Разбитое зеркало (ознакомительный фрагмент)

— И как все это управлялось? Каков был механизм управления? — задал еще один вопрос Бен.

— Молодой человек! Вы видимо недостаточно внимательно меня слушали, — Кирилов даже покачал головой, — Мы не знаем механизма управления. Не знаем, стояли ли во главе обычные люди, получавшие указания или сами чужие. По большому счету мы можем основываться лишь на косвенных данных. С некоторой уверенностью можно говорить о том, что был, так сказать, центральный узел управления, которому в той или иной степени подчинялись остальные узлы. Этот узел несколько раз перемещался по карте, пока не застыл в Англии, ставшей вскорости после этого Великобританией. И как считают некоторые наши эксперты, события, произошедшие в Виндзоре перед войной, стали тем самым фактором, который вынудил чужих вновь открыто вмешаться в Земные дела.

— То есть центр управления находился в Лондоне? — изумился Хокс.

— Где находился, а может и находится, центр управления мы не знаем! — с легким раздражением ответил хозяин кабинета, — Но центральный управляющий узел располагался именно там. Я надеюсь вам не нужно объяснять разницу между центром управления и узлом? Нет? Замечательно. Видимо, в момент того странного теракта в Виндзорском замке, чужие потеряли очень многих своих высокопоставленных агентов влияния и управления. А так как, это произошло в момент временного выпадения из-под их контроля вашей страны, они запаниковали и решили устроить акцию устрашения или что-то другое, как я уже говорил, мы не понимаем причин их поступков. Читайте документы, думаю, в них вы найдете ответы на большую часть своих вопросов!

— Извините, Владимир Александрович, можно еще один вопрос? — спросил Глеб.

— Ну, только если один, — ответил Кирилов и выразительно глянул на часы коммуникатора.

— Почему Марс? — Грустинин выжидающе смотрел на хозяина кабинета.

— Потому что даже через тридцать пять лет после уничтожения на Марсе биосферы, лунный наблюдатель продолжал получать с него сигналы, — ответил Кирилов, — Если где-то в нашей системе и сохранились остатки прежней цивилизации, то только там. Нам жизненно важно понять мотивы чужих, а если кто-то кроме них самих и сможет нас просветить на этот счет, то этот кто-то находится на Марсе. Надеюсь, я ответил на ваш вопрос Глеб Глебович?

— Да, благодарю! — сказал Грустинин, — Остальные вопросы я приберегу до нашей новой встречи.

— Ну, ну, — хмыкнул Владимир Александрович, — Всего доброго молодые люди!

— До свидания! — вскочив по стройке смирно, практически синхронно ответили Бен и Глеб.

Глава 4

После ознакомления с материалами папки Грустинин вышел из кабинета даже не ошарашенным или растерянным, скорее пришибленным, словно пыльным мешком по башке получил. В мозгах царил полный сумбур. В голове крутились лишь пара фраз: 'Как же так?' и 'Не может этого быть!' — а также несколько нецензурных выражений. Глеб привалился к стене коридора, прикрыл глаза и попытался как-то осмыслить полученную информацию, получилось так себе.

Если все данные полученные ранее расшатывали прежнюю картину мира и требовали ее корректировки, то сегодняшняя информация ее просто начисто ломала. На то чтобы ее усвоить и принять, ну или не принять, было необходимо время. Тогда он решил хотя бы успокоиться и взять себя в руки, получилось лучше, но все равно так себе.

Чтобы совсем прийти в норму, Глеб пару раз сильно хлопнул себя по щекам, наконец, вроде полегчало. Он открыл глаза и обнаружил собрата по несчастью, приводившего себя в порядок аналогичным способом. Бен тоже приоткрыл глаза, встретился с Грустининым взглядом и, тряхнув головой и слабо улыбнувшись, сказал:

— Ты знаешь, Глеб, я бы сегодня выпил, — он снова прикрыл глаза и через несколько секунд добавил: — И завтра тоже.

— Угу, — согласился с ним Глеб, — Компанию составить?

— Составь, — Бен тяжело вздохнул, — Только нет ничего.

— Пофиг, — решительно сказал Грустинин, — Найдем. Хотя меня сейчас и кофе вполне устроит. Нужно мозги на место поставить. Пошли ко мне, до моего кубрика ближе.

По дороге они не проронили ни слова и, наверное, хорошо, что никого не встретили. Каша в голове у Грустинина постепенно стала укладываться в какую-то более-менее устойчивую картину. И картинка получалась довольно стройная, но жуткая. И как ни странно наибольшее смятение вызвала совсем не та информация, что всей нашей цивилизацией двести с лишним лет руководили чужие, а описание гибели лунной базы и скупая информация о жизни автора дневника после ее гибели.

Когда добрались до комнаты, Глеб усадил гостя, а сам отправился рыться в своих немногочисленных пожитках, вскоре на свет была извлечена пластиковая бутылка с темно-коричневым содержимым, переместившаяся в центр стола.

— Откуда? — изумился Хокс.

— От верблюда. Подарок моих однополчан, в том числе и для таких случаев. Правда предполагалось, что она, — Глеб щелкнул по бутылке, -сначала долетит до Марса.

— У тебя прекрасные и умнейшие однополчане! Мои, подарили мне электробритву, — пожаловался Бен.

— Сделай пока что кофе и закажи обед, — сказал Грустинин и вновь стал рыться в сумке.

Рытье ни к чему не привело, пришлось достать из нее все содержимое, после чего искомый предмет естественно оказался в наружном кармане сумки.

— Ага! — сказал Глеб, довольно небрежно закинул вещи обратно в сумку и сев за стол, продемонстрировал Бену небольшой кожаный чехольчик.

— И что это? — поинтересовался гость, ставя на стол пару чашек кофе, приготовленных синтезатором.

— О! Это великая вещь, без которой теряется весь сакральный смысл употребления крепких алкогольных напитков! — пояснил Грустинин и, открыв чехол, достал из него две крошечные серебряные рюмочки.

Рюмки были наполнены, офицеры стоя выпили за победу, сидя за живых товарищей и молча за погибших. Перекусили и все же решили обсудить полученную сегодня информацию, естественно не касаясь той, что была на красном чипе и содержалась в кратком обзоре.

— И что тебя поразило в сегодняшней информации больше всего? — поинтересовался Хокс.

— Ты знаешь, — немного подумав, ответил Глеб, — наверное, оборона лунной базы. То как долго и упорно они сражались. И ведь при этом люди, запертые в ее недрах, продолжали получать информацию извне, с нескольких станций разведки уцелевших на поверхности. Они знали, что помощи ждать уже неоткуда, знали, что война проиграна, и что их сопротивление, по большому счету ни к чему не ведет. Знали, но продолжали сражаться за каждый коридор, за каждую комнату, за каждый камень. И для того чтобы подавить их сопротивление чужим потребовалось без малого два года.

— Ты, упертый фанатик и романтик, впрочем, как и все русские, — констатировал Бен.

— И именно поэтому мы выигрывали все войны! — резко ответил Грустинин.

— Это какие же? — ехидно поинтересовался Хокс, — Кроме вашей Великой Отечественной, я других как-то не припомню.

— У вас и такой не было! — зло ответил Глеб, — Даже ваша война Севера с Югом, похоже, миф. Про войну за Независимость я и вовсе промолчу!

— Брэк! — примиряюще поднял руки Бен, — Мы с тобой Глеб, наследники двух великих держав, воспитанные на великой истории, грандиозных победах и вере в нашу исключительность и мессианство. Вот только на поверку выяснилось, что великая история — ложь, грандиозные победы — на бумаге, исключительность — под вопросом, а мессианство — навязано. Ты знаешь, мне все-таки проще. У моей страны все же, даже официальная история всего то лет триста.

— Ты прав, извини, что завелся. Давай лучше выпьем, — ответил Грустинин и налил в микроскопические стопочки новые порции коньяка, — Хорошо ты сказал про историю и победы. Я запомню. Вот только, какой-то ты не настоящий янки. Настоящий американец, так бы сказать не смог или это из тебя под действием коньяка гены русской бабушки повылезли?

— Уел. За успех Марсианской миссии, — улыбнулся Хокс.

— Да, так лучше, — прислушавшись к своим ощущениям, констатировал Глеб, — А, что тебя мой дорогой американский френд больше всего поразило, раз лунная оборона оставила твое сердце равнодушным?

— Ты не поверишь, бредовость командования флотом в той войне, — ответил Бен.

— В смысле? — изумился Грустинин, — Я как-то ничего особенного и уж особенно бредовости в их действиях не заметил.

— Да-а? — протянул американец и, горячась, продолжил: — Вот точно не быть тебе генералом, потому что из тебя генерал, как из...

— Ты уверен, что хочешь закончить эту мысль? — ехидно перебил его Глеб.

— Нет, — ответил Бен, остывая и почесав кончик носа, продолжил, — Посмотри сам. Все действия флота подчинены каким-то глобальным планам, при этом они регулярно оставляют без прикрытия тыловые объекты и даже родную планету. Командование в упор не видит, как флот все дальше и дальше оттягивают от центра системы, заставляют распыляться на малые группы, которые уже не способны будут удержать контратаку противника. И в результате такой контратаки Земля захвачена. Части флота просто не смогли предотвратить удар собранных в кулак сил чужих. А дальше классика. Пребывающие малыми группами человеческие корабли без труда перемалываются силами прикрытия, в то время как основные силы Чужих прогрызают планетарную оборону. Они захватили бы Землю даже без своего чудо-оружия, просто потери были бы больше.

— Хм, я как-то не смотрел на ситуацию под таким углом, — признался Грустинин.

— Я же говорю, что ты прекрасный полковник, — ухмыльнулся Хокс, — Но дальше хлеще. Падение Земли их ничему не научило. При обороне Марса эти горе-стратеги повторили все ошибки один в один. После чего и вовсе решили сбежать, бросив на произвол судьбы оставшиеся базы. И ты знаешь, я надеюсь, что чужие не выпустили их из системы, а загнали в какую-нибудь ловушку и перекрошили к чертовой бабушке!

— Ну, это ты уже хватил, — протянул Глеб, — Все-таки они, как бы наши.

— И ты знаешь, а мне тут пришла в голову одна идея, — немного поразмыслив, и пристально взглянув на Грустинина сказал Бен, — Вполне возможно, что руководство Человеческого флота было как-то связано с чужими. Потому что такая зоологическая глупость в природе не встречается.

— А если встречается, то имеет под собой предательство, — добавил Глеб.

— Интересная идея, — через некоторое время выдал Бен — Ты, как стратег не безнадежен! За это нужно выпить! — американец посмотрел какую-то информацию на коммуникаторе, хмыкнул и сказал: — А еще нужно выпить за великого мистера Кирилова, а в особенности за его человеколюбие и умение тонко чувствовать русскую душу, даже если она американская!

— Это ты к чему? — поинтересовался Грустинин, оторвавшись от наполнения стаканчиков.

— У нас завтра выходной, сообщение пришло, — ответил Хокс, — Ну, за Владимира Александровича, величайшего гуманиста современности!

— Ты же, вроде бы хотел за мои полководческие таланты? — съехидничал Глеб.

— Твои таланты менее очевидны! — наставительно сообщил Бен — Поехали!

— Поехали! — согласился Грустинин.

И они поехали, завтрашний выходной оказался очень кстати.

* * *

Встали они вчера, как ни странно, рано и без особых последствий для организмов. Быстро приведя комнату в порядок и заказав завтрак, засели за изучение документов. Хокс вначале, вроде бы, засобирался к себе, но как-то вяло, а потом и вовсе передумал. В общем, он плотно оккупировал Грустининский диван и до обеда они оба изучали документы, каждый из своей папки. После обеда изучение продолжилось до ужина. Ничего принципиально нового в них не было, по большому счету, это было просто более развернутое описание того, что Кирилов сумел довести до них за несколько минут. Ну и дневник.

В целом, прочитанное, оставило у Глеба довольно противоречивые ощущения, где к гордости за предков примешивалась целая гамма чувств, отнюдь этих предков не красившая.

Как-то так получилась, что они с Беном, даже не обменялись мнением о прочитанном, а когда на их коммуникаторы пришло сообщение, что завтра утром у них состоится новое совещание у Кирилова,

Хокс поблагодарил за гостеприимство и ушел к себе, отсыпаться. Глеб некоторое время походил из угла в угол, раскладывая прочитанное по полочкам сознания, а потом решил, что сон — это именно то, чего ему действительно не хватает и завалился спать. Спал он в ту ночь спокойно и без сновидений.

* * *

Совещание началось буднично. В этот раз кроме них и самого Кирилова в кабинете собралось человек пять гражданских и трое военных, в том числе и небезызвестный Грустинину генерал-полковник Томский Петр Евгеньевич. Вначале докладывали штатские, по загруженному оборудованию и припасам, потом военные, о сопровождении и прикрытии. Если честно, Глеб как-то не вслушивался, просто каким-то уголком мозга фиксировал цифры, пропуская их мимо сознания. И вот тут слово взял Томский.

— Таким образом, Владимир Александрович, оба корабля введены в строй, прошли все необходимые испытания и загружены под завязку всем, что только может понадобиться в путешествии. Оружие, наконец, тоже довели до ума, — генерал-полковник зыркнул в сторону одного из штатских, — Получилось, в целом не плохо. Не идеально, но вполне на уровне предстоящей миссии. Оно уже установлено на кораблях, а до ответственных членов экипажа сегодня будут доведены ТТХ, устройство, ну, и все необходимое. Второй корабль, по договоренности с нашими заокеанскими... партнерами, — на последнем слове генерал несколько замялся и хмыкнул, словно бы вспомнив что-то смешное, — получил название Аполло, его капитаном станет присутствующий здесь Бенджамин Хокс. Осталось определить дату старта, а дальше уж как говорится, делай, что должен и будь что будет. У меня все.

Глеб обескураженно переглянулся с Беном, до него как-то с опозданием дошли слова генерала про два готовых корабля. Хокс также выглядел донельзя удивленным. Это несколько примерило Грустинина с действительностью, а внутренний голос услужливо подсказывал капитану, что, мол, слушать нужно лучше, а не витать в сферах горних во время совещания. Ведь четко же называли цифры загруженных припасов, и их было явно больше, чем способен вместить в себя Арес. Да и вообще чувствовать себя идиотом, в компании, как-то приятнее, чем в гордом одиночестве.

Кирилов как обычно снял и протер очки и, водрузив их обратно на нос, сказал:

— Полагаю, что дату отлета вполне можно назначить через неделю. Еще пару дней интенсивных занятий, три дня на отдых, ну и два дня на обживание кораблей. Как вы полагаете? — он обвел взглядом присутствующих.

— А три дня на отдых не мало? — задал вопрос один из штатских, — Все-таки подготовка была довольно интенсивной.

— В самый раз, — сам себе покивав, ответил Томский, — А то знания выветрятся! Еще возражения есть? Нет? Ну, и славно. Владимир Александрович, я тоже согласен, через неделю будет в самый раз! Все свободны, кроме Грустинина и Хокса.

Народ довольно шустро собрался, и уже через полминуты в кабинете их осталось четверо.

— Так, согласно плану, старшим в экспедиции будет Грустинин, если что, то вы Хокс его замените, в экипажах порядок подчинения прежний. Инструкции, что делать на Марсе, уже лежат в ваших личных сейфах, вскроете по прибытии. Вся необходимая информация до вас доведена, делиться ли ей с подчиненными оставляю на ваше усмотрение, но в любом случае не ранее того, как пересечете орбиту Луны. По расчетам корабли серии Арес вполне могут достигнуть скорости света или близкой величины. Но в качестве крейсерской скорости выбран интервал от 12 до 16 миллионов километров в час, так как именно в нем оптимально работают сканеры и противометеоритная защита. В крайнем случае, разрешается ускориться до 32 миллионов километров, этой скорости Арес достигал в беспилотном режиме, на чистой автоматике, подопытные кролики выжили, чего и вам желаю. Но еще раз повторю, настолько ускоряться рекомендовано только в крайнем, самом крайнем случае! Как скажется на системах корабля и экипаже дальнейшее увеличение скорости пока что, вообще, не ясно, и я вам искренно советую не проверять. С учетом разгона, торможения и возможных маневров за шестнадцать-двадцать дней доберетесь. Вопросы есть?