня, свидетельствовал о том, что с гномом обошлись не мягче. А вскоре только бесконечная капель, да крики какой-то болотной птицы нарушали ночную тишину. И тут куча тряпья в углу зашевелилась, а вместе с ней зашевелились волосы у меня на голове. Что-то поднялось там с земляного пола и шагнуло на центр нашей темницы.

— Я так считаю, что таперича самое время нам тикать, — сказало нечто, почесываясь в разных местах.

В слабом свете полной луны, пробивающемся сквозь неплотное плетение стен, я разглядывал явившееся существо. Это был небольшой коренастый старичок — мне по грудь, не больше. Всклокоченная черная шевелюра, борода, начинающаяся почти от глаз, и пронзительные синие глаза на обветренном лице, покрытом сетью глубоких морщин.

— Ты кто? — пересохшим горлом выдавил я из себя.

— Хто-хто... Дед Пыхто, его не видит нихто — ответил старичок и негромко рассмеялся.

Я всмотрелся и вправду увидел его имя: "Домовой Дед Пыхто". Шрифт обычный черный, значит, не боевой моб, а обычный непись.

— Ты местный что ли? — обвел я руками стены, подразумевая сарай.

— Дурак, ты, мил человек, — сплюнул домовой, не удостоив меня объяснением.

Он прошелся вдоль стены, высматривая что-то под потолком, остановился в одном месте, почесал ниже спины и сказал:

— Во, тута оно. А ну, пособи старику.

Я сначала хотел его подсадить руками, но он одернул меня:

— На окарашки стань, на спину влезу.

Я опустился на четвереньки, дед взгромоздился на меня ногами и принялся что-то раскачивать под крышей. Потом там треснуло, домовой оттолкнулся от меня, подпрыгнул, а назад уже не вернулся. Я поднялся. В крыше зияла небольшая дыра, из которой выглядывала ехидная заросшая морда.

— Бывай, человече. Счастливо оставаться.

— Эээ, хозяин, — протянул я, вспомнив то немногое, что знал про домовых, — не по-людски как-то.

Лицо деда посмурнело:

— Прав ты, человече. Держи руку.

Ко мне протянулась широкая мозолистая ладонь, оказавшаяся на ощупь твердой, как дерево. Домовой с несвойственной его внешнему виду силой вытянул меня наверх, мы спрыгнули на землю и огляделись.

— За мной ступай, да поближе держись, жопа с ручкой. Глаз супостату отведу, иначе не выбраться нам — сказал старик и шагнул в туман.

На сухое место мы выбрались только под утро, когда сквозь густой туман стали пробиваться первые солнечные лучи. Пару раз за время пути мы слышали вдалеке чьи-то голоса: то ли за нами погоня, то ли еще кто бродит в ночи. Дед уверенно сворачивал и уводил в сторону по одному ему видимой тропе в болотах. Я, сколько ни всматривался, ее не заметил.

Оставив за спиной сырую топь, мы, не сговариваясь, повалились в траву. Я в который раз попытался связаться с Настей и гномом, но они были офлайн. Должно быть, сразу вышли из игры после смерти. Потом быстро пробил поиском по форуму про домовых в игре, но к удивлению никакой информации не обнаружил. Только один игрок писал, что видел домового эльфа, но его подняли на смех. А игроки эльфы так и вовсе обиделись.

— Ну, человече, давай прощаться, — отдышавшись, поднялся дед. — Мне домой, в лес, а тебе в город.

— Погоди, ты же домовой, зачем тебе в лес?

— Живу я там. Лесник помер, а сторожка его осталась. Пригляд за хозяйством нужен.

— Может, помочь чем надо по хозяйству?

Не хотелось мне просто так расставаться с таким редким неписем. В играх есть общее правило — наткнулся на что-то редкое и непонятное, копай глубже, можно получить хорошую награду.

— Хозяйство вести — не хреном трясти, — проворчал старичок. — А мне сдается, что помощник из тебя рукожопый получится, ядрены пассатижи.

Я вспомнил, как Петрович, наш школьный трудовик, унес в подсобку скворечник, сделанный мной на его уроке, и молотком раздолбал в щепки. Потом вернулся, положил руку мне на плечо и сказал, что трояк по предмету будет ставить мне автоматом, но чтобы ни у инструментов, ни у станков он меня под страхом кастрации больше не видел. Выразился он тогда менее литературно, но более образно.

— Справлюсь, — буркнул я.

Глава 10

— Срамота, — почесав в черной бороде, вынес вердикт домовой. — Кто ж так слегу кладет, козел тебя понюхай.

— Да, нормально вроде, — попытался я оправдать результаты своей работы.

— Нормально вроде у девок под подолом, да и то не всегда. А это — срамотень.

В течение дня я натаскал воды из ручья и вымыл пол в сторожке, побелил печь выданной дедом известкой и починил крышу, заменив сгнившую слегу. Долго искал для этого дела в избе топор, после чего домовой, ворча, вытянул откуда-то боевую секиру. Присмотревшись, я узнал оружие Хагрима.

— Во, подобрал в тине, пока из топей выбирались. Срубить, да обтесать сгодится.

Ближе к вечеру мы пили чай из самовара. От натопленной печи по избе растекалось тепло, вдвойне приятное после ночи в сырой трясине.

— А как ты у этих чертей оказался? — задал я мучавший меня вопрос.

— Дык, болотник же этот, чтоб ему ежа родить, враг мой давнишний. С лесовиком-то я дружу, а этот бусурман болотный так и норовит гадость какую состроить. Вот и прихватили меня его анчутки у воды, — рассказывал домовой, отхлебывая чай из блюдца.

— А чего ж тебя на болота понесло?

Глаза у деда забегали, он закряхтел, зачесался, потом буркнул:

— Клюкву собирал.

— Какая клюква в апреле, дядя?

— А, — махнул он рукой, — пошел я, значицца, ономнясь на елбан...

— Когда? Куда пошел? — вытаращил я глаза.

— На мысочек за лесом. По-старому елбан зовется. Так вот, пошел я давеча на мысок этот голых русалок подзырить... Да, ты не смейся, хухря. Одичал я тут совсем один без баб. И добро бы девки ладные были, так ведь без слезы не взглянуть. Помню, в ранешние времена русалки были — во! — дед показал руками, какие раньше у русалок были формы. — А теперь, какую ни глянь, не девка, а доска — два соска.

Мы обсудили нынешних девок, а потом я засобирался. Вечерело, а мне хотелось до темноты миновать краем болота и выйти на дорогу к городу.

— Ладно, человече, подмогнул ты мне малость, а у нас порядок такой, что должомн я тебя как бы отблагодарить.

— Как бы или отблагодарить?

— Не перебивай старших, — пристукнул домовой ладонью по столу. — Весточку я зашлю обчеству. Если что, так наши тебе пособят. Много не жди, но по мелочи выручат.

Дед замялся.

— Подарить-то тебе чего?

— А вот топор отдай, что друг мой в болото уронил.

— За друзи радеешь — это правильно. Забирай. Погоди-ка...

Домовой подошел к сундуку в углу избы, откинул крышку и принялся там копаться, фыркая от пыли.

— Вот, — протянул он мне невзрачную деревянную шкатулку, — ведьме, что с тобой была, передай. Сам не открывай. Уж больно плохо девка помирала.