— Да, Полина! — произнёс Андрей. — Но шутки шутками, а ребёнка тебе придётся растить, воспитывать, поднимать одной, без меня. Сказать, что меня беспокоит подобная перспектива, значит не сказать ничего.
— Почему растить одной, папа? — всплеснула руками Мария. — А я?! Не волнуйся, всё будет очень хорошо. Мы будем жить дружной семьёй. Правильно я говорю, Поленька?
— Да, Машенька! — улыбнулась и немного смутилась Полина.
— Постой-постой, ты теперь — моя мачеха?! — в голос засмеялась Маша. — А вы с папой планируете... узаконить отношения?
— Прекрати, пожалуйста! — очень серьёзно ответила Поля. — Браки свершаются на небесах... Нет, не то я говорю! Не браки, а любовь свершается на небесах. У меня есть всё, о чём я мечтала! Я рожу нашу дочку, твою сестрёнку, Машенька, и мы воспитаем её вместе, если ты действительно хочешь этого, а у Андрея нет возражений.
— Разумеется, возражать я не стану, — задумчиво произнёс Андрей. — Но кто сказал, что у тебя родится дочь? Почувствовала?! Ты — удивительная женщина, Полина! Знаете, девочки, меня подмывало категорически возражать против происходящего, твердить вам о необходимости полноценной жизни в полноценных семьях. Я собирался внушать вам прописные истины: ваша жизнь в самом расцвете, любовь, счастье впереди. Но ничего этого я объяснять не буду. Жизнь сама рассудит, а каждая из вас сделает свой выбор. От одного только хочу вас предостеречь... Я вижу, как изменился мир. Люди спокойно живут однополыми семьями, не задумываясь о том, что задают (Уже задали!) определённую программу развития человечества на десятилетия. Насколько мне известно, в некоторых странах, считающих себя самыми прогрессивными, начались серьёзные столкновения между людьми, склонными следовать традиционному, старозаветному укладу в семье, и сторонниками однополых отношений. Эти стычки грозят перерасти в войны! Подумайте об этом серьёзно, девочки! Никто не возражает против того, что каждый человек выбирает пару по своему вкусу, живёт, как хочет и может. Но, ни одна однополая пара не в состоянии зачать ребёнка, а значит, обрести ту общность, которую изначально назвали семьёй, семейством. В том тёмном мире, где живёт Катя, Эмма и многие другие люди ни одна пара не может родить ребёнка, даже если очень захочет этого. Здесь же множество людей добровольно отказываются от своего счастья. Не принимайте поспешных решений! В вашей жизни ещё может произойти всё, что угодно. А по поводу дочки...
— Да, пока вы вместе, нужно дать ей имя! — Маша внимательно слушала отца, но долгие нравоучения претили ей. "В мать!" — с улыбкой подумал Андрей.
— У нашей дочери есть имя — Тамара, — произнёс он вслух.
— Красивое имя, — задумчиво проговорила Мария. — Тебе оно нравится, Полина? Других вариантов нет?
— Разумеется, вариантов может быть множество, — не дождавшись слов от замечтавшейся Поли, сказал Андрей. — Я лишь называю её нынешнее имя.
— Чьё? — ахнули женщины в унисон.
— Нашей дочери, конечно, — заулыбался он. — Рассказывать историю её прежней жизни я не стану, пусть всё начнётся с чистого листа. А если однажды у неё откроется глубинная память, всё расскажет сама. Разумеется, если к тому моменту она не утеряет доверия к вам...
— Кто "она"?! — почти кричала Маша.
— Наша дочь — Тамара. Имя можно изменить, но именно она пару часов назад выбрала нас в качестве своих родителей.
— Как такое может быть? — наконец подала голос Полина.
— У человеческих сущностей почти всегда есть право выбора, даже при рождении. У некоторых — не один раз.
— Папа, кто ты?! — не выдержала Мария.
— Кто ты, мой родной? — вторила ей Поля.
— Человек. По крайней мере, очень надеюсь на это, — ответил Андрей и нервно потёр свои виски: — Нужно ли вдаваться в дебри терминологии, если мы любим друг друга?
— Не нужно! — дуэтом воскликнули женщины.
Глава 25. Муки рождения
"А будущее, что только родилось, беззвучно плакало.
А время тикало себе, а сердце такало".
Ю.Ю. Шевчук
Если очень захотеть, остановить мгновение, продлить прекрасный миг способен почти каждый человек. Но растянуть до бесконечности даже самый счастливый отрезок жизни невозможно. Андрей хорошо понимал это. Оставалось использовать недолгие часы пребывания в Москве так, чтобы вместить в них главное. Самым главным сейчас оказалось общение с дочерью и её лучшей подругой, нежданно-негаданно ставшей для Андрея родным человеком. Не на все вопросы подруг он мог ответить, но некоторые требовали прояснения. "Папа, ты предвидел встречу с Полиной? — спрашивала Мария, оставшись наедине с отцом в своей квартире. — Ты предчувствовал что-то подобное?" Отрицательно покачав головой, Андрей достал из кармана маленькую коробочку красного дерева, достал из неё заветный амулет на цепочке и надел его на шею дочери. "Предвидеть такие события я не умею, — заговорил он, пока Маша прислушивалась к своим ощущениям от неожиданного подарка отца, — зато почувствовать, что со мной происходит что-то особенное, важное, могу. Думаю, каждый может. А когда происходящее наполнено теплом и светом..."
— Папочка, этот амулет тёплый! — воскликнула Мария, наконец, разобравшись в своих ощущениях.
— Ещё бы, — счастливо улыбнулся Андрей, — ведь он предназначен именно тебе. Это подарок не только от меня. Поцелуй кулон, он откроется, и... ты сможешь заглянуть внутрь!..
— О, Господи! Никогда не видела такого потрясающего портрета! — Маша долго не могла отвести глаза от изображения внутри кулона, а затем подняла ясный взгляд на Андрея: — Так значит все мамины рассказы — правда до последнего слова? Вы с Эммой на самом деле побывали в Золотом Дворце, созданном в мрачных глубинах мироздания и служившем тюрьмой для...
— Для прекрасной женщины на невероятно живом портрете. В те времена я стал называть её "Ма", так и зову до сих пор. Она не возражает.
— Не возражает? Значит, в этот раз ты появился здесь не снизу, а...
— Ты всё правильно поняла, дочка. А этот оберег для тебя вручил мне её сын...
— Сын? Её сын?! — Мария посмотрела на отца глазами, полными слёз. — Это же — чудо! Прости, папа, иногда очень сложно поверить в простые вещи. Ты даже не представляешь, какими немыслимыми дозами вдыхаешь в меня веру, даже не подарком этим, а самим своим существованием здесь, рядом со мной. Но ты же видишь, что я перед тобой — маленькая девчонка, дитя неразумное, и мне интересны, вероятно, очень глупые вещи. Ты спустился ко мне сверху? Как там? Тебе доступны путешествия снизу-вверх и обратно? Видишь, как много у меня детских вопросов. Если они лишние — не отвечай.
— Не праздные вопросы, я понимаю, но полностью удовлетворить твоё любопытство не смогу, — вздохнул Андрей. — Честно говоря, многое и сам не могу осознать в должной мере. Верю, чувствую, а умом... как-то не очень хорошо получается. Что там наверху? Белый Свет! Там хорошо, доченька, но внизу у меня так много необходимого, жизненно важного. Перемещаться снизу-вверх и обратно когда мне вздумается, я, конечно, не могу. На то должна быть высшая воля... Существует такое понятие — Божий промысел, Машенька! Если мне дано прикоснуться к нему, пытаюсь воспринять это, как чудесную данность, и соответствовать ему по мере сил... Расскажу тебе совсем невероятную историю: я сейчас не путешествую между мирами, а нахожусь в трёх местах одновременно!
— Как это, папочка? — изумлённо произнесла Мария. — Ты же здесь, со мной?
— Верно. Моя сущность, душа моя сейчас здесь, а вот тело...
— Что с ним не так?
— С телом всё в порядке! — засмеялся Андрей. — Не знаю, поверишь ли, но ещё два моих тела ждут возвращения сущности твоего отца и соединения с ней. Одно — на Свете Белом, кстати, по соседству с Тамарой, готовящейся стать дочерью Полины. Тома сделала свой выбор: начать с чистого листа, вновь родиться в мире под Солнцем. Ну, а другое моё тело... Не хотел тебе говорить... Оно лежит в Ультра-Петербурге с железным ломом в груди...
— Что?! Папочка, я пытаюсь отключить мозги и прочувствовать ситуацию, но не получается, — совершенно серьёзно заявила Маша. — Там... в тёмном Питере... тебя убили?!
— В общем-то, да, — пожал плечами Андрей, — но высшая воля оставляет выбор за мной. Ты хочешь спросить, что сейчас происходит вокруг моего бездыханного тела в Ультра-Петербурге? Катя ничего не знает и восстанавливает здоровье в Ультра-Москве, но рядом с моим телом хорошие, близкие люди. Надеюсь, не похоронят раньше срока.
— Ты всё шутишь, папа...
— Там имеются умные люди, а значит, у меня есть ещё срок. Не пугайся, дочка... Время, вообще, очень странная штука. Не понимаешь? А термин "флуктуации пространственно-временного континуума" тебе известен?
— Папа! — скорчила недовольную физиономию Маша.
— Всё случится вовремя, дочка! Ускорить процесс мне не под силу. Вероятно, существуют объективные ограничения, а может быть, меня проверяют, не знаю! Главное — мне позволили выбирать, и мой выбор сделан: я снова возвращаюсь во Тьму. Ты же понимаешь, почему?
— Близкие люди и грандиозные идеи, которые без тебя не осуществятся. Но главное — люди! Они любят и ждут тебя.
— Да, точнее не скажешь, — кивнул Андрей. — Знаю, что и ты будешь ждать меня, и Полина теперь... Если появится возможность, появлюсь или весточку пришлю. Как ты сказала в своём видеописьме? "Я буду помнить. Я хочу верить".
Время визита в Москву быстро приближалось к завершению, но Андрею удалось ещё пару раз почти остановить его с Полиной. "В моих силах помнить, верить и ждать новой чудесной встречи", — говорила она, словно слышала разговор Андрея с дочерью. А он только кивал в ответ и крепко прижимал к себе будущую мать своей будущей дочки. Андрей ни на секунду не усомнился в реальности новой встречи с Полиной, но предчувствовал совсем не простую жизнь этой чудесной женщины, не мог знать заранее, как всё обернётся, и тревожился по этому поводу...
На Свет Белый он вернулся в раздумьях о коротком, но важнейшем отрезке своей жизни в Москве. После разговора с Тамарой, Андрей убедился, что чувства не обманули его, и жизненный выбор бывшей сотрудницы Службы безопасности студии "Альфа" он ощутил точно. Они много разговаривали о прошлом, настоящем и будущем...
— Я не подведу Вас, — трогательно обещала Андрею Тамара.
— Сомнений нет, но от волнения мне не избавиться, — улыбался он в ответ. — Знаешь, Томочка, я горжусь, что у меня родится такая дочь!
К решающему разговору с "хранительницей своей души" Андрей подошёл с ясной головой, открытым сердцем и непоколебимой уверенностью в правоте своего выбора. "Возвращение будет крайне болезненным, сынок! — предупредила Ма, понимая и принимая его решение. — Но я помогу тебе своей молитвой. Два оставшихся оберега от моего старшего, как ты выразился, сына найдёшь в Ультра-Петербурге без моей подсказки. Там же найдётся и одна вещица от меня для тебя лично. Постарайся не расставаться с ней без веских причин".
— Спасибо, мама! — Андрей пристроился у ног самой светлой женщины на белом свете. — От всего сердца благодарю тебя за Машеньку, за Катю и Эмму, за Илью, а теперь ещё и за Тамару с Полиной. Просветлённым возвращаюсь я в тёмный мир, к моим дорогим, близким и любимым людям...
— Андрюша-Андрюша, — Ма уложила голову Андрея на свои колени и принялась гладить его чёрные с проседью волосы, — ты мог бы помогать им всем отсюда, но снова выбираешь тернистый путь просветления Тьмы. Мне нравится твоя решимость, но не беспокоиться мне трудно. Скажи, сынок: тебе не мил Белый Свет?
— Он прекрасен, Ма! Да и просто жить рядом с тобой — большое счастье! Но... позволь я не буду снова озвучивать свои идеи и мысли, тебе они известны.
— Да. Как и то, что ты сомневаешься в том, что мы адекватно воспринимаем жизнь людей вдали от Белого Света... Улыбаешься? В твоих сомнениях имеется рациональное зерно. Несмотря на большие возможности, нам не хватает состояния погружённости в другую реальность, тонкости восприятия времени и места. Но мы используем каждый подходящий случай для того, чтобы восполнить пробелы в своих знаниях. И, прежде всего, светлые порывы человеческих душ. Наша нынешняя встреча принесла огромную пользу не тебе одному... Но что-то я увлеклась... Мне понятны твои чувства — тоска по близким людям, тревога за них, ностальгия. Снова сомневаешься? Тогда я почитаю тебе стихи. Пусть и не точно в тему, но они пришли мне в голову не напрасно... Ма принялась декламировать по памяти, вызывая неподдельное изумление Андрея:
"Первый снег в окно твоей квартиры
Заглянул несмело, как ребёнок,
А у нас лимоны по две лиры,
Красный перец на стенах белёных.
Мы живём на вилле ди Веллина,
Трое русских, три недавних друга.
По ночам стучатся апельсины
В наши окна, если ветер с юга.
На берёзы вовсе не похожи —
Кактусы под окнами маячат,
И, как всё кругом, чужая тоже,
Женщина по-итальянски плачет.
Пароходы грустно, по-собачьи
Лают, сидя на цепи у порта.
Продают на улицах рыбачки
Осьминога и морского чёрта.
Юбки матерей не отпуская,
Бродят чёрные, как галки, дети...
Никогда не думал, что такая
Может быть тоска на белом свете". *(К.М. Симонов)
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Говорят, что время лечит. Сомнительная мысль. Оно только ретуширует шрамы былых ран. Говорят, что человек ко всему привыкает. Увы, это похоже на правду, но из такой мудрости тоже существуют исключения. Жизнь в Ультра-Петербурге постепенно вошла в обновлённую колею. Только Эмма и Вероника так и не смогли прийти в себя. Время не лечило. Привыкнуть к безжизненности Андрея, постоянно находясь возле его тела, им не удавалось. Сказать, что остальные люди, прибывшие в Северо-Западное Княжество из Ультра-Москвы, смирились с потерей своего лидера, близкого и родного человека, было бы явным преувеличением. Но они справлялись с новой реальностью, отдавая себя работе, утешаясь общением друг с другом и с новыми знакомыми. А Ника с Эммой не смогли. Нет, они не сидели без дела, постоянно помогали доктору Клэр, умудряясь ещё и успокаивать приходящих в госпиталь друзей, вселять в них надежду и веру. Душевная организация Клэр работала иначе. Всё свободное время она проводила в больницах и госпиталях Ультра-Петербурга, где находились люди и Блюстители, пострадавшие во время путча. Заметив, с какой настойчивостью и эффективностью доктор из Ультра-Москвы борется за жизнь и здоровье подданных Властительницы Северо-Западного Княжества, её Оранжевая Графиня начала оказывать ей всемерную поддержку. Пытаясь психологически воздействовать на Эмму и Веронику, Клэр старалась привлекать их к своей работе. Они не отказывались и попеременно помогали доктору, но делали это автоматически, не задумываясь. И тем не менее, за месяц пребывания в Ультра-Петербурге Клэр со своими помощницами поставили на ноги более полусотни человек и два десятка Блюстителей.
